Город любви, вина и театральных подмостков. Где еще родиться самому романтичному футболу Италии, как не в Вероне?
В двух семьях, равных знатностью и славой,
В Вероне пышной разгорелся вновь
Вражды минувших дней раздор кровавый,
Заставил литься мирных граждан кровь.
Из чресл враждебных, под звездой злосчастной,
Любовников чета произошла.
По совершенье их судьбы ужасной
Вражда отцов с их смертью умерла.
Весь ход любви их, смерти обреченной,
И ярый гнев их близких, что угас
Лишь после гибели четы влюбленной, —
Часа на два займут, быть может, вас.
Коль подарите нас своим вниманьем,
Изъяны все загладим мы стараньем.
Ах, Верона. Город любви и всевозможных романтических историй. Родина Ромео и Джульетты, воспетых в сотнях и тысячах баллад, воссозданных на театральных подмостках и в кинолентах. При одном лишь возгласе «Что есть любовь?» неизменно первой же ассоциацией возникнет образ Вероны, запечатленный Уильямом Шекспиром в одной из своих самых известных драм, уступающей по популярности разве что трагедии Гамлета.
Это прекрасная история, но вместе с тем будто бы и несколько разочаровывающая – все же именно неудавшийся союз двух влюбленных немного затмил под собой всю остальную красоту этого волшебного города, в котором хочется побывать и после которого придет неизбежное желание остаться здесь навсегда. А историй вокруг города на холме Сан-Пьетро хватает с избытком.
Сегодня мы взглянем на историю Вероны с точки зрения не столько футбольного болельщика, коему требуется понять, почему любовь к веронскому клубу захватывает сразу и навсегда, но и простого обывателя, коему наверняка захочется после прочтения стать одним из главных героев какой-нибудь пьесы или картины эпохи Ренессанса, чтобы будущие поколения наслаждались бесконечным повторением и репликой этого произведения искусства, рожденного под сводами столь замечательного города, как Верона.
Рождение веронского рельефа
Расположение холма Колле-Сан-Пьетро буквально кричало о том, что именно здесь следует искать следы зарождения первых культурных зачатков цивилизации на территории Европы. Протекающая вдоль его окраин река Адидже обеспечивала возможность быстрого перемещения и позволяла без каких-либо помех и угроз отстраивать поселения с возможностью развития благодаря кормовой жиле и рыбному промыслу.
И да, благодаря археологическим раскопкам на холме были обнаружены доисторические находки, свидетельствующие о возникновении первых стоянок кочевых племен, датируемых эпохой неолита – порядка четвертого тысячелетия до нашей эры. Вряд ли кого-то поразит и то, что на месте гибели некоторых кочевых групп археологи нашли бесценные вазы, расписанные геометрическим и линейным стилем, нашедшем затем развитие и на остальной части полуострова, названный меандрово-спиральной культурой производства ваз.
Будто сам вид и расположение холма настраивал на создание чего-то прекрасного.
Со временем на месте стоянок стали возникать и скопления домов, характерные для полноценных деревень. Их строительство обуславливалось отсутствием высокого уровня поднятия воды реки даже в период весеннего разлива, в домах уже строились подвалы с первых веков третьего тысячелетия до нашей эры, а на всей территории будущего округа Венето (Венеции), расположенного в шаге от Сан-Пьетро, в то же время наблюдалась оккупация галльскими племенами – обнаруженные артефакты кельтской культуры намекало на значительное продвижение ценоманских галлов в сторону Адидже, но дошли они до нее лишь ко второму веку до нашей эры. Хронографы и историки уверены, что именно сгиб русла реки давал понять племенам Северной Европы, что вряд ли на другом берегу могла поддерживаться жизнь.
Отсутствие раннего уничтожения и заселения территории пришедшими кочевниками извне позволило приспособить окружающую территорию под оборону от дальнейших набегов и захватов, а благодаря быстрому течению жители будущего веронского надела могли налаживать связи с соседними деревнями без опаски оказаться обнаруженными – течение шло в сторону Севера, что позволяло рассчитывать на явное нежелание соседей даже пробовать спускаться вдоль русла, ведь в таком случае галлы бы заметили и их.
