«Мой первый сезон в «Монреале» – игра дурака. Лишь бы ударить кого-то». Важный разговор с Романовым
Пришел в гости к «Скользкому льду».
Александру Романову только 24 года, а впереди у него уже пятый сезон в НХЛ. И между подготовкой к нему защитник «Айлендерс» нашел время, чтобы заехать в гости в студию к Денису Казанскому, Сергею Гимаеву-младшему и Андрею Николишину – и лично продемонстрировать, насколько сильно повзрослел.
За 100 минут попавшего в итоговую версию разговора Романов затронул множество тем: от величия Лу Ламорелло до современных проблем детского хоккея в России. Рассказал о дружбе с Сорокиным (и, разумеется, подколол его), Патрике Руа как тренере, а еще долго рассуждал о силовых и драках, без которых в принципе можно обойтись – но лучше не надо.
Видеоверсию яркого интервью можно включить прямо тут. Но если у вас тормозит ютуб, то можно глянуть ее в VK или же прочитать самое интересное из общения в текстовом варианте чуть ниже. Выбор за вами.
О личном видеотренере
– [В НХЛ] работают очень многие с видеотренером. Мы все знаем, мы все понимаем что-то в хоккее, но есть какие-то мелочи, какие-то моменты игры, которые важны только тебе. Допустим, ты не техничный игрок, ты не можешь навертеть всю пятерку – тебе нужно отдать первый пас или принять на синей. Ты не Кэйл Макар – не уйдешь на улитках, на корабликах, всех не обыграешь. Тебе нужно выработать вот это понимание, что тебе делать при определенных твоих навыках. И видеотренер помогает со стороны взглянуть на то, как это может быть: как это делаешь ты, как правильнее сделать, как неправильно делать. И из этого складывается работа с видеотренером.
– А как технологически это выглядит? Он присылает тебе клип?
– Он присылает мне клип со своим голосом на фоне. Он мне объясняет какие-то вещи, присылает плохие и хорошие моменты – и мои, и других игроков. Плюс также я смотрю просто свои игры, чтобы понимать, где могу быть лучше и какие ошибки мне нельзя допускать повторно, допустим.
Вообще в НХЛ, мне кажется, ну процентов 70 игроков работают с видеотренером точно.
– А частота какая? Вот он тебя каждую неделю присылает.
– Каждую игру, после каждой моей игры. И помимо этого он присылает еще какие-то хорошие или плохие моменты других игроков – после каких-то определенных их игр.
О Лу Ламорелло и его требованиях
– Это просто легендарный человек. И я не считаю его своеобразным, честно говоря. Вот не знаю, почему все говорят, что Лу Ламорелло какой-то своеобразный, какой-то строгий.
– Вот смотри: мы тебя прекрасно помним с замечательной развивающейся шевелюрой. Ты приезжаешь в «Айлендерс» к «несвоеобразному человеку». Что он тебе говорит по поводу внешнего вида и по поводу того, нужно ли тебе подстричься?
– Кстати, очень смешно, что мне больше нравится моя прическа сейчас, чем которая была вот с этими длинными волосами. Это... это ужас. Я смотрю на свои старые фотографии – и мне просто не нравится.
Но как все произошло на самом деле: меня, кажется, агент Дэн Мильштейн сразу предупредил, что нужно стричься. В первую же секунду обмена. Но я не понимаю, для кого это может быть проблема? Для меня это не проблема – взял, подстригся.
– Подожди, а для кого проблемой могут быть твои длинные волосы?
– Я не знаю, но здесь такая же фигня, как в школе, когда надо ходить было в костюмах. Ты же не можешь сказать: «Я не буду ходить в костюмах».
– А как он объяснил тебе, что тебе нужно постричься?
– Да мне не надо ничего объяснять, если это говорит генеральный менеджер – мой начальник, мой босс. Если он скажет с крыши спрыгнуть – понятное дело, что это бред. Но если он мне говорит, что я должен просто побриться и просто подстричься – для меня это вообще не проблема. Я не знаю, для кого это какие-то сверхусилия, но мне вообще без разницы.
– Какие еще требования у Ламорелло были, помимо внешнего вида? И в внешнем виде что еще он требовал?
– Галстук нужно надевать даже после игры. Ты не можешь выйти из раздевалки без галстука. Семен Варламов рассказывал, что его отчитывали за то, что после матча галстук на плече был. Семен пошел в автобус – к нему Лу подошел, говорит: «Иди сюда, скажу тебе кое-что». И сделал замечание по поводу галстука: что он должен быть всегда опрятно одет, что он пример не только на льду, но и вне льда.
