«Это был уникальный самородок»: к 100-летию со дня рождения Николая Сологубова
Сто лет назад родился легендарный защитник ЦСКА и сборной СССР по хоккею с шайбой Николай Сологубов. Правда, относительно даты его рождения существуют разночтения: на некоторых сайтах можно прочитать, что Николай Михайлович появился на свет 8 марта. Но всё-таки авторитетные источники – такие, например, как прижизненное издание Большой советской энциклопедии, – указывают днём его рождения 8 августа 1924 года. На ней и остановимся.
Николай Сологубов с детства играл и в футбол, и в особенно любимый им хоккей (разумеется, русский – о канадском у нас тогда мало кто слышал). В те годы эти виды спорта совмещали многие – и не только мальчишки в своих дворовых играх, но и спортсмены команд мастеров: футбольный и хоккейный сезоны были существенно короче, нежели сейчас, и не пересекались.
Жил Николай в Москве, недалеко от Микояновского комбината. За Мясокомбинат он и играл: был капитаном второй детской, потом второй молодёжной хоккейной команды. Кстати, чуть раньше за этот клуб выступали знаменитые впоследствии футбольные вратари Владимир Никаноров и Алексей Хомич, звёзды двух лучших наших команд первых послевоенных лет: ЦДКА и «Динамо».
Когда началась война, Сологубов пошёл трудиться слесарем на оборонный завод: на фронт ему было рано. Летом 42-го Государственный комитет обороны объявил новую волну мобилизации: под призыв попадали все мужчины 1924 года рождения. Сологубова призвали в сентябре и отправили на Балтийский флот. Его подразделение сражалось на суше, под Ленинградом. Однако поучаствовать в прорыве блокады Сологубову не довелось: в самом начале 1943 года он был ранен в ногу. После возвращения на фронт Сологубов служил в разведке, снова оказался ранен, опять вернулся на передовую. И в феврале 44-го – новое ранение, в обе ноги. Сологубов больше года лежал в госпиталях: грозила ампутация. Однако хирургу, заговорившему об этом, Сологубов решительно возразил:
– Нет, доктор, ногу трогать не дам!
Ногу удалось сохранить. После выписки из госпиталя Сологубова признали годным к службе и направили в Читу: планировалась война с Японией. Но на фронт он больше не попал: узнав, что до войны Сологубов неплохо играл в футбол и хоккей, армейское начальство отослало его в местный Дом Красной армии – команду Забайкальского военного округа (точнее, фронта). Сологубов начал играть за ДКА в русский хоккей; в 1948 году его перевели в хабаровский ОДО (окружной Дом офицеров), как к тому моменту стали называться периферийные армейские команды. Играл Сологубов хорошо: настолько, что тренер команды Григорий Тучков порекомендовал его в состав московского ЦДКА – сильнейшей команды страны по хоккею с шайбой. Я не оговорился, именно с шайбой – хотя этим видом спорта, стремительно набиравшим в СССР популярность, Сологубов никогда не занимался.
С сезона 1949/50 Сологубов стал играть в канадский хоккей за ЦДКА. Рекомендация Тучкова оправдалась: новичок быстро закрепился в составе команды. Однако первые шаги дались ему непросто. Слово «шаги» я употребил в буквальном смысле: Николай Михайлович вспоминал, что, первый раз ступив на площадку на непривычных ему коньках с сильно закруглёнными лезвиями, он не удержал равновесие и упал на лёд. Не сразу начала слушаться и шайба (впрочем, с той же проблемой в своё время сталкивались и другие игроки, переходившие из русского хоккея).