Латинизация округа Вероны
Тайна роскошного проживания и обустройства соседей Венето не могла сохраняться вечно. Кеномы все же пустились против течения Адидже и обнаружили независимую и прекрасную со всех точек зрения деревню, разросшуюся до размеров едва ли не полновесной коммуны, что было необычно для селений той эпохи. Со второго века и вплоть до 89 года до нашей эры галлы орудовали там в поисках возможности дальнейшего продвижения, а жителей Венето и близлежащих районов либо обращали в рабов, либо изгоняли вверх по течению. Так продолжалось до тех пор, пока римская армия не явилась с намерением колонизировать все территории европейского плата, включая ближние рубежы – в первую же очередь.
С момента обнаружения вплоть до двух мировых войн коммуна на холме Сань-Пьетро постоянно подвергалась набегам и разрушениям. Сперва остготский король Теодорих закрепил за собой право навечно обеспечить этой земле мир и покой, укрепив берега огромными стенами, а на возвышении холма отстроив неприступную крепость. Вокруг нее стал разрастаться полноценный город, не чета прежним колониальным развалинам, оставленными римлянами после трех пунических войн. Римский Сенат без зазрения совести торговал акрами богатой возделанной земли в расчете на то, что за империей останутся дорожные стратегически важные пути, что для армии было куда важнее, нежели что-либо, связанное с местными жителями.
С 493 года Верона превратилась в любимейшую резиденцию Теодориха. Им двигало желание вкладывать значительные средства в завоеванный надел, чтобы в будущем многие поколения после него могли наслаждаться видами и красотами очаровательного региона. Король остготов продолжил стратегию своего павшего от его же руг предшественника – Одоакера, правившего Вероной до вторжения – укрепляя сельское хозяйство и поднимая экономику за счет удачного расположения города вдоль реки: торговля процветала, а военное значение округа ширилось за счет постоянного обновления стен вокруг королевской крепости.
Любовь Теодориха к Сан-Пьетро возросла настолько, что даже в Германии его стали называть не иначе как Дитрих фон Бьерн, или же Теодорих Веронский.
После его смерти корону и все земли Венеты, включая Верону и Равенну, наследовал Ильдибад. За ним – его племянник Тотиль. Византийцев с итальянских земель остготы продолжали устранять и обращать в рабов, но Верона оставалась нетронутой под готским стягом. Лишь в 562 году, после окончания готской войны с капитуляцией Концы в Кампании и долгого сопротивления ставшей независимой Вероны город пал под давлением Альбоина, короля лонгбардов.
Что примечательно, король византийского государства сумел оккупировать территорию Вероны без кровопролития – ему достаточно было зайти с армией внутрь и дать понять жителям и стражникам, что им гарантировано убежище, а городу – процветание. В качестве гарантии выполнения собственного обещания, Альбоин назвал веронский округ «достойным столицы», после чего на десять лет действительно признал Верону столицей Италии. После переноса резиденции королевского дворца в Павию этот титул перешел им, но Верона осталась герцогством, что лишь утвердило ее значимость.
После лонгбардского правления наступил период возвышения франков. Карл Великий возглавил последние сопротивление логбардов, однако после ожидаемого провала поспособствовал рождению Каролингской империи – земли отдал франкам, себя объявил королем нового государства, укрепил разрушенные форты и стены вокруг Вероны и спрятался там. Его сын – Пепин, – наследовал большую часть логнбардских земель, избежавших продажи франкским герцогам, ему же досталась и Верона после смерти Карла. Пепин был буквально одержим страхом новых вторжений, отчего город стал походить на полноценный военный лагерь. Редко выезжая за его пределы, Пепин прятался в Вероне вплоть до своей смерти в 810 году – по его же раннему приказу тело оставили на городском кладбище.