О «Монреале» и болельщиках
– Они, наверное, даже не посмотрят, но выражу благодарность фанатам «Монреаль Канадиенс» за то, что ни разу не столкнулся с тем, что я какой-то не такой.
– С хейтом не сталкивался, да?
– Ни разу вообще. Наверное, потому что был новичок еще – вот это сыграло роль. Ни разу не было никакого хейта в мою сторону.
То есть как было. Вот тоже читаешь иногда – и только положительные комментарии. Если кто-то чем-то недоволен – то это обосновано. Не было такого, что «он дурак, потому что он дурак». А конкретно за определенные вещи – было. Мол, насрал на игре – дурак. Но в этих случаях я и сам знал, что я дурак. Я никогда не отрицаю. У меня нет такого, что ошибку допустил, из-за меня гол забили – а я: «А, нет! Это вот Сорока там не доработал». Я самокритично отношусь к своей игре всегда.
– Болельщики сильно различаются в Монреале и Нью-Йорке?
– В Монреале болельщики – это и есть «Монреаль». Потому что там, кроме «Канадиенс», и нет ничего. Вообще ничего. Вот я не знаю, куда они там ходят особо вечером, кроме как на матч. Ну да, есть рестораны хорошие. Мне очень нравится Монреаль как город, но вот у них никаких развлечений. Там все концерты проходят в «Белл-центре», где и хоккей.
У них никакого вида спорта больше нет. В смысле команды, на которую бы так ходили. Как они сами называют город – «мекка хоккея». И вот они как-то из прошлого это в наше время перенесли. И какая бы игра ни была – вообще постоянно полный стадион.
– Где больше узнают? В Нью-Йорке или Монреале?
– Конечно в Монреале. На Лонг-Айленде ты вообще не нужен – не в смысле, что фанатам хоккея не нужен. А просто не интересен фанатам спорта местного – потому что, помимо «Айлендерс», у них есть «Рейнджерс», «Джетс», «Джайентс», «Янкис», «Никс», «Нетс». Ну это пипец.
– Подожди, ты вырос в Москве. А здесь что, не так, что ли? «Динамо», «Спартак», «Крылья», ЦСКА, тут футбол в Москве – вот то же самое.
– А кому я тут нужен? Кто меня здесь узнает?
– Ну, то есть Монреаль – это как Магнитогорск, где тоже больше ничего нет. Да?
– Да-да-да. Ну, то есть это так же, как и тут, тут я никому не нужен, как бы. И там в Нью-Йорке я никому не был нужен. Мне хватило за два года, что ты просто выходишь погулять, и сразу же начинаются какие-то автографы, фотографии. Как будто тебя вообще все знают. Все знают. Там не пукнешь.
О детском хоккее
– В «Крылья» я попал в четыре года, занимался с ребятами постарше. Вообще набор был с пяти лет, а у меня день рождения 6 января – без нескольких дней я почти 1999 года, мне не было смысла целый год ждать и просто ничего не делать. Поэтому я за команду 1999-го и играл до 10-11 лет. Потом все в рост пошли, а я еще мелкий – перешел в 2000-й.
Потом, когда мне было 17 лет – выпускной год – в середине сезона забрали в МХЛ. Я сыграл 15 матчей за «Крылья» – как раз их первый год в лиге. И все. Потом ЦСКА просто меня купил.
– Купил у «Крыльев». А как так получается: у тебя отец в ЦСКА, дед – легенда «Динамо», а ты в «Крыльях» оказался? Где блат-то, не пойму?
– Мы живем в Одинцовском районе, поэтому самое близкое к дому – это либо ХК «Одинцово», который толком никогда не существовал вообще. Они для аппетита там занимались – грубо говоря, ни в каких первенствах не участвовали, толком школы и не было. И «Крылья» – вот самое близкое к дому, самое удобное, чтобы после учебы поехать и потренироваться.
– Это важно, потому что территориально. Одно дело – ребенок проведет все время в машине, столько потеряет энергии и желания. И другое дело – когда возле дома. В принципе, сейчас, мне кажется, многие здравомыслящие родители выбирают для своих детей...
– Плюс не так важна в детском возрасте сильная команда. Детям нельзя сидеть на скамейке. И не должна быть вот эта селекция дурацкая, что набираются в ЦСКА, в «Динамо», в Ярославль самые сильные [дети] со всей страны. Потому что они, грубо говоря, никуда потом не выходят.
