«Хоккей должен оставаться спортом. Шоу-бизнеса хватает». Никитин – о проигранном финале, Радулове и трагедии «Локомотива»
«Скользкий лед» приехал в Ярославль.
Клуб из Ярославля мощно рванул на старте сезона КХЛ-2024/25 – соответственно своему названию. «Локомотив» выдал несколько впечатляющих победных серий и обеспечил себе заметную фору и в таблице Запада, и в сводной таблице – даже с учетом двух поражений подряд он опережает преследователей на 8 очков.
Задолго до наступления зимы съемочная команда «Скользкого льда» отправилась в Ярославль, к одному из наименее медийных клубов лиги, чтобы узнать, как клуб пережил поражение в финале, почему хоккей «Локо» такой прагматичный, что привнес Радулов на лед и как часто идут сравнения с погибшей командой-2011. На эти и многие другие вопросы Казанскому, Гимаеву и Николишину отвечал главный тренер Игорь Никитин.
Полную версию интервью (в котором еще идет речь о игровой карьере Никитина и 90-х в стиле «Слова пацана») – можете посмотреть прямо тут (или тут, если не открывается ютуб). А чуть ниже – самое интересное в текстовом формате.
О разнице поколений
Казанский: За вами все конспектируют: что про белку, что про щипачей. Откуда все это взялось?
Никитин: Жизненный опыт. Мне повезло: друзья, достаточно яркая была жизнь в 90-е годы, поэтому пользуюсь этим. Но это происходит спонтанно, когда есть что сказать. Иногда нужно что-то передать команде, иногда нужно передать что-то лиге, пользуясь пресс-конференцией как методом воздействия на кого-то.
Николишин: А команде приходится разжевывать потом цитаты? Там же в основном молодые пацаны, многие не смотрели этих фильмов – многие, может быть, не понимают смысл сказанного.
Никитин: Ребята подходят, спрашивают. Я к такому уже давно пришел: нужно, скажем так, не обсуждать какое это поколение, а понимать, какие они. Ну и повезло – у меня дети такого же возраста, поэтому я погружен, скажем так, в «лайкосы».
Николишин: Ты в курсе этого?
Никитин: Не знаю, что это такое, но в курсе.
Гимаев: А на командных собраниях пользуетесь этими цитатами?
Никитин: Понятно, что иногда нужно... Иногда даже приходится и мат вставлять как будильник определенный. Иногда нужны какие-то фразы, чтобы народ проснулся – мы ж сами были хоккеистами. Сезонная рутина – она поглощает. И иногда ты просто слушаешь, что тебе говорят, а чтобы проснуться, иногда нужно разбудить.
Николишин: Бывает такое, что домой пришел и у дочерей спрашиваешь: «Слушай, подкинь что-нибудь такое. Хочется удивить пацанов сегодня».
Никитин: Они сами подкидывают. Вчера прислали какой-то мем, что я Береглаза ищу, потому что он там три раза удалился. Я говорю: мне повезло. Поколение детей объясняет, с кем я работаю.
Казанский: А вы следите – условно – за тем, на каких машинах приезжают молодые хоккеисты?
Никитин: Я историю расскажу. Когда еще в Тольятти играл, Геннадий Федорович подошел к одному хоккеисту.
Николишин: Цыгуров?
Никитин: Да. Царствие небесное. Говорит ему: «Ты чего не в тольяттинской майке пришел?» Он отвечает: «Так я смотрю, вы тоже не на «Ладе» ездите»
Николишин: А что Федорович ответил?
Никитин: Он так щеками подул и ушел. Естественно, я вижу, кто у нас на базу приезжает на каких машинах. Слава Богу, в Ярославле такого, скажем, несоответствия заработной платы и машин, на которых они ездят, нет. Парни достаточно трезвые.
Казанский: В чем принципиальное отличие вас, 20-летнего, от ребят, которые сейчас у вас в команде? Ментально, что-то в голове или какие-то еще есть вещи?
Никитин: Я не буду говорить, что мы были лучше или наши родители были лучше. Нет. Сейчас просто очень много информации, которой мы были обделены – это 100%. Например, чтобы доказать своему подопечному, что ты прав, ты должен быть компетентен и очень убедителен, потому что открываешь любой интернет-ресурс, там [разжевано] – как забивают, как тренируются, куда бежать, кого держать. Твоя компетенция должна быть на уровне.
Казанский: То есть просто воспоминания о вашей игре и статьи в Википедии уже не хватает?
