Джонатан Уилсон. «Ангелы с грязными лицами» ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ: ПОСЛЕ ПАДЕНИЯ, 1958–1973, Главы 22-24
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. РОЖДЕНИЕ НАЦИИ, 1863–1930
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ЗОЛОТОЙ ВЕК, 1930–1958
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ПОСЛЕ ПАДЕНИЯ, 1958–1973
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. ВОЗРОЖДЕНИЕ И КОНФЛИКТ, 1973–1978
ЧАСТЬ ПЯТАЯ. НОВАЯ НАДЕЖДА, 1978–1990
ЧАСТЬ ШЕСТАЯ. ДОЛГ И РАЗОЧАРОВАНИЕ, 1990–2002
ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ. ЗА ОКЕАНОМ, 2002–2015
БлагодарностиПриложенияБиблиография
***
22. ОСВЯЩЕНИЕ ПРАГМАТИЗМА
В 1960-е годы, когда победа стала экономическим императивом, а последствия поражения — тяжелыми, аргентинский футбол стал более жестким и циничным, а мировоззрение — более оборонительным. После Састре и Эрико, покинувших клуб в 1941 и 1942 годах соответственно, «Индепендьенте» вошел в привычную колею. Казалось, их роль сводится к колебанию в верхней части турнирной таблицы, изредка одерживая крупные победы, но редко что-то выигрывая. Именно после того, как Мануэль Джудиче сменил на посту тренера Армандо Ренганески, началась революция.
Еще будучи игроком, Джудиче имел репутацию глубокого мыслителя в области игры, а перейдя на тренерскую работу, он накопил обширную библиотеку книг и статей по тактической и технической теории. Карьера менеджера привела его сначала в Перу, где он выиграл титул чемпиона с командой «Сентро Икеньо», затем в Уругвай, где он работал с Роберто Скароне в «Пеньяроле», выигравшим хет-трик из чемпионатов и два Кубка Либертадорес, а затем вернулся в Аргентину с командой «Индепендьенте» в 1963 году. К тому времени его стиль уже устоялся и сильно отличался от атакующих пасовых ритмов la Máquina: его команды садились глубоко, располагали людей за мячом и стремились выйти вперед на контратаках — аргентинский вариант катеначчо [Катеначчо — это стиль игры, разработанный в Италии в пятидесятых и шестидесятых годах, в котором последний защитник действовал за линией обороны. Основанное на verrou, впервые практикуемом Карлом Раппаном в женевском «Серветте», оно было впервые применено Джипо Виани в «Салернитане» — предположительно после того, как он увидел рыбацкие лодки, использующие резервную сеть для ловли рыбы, которая проскользнула мимо основной сети — и выведено на новый уровень сложности, сначала Нерео Рокко в «Милане», а затем Эленио Эррерой в «Интере»]. «Игрок должен подстраиваться под команду, а не команда под игрока», — сказал он в интервью El Gráfico в 1964 г. Возможно, для современных глаз это не такая уж примечательная идея, но в контексте тогдашней Аргентины — радикальный манифест. Он говорил о том, что стремится к «ассоциированному футболу». «Из этого стиля вытекает одна истина: никто не работает на себя. Уважая этот футбол единства, модальность команды будет, конечно, соответствовать характеристикам различных игроков, составляющих состав, уважая, конечно, индивидуальное вдохновение каждого из них».
Команда Джудиче всегда была очень хорошо подготовлена физически, во многом благодаря новаторской работе Орасио Гонсалеса Гарсии, тренера по физической подготовке, который стал пионером спортивной науки в Аргентине. Это была команда со свирепым духом, который символизировала их привычка выходить на поле перед игрой и поднимать руки в унисон толпе — жест, придуманный их капитаном Хорхе Альберто Мальдонадо, жестким опорным полузащитником, прозванным «Чивита» (Маленький Козел) из-за своей козлиной бороды.