Это связано с тем, что основная масса игроков в такой команде уже хорошая, выросли раньше. И вот из-за того, что их много там, они играют в хороший хоккей.
Если ты один, допустим, в «Крыльях» играешь хорошо – при этом твоя команда не в топ-5, а, например, седьмая из десяти – против того же ЦСКА, то вот так ты растешь, потому что всегда тянешь свою команду. Но если ребенку с 10 лет рисуют систему, как играть, и вообще просто собрали в одну команду детей, которые начали считаться топовыми по стране – то они перестают развиваться, потому что они типа «в порядке».
– Все с этим сталкиваемся. Чуть добавлю, сейчас на самом деле даже зарплаты начинают платить в десятилетнем возрасте. Есть и такие.
– Плюс начинаются там какие-то – я лично не сталкивался, но слышал – коррупция, дурацкая селекция. Ты не можешь в 14-15 лет сидеть на лавке – а ты на лавке сидишь! Ты хочешь приехать из Барнаула играть в ЦСКА, чтобы тебе в один момент сказали: «Да нет, пока посиди»?
– Ну а как ты думаешь, как решить эту проблему?
– Да никак, оставаться в своем клубе.
– Ну а вот ты лучший в «Крыльях» – за тобой придет ЦСКА.
– Ну, если оно придет в определенном возрасте – когда ты уже не в школе, а в МХЛ – там уже начинается выживание. Но до этого выживания тебе нужно просто расти и обучаться. Ты не можешь в то время, когда тебе надо обучаться, сидеть [на лавке], допустим. Это же идиотизм
Об отце и деде
– Отец – главный тренер для меня всю жизнь. Сейчас в меньшей степени, потому что появилась система жесткая и специалисты, которых нужно слушать в первую очередь. Но раньше – это главный тренер: и все сборы, и летом с ним тренируемся, и в зале с ним тренируемся, на льду всегда.
Конечно, я родился как у Христа за пазухой. Что скрывать-то? Я супервеликих усилий не прилагал, чтобы пробиться. У меня все было. Но, честно сказать, у многих ребят – вот даже которые сейчас занимаются – у них много чего есть. Просто где-то не хватает характера, где-то не хватает терпения, где-то: «А, нафиг сегодня тренировку в 6.30 утра! Нахрен мне на нее ехать? Что она даст? Больше устану только».
– Ну ты с отцом попробуй не пойди на тренировку.
– Нет. У меня никогда не было того, что он меня заставлял. Было ли, чтоб я сказал «хватит»? Никогда в жизни так не скажу. Буду любителем после окончания карьеры играть – до 60 лет, пока ноги не откажут. Ну, относительно. Никогда так не скажу. У меня искренняя любовь к хоккею.
– Саш, скажи, кто тебе поставил такое катание? Это одна из сильнейших твоих сторон.
– Мы с отцом постоянно с раннего возраста занимались катанием. Ему спасибо за то, что вот он и знает о хоккее многое, и при этом мыслил очень здраво, подходя к моим тренировкам.
То есть первое, что вообще нужно ребенку, в принципе – это катание. Без него ты никуда. Ты можешь быть дураком, ты можешь быть деревянным игроком, но если у тебя катание есть, если ты бежишь, если у тебя улитки – все, ты будешь играть. Не знаю, где, правда.
– А с Зинутэлой Хайдяровичем у отца были какие-то расхождения в вопросах твоего развития?
– Нет, никогда. Наоборот. Но дедушка все-таки в меньшей степени меня тренировал. Да, подсказывал, но не было такого, что прям дед меня тренирует. Это уже...
– Миф.
– Да, легенда древней Греции. Такого не было. Но он мне очень много чего подсказывает. Он светило просто, но именно тренировался я всегда с отцом.
Когда мне было лет 13-14, мой тренер Николай Николаевич Щедров сказал: «Не хочешь попробовать в обороне? Ты, в принципе, большой, катаешься неплохо, бросаешь сильно. Попробуй в обороне поиграть». Я попробовал – и мне понравилось. Я почувствовал, что, наверное, это мое.
И отец уже меньше будет спорить с дедом даже по поводу хоккея, потому что дед – защитник. Дед все равно знает, что да как нужно. Какие-то тренировки чисто на катание, я помню, дед давал – чтобы я с лица на спину вот эти восьмерки просто катал. Потому что очень важны вот именно эти переходы. Для защитника все равно дед все знает, что нужно делать.
