«В команде все рады, что выбрали Трампа». Интервью Александра Романова – о жизни в Америке
Денис Романцов поговорил с защитником «Айлендерс».
Внук Зинэтулы Билялетдинова на виду уже шесть лет: добывал последние наши медали МЧМ, после дебюта в КХЛ забивал команде деда, а потом и в финале Кубка Стэнли – «Тампе». В этом сезоне Александр Романов закрепился в первой паре защитников «Айлендерс» и идет на личный рекорд результативности.
Перед возобновлением регулярного чемпионата НХЛ я расспросил Александра о годе работы с Патриком Руа, игре со сломанной челюстью, любимой еде и игровом IQ.
– Приняв «Айлендерс», Патрик Руа сказал: «Настраивайтесь на матчи, как на игру в казино или блэкджек». Что имел в виду?
– Если ты сделал ставку и проиграл, то должен с холодной головой делать следующую ставку, следуя своей стратегии. В блэкджеке или покере у тебя же должна быть стратегия, правильно? Иначе проиграешься. В казино-то все равно, скорее всего, оставишь все деньги, но без стратегии там вообще делать нечего, лучше и не заходить.
Руа говорил про реакцию на голы. Нужно продолжать играть, как запланировали, и не поддаваться эмоциям, не менять тактику, если забили или пропустили. Нельзя после гола кричать: «О, все бежим в атаку!» Нет, надо в любой ситуации строго и надежно играть смену за сменой.
– После назначения Руа был недоволен оборонительным хоккеем, в который вы играли с Ламбертом. Как это отразилось на тебе?
– Руа полностью поменял тактику – в своей зоне, в чужой, в средней. Поменял вообще все за один день. Заиграли в другой хоккей. Раньше в своей зоне применяли зонную оборону, а стали действовать один в один.
Персонально мне Руа не говорил, что я должен изменить свою игру, должен больше бегать в атаку или еще что-то. Он пришел не для того, чтобы кого-то по отдельности переучивать. А чтобы каждый из нас подстроился под новую стратегию.
– После турбулентного старта, когда шли пятнадцатыми на Востоке, Руа подчеркнул: «Все равно чувствую, что играем хорошо и не считаю нужным что-то менять». Что чувствовал ты?
– Согласен с ним, мы часто уступали в одну шайбу или после двух периодов ведем, а потом вдруг проигрываем и сидим, за голову держимся. Это очень обидно, играли-то реально неплохо. Серия из семи побед после Нового года показала: делая все то же самое, что и до января, мы можем побеждать.
Например, «Каролина» считалась для нас неудобным соперником. Но если проиграл несколько раз, нельзя выходить с мыслями: ой, наверное, они нам сейчас опять наколотят и победят. Нет, давайте стараться и искать способы обыграть «Каролину».
Они не такие страшные, не победители Кубка Стэнли, даже не финалисты. И в этом чемпионате мы обыграли их два раза из трех. У нас сейчас очень много травм, но все равно стараемся побеждать.
– Из-за травм защитников ты сыграл против «Тампы» 32 минуты – личный рекорд в регулярках НХЛ. Как ощущения?
– Такие же, как и в других матчах – выходил и работал в каждой смене. Руа же просит играть с холодной головой. Я не должен быть суперсчастлив из-за того, что мне больше времени дали. Не должен из-за этого делать что-то лишнее. Только то, что от меня требует Патрик: правильно выбирать позицию, не передерживать шайбу, стараться не допускать ошибок. В этом и заключается умение хоккеиста держать большое время – не носиться как лошадь, а уверенно и стабильно играть от смены к смене.
«Брагин разрешал мне делать на льду все что угодно»
– Ты говорил, что около года работал с психологом. В какой период?
– Еще когда играл в КХЛ. Не чувствовал, что у меня проблемы с уверенностью в себе, просто предложили, посоветовали, я и попробовал. Узнал базовые вещи: управление эмоциями, подготовка к играм… Мне понравилось, хороший опыт, и, возможно, многим нужно его получить.
Не всем, конечно. Если считаешь, что обойдешься без этого, не трать время. Но если неуверенно себя чувствуешь, если трясет на играх, то почему нет? Пошел, позанимался, минус этот убрал. Консультация психолога – это в любом случае совет специалиста, а не указ. Прислушивайся ко всем и делай, как считаешь нужным.