«Индепендьенте» пропустил всего двадцать пять голов в двадцати шести играх, выиграв титул в 1963 году, проведя без поражений всю вторую половину сезона. В постсезонном турне они разгромили «Сантос» со счетом 5:1 и «Пеньяроль» со счетом 5:0, а в следующем сезоне продлили свою беспроигрышную серию до сорока матчей, до того, как проиграли будущему чемпиону, «Бока Хуниорс». К тому времени, однако, стало ясно, что приоритетом стал Кубок Либертадорес.
Турнир стартовал в 1960 году и быстро завоевал доверие. Попытки организовать международное клубное соревнование в Южной Америке предпринимались с 1913 года, когда «Эстудиантес», чемпионы диссидентской Аргентинской федерации футбола, должны были встретиться с чемпионом Уругвая «Ривер Плейт» из Монтевидео. Была ли эта игра вообще, неизвестно, но трофей разыгрывался нерегулярно. Последний раз он был разыгран в 1955 г., через восемь лет после предыдущего розыгрыша, когда «Ривер Плейт» обыграл «Насьональ», одержав шестую победу в турнире.
В 1948 г. была предпринята попытка распространить соревновательный процесс с помощью Кубка чемпионов [Copa de Campeones], когда по одной команде из Аргентины, Боливии, Бразилии, Чили, Эквадора, Перу и Уругвая собирались в Сантьяго для проведения кругового турнира в течение шести недель. Эксперимент, однако, так и не повторился.
Наконец, в 1959 году планы Кубка Либертадорес были одобрены КОНМЕБОЛ, и только Уругвай, который опасался влияния международного клубного футбола на чемпионат Южной Америки, проголосовал против. Либертадорес не сразу захватил воображение аргентинской публики. Когда «Пеньяроль» прибыл в Буэнос-Айрес на ответный матч полуфинала против «Сан-Лоренсо», сыграв в первом вничью 1:1, он обнаружил, что город практически не знает о том, что игра вообще проводится. Только пятнадцать тысяч человек пришли посмотреть на нулевую ничью, которая потребовала еще одну игру в Монтевидео, которую «Пеньяроль» выиграл со счетом 2:1. Они защитили свою корону в следующем году, когда представитель Аргентины, «Индепендьенте», проиграл «Палмейрасу» в четвертьфинале.
Однако именно великие чемпионы вдохнули жизнь в турнир, и каким бы талантливым и неуступчивым ни был «Пеньяроль», он не мог сравниться с командой, завоевавшей титул в 1962 году. «Сантос» Пеле, Жилмара, Зито и Коутиньо был на пути к тому, чтобы стать самым известным клубом в мире — настолько известным, что в 1967 году в ходе Биафранской войны было объявлено двухдневное перемирие, чтобы обе стороны могли посмотреть их товарищеский матч во время турне по Нигерии, и они с блеском прошли групповой этап, забив двадцать голов в четырех матчах.
Только на четвертый год проведения Либертадорес аргентинский клуб по-настоящему включился в турнир. Президент «Боки» Альберто Армандо был полон решимости, что его команда должна стать первой из Аргентины, которая выиграет его. «Он поставил [Либертадорес] в приоритет, — сказал Марцолини, — поэтому в 1963 году мы практически не играли в чемпионате, потому что ездили на Либертадорес. У нас не было большого состава для участия в обоих соревнованиях».
Они подписали Хосе Санфилиппо из «Сан-Лоренцо», несмотря на то, что у них уже был бомбардир Пауло Валентим, пользовавшийся огромной популярностью. Это означало, что Санфилиппо играл немного глубже, чем раньше, а он и Норберто Менендес выполняли роль созидателей для бразильца. В результате он забил всего семь голов в двадцати матчах чемпионата, а «Бока» в 1963 г. заняла третье место. Однако в предпоследнем матче сезона он забил победный мяч в ворота «Ривера» — 1:0, который принес чемпионство «Индепендьенте».
Возможно, в чемпионате его результаты были неутешительными, но в континентальном первенстве Санфилиппо преуспел: он оформил хет-трик в матче с «Универсидад де Чили», выведя команду из группы, и еще раз отличился в домашнем полуфинале, когда «Бока» выбила «Пеньяроль».
