Ростислав Мурзагулов: «Футбол, современные рестораны, клубы нужны для того, чтобы люди просто чувствовали себя свободнее
Идейный вдохновитель бывшего президента Республики Башкортостан Муртазы Рахимова, экс-замглавы администрации президента Республики Башкортостан Ростислав Мурзагулов на прошлой неделе презентовал свою книгу «Бабай всея Руси», в которой рассказывает о правлении бывшего главы региона. В эксклюзивном интервью «БИЗНЕС Online» он рассказал о том, что стало причиной обострения отношений между «Салаватом» и «Ак Барсом», почему Анатолий Бышовец отказался работать с ФК «Уфа», почему возле памятника Салавату Юлаеву не построили уникальный стадион и многом другом.
«РАХИМОВ СЧИТАЛ, ЧТО УФЕ В ФУТБОЛ ИГРАТЬ НЕ НАДО»
– Ростислав, в вашей книге «Бабай всея Руси» совсем не затронута тема спорта. Почему?
– Это просто упущение. Действительно, тема спорта всегда была важной для Рахимова. В ней тоже всё было любопытно.
– Что, например?
– Вот хоккей дед любил. Считал, что у нас зима холодная, много льда, надо играть в хоккей. А так как зима холодная и у нас много льда – в футбол играть не надо. Очень многие любители футбола, которых в нашей республике, примерно 70 процентов, были с ним не согласны.
– Да ладно, 70 процентов?
– Мы делали опрос и выяснили, что Рахимов, грубо говоря, ошибался с футболом. Когда уже после его ухода мы организовывали футбольную команду, выяснилось, что отклик у жителей республики серьёзный. Но он считал иначе, говорил: «Мы люди зимние, будем в хоккей играть». Потом кто-то продавил волейбол, а такой зимний вид спорта, как спидвей, который в Башкирии был очень популярен, и люди в 30-градусный мороз заполняли полные трибуны, начал загибаться.
– Вкусовщина.
– Было очень много вкусовщины. Есть два типа решений в спорте: рыночные, это то, как живут в Европе, и второе – стратегические решения, которые обычно принимаются при старте новых видов спорта. Но стратегически это должно делаться грамотно. У нас этого не было, так повелось, что у нас был хоккей и у него был большой титульный спонсор.
– А остальные виды?
– А всё остальное было очень спорадически, было нужно, как собаке пятая нога. Несчастные волейболисты, мотогонщики ходили, побирались. Хотя республика-то спортивная, люди завоевывали медали. Почему-то для Рахимова это не было стратегически важным направлением. Он говорил, что эти миллионеры в трусах – не очень важно и интересно. Надо, говорил, чтобы была физкультура. Чёрт знает, может быть такой подход и правильный.
– Не все с вами согласятся.
– Если мы говорим о продвижении республики, то с появлением футбольного клуба «Уфа», о ней узнали все. У меня друзья на фейсбуке из 38 стран мира. Из них где-то в 33-х странах знают Уфу. Знают, благодаря футболу. Потому что когда туда перешёл наш замечательный Фримпонг, все удивились. «О, из лондонского «Арсенала» чувак перешёл в какую-то… Ufa? What the hell is it?! Ufa means like UFO?» («Уфа»? Что это, чёрт возьми? Уфа, это как НЛО? – пер. с английского).
– Футбол был нужен республике?
– Он был прорывом на карту мира для нашего города. Для такого богатого региона какой-то несчастный миллиард рублей в год, но при этом ты ставишь свою точку на карте мира, это очень неплохо. Даже в России принято считать, что если футбол есть – хороший город, футбола нет – деревня. Последние три года Уфа не деревня, а до этого была деревней. Единственное, это всё на самотёк пускать не надо. Надо делать всё, чтобы массовость в этом деле появилась, чтобы была хорошая школа. Я знаю, что Хамитов на старте это планировал.