Никитин: Вообще в своей работе не используем такие термины, как «в наше время» или «посмотрите, как мы там забивали или пропускали». Вообще не работает. Это достаточно постный материал.
Николишин: А не было такого, что приходишь на тренировку – а ребята пересматривают матчи того времени, когда ты еще играл? Или драки какие-то или когда Дима Юшкевич кого-то раскалывает в центре поля?
Никитин: Один раз какой-то график был тяжелый – честно говоря, подустали, подумали: «Надо собраться, мяско пожарить, может быть, самогоночки выпить». И включили Нагано – Россия играла, по-моему, с Финляндией
Николишин: 7:4, что ли.
Никитин: Да, Паша Буре забил. Но там все смеялись, как Сергеич (Дмитрий Юшкевич – Sports’’) там зацепы делал, по рукам хлестал – правила тогда были вот эти. Достаточно интересно.
А у меня еще случай был, когда мы с Дмитрием Вячеславовичем Квартальновым работали – и он принес в раздевалку свои, по-моему, 30 голов за «Бостон». Шикарный сезон был. Мы заходим – а раздевалка просто ржет вся: не над Вячеславовичем, а над вратарями, которые тогда были. Щитки, форма другая.
Поколение меняется. Ты не можешь говорить, как вот было раньше. Все другое.
Гимаев: Раз мы заговорили про поколение: какое отношение к лакросс-голам?
Никитин: Просто приведу пример. Мы играли на турнире в Омске, получили отложенное удаление – и у нас Ярик Лихачев собирается забить лакросс-гол. Не получилось, да. Я потом ему объясняю: «Слушай, там ребята бежали меняться, шестой полевой выбежал. Команда хотела гол забить, а не на лакросс посмотреть». То есть это все должно быть своевременно. Забиваешь [лакросс], когда это нужно – тогда это без вопросов. Но, как и любой момент в хоккее, он должен быть своевременен.
О шоу-бизнесе в хоккее
Казанский: Ваша самая обсуждаемая цитата была когда-то – про историю с Кошечкиным и шоу-бизнес: что хоккей – это немножко другое. Вы не пересмотрели свою точку зрения?
Никитин: – Наше поколение, во-первых, не знало, что такое шоу-бизнес. Во-вторых, я считаю, что хоккей должен оставаться все-таки спортом, а шоу-бизнеса и так достаточно. Народ ходит все равно. Болельщики приходят на трибуну – допустим, в Ярославле: они не просто хотят увидеть красивую игру, они хотят быть частью победной команды. Это 100%. И все равно, как забил гол: лакроссом или засунул ее на последней секунде – важна причастность к этой энергетике. Это, мне кажется, то, что спорт дает всем людям – непредсказуемость. Шоу-бизнес – это достаточно, скажем так, программированный продукт. А народ же не знает, как мы сыграем. Ну, сказали б: «Ярославль будет выигрывать следующие 15 игр». Ходил бы болельщик на трибуны? Под вопросом. А народ приходит, ему интересна вот эта интрига, как все сложится, а если еще команда выиграет – то это энергетика. Поэтому спорт в моем понимании – это не шоу-бизнес.
Казанский: Мы просто немножко с другой стороны, заходим на это. Никто не говорит про прописанный сценарий. Просто для нас спорт, сколько мы наблюдаем – это такой момент, чтобы отвлечься от происходящего, что тебя окружает, и на 60 минут забыться. И вот с этой точки зрения это как элемент развлечений. Мы только поэтому говорим о спорте как о шоу-бизнесе.
Никитин: – Если вернуться к той ситуации – во-первых, со стороны Магнитогорска не было предложения, чтобы мы выпустили вратаря Майорова [и он сыграл против отца]. А, во-вторых, ну я как скажу команде? «Ребята, давайте сейчас молодой человек сыграет. Как все сложится неизвестно, но нам нужно сделать приятно магнитогорским болельщикам»? А как я потом тогда буду заходить и говорить: «Ребят, следующую игру надо собраться и выиграть»?
Николишин: Ну да, если в перспективе... Ну и там игра-то в одну шайбу была, если я не ошибаюсь
Никитин: Там она плотная была. Но если бы, например, пришел бы Магнитогорск и сказал: «Валерьевич, вот мы хотим сделать приятное Васе [Кошечкину], Вася просит» – то вообще без вопросов. Магнитогорск об этом знает, мы об этом знаем. На пять минут вышел, сыграли – потом играем нормально матч. Это одно. А вот так, что инициатива как бы с нашей стороны должна идти – я думаю, это неправильно. Я Васю подошел, кстати, поздравил после игры – он мне вообще ничего не сказал.