В финале «Бока» встретилась с защищающим свой титул «Сантосом», который в полуфинале разгромил «Ботафого» со счетом 1:0 и 4:1. «Мы все равно проиграли бы, потому что они были лучшей командой на тот момент, — сказал Марцолини, — а "Маракана" была как будто 200 метров в длину и 100 метров в ширину. Это были лучшие против лучших, а лучшим среди лучших был "Сантос" Пеле». Острота Санфилиппо принесла ему три гола в двух матчах, но этого оказалось недостаточно: «Сантос» выиграл 3:2 в Сан-Паулу и 2:1 на «Ла Бомбонере».
«Бока» закончила тот сезон на третьем месте, и в матчах Кубка Либертадорес, в частности, появились признаки того, что Санфилиппо начинает смиряться со своей ролью в команде. Однако время его пребывания в клубе подходило к концу. В марте 1964 г. «Бока» встретилась с «Сан-Лоренсо» в предсезонном турнире Кубок Хорхе Ньюбери. Санфилиппо, понятно, очень хотелось сыграть против своего бывшего клуба, но он был оставлен на скамейке тренером, Аристобуло Деамбросси, нападающим «Ривера» из команды la Máquina. Регламент предусматривал возможность замен, но только в первом тайме в случае травмы (которую при необходимости было достаточно легко симулировать). «Я был бомбардиром, — сказал Санфилиппо, — я забивал всем большим командам в Кубке Либертадорес. «Сан-Лоренсо» на одно очко опережает нас в верхней части таблицы, так что если бы мы их обыграли, то стали бы чемпионами».
Он чувствовал, что должен быть на поле, и незадолго до перерыва, понимая, что если он и выйдет на поле, то очень скоро, Санфилиппо спросил Деамбрози, сколько еще осталось играть. «Четыре минуты, — ответил он. И я подумал: "К черту этого парня". Весь стадион распевал мое имя». Санфилиппо все еще думал, что выйдет на поле. «Ничего. Конец первого тайма — ничего. Он начинает идти к центру поля, и я бегу в его сторону, догоняя его. "Почему ты это сделал?" — спросил я. "Потому что менеджеры могут делать все, что им заблагорассудится". И этого было достаточно. Бам! Я вырубаю его. И пока он лежал на земле, я сказал ему: "Ты сможешь сказать, что не выпустил на поле великого бомбардира Санфилиппо, но ты также должен будешь рассказать об этом ударе". И поэтому мне пришлось уйти в "Насьональ" из Монтевидео».
И не только из-за этого. Он также оскорбил Адольфо Педернеру, бывшего в то время помощником Деамбросси, и осудил решение оставить его в стороне как «прихоть». Мало кто из его товарищей по команде был разочарован, когда Армандо поддержал тренерский штаб и решил, что Санфилиппо нужно продать. «В истории футбола, — говорит обычно добродушный Марцолини, — было три по-настоящему великих игрока — Пеле, Марадона и Месси, но только один великий hijo da puta [сукин сын]: Санфилиппо».
Каким бы хорошим финишером он ни был, вряд ли можно отрицать, что «Бока» процветала и без Санфилиппо. В 1964 году «Бока» завоевала чемпионский титул, пропустив всего пятнадцать мячей в тридцати матчах — и лишь шесть в последних двадцати пяти, и забив всего тридцать пять. Через год, играя чуть более авантюрно — пятьдесят пять забитых, тридцать пропущенных — они сохранили свою корону.
В мае этого года Аргентина играла со сборной Перу на стадионе «Эстадио Насьональ» в Лиме в рамках отборочного турнира к Олимпийским играм, которые состоятся в конце того же года. Хозяева поля, казалось, забили поздний гол, но он был отменен, после чего двое болельщиков перелезли через ограждение, видимо, с целью нападения на судью. Они были пойманы полицией и жестоко избиты, что привело к беспорядкам на трибунах. В то время как на поле разжигались костры и бросались кирпичи, полиция пускала на трибуны слезоточивый газ. В результате возникла паника: болельщики бросились к выходным воротам, но обнаружили, что они заперты. В общей сложности 312 болельщиков погибли и более 500 получили ранения, большинство из них были раздавлены на лестничных пролетах. Когда беспорядки вышли за пределы стадиона, были убиты три полицейских.