«ФУТБОЛ В БАШКИРИИ ЛЮБЯТ БОЛЬШЕ, ЧЕМ ХОККЕЙ»
– Многие считали, что Рахимову обязательно нужен был сильный «Салават».
– За хоккей он болел и поэтому чисто эмоционально ему хотелось, чтобы «Салават» выигрывал. Когда приближалось 450-летие республики, там политически надо было, чтобы «Салават» победил всех. Обошёл татар, Москву. Если я правильно помню, в тот год сильно увеличили финансирование, купили звёзд…
– Достроили «Уфа-Арену».
– Да-да. И выиграли чемпионат. Я тогда уже не работал в Башкирии, но был на последнем матче, меня пригласили.
– Какие-то дивиденды республика получала от того, что развивала хоккей?
– Хоккей это хорошо, я не спорю, он нужен и пусть будет. Но всё же хоккей не столь популярен среди всего массива республики. У него ядерность очень хорошая – много болельщиков у ХК «Салават Юлаев». Но при этом большее количество людей футбол любят больше, чем хоккей. Поэтому бросать футбол в угоду хоккея было неправильным. Я бы тогда на месте Рахимова перераспределил финансовые потоки на две части и хватило бы на две приличные команды. Чтобы подпитывать это всё, надо было бы вложиться в хорошие школы, чтобы свои воспитанники появились. Чтобы не было такого: купили Радулова – выиграли, не купили – не выиграли.
– Вы не консультировали Рахимова по этому поводу?
– Я же был не по этой части. Стратегии в спорте не было.
– Но вы же занимались пиаром.
– Да, но Рахимов не воспринимал спорт, как предмет пиара. Он считал, что спорт нужен, чтобы люди им занимались для здоровья. Когда кто-то поднимал вопрос о строительстве стадиона или создании, например, футбольной команды, он отвечал достаточно грубо. Примерный смысл был: «Сейчас мы купим 20 африканцев и чо?».
– И что?
– Поэтому соваться никто и не хотел. Футбол развивали вопреки мнению Рахимова. Покойный ныне Вячеслав Титов, который довёл стерлитамакский «Содовик» практически до премьер-лиги, делал это вопреки всему. Мы ездили в Стерлитамак втихаря от деда (так Мурзагулов называет Рахимова, - ред.), болели за «Содовик». То же самое Салават Гайсин, который просто любил футбол, не бросал его, и в итоге на его базе и была создана команда «БИС-Динамо» - предшественник «Уфы».
– С точки зрения вас, как политтехнолога, это было упущением?
– Конечно. Почему все в мире готовы платить за футбол, даже не по рыночным ценам? Почему китайцы скупают по 50 миллионов звёзд, которые в Европе стоят пять? Потому что прекрасно понимают, что если у них будет футбол, то Китай появится на карте мира.
– А сейчас его нет?
– Сейчас его там нет. Страна, в которой живёт два миллиарда человек отсутствует на карте мира, потому что там нет своего «Манчестер Юнайтед». А когда появится «Шанхай Юнайтед» с Халком, Роббеном и Роналду, который рано или поздно туда переедет, мы все узнаем, что есть такая страна. Слишком ли много получают футболисты – дело десятое. С точки зрения пиара это работает. И это надо делать, если мы хотим успешности в имидже и для республики, и для страны в целом. Я считаю, что наш путь, когда футбол поддерживается на государственном уровне – правильная вещь. И что чемпионат мира затащили в Россию – тоже правильно. Он может дать мощный толчок футболу. Это делается как раз потому, что на государственном уровне первые лица это понимают.
«ХАМИТОВ ПОНИМАЛ, ЧТО У НАС БЫЛ ИМИДЖ ЛЕСНОЙ ГЛУХОМАНИ»
– Следите за играми «Уфы»?
– Всегда, находясь в любой точке мира. Я когда был в командировке от ООН в Южной Африке оттуда смотрел. Когда был в Киргизии – тоже смотрел. Из Португалии…
– Похоже на фанатизм.