– Ты резко ворвался в наш хоккей: стал лучшим защитником МЧМ, чемпионом КХЛ, быстро уехал в НХЛ. При этом сказал: «Меня никогда и нигде не оценивали высоко, но я всегда старался доказывать обратное».
– Совершенно верно. Никогда меня высоко не оценивали.
– Это с «Крыльев» пошло?
– Да, тренеры [юношеских] сборных Москвы и России смотрят только топовые команды: «Динамо, ЦСКА, «Спартак», «Локомотив». Ну, еще парочку клубов. А за ребятами из команд с последних строчек даже не наблюдают. Как ни играй за «Крылья», никто не придет на тебя посмотреть. У меня просто не было шанса попасть в сборную.
До перехода в ЦСКА никто и не знал, что есть такой игрок. А ведь в «Крыльях» играли Паша Гоголев, Семен Дер-Аргучинцев, один сезон – Руслан Исхаков. Очень дружная команда, в которой все более-менее равны. Без грязной конкуренции: «Почему я не играю, а он играет, надо съесть его».
В ЦСКА или «Динамо» бывает, что игроку 12 лет, а он из-за высокой конкуренции сидит на лавке. В «Крыльях» играли все, была свобода действий, каждый мог себя проявить и многие попали во взрослый хоккей, а потом уже – у кого как сложилось.
– Как отнесся к переводу в защиту?
– Когда [тренер] Николай Николаевич [Щедров] перевел меня, никто не говорил: «Фу, защита, ты чего. Ты же нападающий». Дед вообще обрадовался, что я стал защитником. Он мне больше подсказывал, потому что игру в защите знает от и до.
Так что я особо и не спорил, когда отправили в оборону. Ничего страшного в этом не видел.И у меня сразу получилось. Как защитник больше помогаю команде.
– Что из тренерских побед деда вызвало самые бурные эмоции?
– Кубки Гагарина, конечно. Я безумно болел за деда, безумно болел за «Ак Барс». На школьных каникулах мы часто прилетали в Казань, и я ходил там на все матчи. Чемпионаты мира и Олимпиаду тоже смотрел, но детально в памяти ничего не отложилось.
– Ты стал самым результативным российским защитником в истории МЧМ. Чем запомнились твои чемпионаты в Канаде и Чехии?
– Чувствовал себя уверенно, потому что многие соперники и наши ребята играли еще в юниорских лигах, а я уже в КХЛ. Было бешеное желание выходить против канадцев, американцев, чехов, шведов, финнов и просто рвать и метать – понимал: это хороший шанс показать себя «Монреалю».
К тому же при Валерии Брагине (экс-тренере молодежной сборной России – Спортс’‘) мне разрешалось делать на льду все что угодно. Главное, обороняться, не пропускать, у меня более-менее всегда хорошо получается, а в атаке руки были вообще развязаны. Я играл в большинстве, открывался. Играл на эмоциях и давал результат.
– Как поступил с первой – и пока единственной – заброшенной шайбой в КХЛ? После игры с «Ак Барсом» говорил, что подаришь ее дедушке.
– Она хранится в общем доме в Москве. Приятно, когда получается такая красивая история – внук забил команде деда, – но гол любому другому сопернику радовал бы так же. Все равно считал бы это классным достижением.
– Как на тебе сказалась работа с Дмитрием Юшкевичем в ЦСКА?
– На протяжении двух лет мы каждый день разбирали игру в обороне. Каждый день! Выделю один момент, которому он меня очень хорошо научил – как играть в меньшинстве, когда трое выходят против двух или двое против одного. Это 100% помогло мне перейти на новый уровень и уверенно чувствовать себя в НХЛ.
«На мое первое интервью в НХЛ без слез смотреть невозможно, но главное: я не стеснялся»
– Ты рассказывал, что по сравнению с монреальскими временами прибавил 10 кг. Осознанно набирал вес?
– Нет, никогда об этом не думал. Когда приехал из ЦСКА, мне было всего 20 лет, и я потихонечку начал входить во взрослый хоккей. Оброс мясом, мышцами. Питался-то я всегда более-менее правильно, но здесь тяжелый зал, высокие нагрузки, вот и подобрался постепенно к 94-95 кг.