Каролинги продержались на территории Италии еще порядка 79 лет, пока их не выгнали венгры. Им же, а точнее периоду их присутствия на территории Вероны, принадлежит написание самого древнего дошедшего до нашего времени экземпляра с образцом средневековой латыни в форме загадки в Италии. Дословно, в ней автор посредством метафоры расписывает казалось бы бессмысленную ахинею, но после продолжительного анализа текста ученые сумели раскрыть итоговую загадку и подтвердить первое слияние письменной латыни и простонародной романской речи – возникновение средневекового слэнга.
Свободная Верона
После двенадцатого века принято считать веронское поселение независимой коммуной. Несмотря на то, что в ходе войны между гвельфами (единомышленниками Папы Римского) и гибеллинами (приверженцами идеологии империала) веронцы выбрали Папу, им удалось избежать массового кровопролития после прихода сторонника гибеллинов Эцзелино ди Романо. Римский тиран, прославленный своей любовью к пыткам, видел в Вероне место собственного умиротворения, где ему хотелось бы чувствовать себя как дома – посему стремление расширять границы собственного террора посредством постоянного устрашения и массовых убийств минули Верону.
После его смерти преемниками во главе города были назначены братья Альбоино – Альберто делла Скала и Бартоломео.
Бартоломео держался политики степенного воинского участия – нет славы без войны. Из этого следовало и его постоянное отсутствие, в то время, как корыстолюбивый Скала напротив – укреплял свое положение за счет богатства и связей. Его влияние выходило за рамки привычного восприятия лордов того времени – даже император Генрих VIII был готов выслушивать его мнение при дворе в случае несогласия последнего с проводимой политикой короны, при этом не чураясь принимать сторону именно Альбоино. Это привело к тому, что Верона постепенно превратилась в убежище политических невольников: ученые, поэты, художники – любые представители творческого ремесла, нашедшие в своих произведениях место для порицания монархии и ее отдельных представителей (то бишь то же самое, что делал и Скала), стекались во дворец, специально выстроенный лордом для них.
Из наиболее известных «гостей» Вероны того времени принято считать Данте Алигьери.
Автора бессмертного произведения «Божественной комедии» уличили в жизнеописании некоторых королевских персон, представленных отнюдь не в благонадежном виде: Данте всячески радел за объединение Италии и возвышение на престоле стороннего лица, не захваченного идеей упоения власти. Во дворце Скалы Алигьери нашел покой и уединение для собственного успокоения и примирения с самим собой.
Образ Вероны, свободной от тирании и папского гнета, стал укрепляться за городом в том числе и в литературе. Единомышленники Данте видели в нем спасение, воплощение идеи самодержавия без бесконечных войн за престол. Со временем Верона действительно обрела неофициальный статус «независимой коммуны» – независимой от предрассудков и пагубного влияния монархического безумия.
Три века без войны
Пережив падение династии Висконти и семейства делла Скала, Верона вступила в период венецианского правления. Причем вновь горожане отказались от сражений, принеся присягу Венецианской республике по собственной инициативе. Один из потомков Альбоино – Бруноро – попытался таки отобрать прежние наделы собственного семейства, но его ждало разочарование, стены Вероны, укрепляемые на протяжении десятков веков, оказались для него неприступны.
Венецианцы принесли недолгий мир и укоренение христианства: вдоль городской черты было отстроено немало церквей, приезжим монахам стали раздавать жилье, а в городской администрации отдали часть мест представителям церковного сословия. Все изменил примечательный случай: Венеция в начале шестнадцатого века немного переоценила себя в части амбиций – понтифик и его подданые устремились создать итальянского государство под их началом и вечным правлением церкви по заветам Библии и церковного устава. В противовес им итальянские и европейские суверены впервые за долгое время объединились в так называемую Лигу Камбрей, лишь бы не позволить свершиться подобному.
Венецианскую армию довольно быстро разбили, а пути отхода лежали через Верону.
Разрозненная и едва живая армейская часть церковного государства встала под городскими воротами, заклиная веронцев пустить их внутрь. Верона понимала – как только город даст официальное убежище представителям Венецианской республики, Лига Камбрей устроит долгую осаду, что усугубит и без того сложную ситуацию, в которую представители церкви сами себя вогнали.