Об отношении к силовым приемам
– Да соперники сами приезжают. Я ни за кем не гоняюсь. Но если у меня есть момент, где нужно ударить – ну надо бить. Ну а как иначе? Это что, мы во что играем: в баскетбол, где нет контакта особого? Нет. Посмотрите НХЛ 90-х: убивали, просто же убивали – еще и добивали нафиг.
– Кто для тебя был определенным таким примером вот именно в силовой борьбе? Может быть, кто-то был кумиром?
– Надо быть на самом деле недалеким игроком, чтобы у тебя был кумир по силовым приемам. Что за кумир такой по силовым приемам?
– Скотт Стивенс? Каспарайтис? Почему нет?
– Тут проблема в том, что я-то, возможно, и не люблю их делать. Мне не нужны вообще эти силовые приемы. Я хочу играть в хоккей, голы забивать – так же, как и все на льду. Но просто есть момент, когда ты не хочешь уступать кому-то: «Чего это он едет в центр обыгрывать? Он что, совсем офигел? Это моя зона – мой дом, блин. Он пришел грязными ногами, можно сказать, наследил. Что он офигел? В центр вылез если – все, до свидания».
Ну, относительно. Если это воспринимать вот так, чего это игрок – неважно, Макдэвид-не Макдэвид – будет кататься у меня по зоне вальяжно. Есть возможность – как засадил ему. И все.
– А как ты к дракам? Потому что зачастую после приемов начинается заварушка.
– Вообще это просто дурость и тупость. Если чистый силовой прием – драк быть не должно, потому что это бред.
Если я колено кому-нибудь отрываю – ну, впятером меня бейте. Если с локтя влетаю – тоже можете меня отхреначить хоть всей командой. Но если у тебя чистый силовой прием, драк быть не должно.
– Ты сказал, что изменил свою игру в этом сезоне. Видеотренер постарался или ты сам к этому пришел?
– Я постарался тоже. Летом работаю постоянно над своими слабыми сторонами. Мало того, что нужно развивать сильные стороны, надо постоянно улучшать свои слабые – и выводить их хотя бы на какой-то средний уровень. Вот если у меня была, допустим – да и есть – слабая сторона сыграть где-то тонко: пасик отдать, бросить, что-то подключиться – то потихонечку и видеотренер помогает, и сам додумываю, смотря игры, где, что и как нужно улучшить в своей игре.
– А были какие-то моменты, на которые тебе открыл глаза Ши Уэбер, например? Или кто-то из защитников, с которым ты уже играешь или играл?
– Наверное, нет. Ши Уэбер... Даже не вспомню, на каких моментах. Я просто поражался, как он щелкает! Мне он конкретно ничего не подсказывал, но я смотрел на его игру, игру Джеффа Петри – и как бы своей игрой они подсказали, что не надо...
Вот я приехал – и первые два года просто носился там. Носился бездумно, лишь бы кого-нибудь ударить, куда-нибудь побежать! Играть надо спокойно, разумно. Просто так летать и лишь бы кому-нибудь втащить – это дурачок. Игра дурака. Первый мой сезон в «Монреале» – это игра дурака. Просто засадить кому-нибудь надо было. Серьезно. Вот на их примере можно учиться играть грамотно. Нигде не надо бегать. Надо по позиции сыграть правильно.
– А с технической точки зрения скажи, почему щелчок у него шикардосный?
– Потому что он огромный. Он медведь, просто медведь. Там запястье как моя нога. Какой там еще щелчок может быть?
О Патрике Руа
– Это человек-победитель, который все выиграл в хоккее: четыре Кубка Стэнли, не пойми сколько «Везин» – все трофеи, что можно, собрал. И вот с таким же пониманием хоккея он пришел в тренерскую деятельность. И действительно, человек неуступчивый. Проигрывать мы никто не любим, но вот он вообще не любит. И он очень грамотный специалист. Многие могут сказать: «А, вратарь…». Но, здесь, видимо, понимание игры на таком уровне, что это не важно. Очень крутой. Легенда! И крутой специалист, который очень хорошо понимает в игре.
– Он больше за мотивацию все-таки?
– Не назовешь его просто мотиватором. У нас собрание проходит по 30 минут – и все тактика, все должно быть отточено. Команда при нем соблюдает максимальную дисциплину игры – не в плане «удаляться/не удаляться», а в плане того, что каждый должен быть на своем месте. Один принял шайбу, дальний нападающий должен в разрез бежать; если не бежит – то он должен знать, что на лавке все, труба ему. Помимо жесткой мотивации у нас жесткая система игры, которую должны соблюдать – и Руа очень требовательный к этому.