– По ходу сезона ты каждый день ешь одно и то же. Что именно? И как появилась эта привычка?
– Макароны с курицей и салат. Я привык. У меня эта рутина уже давным-давно. Со времен ЦСКА, когда смотрел за старшими, кто что ест. Салат – полезная еда, которая должна быть в рационе: не только углеводы и белки, но и клетчатка нужна. Макароны с курицей – это классика, мне нравится: тем более когда жена готовит.
– Ты напомнил, что в НХЛ приехал в 20 лет. Как сказалось, что к тому моменту уже был женат?
– Это замечательно повлияло, потому что есть много одиноких ребят, которым тяжело в чужой стране без близкого человека, без любви. Поддержка вдали от дома очень важна.
– Чем жена занималась в Монреале после переезда?
– Много чем. Ей нравится фотографировать. Она и сама фотографировала, и ее фотографировали для рекламы – одежды, украшений... Модельные агентства находили Софию через соцсети и приглашали на съемки. Нашлось чем заняться, не так скучно было.
– Предыдущий русский защитник «Монреаля» Алексей Емелин говорил, что не чувствовал давления прессы, потому что не знал ни английский, ни французский, а интервью давал редко и только через переводчика. Как было у тебя?
– У меня сохранилась школьная база, немного занимался с репетитором, поэтому канадцы не заморачивались насчет переводчика. Первое интервью я давал без него.
Получилось смешно, без слез смотреть невозможно, но я не стеснялся: все же прекрасно понимают, что новичку из другой страны поначалу тяжело.
– В первый год в Монреале ты очень много играл в тело. Так просил тренер?
– Нет, просто я умею так играть и показывал, что я, блин, стараюсь, а не просто так катаюсь. Не фигней тут занимаюсь, а выкладываюсь, отдаюсь на 100%. Это важно при любом раскладе, в какой бы команде ты ни играл. Все тренеры хотят видеть старающегося игрока.
Пускай ты не самый техничный, не самый одаренный хоккеист, но если стараешься, ты всегда будешь у тренера не то что номером один, но, по крайней мере, будешь играть. Потому что ты не боишься ложиться под шайбы, не боишься получить, не боишься кого-нибудь ударить. Таких защитников ценят и не важно, насколько они круты в атаке.
«С соседями на Лонг-Айленде повезло. Напротив нас живут русскоговорящие»
– В первом монреальском сезоне ты впечатлил тренера по защите Люка Ричардсона: после каждой шайбы, пропущенной в свои смены, интересовался на скамейке, что мог сделать лучше.
– Интересно же. Мы ведь не просто так в iPad смотрим. Например, в недавней игре с «Виннипегом» пас прошел из-за ворот на пятак, и я вроде понимал, что, скорее всего, должен был держать ближнюю штангу, но сомневался, я ли виноват, потому что забил не мой игрок.
Сразу после гола я разобрал эпизод с тренером и понял, что все-таки это моя ошибка. Он объяснил мне, как я должен был играть, чтобы второй раз в той же игре я ту же ошибку не допустил.
– Сразу после обмена в «Айлендерс» ты признавался, что немного скучаешь по Монреалю. Как сейчас?
– Организация у нас просто шикарная. Всего хватает. Поэтому я не оглядываюсь назад и не думаю о Монреале. После обмена мои задачи поменялись. Я приехал в «Айлендерс» уже не молодым игроком, а с двумя сезонами за плечами. Окунулся в другую среду, в которой нужно выживать и пробиваться в первую пару защитников. Надо доказывать, что я зрелый состоятельный защитник.
Если о жизни вне льда говорить, то в первый год после обмена у нас родилась дочь, и это усилило ощущение: здесь нам хорошо, мы строим тут жизнь и Монреаль не вспоминаем.
– Кто выбрал имя дочери?
– Совместное решение. Долго думали и очень понравилось имя Оливия. Кстати, здесь есть хорошая традиция – Baby Shower: все жены хоккеистов собираются и устраивают вечеринку, когда у кого-то рождается ребенок. Классно проводят время, дарят подарки. Такое внимание всегда приятно.
– В свободное время ты почти не покидаешь Лонг-Айленд. Что может заставить поехать в центр Нью-Йорка?