Представители республики приняли такое настроение города и там же у ворот расторгли присягу на верность, объявив Верону независимым городом. Этот благородный жест буквально спас веронцев от голода и дальнейшего уничтожения. После истребления последних солдат оголодавшей и измученной церковной армии, король Франции триумфально вошел в город, открывший ему двери без каких-либо помех. Это оказалось огромной ошибкой...
Французские и испанские войска, уразумев, что никакого сопротивления уже не будет, ворвались в Верону и принялись терроризировать местное население. Акты насилия и грабежа приобрели повседневный характер, в то время как император Максимилиан I все никак не мог решить, в черту какого будущего региона отнести Верону после всего произошедшего. Горожане обезумели от бессилия и принялись формировать группы лиц, отказывающихся поддерживать императора, поскольку тот формально наплевал на все злодеяния союзников, вполне законно проходившие на городских улицах.
После раскрытия заговора Максимилиан поручил провести самую массовую казнь в истории Италии: одновременно на площади за несколько дней нашли свою смерть порядка четырех сотен жителей Вероны, причем хватали не только виновных, но и тех, в ком солдаты увидели намек на отсутствие поддержи императора. В довесок в город пришла Великая чума – немецкие солдаты принесли ее из Милана в момент переброски частей для последующего захвата Мантуи. Больных стали справлять по реке Адидже, там же зачастую их и хороня ввиду отсутствия мест на кладбище. После начала эпидемии вкупе с политикой частых казней количество жителей Вероны за пару лет сократилось больше, чем вдвое – от 53 тысяч до 20...
Чума по иронии судьбы принесла истинный и продолжительный мир Вероне.
После эпидемии корона полностью очистила регион от армейского влияния, оставив коммуны поодаль от военных кампаний для избежания возобновления чумного распространения заразы. И вплоть до восемнадцатого века жители Вероны не знали горя сражений и потери близких. Это позволило возродить едва ли не уничтоженную экономику, со временем сюда вновь стали приезжать именитые купцы и лорды для строительства собственных резиденций в черте Адидже, а река вновь обратилась в средство торговли.
Город преображался на глазах. Вовлечение в архитектурное возрождение известного зодчего Микеле Саммикели стало визитной карточкой современной Вероны. Церкви, дома, дворцы – во всем читался характерный для Микеле почерк.
Французская, австрийская, итальянская Верона
Сражения Наполеона Бонапарта во время итальянской кампании привели к частым французским гостям в черте города Вероны. Сам французский император неоднократно нарушал спокойствие веронцем своими визитами, а вслед за ним по улицам маршировали австрийские войска. Так в период порядка 40-50 лет территория Вероны сперва относилась к Франции, затем к Австрии – жителям было без разницы, ведь что те, что те ограничивались лишь тем, чтобы грабить и уничтожать. В остальном Верона расценивалась лишь как важный транспортный узел, где войска могут быть размещены на время под укрытием оборонных городских стен.
В 1866 году Италия и Австрия пришли к миру, а Верона окончательно закрепилась за итальянским государством. После бегства последних дивизий австрийской армии и входа итальянцев в город плебисцит провел голосование за объединение Вероны и всего региона Венето с Италией. Никому ничего не объяснялось, просто были розданы таблички, на которых значилось по одному слову: «Да» и «Нет». Веронцы отдали голоса за объединение.
Последующие разрушения носили лишь природный характер – вплоть до двух мировых войн двадцатого века.
Сперва город затопило после катастрофического наводнения 1882 года. Итальянская армия впервые за долгие года вернулась в город, но лишь затем, чтобы помогать отстраивать разрушенные дома и восстанавливать улицы.
Вслед за этим началось массовое заболачивание территорий вдоль берега Адидже, которые оградили дамбами в период восстановления Вероны от наводнения. Началось паразитирование и увеличение количества насекомых, пожиравших урожай, что затем привело к продолжительному голоду. Ввиду этого Верона столкнулась с массовой миграцией в сторону соседних европейских государств, поскольку люди попросту не могли справляться с многочисленными бедствиями и грянувшим экономическим кризисом без сопутствующей поддержки со стороны короны.