– Я преданный фанат ФК «Уфа», не просто потому что когда-то участвовал в его создании. Просто это мой дом, это моя команда. Я не могу это логически объяснить. Даже когда я жил в Париже, я не болел за «ПСЖ», потому что есть «Уфа». Это отличная объединяющая штука. Я знаю, что многие москвичи, приехавшие в столицу из Уфы, болеют за клуб. И в других городах тоже. Очень хочется, чтобы их не разочаровали, чтобы мы опять не почувствовали себя колхозом. За 15 лет мы устали быть колхозом. В правлении Рахимова было много хорошего, но мы же действительно были немного деревенскими. Футбол, современные рестораны, клубы нужны для того, чтобы люди просто чувствовали себя свободнее, чтобы их жизнь была интереснее. Человек ведь живет не только от зарплаты до пенсии, нужно, чтобы было о чём поплакать, порадоваться, поболеть.
– ФК «Уфа» принято называть проектом Хамитова.
– Это совершенно справедливо.
– Изначально так было?
– Хамитов, когда пришёл к власти, пронимал, что у Башкирии есть имидж какой-то лесной глухомани. Он же из Москвы приехал, он знал, что есть такой имидж. И прекрасно понимал, что этот имидж разрушается какими-то такими модными вещами, каковым является футбол. Он и сделал, чтобы мы стали модными и крутыми: вот у нас человек из «Арсенала», вот – Игорь Колыванов главный тренер, до этого был другой известный человек – Андрей Канчельскис. Они, кстати, оба были у нас на кастинге при создании клуба. Так что он это делал сознательно и я вижу в его интервью, что он эту линию продолжает и Бог даст не бросит.
– Вы же были первым президентом «Уфы»…
– (Перебивает) Да, но я эту должность попросил переименовать в председателя совета директоров. Потому что мне не хотелось быть ещё каким-то президентом, когда у нас был президент республики.
– Уже тогда было понятно, что команда через пару лет будет играть в премьер-лиге?
– У нас был чёткий план по выходу в премьер-лигу. Был план по финансированию, были понятные источники этого финансирования. Безусловно, мы шли в премьер-лигу. Параллельно мы развивали школу. Я сейчас не очень хорошо информирован реализованы наши идеи по школе или нет, но думаю, что не полностью. Хотя многие шаги к этому сделаны – база есть, стадион неплохой построен.
– Считаете, что неплохой?
– У нас никакого не было. Я был на первом матче, против «Зенита». Меня пригласили действующие руководители клуба, нашли где-то на краю географии. Прилетел специально на игру с другой точки планеты и был рад видеть полные трибуны, и яркий стадион.
КАК БЫШОВЕЦ ОБИДЕЛСЯ
– Одной из знаковых фигур при создании клуба был Анатолий Бышовец. Он даже давал пресс-конференцию в Уфе, но потом внезапно отказался работать с клубом. Раскроете тайну?
– У него была идея чуть-чуть более сложная, чем стоило реализовывать. Он хотел, чтобы мы пригласили трёх тренеров одновременно: Канчельскиса, Колыванова и Кирьякова. А Анатолий Фёдорович был бы над ними таким куратором. Нам это показалось сложно реализуемым.
– Почему?
– Мы пообщались с кандиадатами на эту тему и не нашли понимания такой идеи. Вместе мы сочли подобную конструкцию тяжело работающей в плане менеджмента. И это нам сказали сами претенденты.
– Жизнь показала, что вы были правы.
– Конечно. Даже у одного тренера возникают различные разногласия с руководством, несогласия по поводу покупки или нахождения на поле того или иного игрока. Когда их было бы трое и сектора ответственности пересекались бы, это бы приводило к конфликтам.
– Бышовец обиделся?