В связи с приостановкой футбола в Перу выездной матч «Индепендьенте» против «Альянса» был перенесен в Авельянеду. Спор между КОНМЕБОЛ и колумбийской федерацией привел к тому, что им не пришлось играть на выезде с «Мильонариос», и они вышли в полуфинал, не сыграв ни одного матча за пределами своей площадки «Добле Висера» [Стадион, расположенный всего в паре сотен метров вниз по дороге от «Силиндро», стадиона «Расинга» в Авельянеде, был первоначально построен в 1928 году и был первым в Южной Америке, построенным из цемента. Название Doble Visera связано с «двойным козырьком» сдвоенных крыш]. В полуфинале «Индепендьенте» пришлось столкнуться с серьезнейшим испытанием: «Сантос», который шел к хет-трику из титулов.
На «Маракане» «Сантос» повел в два мяча к тридцать четвертой минуте. Но уже через четыре минуты Марио Родригес переправил мяч в ворота Рауля Савойи, а за минуту до перерыва, когда «Сантос» увядал в игре с более физически сильным соперником, Рауль Бернао забил гол ударом с правого фланга, который вполне мог быть и кроссом. В начале второго тайма «Сантос» вновь вышел вперед, но «Индепендьенте» владел преимуществом в физике, и, зная, что ничья обеспечит им контроль над противостоянием, они могли отсидеться в обороне, выдержать давление и нанести удар на контратаке — в любом случае это был их любимый стиль игры. Но в итоге они добились большего, чем ничья. На последней минуте Савой совершил еще один опасный кросс, и на этот раз Луис Суарес реализовал его, сделав «Индепендьенте» первой иностранной командой, выигравшей на «Маракане». В преддверии ответного матча сохранялась тревога, но «Индепендьенте» был гораздо более сильной командой.
В финале они встретились с «Насьоналем» из Монтевидео, и это противостояние стало апофеозом концепции футбола Джудиче. «Индепендьенте» отправился на «Сентенарио» и добился безголевой ничьей. На стадионе «Добле Висера», где собралось восемьдесят тысяч зрителей, они выиграли со счетом 1:0, продемонстрировав безупречную оборонительную дисциплину, а единственный гол забил Родригес за десять минут до перерыва. Клуб из Аргентины впервые стал чемпионом Либертадорес. На следующий год «Индепендьенте» защитил свою корону: что примечательно, они победили, играя в том стиле, который стал называться современным аргентинским.
23. СНОВА НА КОНЕ
Джудиче был одним из пионеров того, что можно условно назвать итальянским стилем в аргентинском футболе; другим был тренер, чьи связи с Италией были гораздо более тесными — Хуан Карлос «Тото» Лоренцо. Как игрок Лоренцо был одаренным полузащитником и нападающим, выступая сначала за «Чакариту», а затем за «Боку». В 1947 году, когда ему было 24 года, он перешел в «Сампдорию», затем в «Нанси», «Атлетико Мадрид», «Райо Вальекано» и «Мальорку». Он завершил свою игровую карьеру в 1958 году, когда был назначен тренером «Мальорки», выступавшей в то время в третьем дивизионе чемпионата Испании. Лоренцо находился под сильным влиянием идей Эленио Эрреры. Эррера конца пятидесятых годов был, возможно, не столь осторожен, как впоследствии, но его стиль все равно воспринимался бы в Аргентине как антифутбол. Такой подход был принят Лоренцо, который привел «Мальорку» к очередному повышению в классе. В 1961 г. он вернулся в Аргентину в команду «Сан-Лоренсо», а в следующем году был назначен тренером сборной. «Лоренцо заставил нас понять, что происходит в мире, — сказал Марцолини, который играл под его руководством в сборной, а затем в "Боке". — Не просто то, что мы могли прочитать в газетах об игроках, которые были хороши, а описания того, как они играли и почему они играли тем или иным образом, исходя из какой-то стратегии».