Казанский: То есть вы не знали эту историю?
Никитин: Нет. Я знал, что Максим – его сын, но что мы будем там делать какую-то историю в шоу-бизнесе – никто об этом не говорил. Если б мы отказали – тогда это был бы прецедент. А если не было предложения официального, то с нашей стороны инициировать это точно было бы неправильно.
Казанский: Знаете, в этой ситуации никто не удивился, потому что это касается Ярославля. И тут много компонентов. «Локомотив» – самый закрытый клуб. Отсюда нет вообще какой-то жизни. Мы не знаем, что происходит в Ярославле. Причем это было что до вас, что сейчас во время вашего правления здесь, вашей эпохи…
Никитин: Ну, во-первых, я не правлю здесь. Я работаю тренером – такой же нанятый сотрудник. Если меня взять, например – у меня вообще нет потребности публичности. То есть вот вы сказали: «Мы приехали» – без проблем, популяризации хоккея, обсудить общие вопросы. Но, чтобы, например, мне самому это было интересно, раз в неделю такое делать – вообще нет потребности. Я сам по себе такой человек.
Что касается клуба – есть определенная своя политика. Поверьте мне, мы не ставим никакие препятствия. Может быть, в том году было. Когда финальная серия началась, к нам пришли и сказали: «Хотим, чтобы с вами летала группа телевидения – снимала, что и как будет происходить в финале». Я спросил у Саши: «А это люди хоккейные?» Он говорит: «Нет, это просто телевизионщики». То есть не понимающие, как себя вести. Тогда ответ «Нет». Если б это было с начала чемпионата, какая-то определенная…
Николишин: Ну да, чтобы немножко набрались определенного опыта
Никитин: Да, чтобы ребята привыкли. А тут мы в финал вышли – и заходит бригада, начинает все снимать. То есть здесь единственный момент, который был отсечен. Все остальное – нет никаких проблем.
О контракте с ЦСКА
Казанский: Сравните, пожалуйста, Ярославль и Омск по отношению к хоккею? Насколько здесь вы чувствуете, что это город, который живет командой. И опять же, в сравнении с тем, что происходит в Омске.
Никитин: Однозначно, Ярославль – хоккейный город, здесь даже обсуждать нет смысла. Куда ни идешь – везде «Локомотив». Много детей занимается хоккеем – то есть практическая вовлеченность населения очень высокая: папы, мамы, бабушки, дедушки, братья, сестры, школы. Омск сейчас, наверное, в медийной сфере впереди – но он как бы давно стартанул в этом плане. Здесь Ярославлю есть куда расти, но это однозначно хоккейный город – и это даже не обсуждается.
Гимаев: А если сравнивать с ЦСКА, с которым была ваша главная награда? Если брать болельщиков, руководство и вообще околохоккейную всю историю?
Никитин: Москва – это все равно своя специфика: там сколько команд официальных и неофициальных еще. Ну и ЦСКА есть ЦСКА. Мне кажется, Омск с Ярославлем можно сравнивать – ЦСКА все-таки это немножко история другая.
Николишин: Ну там, в ЦСКА, больше истории. Где, кстати, больше давления: в Ярославле или в ЦСКА было? Ты и там, и там играл в финале.
Никитин: В ЦСКА, понятно – там тогда другой задачи не было. У меня в контракте было прям черным по белому написано: «Расторжение контракта в случае невыигрыша Кубка Гагарина». И история, понятна, да.
У Ярославля своя история. Вы сами сказали, что на кладбище заехали перед интервью – мы всегда с ребятами тоже. Здесь самобытная команда со своей историей – и тоже большой.
Казанский: А здесь в контракте у вас, что прописано черным по белому?
Никитин: Зарплата.
Николишин: А есть бонус за выигрыш Кубка Гагарина?
Никитин: Есть. Все то же самое – просто в ЦСКА был добавлен пункт такой. Я не знаю вообще, где-то добавляются такие пункты или нет.
Казанский: А как сейчас считаете: это хорошо, это правильно? Добавляет мотивации или, наоборот, такое серьезное давление?
Никитин: Ну, я сам, по себе, человек такой – мне не нужна дополнительная стимуляция. Поэтому, когда это вписали, я даже не обращал внимания – понимал, куда иду и что нужно делать. Слава богу, получилось.