Когда заходит речь об эталонном хоккейном защитнике, в первую очередь вспоминаются богатыри типа Александра Рагулина, весившего центнер. На его фоне Сологубов со своими 70–75 кг смотрелся не слишком представительно; но обязанности защитника он исполнял превосходно. С первых же матчей Сологубов полюбил силовую борьбу – пожалуй, он был первым нашим защитником, в совершенстве овладевшим её приёмами. Хотя и не сразу: азарта было достаточно, но поначалу Сологубов выполнял приёмы нечисто и, как следствие, часто оказывался на скамейке штрафников. Однако он быстро освоил правильную технику. Известный спартаковский защитник Анатолий Сеглин, после окончания карьеры игрока судивший матчи чемпионатов и кубков страны, вспоминал:
Я почти не удалял Колю. Он уважал всех – партнёров, соперников, судей, зрителей. Весёлый, никогда не унывавший. Но в рамках правил встречал соперников так, что им далеко не сладко приходилось. Играл на грани фола.
Задолго до появления знаменитой песни А. Пахмутовой на слова С. Гребенникова и Н. Добронравова Сологубов сам для себя вывел принцип «трус не играет в хоккей». Он признавался:
Право же, я никогда не отказывал себе в удовольствии пожёстче, чем это следовало бы, применить силовой приём против трусливого игрока.
Уже в первом сезоне за ЦДКА Сологубов показал себя большим мастером; не раз он удостаивался высоких оценок прессы. 15 февраля 1950 года в Москве на «Динамо» в очередном матче чемпионата СССР встречались ЦДКА и ВВС. «Лётчики» был ослаблены после случившейся в январе авиакатастрофы под Кольцово, в которой погибла бóльшая часть команды. Но за клуб по-прежнему играл его лидер Всеволод Бобров, опоздавший на тот самолёт. Однако в том матче Сологубов – едва ли не впервые в истории нашего хоккея – практически наглухо закрыл Боброва, которому за весь матч лишь раз удалось поучаствовать в голевой атаке. ЦДКА выиграл 9:1. Подводя итоги сезона, Мартын Мержанов (будущий главный редактор еженедельника «Футбол») писал в «Огоньке»:
Впервые в этом сезоне начал играть в хоккей и уже стал отличным защитником Николай Сологубов. Его поединок с Бобровым (против которого пришлось играть впервые) был красивым спортивным зрелищем. Н. Сологубов был хозяином на своей половине поля и лишил Боброва свободных действий у ворот ЦДКА и возможности добиться результата. Это редкий случай.
Правда, в газете «Сталинский сокол» утверждалось, что в том матче Сологубов «слишком часто действовал не по правилам, порой применяя откровенно грубые, недозволенные приёмы» – благодаря чему, мол, и нейтрализовал Боброва. Однако с учётом ведомственной принадлежности газеты («Сокол» был печатным органом советских ВВС) рассматривать её как беспристрастный источник я бы не стал. Кстати, сам Бобров, вспоминая в своих мемуарах этот матч, никаких претензий к Сологубову не имел. Он лишь признавался, что никогда – ни до, ни после – ему не приходилось так тяжело, как в той игре.
Сологубов одним из первых в нашем хоккее начал регулярно подключаться к атакам. Он отличался выносливостью, комбинационно мыслил, был силён в обводке, хорошо бросал и много забивал, став одним из самых результативных защитников советского хоккея: он первым среди игроков обороны забил 100 шайб. Поэтому символический клуб защитников, достигших этого рубежа, назван в его честь.
О физических данных Сологубова вспоминал его партнёр про армейскому клубу и сборной СССР Виктор Шувалов:
Он был очень одарён физически. Сухой, жилистый, прыгучий. Помню, тренируемся на футбольном поле. Сологуб разбегается и выпрыгивает так, что носком перекладину достаёт! Ребята обалдели. Попробовали так же – ни у кого не получилось.
Много лет Сологубов держал оборону ЦДСА (позже сменившего название на ЦСК МО, а затем ЦСКА) вместе с Иваном Трегубовым (кстати, тоже приехавшим из Хабаровска): уже в сезоне 1952/53, первом для Трегубова в составе армейцев, они показали себя одной из лучших пар защитников в стране. Спортивный журналист Александр Нилин писал:
… главным в их игре стала не жёсткость по отношению к соперникам, а способность мгновенно решать хоккейные задачи любой сложности. Про ЭВМ тогда и не слышали. А то бы журналисты не преминули сравнить с ней осмысленную динамику действий армейской пары защитников.