– Ничего! Когда сезон идет полным ходом, не хочется тратить час-полтора на дорогу в один конец. Поездом быстрее, но мне комфортнее прогуляться возле дома, чем такие путешествия. Рестораны и магазины? Мы вообще не шопоголики, а ресторанов и у нас хватает.
Если спорт брать, то обязательно на «Лейкерс» схожу, когда в следующий раз приедут. Одноклубники-американцы ходили, им понравилось. Еще минутах в сорока езды от нас US Open, но мы профукали шанс сходить туда.
– Как так?
– Предлагали места на самом верху, но нам сказали, что там практически не видно мячик. Мы такие: «Окей, зачем тогда ехать?» А в другой раз жара была градусов 35, и нас предупредили: сидеть под палящим солнцем – никакого удовольствия.
– Что у тебя за соседи на Лонг-Айленде?
– Очень дружелюбные. Есть даже русскоговорящие, напротив нас живут. Мы со всеми хорошо общаемся. По праздникам дарим друг другу подарки. С соседями нам повезло.
– Два года назад ты травмировал плечо и чуть ли не на уколах играл в плей-офф – это было впервые?
– На уколах я не играл. Просто получил травму за несколько игр до плей-офф – разрыв суставной губы плечевого сустава. По идее, нужна операция, но если позаниматься пару недель, все успокаивается, можно плечом двигать, нет серьезной боли.
Правда, есть вероятность, что на игре вылетит еще раз, и тогда уже – намного серьезнее операция и последствия. Я играл как бы на свой страх и риск, и оперировался уже после плей-офф. Мы рано вылетели, так что времени для восстановления хватало – с мая до октября.
«Перелом челюсти – не то, что может меня остановить»
– Самого частого партнера по обороне – Ноа Добсона – ты старше на один день. Отмечали дни рождения вместе?
– Не получалось, в это время мы всегда на выездах: то в мой день рождения игра, то в его – 7 января. В этом году 6 января, после победы над «Бостоном» в овертайме, собрались русской компанией, с Ильей Сорокиным и Максом Цыплаковым, в обычном стейк-хаусе. Поужинали и разошлись, а на следующий день полетели в Вегас, так что день рождения Добсона прошел в аэропортах и самолете.
Добби – мой основной напарник, но за два с половиной года в «Айлендерс» я уже с кем только не поиграл. В последнее время, например, выпускали с Тони Деанджело. У каждого партнера свои минусы и плюсы, и нужно подстраиваться, находить взаимопонимание, создавать химию. Это нелегко.
– В игре с «Миннесотой» Деанджело дважды забил в свои ворота. Что было после матча?
– Мы утешили его. Сказали, что ничего страшного не произошло. Такое бывает с любым игроком. И я сам себе забивал. И от меня отлетало – и от клюшки, и от ноги, как угодно. Все же понимают, что он не специально забил.
Главное, что Тони – качественный, очень техничный игрок, поэтому и в нашу команду влился хорошо. Даже за его спиной никто не говорил: «О, себе забил, мы из-за этого проиграли». Проиграл не Тони, а мы – всей командой.
– Во втором сезоне с «Айлендерс» ты набрал те же 22 очка, что и в первом, но забил на пять голов больше. С чем связано?
– С желанием больше забивать и проделанной летом работой. Меня и сейчас тяжело упрекнуть в том, что не пытаюсь забивать. Я и в атаке всегда выжимаю из себя максимум, просто иногда залетает, иногда нет.
Сейчас у меня передач почти столько же, сколько за весь прошлый сезон, и это тоже не случайно. Все равно это плоды работы. Постоянно пересматриваю матчи и думаю, как стать лучше. Повышаю игровой IQ – это самое важное в хоккее. Ты можешь быть медленным, но, если у тебя голова варит, будешь самым сильным в команде.
– Как повысить игровой IQ?
– Надо постоянно заниматься с видеотренером, который присылает плохие и хорошие моменты твоей игры. Нельзя так относиться: прошлую игру забыл и двигаешься к следующей. Нужна работа над ошибками.
Ты должен анализировать все свои плюсы и минусы. Не просто: «Да-да, я помню, я там плохо сыграл». Нет, ты посмотри на себя со стороны. Это очень важно. В игре иногда кажется: ой, нет времени, меня накрывают. А со стороны смотришь: времени была куча, но из-за неуверенности игра казалась слишком быстрой. Короче, работать нужно не только телом, но еще и головой.