О Радулове
Гимаев: Приглашение Александра Радулова – это как раз часть того, что вы разобрали ошибки прошлого финала?
Никитин: Ну, часть – это однозначно. Плюс такое счастливое стечение обстоятельств.
Николишин: Кто вел переговоры с Радуловым? Чья была инициатива? Почему он оказался здесь, когда было много спекуляций? Он и в «Динамо» уходил, и в Екатеринбург уходил, и в Казани мог остаться.
Никитин: Вообще история с Радулом – может быть, Саня даже об этом и не знает – не этого года. Когда он только пришел в Казань – у него там не залаживалось, скажем так. Он тоже тяжело входил в сезон тогда. И через околохоккейные круги [пришел запрос нам]: «Не рассмотрите ли вы?» – «С удовольствием!» – «Вы уверены?» – «Да». Но потом Саня включился и вышел на свой уровень.
Поэтому этот разговор еще был два года назад, как только он в Казань пришел. Поэтому, когда в этом году Саня стал доступен, я позвонил Юрию Николаевичу [Яковлеву] – он сказал: «Давай до утра подумаем, завтра созваниваемся. Еще раз конкретно ты подумай».
Николишин: То есть это твоя идея была – принести Яковлеву этот вариант?
Никитин: Конечно. Но и Юрий Николаевич – хоккейный человек, сразу понял, что нам Саня принесет. И потом начались переговоры уже. Я на следующее утро позвонил Сане – он приехал. Потом Юрий Николаевич встретился с Саней, и после уже общее решение было принято.
Николишин: Какова его реакция была, когда вы даже предложили ему прийти сюда?
Никитин: Во-первых, мы друг друга знаем. Мы три года в ЦСКА отработали и в сборной. Он знал, кто я такой, я знал, кто такой Саня. Я позвонил Сане – он приехал ко мне домой на следующий день. Мы с ним прогулялись, час разговаривали – я рассказал, что у нас за команда, что мы хотим сделать, что мы хотим изменить, его роль, какой бы мы хотели видеть его лепту в команде. Он тоже рассказал, как он видит. Продуктивно очень поговорили, в принципе.
Казанский: Мы не будем соль на раны сыпать по поводу прошлого сезона, но мы очень хотим узнать вашу человеческую историю. Как гулял Разин после финала – понятно, это все видели. Вы как? Пришли домой – что с вами происходило после того, как все закончилось?
Никитин: Я такой, как бы… То есть я не столько люблю выигрывать, сколько ненавижу проигрывать. И проигрыш у меня очень много энергии высасывает, я очень долго отхожу. И здесь когда только с Радуловым встретились – это, наверное, было уже через месяц – я только-только пришел в себя, запустился. Очень тяжело переживал и только семья спасала. Вот потому, что я такой человек.
Казанский: Вы уехали из Ярославля, вы уехали в отпуск, отключились от хоккея?
Никитин: Нет, мы еще провели сборы молодежи, проверили тех, кого на этот год решили подтягивать, тренировочный процесс провели. То есть работа шла, но все равно все мысли были… Здесь нужно отдать должное Юрию Николаевичу – он не стал меня теребить сразу, сказал: «Подумай, встретимся через месяц, полтора – сколько тебе нужно времени. Просто обдумай, что не получилось». Чтобы разобраться, нужно проанализировать. Иногда по горячке ты, конечно, анализ сделать правильный не можешь.
Гимаев: А прошлый финал как-то изменил стиль команды на этот сезон?
Никитин: Стиль команды? Мы... Саню Радулова добавляешь – и как бы...
Николишин: И уже есть перемены, да?
Никитин: Есть перемены, да. Он же энергию дает – даже на тренировках. Он сегодня тренировался – и все лезвия вылетели. Одно дело, когда Игорь Валерьевич рассказывает, как нужно делать, а другое дело – когда ты такой пример каждый день видишь перед собой.
Николишин: Вы входите в следующий сезон с новыми эмоциями – и выдаете, наверное, один из лучших стартов. Что вы им говорили после того финала? Как вы объясняли, что «да, не получилось, надо идти дальше»?
Никитин: Мы после игры – сразу как четвертую провалили – в раздевалке ребятам сказали: «Вы сами себя спросите, какое у вас ощущение от сезона. «Все классно, в финале играли» или «Блин, мы, мягко сказать, обосрались»? Если ты уходишь с ощущением, что все хорошо – то на следующий год проблемы будут. Если ты уходишь с ощущением, что нужно все лето готовиться, и это такой стимул, мотивация – тогда есть шанс, что будет энергетика, направленная в положительное русло.