Он представлял собой ту дозу современности, которая, по мнению многих, была крайне необходима. По мере приближения Аргентины к чемпионату мира 1962 года чувство самоуничижения продолжалось. Они достаточно легко прошли квалификацию, обыграв в декабре 1960 года Эквадор со счетом 6:3 и 5:0, но в том году они также пять раз играли с Бразилией. Хотя Аргентина выиграла дважды, в последнем из этих матчей она была разгромлена со счетом 1:5. В интервью El Gráfico в январе следующего года Пеле был необычайно откровенен в своей оценке Аргентины. «Много медлительности, — сказал он, — избыток поперечных пасов, нет глубины... Использовать медленного центрального полузащитника и играть "поперек поля" — это уже тактическая ошибка, тем более, когда от него ждут опеки быстрого игрока». В другую эпоху его высказывания, возможно, вызвали бы фурор, а сейчас они просто перекликаются с тем, что и так говорили в Аргентине.
В июне 1961 года в рамках подготовки к чемпионату мира по футболу сборная Аргентины отправилась в турне по Европе. В Лиссабоне они обыграли Португалию со счетом 2:0, но затем уступили Испании со счетом 0:2, причем второй гол забил натурализованный Альфредо Ди Стефано. Затем последовали поражение от Италии со счетом 1:4 и ничья с Чехословакией.
К составу команды, отправившейся на чемпионат мира 1962 года, относились настороженно. Обида 1958 года была еще свежа, и это означало, что подход к делу был сознательно более прагматичным и более рискованным, чем предыдущие. То, что после позора в Хельсингборге Аргентина приобрела жесткий характер, стало ясно уже в первой игре турнира, против Болгарии в Ранкагуа, когда Лоренсо выбрал команду, рост которой в среднем превышал метр восемьдесят. Загадочно, что за неделю до игры он объявил, что Раттин будет играть только в сухую погоду; пошел дождь, и он оставил его в запасе, что свидетельствует о напряжении между ними, которое подорвет моральный дух аргентинцев. Раттин язвительно отозвался о Лоренцо и позже заявил, что команда 1962 года была худшей из тех, за которые он когда-либо выступал.
На четвертой минуте Марцолини убежал вперед и сделал передачу на ход Марсело Пагани, который в касание переправил мяч в ворота Эктора Факундо, после чего аргентинцы отошли назад, сдерживая давление, разрушали и фолили. Левого защитника сборной Болгарии Ивана Колева неоднократно сбивали с ног, а Христо Илиев и Тодор Диев получили настолько серьезные травмы, что не смогли играть до конца турнира. «Такой триумф, — заметила недовольный El Gráfico, — оставляет горький привкус».
Англия, начавшая турнир с поражения от Венгрии, увидела физическую силу аргентинцев и решила ответить огнем на огонь. Уолтер Уинтерботтом, прилежный ученик, велел своей команде «вгрызаться». Раттин вернулся в состав, а Лоренцо играл со странной расстановкой 4-2-2-2, в которой никто из игроков не чувствовал себя комфортно. Идея заключалась в том, чтобы Раттин опекал Джонни Хейнса, а Владислао Кап — Чарльтона, но план не сработал, и Англия вскоре вышла вперед, выиграв 3:1. Clarín объяснила поражение «силой и скоростью» Англии, что, возможно, свидетельствует о том, что аргентинский футбол считает необходимым двигаться в этом направлении еще дальше.