– У кого из соперников по НХЛ самый высокий игровой IQ?
– Выделяются Кучеров и Марнер. Но они умны по-разному. У Митча читка игры и в атаке, и в обороне, и креатив. У него повсеместный интеллект. Он прямо игровичок. Против Кучерова, когда он играет в атаке, особенно в большинстве, очень тяжело. Может создать момент из ничего. Постоянно начеку надо быть. Разница между ними в том, что Марнер и в меньшинстве выходит и читает игру так, что выбегает один в ноль.
– Несколько лет назад тебе сломали челюсть в игре с «Вегасом», но ты продолжил игру. Это был твой выбор?
– Вопрос в том, насколько тебе больно. Иногда так попадет, что и сотрясение получаешь. В таких случаях никто не гонит в бой. Типа: «Давай, иди». Если чувствую, что могу, то выхожу и играю. Перелом челюсти – не то, что может меня остановить. Да и перелом-то был в верхней челюсти. С ним можно играть.
«После перехода в «Айлендерс» понимаю: обмен – это не конец света»
– Самый неприятный соперник в НХЛ?
– Одного говнюка не выделю. Я в игре не думаю про соперников: против этого надо поаккуратнее, а тот вообще псих. Может, потому что я и сам псих? В каждой команде четвертая тройка забрасывает шайбу в зону, бежит и бьет. Они все неприятные. У них одна работа – лупить защитников в чужой зоне.
А всякие провокационные крики и задевания – для меня вообще ничего не значат. Я как робот – выхожу на лед и мне не до разговоров. Если мне что-то обидное скажут, могу и хитануть. А остальном – особо не обращаю внимания, кричите что угодно.
– За четыре года в НХЛ тебя шокировал обмен кого-то из партнеров?
– В «Айлендерс» при мне пока ни с кем не было громких расставаний. В первый год помню пару обменов, но тех ребят я еще толком не знал. В «Монреале» – такая же тема. После финала-2021 отпустили несколько игроков, но я еще ни с кем близко не общался, потому что язык знал плохо.
Да и какой может быть шок, когда, например, Бен Чиарот перед уходом неделю не играл – все понимали, что его на сто процентов обменяют, и не выпускали, чтобы не дай бог не травмировался.
Я и сам после перехода в «Айлендерс» понимаю: обмен – не конец света. Обижаться на обмен или бояться обмена – бессмысленно. Хоккей остается хоккеем, а бизнес – бизнесом. Как говорит наш генменеджер Лу Ламорелло: «Контролировать надо то, что ты в силах контролировать. И не надо думать о вещах, которые от тебя не зависят».
– Как американские игроки «Айлендерс» отреагировали на выборы президента США?
– В раздевалке это не особо обсуждалось, честно говоря. Я ни с кем прям так близко по этому поводу не общался, но, как я понял, в команде все очень рады, что выбрали Трампа, и даже смотрели инаугурацию.
– До финиша регулярки ты два раза сыграешь против «Вашингтона». Чем запомнились последние встречи с Овечкиным?
– Дедушка был одним из его первых тренеров в «Динамо», они чемпионат мира вместе выиграли… А в прошлом сезоне, около года назад, Овечкин стоит рядом со мной на вбрасывании и говорит: «Саня, деду привет».
«Тяжело понять: дали огромные деньги, а шанс отработать их не даете». Интервью Михаила Сергачева
Фото: РИА Новости/Крис Бэрри; Gettyimages.ru/Bruce Bennett
И это, ни одного вопроса про новый контракт, а для болельщиков Айлендерс, сейчас, это самый главный вопрос по Романову.
Со времен пары Малахов - Каспарайтис, в команде не было такого сильного дефа Россиянина. Правда их было не много. Чебатуркин, Карповцев и кто то еще один. Буду очень рад, если Романов останется в Айлендерс еще лет на пять-шесть.
И про автоголы. Знаете сколько Романов забил в свои ворота в первом сезоне за Айлендерс ? Пять! Пять шайб влетели от Сани. И ни одного упрека, бывает. А тут ДиАнжело дубль сделал и Спортс прямо никак это забыть не может.
Кстати, самый главный то вопрос так и спросили - как там Дианжело, решил свои семейные проблемы то?