– Немного обиделся, но мы никакого зла на него не держали и не держим. Мы крайне ему признательны. Мы в тот момент были, как слепые котята, он всё рассказывал. C предыдущим министром спорта Башкирии мы ездили к Виталию Мутко, к Николаю Толстых. Эти все люди нам серьёзно помогали.
«УФУ» МОГЛИ НАЗВАТЬ «САРМАТОМ»
– Расскажите, почему в Уфе не стали строить футбольный стадион в центре города?
– Была крутая идея – построить стадион у подножия памятника Салавату Юлаеву, где сейчас уфимский амфитеатр. Она родилась одновременно у строительного блока и у блока идеологического. Мы считали, что было бы неплохо построить стадион в центре города. Этот амфитеатр – вещь уникальная. Во всём мире стадионов в естественном рельефе – штуки три. В Португалии, чуть ли не в Боливии, где-то ещё. Это тоже был бы хороший пиар для республики. В тот момент ещё не было решения, что вообще делать с этим котлованом. Его вырыли и он просто был.
– Так почему не построили?
– Проблемы начались, когда строители зашли, прощупали грунты. Выяснилось, что будет очень дорого всё укреплять. Оказалось, что строить заново, как это ни странно, было дешевле, чем переделать готовый рельеф. Второй момент – было против МВД, с которым мы тоже консультировались.
– Что не понравилось МВД?
– Мы хотели построить серьёзный объект, который находился возле госзданий. Объект, возле которого должно было парковаться очень много машин, что приводило бы к транспортному коллапсу. В итоге остановились на стадионе «Нефтяник». Туда ведёт хорошая дорога из центра, в то же время подключается большой район Черниковка, где людям тоже надо чем-то заниматься. Стадион симпатичный, вид с него красивый. Идей креативных тогда много было.
– Например.
– Одна из них была у президента республики – назвать футбольный клуб «Сармат». Это очень интересно. Племена сарматов ведь объединяли всех тех, кто сейчас живёт на территории России: это и башкиры, и татары, и русские. Все понемножку были сарматами. Было сарматское золото, а это хорошие ассоциации. Тогда нашлись критики, отчасти справедливые. Я не историк, не мне судить, но идеологически это мне очень нравилось.
– Когда «Уфа» вышла в премьер-лигу МВД не разрешало проводить домашние матчи на «Динамо» и многие этот скандал связывали с именем бывшего президента.
– Его конфликт с Алёшиным? Не думаю. Конечно, мне тоже было больно до слёз видеть, что команде не дают играть дома. Тем более, что получился такой холостой выстрел – мы качали эту тему с футбольным клубом, а тут такое. Хорошо в итоге, что клуб дотянул до того, чтобы играть в премьер-лиге дома. Пусть и не на том пике, какой был в момент выхода в премьер-лигу, но всё же. А МВД… Ну нельзя же ругать топор за то, что он умеет рубить. Там понимали, что «Динамо» расположено рядом с правительственными зданиями, с Белым домом, что могут быть конфликты у болельщиков. Их можно понять.
КАК ТАТАРИН ПРИЛОЖИЛ РУКУ К СОЗДАНИЮ ФК «УФА»
– Поговорим о хоккее. В годы правления Рахимова отношения между «Салаватом Юлаевым» и «Ак Барсом» были особенно острыми?
– Были. И это напрямую связано с отношениями Рахимова и Шаймиева. Началось это конкретно в 2003 году, когда президент Татарстана на инаугурации Рахимова наговорил всяких гадостей. Тогда наш Бабай на Бабая татарского обиделся. Каждый раз, когда он вызывал к себе кого-то перед матчем с татарами, говорил: «Бук сэймек еремегэз, надо выигрывать» («Дерьмо не жуйте», – пер. с башкирского). Все понимали, что проиграть 0 - 4 в серии «Ак Барсу» – верная политическая смерть.
– Приходилось слышать байки о том, как ещё 40 - 50 лет назад высшие руководители вызывали тренеров и наставляли тех обыграть Казань.