А легендарный тренер воскресенского «Химика» Николай Эпштейн отзывался так:
Коля Сологубов и Иван Трегубов. Лучше этой пары защитников не ведал наш хоккей. Это было чистое золото, божественные игроки. Ничего лишнего, ни грамма жира, накаченные, резкие, скоростные, техника блестящая, бросок мощнейший.
Правда, на год им пришлось «разлучиться»: когда после смерти Иосифа Сталина его сын Василий попал в опалу, курируемая им команда ВВС была расформирована; примерно половина её хоккеистов пополнили состав ЦДСА. В распоряжении тренера армейцев Анатолия Тарасова оказался переизбыток игроков, особенно защитников; тогда-то он и предложил Сологубову перейти в нападение. Тот не возражал и быстро освоился на новой позиции. Позже, отмечая его универсализм, Тарасов прямо говорил: «это был уникальный самородок, хоккеист „милостью божьей″».
Но вероятно, смена амплуа стоила Сологубову титула чемпиона мира: оставайся он защитником – место в сборной на первом для советской команды чемпионате мира, который наша команда выиграла, было бы ему гарантировано. А так – хоть звено Комаров – Сологубов – Черепанов и получилось неплохим, оно всё же проиграло конкуренцию за место в составе и первому армейскому (Бабич – Шувалов – Бобров), и тройкам из «Динамо» и «Крыльев Советов». Лишь Александр Комаров поехал в Швецию десятым, «запасным» нападающим.
В том же 54-м Сологубов провёл одну игру за футбольный ЦДСА, который заново собирали после разгона 1952 года. Сложно сказать, планировал ли Николай перейти в футбол или рассчитывал совмещать оба вида спорта. Как бы то ни было, первый матч оказался и последним: Сологубов понял, что после фронтовых ранений стопе не хватает необходимой для футбола подвижности.
В сезоне 1954/55 Тарасов вернул Сологубова в защиту – и почти сразу же Аркадий Чернышёв ввёл его в состав сборной СССР, где он также встал в пару с Трегубовым. Свой первый матч за сборную Николай сыграл в январе 55-го, когда ему было уже за 30: в таком возрасте нередко уже заканчивают играть, но у Сологубова всё ещё было впереди. Он стал олимпийским чемпионом 1956 года (и, автоматически, чемпионом мира: в то время отдельное мировое первенство в олимпийский год не разыгрывалось), каждый год становился призёром чемпионата мира. В 1957–61 годах Сологубов был капитаном сборной СССР (много лет он носил капитанскую повязку и в ЦСКА), а на параде открытия Олимпийских игр 1960 года стал знаменосцем советской команды. Его трижды признавали лучшим защитником чемпионатов мира: в 1956, 1957 и 1960 годах. Уже после смерти Сологубова, в 2004 году, его ввели в Зал славы Международной федерации хоккея с шайбой, а десять лет спустя – и в Зал славы отечественного хоккея.
Важным событием и в истории советского хоккея, и в биографии Николая Сологубова стала поездка в Канаду в конце 1957 года – первое зарубежное турне нашей сборной. Из восьми матчей с канадскими клубами советская команда выиграла пять, свела вничью один и проиграла два; общая разница шайб составила 42:29 в нашу пользу. Выступление сборной СССР удостоилось благожелательных отзывов прессы; хвалили и персонально Сологубова.