Миграция продолжалась вплоть до Первой мировой войны. За пару десяткой лет регион обеднел на 333 тысячи человек. Жители региона и близлежащих деревень уплывали в Южную Америку в надежде обрести там работу и нормальную жизнь, а в ходе обеих мировых войн Верона подвергалась масштабным бомбардировкам – облик города в значительной степени преобразился и вновь напоминал крепость, а не некогда прекрасный образчик архитектурного великолепия.
После окончания Второй Мировой наступило итальянское экономическое чудо – произошло значительное смещение рабочей силы от аграрного производства в сторону промышленности. Город разрастался, население увеличивалось по экспоненте, началось строительства значительной доли образовательных и медицинских учреждений.
Город возродился и вновь нашел себя – отныне это едва ли не главная национальная достопримечательность в сфере туризма, куда люди проистекают толпами со всего мира, чтобы ощутить неиссякаемый дух борьбы, стойкости, и что самое главное – преобладания любви над ненавистью. И за это отвечали отнюдь не генералы, не короли, и не солдаты. Лишь творцы пера и кисти, находившие в Вероне не просто объект для сражений, а воплощение идеалов своего времени вкупе с толикой романтической надежды на то, что любовь всегда оказывается сильнее меча и топора.
И возможно главным творцом образа Вероны, как настоящей столицы романтики и любви, можно смело называть Уильяма Шекспира.
Стремление британского автора и драматурга Уильяма Шекспира, которого нередко называли итальянским благодаря его, без преувеличения, идеального описания образа Италии, к достижению синергии между читателем и сюжетом привели к написанию главной романтической эпопеи в истории – «Ромео и Джульетта».
Пересказывать сюжет не имеет смысла: благо сам лейтмотив и история о двух влюбленных сердцах, которым не суждено быть вместе стары как мир. Шекспир же усилил значимость этих образов, воспев помимо них магию самого места действия, тем самым увековечив Верону как символ – символ любви, символ надежды, символ кратковременного счастья.
Многие, кто приезжают в город ради вдохновения и соприкосновения с самой лирической историей, которой в жизни конечно же не было, отмечают следующее – после посещения основных достопримечательностей, связанных с поэмой Шекспира, а именно двора Джульетты и ее балкона, паба Ромео и условное место сражения семейств Монтекки и Капуллети, в груди в обязательном порядке зарождается то самое безответное чувство неподдельного интереса к самому городу, любви к Вероне как к таковой, а не только к буквам на бумаге.
Увидев Верону однажды и соприкоснувшись с ее историей, ты действительно влюбишься в нее навсегда.
Все остальное – не более чем маркетинг. Понятное дело, что балкон Джульетты – лишь символическая надстройка для забавы туристов. Ее дом, описанный в книге, представляет собой обычное историческое здание, которое было выбрано автором только благодаря его красочному расположению. А вот атмосфера самого города, воспетого в годах, затягивает навсегда.
Отмечу также, что восторг и восхищение Шекспиром красотами Вероны нашли свое отражение еще до истории Ромео и Джульетты – разумеется, речь идет о пьесе «Два веронца». К слову, говоря о личных предпочтениях, «Два веронца» мне понравились куда больше. В ней любовь предстает не просто прихотью молодого человека, обуреваемого чувствами и страстью на ровном месте. Здесь любовь терпит неудачу, стороны вынуждены проверить свои чувства временем и пройти испытания для доказательства истинности своих намерений. В то время как Ромео по натуре бунтарь и просто пытается за счет объекта своей страсти найти утоление подросткового максимализма.
Но это лишь мои личные рассуждения без претензии на истинность.
Что наша жизнь? Игра!
Авторство этого фразеологизма поочередно отдают то Шекспиру, то Пушкину. И правы здесь именно последние, ведь Уильяму принадлежит более адресная фраза: «Жизнь игра! Забудем слова, уйди со сцены, останься ты самим собой. Живи в гармонии со всеми. Вся жизнь – театр, а и каждый в нем актер».