Это означало, что для выхода во вторую стадию Аргентине необходимо было в заключительном матче группового турнира показать лучший результат против Венгрии, чем Англия против Болгарии. Венгрия предоставила отдых трем нападающим и фактически осталась вдесятером, когда Янош Гёрёч получил травму в результате очередного грубого аргентинского удара, но сборной Аргентине так и не удалось их сломить. Матч закончился безголевой ничьей, а когда Англия также сыграла вничью 0:0 в матче, который Бобби Мур назвал «одним из худших международных матчей в истории», Аргентина вылетела, тщетно протестуя против того, что их погубил европейский заговор и что Болгария позволила Англии пройти дальше.
24. ЭЛЬ КАУДИЛЬО
Сегодня, даже в свои семьдесят с лишним лет, Раттин продает страховки, что кажется странной прозаической профессией для человека, который остается одним из главных кумиров «Боки» и для английских болельщиков определенного возраста олицетворяет мрачное лицо аргентинского футбола. И он, и Марцолини передают историю, рассказанную им Бобби Чарльтоном, о том, как английские матери пугали своих детей, заставляя их есть зелень, говоря им, что если они этого не сделают, то за ними придет Раттин. Возможно, Чарльтон использовал поэтическую вольность, но в его сутулой походке и широких угрюмых чертах лица Раттина есть что-то от бабайки. Однако это лишь малая часть истории игрока, который некоторое время был, возможно, лучшим оборонительным полузащитником в мире.
Раттин родился в мае 1937 г. в Тигре, небольшом городке, расположенном на острове в дельте реки Парана в 27 км к северу от Буэнос-Айреса. Отец Раттина был паромщиком. «Мой старик никогда не ходил на стадион, чтобы посмотреть, как я играю, — сказал он. — Он говорил, что футбол для ленивых. Он хотел, чтобы я учился. И не важно чему; Он просто хотел, чтобы я учился».
Однако его сердце было занято игрой за «Боку», хотя его кумиром был пятый номер «Ривера» Пипо Росси. Росси жил в Беккаре, недалеко от Тигре, поэтому Раттин видел его довольно часто, хотя никогда не решался вступить с ним в разговор. Раттин говорил:
Однажды в субботу, в день моего дебюта за пятую команду «Боки», я ехал в поезде, где-то в конце вагона, и на станции Беккар он сел в тот же вагон. Как только я увидел его, я встал и подошел, но не для того, чтобы поговорить с ним, а чтобы быть ближе к нему. Я сел позади него. Мы добрались до станции Ретиро, и мы оба пересели в метро. Он вышел на Авенида де Майо, а я продолжил путь к Ланусу, где проходил матч, в котором я впервые в жизни надел футболку «Боки». Но это было здорово, потому что я мог видеть его, узнать, какого он роста [Он был ростом 185 см. Раттин был на 6 см. выше], смотреть, как он ходит, всё.
Когда он приехал, оказалось, что у менеджера по экипировке нет бутс нужного Раттину размера, и он дебютировал за «Боку» в своей повседневной обуви.
Большой перелом в жизни Раттина произошел в сентябре 1956 года, когда он был вызван в первую команду на матч с «Ривер Плейт». Это означало посещение клуба «Хинду» [Индуистский клуб был основан в 1919 году выпускниками колледжа Ла Саль, чей драматический клуб был известен как «Индустаникос». Теперь это универсальный спортивный клуб, наиболее известный своим подразделением по регби] в городе-спутнике Дон Торкуато, где «Бока» проводила свои concentración [сборы]. Президент клуба Мигель де Риглос подвез его. «Мы остановились у моего дома, чтобы я мог взять сумку со снаряжением и одежду, — вспоминает Раттин. — Проблема заключалась в том, что президент попросился в туалет. Для этого ему пришлось пройти по узкому коридору, полностью отделанному деревом. В ванной комнате были стены, потому что мы их только что закончили, но в ней все еще не было ни водопровода, ни все остального необходимого. Когда он вернулся, то сказал мне: "Составь смету, сколько тебе нужно на оборудование для ванной комнаты". "Хорошо, сэр". Двадцать дней спустя я дал ему смету: тридцать две тысячи песо. Он заплатил за плитку, горячую воду, ванну, биде... За это я отыграл целый сезон».