Но не следует забывать, что соперниками советской команды были любительские клубы. В той поездке наши хоккеисты побывали и на матчах профессионалов: конечно, те показывали совсем другой хоккей. В своих мемуарах Сологубов честно признавался: на тот момент мы бы их обыграть не смогли. С ним соглашался и Анатолий Тарасов, возглавлявший сборную в том турне. Они были правы: до того момента, когда наши хоккеисты смогли на равных соперничать с лучшими в мире профессиональными игроками, оставалось ещё 15 лет…
Сологубов играл очень долго. На закате своей карьеры в сборной, в 63-м, он во второй раз стал чемпионом мира (в тот год началась знаменитая серия «красной машины»: девять подряд побед на чемпионатах мира!), хотя и провёл на том турнире всего одну игру. Сологубову тогда было уже 38: самый молодой из игроков советской сборной, будущий десятикратный чемпион мира Александр Рагулин, годился ему в сыновья… Коль скоро я упомянул Рагулина, приведу и его отзыв:
Мне довелось, пусть и немного, поиграть с Николаем Михайловичем в паре. Он был моим кумиром, примером для подражания. Уникальный защитник: техника, игровое мышление, железная воля – всё на высшем уровне. Силовые приемы применял грамотно. Когда я стал его партнером, он отнёсся ко мне очень доброжелательно. Был настоящим старшим товарищем.
За ЦСКА Сологубов играл до конца чемпионата СССР 1963/64 годов, который армейцы по обыкновению выиграли; этот титул чемпиона СССР стал для Сологубова девятым. Ещё один сезон он провёл в калининском СКА, игравшем во второй группе класса «А», после чего завершил выступления. 3 октября 1965 года, в день матча ЦСКА – «Спартак», открывавшего очередной чемпионата СССР, состоялись проводы Николая Михайловича – по-видимому, первый раз в истории нашего хоккея заслуженного игрока решили проводить так празднично, публично. Сологубов вывел армейцев на лёд и после торжественной церемонии вбросил шайбу. Матч начался. Но Сологубов в нём участия уже не принимал.
Как и многие бывшие игроки, Сологубов попробовал себя в профессии тренера. Он недолго, по одному сезону, тренировал пензенский «Дизелист» и новокузнецкий «Металлург». Но больших успехов не добился: «Дизелист» еле удержался во второй группе класса «А», «Металлург» вылетел из первой. Больше Сологубов в хоккее не работал. Где-то пишут, что израненные ноги не выдерживали холода льда; но быть может, Николаю Михайловичу просто недостало педагогического таланта, умения донести свою мысль до подопечных или образования: далеко не всегда знаменитые спортсмены становятся успешными тренерами.
Будучи тренером, Николай Михайлович с помощью журналиста Юрия Арутюняна издал небольшую книгу воспоминаний «Мой друг хоккей». Был в биографии Сологубова и опыт работы в кино, пусть и совсем небольшой: в 1970 году он вместе с ещё несколькими известными хоккеистами (братьями Майоровыми, Эдуардом Ивановым и другими) снялся в эпизоде детского фильма Михаила Юзовского «Тайна железной двери».
В последние перед уходом из жизни годы Сологубов работал дежурным в гараже, расположенном рядом с высотным зданием на площади Восстания (ныне – Кудринской), где у него была квартира. Жил он невесело, злоупотреблял алкоголем, болел. К сожалению, в те годы подобная судьба великих спортсменов, вышедших в отставку, была довольно типичной. Сологубов скончался в августе 1988 года, едва встретив свой 64-й день рождения.
Похоронили Николая Михайловича на аллее Спортсменов Востряковского кладбища. Через четыре года рядом появилась могила Ивана Трегубова: два легендарных защитника снова оказались вместе. Теперь уже навсегда. А ещё через три месяца рядом похоронили Дмитрия Уколова, ещё одного известного защитника ЦДСА–ЦСК МО–ЦСКА, игравшего в те же годы, что и Сологубов с Трегубовым.
В своё время Виктора Тихонова попросили назвать символическую сборную СССР всех времён. Подчеркнув условность любого такого списка, Виктор Васильевич, тем не менее, дал ответ: вратарь Третьяк, защитники Сологубов и Васильев, нападающие Бобров, Фирсов и Харламов.
Отличная компания.