– А он подсказывает тебе какие-то нюансы – как бывший вратарь защитнику: стоит ли перекрывать кипера/не стоит, как в подборках?
– Кстати, он подсказывал это. Но не конкретно мне – а всем защитникам. Он собрал всех и говорит: «Я бы вам уже по горбу дал клюшкой, если б играл и вы так бокс-аут делали! Потому что все уже – игрок приехал туда, между вами и вратарем. Чего там его толкаете? Лучше отойдите, чтобы вратарь видел бросок».
Либо если там кистевой бросок – вот мы в конце сезона постоянно перед игроком стояли – ты ловишь шайбу на себя – и контратака пошла сразу же. Но если она пролетит мимо – ну все уже.
О подготовке к игре
– Раньше был такой период времени, когда я был мегазаряженный на игру и разминался чуть ли не по три раза вообще. Вот просто меня перло. А сейчас пересмотрел свою подготовку, и вот этот весь балаган перед игрой я собираю в голову и больше размышляю над тем, что мне на льду сейчас делать, кто против меня выходит и как мне лучше играть. И опять же, я говорю, первый мой сезон – показатель: просто бегал бездумно, гонялся за игроками. Сейчас больше игра грамотно идет. По позиции где-то надо сыграть, чтобы эмоции не перехлестывали. Где-то отдать.
– Вы выходите на раскатку обычно без шлемов для того, чтобы публика видела. Кто из...
– Мы не выходим, у нас нельзя в клубе. У нас вот правило такое.
– Вот опять же Лу… А ты говоришь.
– Ну куда без шлемов выходить? Я вот в этом сезоне на раскатку вышел, один круг сделал – мне от штанги просто в зубы шайбой прилетело: челюсть сломана, все сломано, зубов нет… Сыграл с «Нэшвиллом»...
– Это кто бросил? Пулок?
– Капитан бросил, Ли. Потом еще говорит: «Да нет, это не я». А там видео уже выложили, что он. Я говорю: «Посмотри, дурак, куда ты бросаешь». Он, главное, поехал направо и бросил прямо в перекладину – и она как раз отрекошетила вот так мне, в угол прям.
– Ну а ты чего по сторонам не смотришь-то?
– Я вот как раз ее и увидел, когда посмотреть хотел. Лучше бы отвернулся
Об Илье Сорокине
– А кто у тебя в командах – «Монреаль» и «Айлендерс» берем – хуже всех одевался?
– Сорока.
– Хуже всех?
– Отвратительно просто! Просто ужас! Илья!
– Что такого у него в одежде, что выдает в нем новокузнечанина?
– В нем ни в коем случае это не выдает ни какого-то новокузнечанина, ни еще кого-то. Вот он просто настолько своеобразный. И мне это так нравится, что он такой своеобразный.
– Давай пример? Ну что?
– Блин, ну один костюм у него на все случаи жизни. Не, ладно, костюм. Это просто отдельный персонаж. Его знать надо. Сейчас фигню сказать – и он обидится, если я просто так…
– Он обидчивый?
– Ну, все мы обидчивые. Но просто... Кто-то вот подойдет к этому с юмором и поржет. Кто-то – нет. И вот я еще раз скажу, что он просто очень угарный, своеобразный, но его надо знать. То есть с ним надо вариться и дружить, и общаться. Для меня он смешной. Для кого-то – вот его увидят в жизни и скажут: «Да блин, да он крутой! Нормальный и одевается он хорошо». Н просто я с ним общаюсь, дружу и вижу какие-то мелочи. Мне угарно вообще. Так что Сорока…
– Хуже всех одевается. А лучше всех? Икона стиля кто у вас?
– У нас вообще есть ребята в команде, которые по 5-6 костюмов себе на сезон берут. Часы, галстуки, запонки – все на свете. То есть ребята в НХЛ любят одеваться. Просто мне относительно пофиг. Сороке вообще пофиг на эти костюмы: стиль, не стиль – ему просто плевать.
О вернувшихся в Россию игроках
– Руслан Исхаков. Столько попыток у него было зайти в «Айлендерс». В фарм-клубе показывает неплохую игру, а наверх поднимают – не получается. Вы с ним играли еще по детству вместе, он всегда был одним из лидеров по своему году. Что, на твой взгляд, не получилось у него? Почему он вернулся в Россию?