«Ривер» был на пути к чемпионству, но Раттина было не запугать. Перед началом игры он подошел к Росси и спросил, можно ли с ним сфотографироваться. «Эта фотография все еще у меня, — сказал он. — Я очень хотел её. Позже Пипо стал моим менеджером. Он был моим кумиром, настоящим идолом. У него был такой низкий и резкий голос, и на поле он был похож на комментатора матча, постоянно кричал и отдавал приказы».
Как только игра началась, подкат под Анхеля Лабруну задал тон не только всей игре, но и всей карьере Раттина. «На пятой минуте я невероятно сильно ударил ногой эль Фео (Уродливого) — чертовски жесткий подкат. Он лежал на земле и оттуда сказал: "Пибе, успокойся: это будет не единственная твоя игра в Примере". И я ответил [высокопарным, фальшиво-апологетическим голосом]: "Нееее, мне очень жаль, Анхель. Я не специально"». «Бока» выиграла со счетом 2:1. «За ту игру, — говорит Раттин, — мне дали четыре лукаса [четыре тысячи песо]. Они выдали мне две тысячи наличными и две тысячи сразу на банковский счет. За одну лишь победу над "Ривером"».
Первое реальное ощущение положительного влияния нового стиля на национальном уровне появилось в 1964 году, когда Аргентина под руководством Спинетто и с Раттином во главе отправилась в Бразилию на турнир Кубок Наций [Taça das Nações], посвященный пятидесятилетию бразильской федерации футбола. Бразилия разгромила Англию со счетом 5:1 в первом матче на «Маракане».
Англия предоставила Пеле пространство, но Аргентина закрыла его, используя Хосе Месиано в качестве персонального опекуна. Несмотря на то, что Пеле вряд ли мог не привыкнуть к подобной тактике, он отреагировал на нее неадекватно и был настолько раздосадован, что через полчаса ударил Месиано головой, сломав аргентинцу нос. Судья пропустил инцидент, и Пеле избежал удаления, но он выглядел настолько подавленным своим поступком, что в оставшийся час практически не принимал участия в игре.
Я сказал Спинетто: «Выпустите [Роберто] Тельча, а я подхвачу Пеле». Так вот, Тельч ел хот-дог и был без бутс. Он кому-то отдал свой хот-дог и вышел на поле. Сразу же был подан угловой удар. Я подошел к Пеле, и он сказал мне: «Раттин, с мячом — да, без мяча — нет».
«Нет проблем, — ответил я. — Если уж я тебя пну, то пну когда ты будешь с мячом. А ты просто играй». Я персонально опекал его по всему полю. Тельч забил два гола. И после этого мы заставили их потанцевать: было так неловко, что бразильские болельщики скандировали: «Оле, оле, оле», когда мы пасовали друг другу мяч. Это было унижение, и они были очень суровы по отношению к своей собственной сборной. Пеле? Он закрыл глаза и больше никогда их не открывал. Вероятно, ему было стыдно за то, что он сделал с Месиано.
Глубоко обороняясь, Аргентина трижды забивала в быстрых контратаках. Команды вернулись в Рио. Аргентина, зная, что ничьей будет достаточно для того, чтобы стать чемпионом, уселась за линию мяча, довольствуясь тем, что разрушает атаки соперника, владеет мячом и тянет время. Англия, похожая, по выражению Десмонда Хакетта из Daily Express, на «кучку болванов, пытающихся выпутаться из лабиринта», была обескуражена.
Времена la nuestra давно канули в Лету, что, впрочем, никого в аргентинской сборной не волновало. «На следующий день мы были приглашены на торжественный ужин, — рассказывает Раттин. — Каждый из бразильцев получил золотые часы. А мы, мы, выигравшие этот чертов турнир, получили несчастные ручки с надписью Taça das Nações. Hijos da puta!»
***
Если хотите поддержать проект донатом — это можно сделать в секции комментариев!
Приглашаю вас в свой телеграм-канал, где только переводы книг о футболе и спорте.