«Видели бы вы, какими глазами смотрели на Сологубова американцы в олимпийском Скво-Вэлли. Они не верили, что Николай воевал, получил четыре ранения. Называли его Полкач — полковник, хотя в армии он, капитан сборной СССР, не дослужился и до майора, уйдя на гражданку капитаном», — вспоминал олимпийский чемпион Станислав Петухов.
- Не забыть стойку Сологубова, - вспоминал в своей книге о великом армейце летописец ЦСКА Владимир Пахомов. – Он подкатывал к мчащемуся на полной скорости сопернику на полусогнутых, вполоборота, корпусом подсекал его, тот взлетал и обрушивался на лед. И у борта был беспощаден.
- Я ведь у Сологубова учился ловить соперников на «жопёнку», - признался трехкратный олимпийский чемпион Виталий Давыдов.
«Бабич прыгнул коньком на живот Николаю Сологубову. Кишки полезли наружу, чуть не помер. Хорошо, что Сологуб такой здоровый был!» — вспоминал защитник ЦСКА Николай Карпов.
Рассказывает известный советский и российский спортивный функционер Вячеслав Колосков:
«Однажды судья международной категории Андрей Васильевич Старовойтов отправился судить матч «Торпедо» (Горький) — ЦСКА. К горьковчанам он поехал на своей «волжанке», и на обратном пути к нему в попутчики напросились Трегубов и Сологубов — ветераны ЦСКА, выдающиеся игроки, входившие и в сборную. Утром у них должна была быть тренировка, а вечером игра, которую они оба отыграли блестяще! Кто-то скажет: «Ничего особенного, ведущие хоккеисты страны, они и должны играть лучше всех». Это правильно, если бы не одно «но». Пока игроки возвращались в Москву, они выпили шесть бутылок водки. Представляете?»
Ей Богу,сколько всего узнаю благодаря Awoody(Спасибо отдельное!) и интернету.
Слов нет, осталась лишь одна благодарность ...от души!
Насчёт травмы от Бабича - в других источниках пишут, что Бабич рассёк Сологубову живот черенком клюшки. Карпов вообще известный сказочник, так что к его рассказам нужно относится очень осторожно :)
Так в ноябре 1961 в команде появился Тарасов и первое, что сделал - заманил офицерскими погонами в ЦСКА из "Спартака" Фирсова. Не помогло - чемпионом в 1962 впервые стал "Спартак".
Авторитет Виноградова не берусь обсуждать, но это никак не характеризует его тренерскую выучку. Скорее всего, он особой роли в коллективе не играл, не случайно говорят, что Сологубов больше заправлял процессом, чем он. Думаю, поэтому Виноградов и появился. То, что команда поначалу заиграла, так это классика игровых видов спорта, когда обученная, физически закачанная команда раскрылась на базе, заложенной пред. тренером, как только опустили вожжи. Но на старых дрожжах долго не проедешь, их нужно подпитывать и уже в концовке сезона ЦСКА начал испытывать проблемы. К тому же в команде пошли проблемы с дисциплиной - Виноградов сам недавно играл в ЦСКА, поэтому сквозь пальцы смотрел на пьянки-гулянки бывших партнеров, закончилось тем, что самого попросту выгнали за очередную пьянку на предсезонном турнире.
Каким тренером был Виноградов, можно посмотреть по "Крыльям", где он отработал 3 года - команда болталась на 6-м месте, потоми вовсе свалилась вроде на 8-е. Больше его никуда не звали.
Насчет слухов - не знаю. Но если выше сказано, что Сологубов сливал Тарасова, смысл ему было его возвращать? Кстати, посмотрите книги Нилина - это большой любитель покопаться в чужом белье. Бабич тоже ничего не мог уже сделать. Возможно, Тарасов где-то и приложил руку, он умеет сказать что нужно, но если бы его не вернули - кто знает когда ЦСКА бы оклемался и вообще, на каком уровне задержался весь наш хоккей.
А почему профукали ЧС-1962, думаю, объяснять не надо - предсезонку команда завалила по понятным причинам, а это база, которую не исправить по сезону, да еще при короткой скамейке в то время.