Гимаев: А было ощущение, что кто-то из игроков был доволен финалом?
Никитин: Конечно, я чувствую это. И мы поэтому и после игры сказали, потом Юрий Николаевич нас собирал на фуршет небольшой. Я и на фуршете немножко поругался. Конкретный месседж послали ребятам, что здесь никто не удовлетворен и не собирается второе место отмечать.
О трагедии «Локомотива» в 2011-м
Казанский: Чувствуют ли ребята в «Локомотиве» давление этой трагедии? Вы находитесь внутри этого процесса игрового, жизненного, ментального.
Никитин: Мы каждый год отдаем дань памяти ребятам, и единственное, что попросили – в этот день не играть. Потому что один раз – я уже здесь работал – в этот день, блин, ну точно не до хоккея. Слава богу, лига откликнулась.
Николишин: Игры Ярославля не ставят.
Никитин: Именно у Ярославля, да. Потому что сама атмосфера здесь, именно в Ярославле… Ну этот день не для хоккея – он чтобы помянуть, вспомнить ребят. У нас фотографии их висят. Я своим пацанам постоянно показываю: «Посмотрите, какие наглые рожи, блин». То есть такие уверенные в себе, я про вот это.
Николишин: Это правда. Я сегодня был на кладбище и к каждому подошел, посмотрел. Они были по-хорошему наглые, уверенные в себе, такие прям… Видно было, что это команда, которая шла за чемпионством.
Казанский: Да, все было сделано для этого.
Гимаев: Ощущается, что болельщики вас сравнивают с той командой?
Никитин: Когда мы пришли сюда, мы, наоборот, постарались ребят приучать: «Вас не должны с кем-то сравнивать, вас должны воспринимать такими, какие вы есть. Будьте честными просто. И это будет самая большая дань уважения к тем ребятам, которые ушли»
Николишин: Знаешь, о чем подумал? В прошлом году вы обыграли ЦСКА в первом круге – это всегда было камнем преткновения. И мы об этом говорили, что если ЦСКА с Ярославлем встречаются на раннем этапе – что происходило еще, когда ты работал с ЦСКА – это такая проверка: кто выигрывает, тот и идет уже к финалу. В этом году вы сломили ЦСКА. Что это значило для тебя именно?
Никитин: Для меня, конечно, первый год в «Локомотиве» был непонятный, когда ты напротив [бывшей команды] стоишь. Как я ни пытался от этого абстрагироваться… В прошлом сезоне это уже было без какой-то подоплеки. Просто, чтобы психологически перейти этот рубеж. И мы, кстати, в первой игре здесь облажались – и перед следующей свозили ребят в аэропорт, где мемориал стоит. Чтобы они энергетику эту пацанов забрали.
Казанский: А вот как вы это видите? Что значит «забрать ту энергию»?
Никитин: Ну вот… Они же тоже не просто так [погибли] – для чего-то же это произошло все. Как бы это трагично ни выглядело – уберегли [остальных]: пересмотрели все авиарейсы, критерии клубов к выбору авиакомпании. То есть от чего-то же они уберегли всех остальных, блин.
И это команда уважает. Я многих знал, со многими играл. И здесь парни, которые выросли, они с большим уважением к ним относятся. Не потому, что они погибли, а потому что они были хоккеистами, мужиками. И ты не можешь, вот как мужчина... Блин, ты можешь проиграть, но ты плохо играть не можешь. Мы первую игру играли плохо просто. Я им об этом сказал, что вопрос не в ЦСКА, вопрос в нас. Вот получилось переломить это.
Подписывайтесь на канал «Скользкого льда» на ютубе и группу VK
Фото: КХЛ/Неелов Ярослав, Кузьмин Юрий, Руско Елена, Шмаков Максим; РИА Новости/Григорий Сысоев, Кирилл Каллиников, Александр Кондратюк
Но когда Никитин вот так всё объясняет (что не закрывает команду ото всех, а требует профессионалов; что не обломал праздник Кошечкину, а сохранял соревновательный подход в раздевалке), то его тактика в «Локо» обретает смысл. Но ведь если Никитин будет давать больше таких интервью, то перестанет быть собой
Команды играют в первую очередь ради и для болельщиков, так что Никитину наоборот уважение, что соглашается на такие вью, несмотря на отсутствие потребности в публичности, о котором он сам говорил.