– Это было всегда, но если раньше это было скорее дружеским состязанием, то злая ревность появилась после политического конфликта, который случился у двух президентов. Это перестало быть соцсоревнованием. Были взаимные пожелания неудач друг другу во всём.
– Ужас.
– Всё прекратилось с приходом Хамитова. Даже когда мы создавали ФК «Уфа», мы консультировались с бывшим министром спорта Татарстана Маратом Бариевым, с которым вместе работали в Олимпийском комитете России. Никакого соперничества уже не было, он просто давал нам советы, как всё правильно организовать. По сути, он приложил руку к созданию башкирского футбольного клуба.
– Что стало причиной этой оттепели?
– У Хамитова не было личных проблем со своим коллегой из Татарстана. Двум президентам братских республик, народ которых сложно отличить друг от друга, нечего делить. У меня бабушка первую половину жизни считала себя башкиркой, вторую половину жизни – татаркой, а дед всю жизнь считал себя башкиром. При этом они из соседних деревень Кугарчинского района, который считается башкирским.
– С точки зрения пиара это соперничество должно быть острым?
– Только дружески. Когда проходят дерби и к ним такой массовый интерес – это здорово. Когда в дерби есть какая-то классовая подоплёка, как, например, «Рома» – «Лацио», или «Атлетико» – «Реал», или «Сити» против «Манчестер Юнайтед», рабочие против аристократов, это другое дело. Главное не забывать, что это всего лишь игра – развлечение для людей.
СОПЕРНИЧЕСТВО МЕЖДУ ХОККЕЙНЫМИ И ФУТБОЛЬНЫМИ БОЛЕЛЬЩИКАМИ НИКОГДА НЕ ПРОЙДЁТ
– Каким вы видите будущее «Уфы»?
– Хочу видеть клуб в Лиге чемпионов. Тогда его узнает весь мир. Реально весь, 95 процентов планеты узнает про мой любимый город. Ничего в этом такого необычного не вижу. Думаю, что мы можем создать школу, которая воспитает своих игроков высокого уровня. Что у нас будут полные трибуны на матчах.
– Что-то пока не верится.
– Никогда не соглашусь с теми, кто говорит, что футбол в Башкирии неперспективен. Слушайте, он перспективен везде. Дети есть везде и у них изначально нет способности лучше играть в футбол или хоккей. Это всё воспитывается. В Голландии тоже не очень тепло, там сильный ветер и холодно зимой. При этом у них лучшие футбольные школы в мире, в которых регулярно выращивают своих Роббенов. Нам ничего не мешает идти по такому пути.
– В Уфе болельщики хоккейные и футбольные ревностно друг к другу относятся.
– Я знаю.
– Это когда-нибудь прекратится?
– Ну, как можно нормально относиться к людям, которые бегают по полю в коньках? Да ещё по льду. Ведь можно лёд убрать, посеять травку, вместо дурацкой клюшки и шайбы взять мячик. Как можно серьёзно любить это безобразие на льду с палками и мордобоем?
– Я в замешательстве.
– Ну, понятно же ответил (смеётся). Никогда не исчезнет. Это нормальный антагонизм.
СПРАВКА «БИЗНЕС Online»
Ростислав Мурзагулов родился в Кумертау Башкирской АССР. Окончил МГУ, работал штатным корреспондентом газеты «Советская Башкирия», ведущим и редактором новостей на Первом канале, заместителем главы администрации президента Башкирии, начальником управления по связям с общественностью госкорпорации «Фонд содействия реформированию ЖКХ», советником президента Олимпийского комитета России, заместителем руководителя администрации главы Башкирии по внутренней политике, заместителем генерального директора ОАО «Курорты Северного Кавказа» по маркетингу и связям с общественностью. Позже работал экспертом ООН по связям с общественностью и проходил обучение в MPA Sciences Po (Institut d’Études Politiques, Париж). С 2015 года — исполнительный директор института развития избирательной системы РФ.