– Какой бы ты ни был игрок, либо у тебя есть взаимосвязь – в положительном плане – с генеральными, с тренерами, либо ее нет. Ты можешь быть замечательный игрок, как Руслан Исхаков, и у тебя просто может сложиться такая ситуация, как сложилась у него. Просто не дали шанса, просто не поверили, просто продержали в АХЛ. Да таких игроков много.
Просто мы сейчас говорим конкретно про Руслана: не повезло. Через два года поедет – еще раз попробует.
– Как думаешь, какие у него перспективы в ЦСКА?
– Вы его видели? Это же игрок НХЛ. Мне кажется, он в этом сезоне удивит многих, потому что никто не знает, кто это такой, а я знаю. Сумасшедшее катание! Сумасшедшее. Сумасшедшие руки. Вы просто не представляете, что это такое. Он очень многих удивит. Вы просто офигеете.
– Тут еще один человек приехал к нам в КХЛ. И на самом деле огромное количество людей обрадовалось, потому что не так много звезд в КХЛ, нужно быть откровенными…
– А, Кузя? Моя реакция на новость? Ну обалдел. Подумал, что такого не может быть. Для меня это один из самых трудных игроков, против которого я могу оказаться на льду. Самый неудобный, самый трудный. Не в плане того, что он неуступчивый, борьбу не проиграет – а в том, что, когда у него шайба, ты не знаешь, что он дальше сделает. Вот что он сделает: бросит, отдаст, улитку, куда-нибудь поедет? Особенно на большинстве. Вот мы стояли – знаем, что от меня справа стоит Саня Овечкин, и я его не держу, слава Богу. Есть там камикадзе.
– А кто против него? Пелек играет?
– Нет, Пелек тоже слева играет. Овечкина держит всегда нападающий, катается с ним – и у нас он особо не бросает. Поэтому они все слева разыгрывают против меня. И вот когда у Кузи шайба – в прошлом сезоне за «Вашингтон», не этот – ты не понимаешь, что там дальше будет. Вообще не понимаешь. Там еще Уилсон под воротами, Оши, Карлсон сверху, Овечкин. И вообще Кузя держит – вот у него это любимое, как он буллиты бьет, вот так же и на большинстве стоит перед тобой просто с шайбой. Ты же думаешь: «Блин, может, там игрок куда-то переехал на другое место» – что-то головой крутишь, как дурачок.
У него IQ игровое вообще сумасшедшее. Один из самых вообще умных игроков, против которых я играл. Потому что никогда не знаешь следующее его действие. Никогда. Может вообще плюнуть – и щелбана как дать.
О силе хоккея
– Она в игровом IQ. Если у тебя нет игрового IQ, какой бы ты сильный ни был, какой бы ты ни был техничный, какое бы катание ни было, ты не будешь топовый игрок нигде. Да и в принципе на высоком уровне без игрового IQ не сыграть и лидером нигде не быть.
Потому что чуйка, мне кажется, тоже может выработаться как-то – просмотрами видео, просмотрами своей игры, опытом каким-то. Потому что вот пять сезонов ты играешь – и на одном и том же моменте у тебя ошибка. На одном и том же моменте у тебя какая-то боязнь, надо быстрее что-то сделать. А потом приходит опыт, что и не надо здесь суетиться, и не надо от шайбы отбрасываться. Можно: оп, показал в одну сторону, а сбоку партнер всегда у тебя, допустим, есть – ты ему скидываешь, открываешься.
И вот это IQ, оно нарабатывается, но вот у кого-то оно есть, а у кого-то его нет. Кто-то его вообще даже не думает развивать.
– Сань, вот у вас вот дед, отец, ты, у кого самый высокий хоккейный IQ? На твой взгляд?
– У деда. Опыт огромный. Какой бы, вот я говорю, какой бы ты умный в моем возрасте ни был бы, дед с 15 до 69 лет в хоккее – и поколений столько прошло! Уже позаканчивало больше половины тех, кого он брал там 18-20-летними, кому он подсказывал, кого он смотрел. И сам он видел тоже те еще поколения. То есть там опыта у него...
Но очень мало таких людей. Поэтому надо слушать, что он говорит.
Подписывайтесь на канал «Скользкого льда» на ютубе и группу VK
Фото: РИА Новости/Максим Богодвид; instagram.com/al_rom26; stats.mihf.ru; East News/AP Photo/Frank Franklin II, Graham Hughes/The Canadian Press via AP, AP Photo/Karl B DeBlaker, AP Photo/George Walker IV