Александр Сергеевич Пушкин был более развернут в суждениях, что породило цитату, применимую едва ли не к любой сфере нашей жизни, настолько она широко трактуема:
Что наша жизнь? Игра!
Добро и зло – одни мечты!
Труд, честность – сказки для бабья.
Кто прав, кто счастлив здесь, друзья?
Сегодня ты, а завтра я!
И верно, Верона идеально подходит под определение театра драмы, на подмостках которого суждено было родиться футболу, больше напоминающего сценическое представление, нежели суровый спортивный этюд. Камерный город, чьи улицы схожи с декорациями к очередной кинокартине о любви, античные амфитеатры и готические дома — можно смело сказать, что любой житель Вероны преисполнен этим духом театральности, навеваемым всеобъемлющей атмосферой гротеска романтики и любви.
Рождение веронского футбольного клуба (весной 1903 года) проходило под стать традициям, заложенным родоначальниками итальянского футбола на Севере — его породили студенты. Это были выпускники классической гимназии «Шпионе Маффеи», названной по имени веронского ученого из Венето. Постигшее их забвение печалит и разочаровывает — доподлинно известно лишь то, что у истоков создания клуба стояло четверо человек, однако их имена не сохранились. Поскольку инициатива носила неофициальный характер, документировать и лицензировать формирование команды никому и в голову не пришло…
За названием, сохранившимся до наших дней — «Hellas Verona» — явно читаем почерк отсылки к греческому прошлому страны. И верно, именно профессор греческого языка Децио Коруболо стал тем, кто предложил добавить к имени славного города отсылку к Греции — Hellas.
Путь наверх был вымощен испытаниями, несоразмерными с возможностями маленького клуба без богатых попечителей. Для пополнения состава игроками, чей опыт игры в футбол чуть выше пары дней на задворках городских улиц, приходилось то и дело объединяться с другими футбольными коллективами в единую ассоциацию, где распределение долей влияния и управления проходило в соответствии с количеством поставляемых игроков в команду — чьих футболистов в основе больше, тот и главный.
С учетом того, что слияния проходили слишком часто, и денег, получаемых с членских взносов, становилось все меньше, ежегодное участие в итальянской лиге превращалось в испытание, где судьба клуба решалась буквально в один день — удастся ли собрать в этот раз достаточно денег на регистрацию?
Самый первый опыт игры в национальном дивизионе (1928 год), ставшим спустя некоторое время Серией А, оказался плачевным: последнее место в таблице и вылет во второй дивизион. На тот момент дивизион носил название «кадетский» — забавная аллюзия на тех, кто еще не годится в офицеры. «Верона» же с изрядным усердием принялась демонстрировать окружающим дух непоколебимости и непокорности, ставший визитной карточкой клуба на протяжении всей его дальнейшей истории: буквально за день команда оформила себе шестое место в таблице и официально вернулась обратно в элиту, пусть и ненадолго.
Именно в том сезоне клуб приобрел свой первый настоящий дом — стадион «Бентегоди», бетонный амфитеатр под стать аренам времен Римской империи, орошенным кровью павших героев забытых лет.
В разгар Второй мировой войны «Верона» пережила наравне с жителями города один из худших моментов в своей недолгой истории — команда впервые вылетела в Серию С, получив при этом отказ в регистрации футболистов не из своего города. Это были два года кромешной тьмы, однако и здесь веронцы сумели показать свою стальную волю, заняв первое место в третьем дивизионе и поставив на полку трофеев свою первую чашку в 1941 году.
Следующего успеха пришлось ждать аж 14 лет. Но это был год, который изменил ход истории «Вероны» — его стоило подождать.
Триумф в Серии Б
Это был сезон-1956/57. Страна переживает трудные времена, восстанавливая инфраструктуру, покореженную войной. Футбольные стадионы превращаются в места, где жители разрушенных городов могут хотя бы на несколько часов спрятаться в коконе из радости и умиротворения. И футболисты превращались в местных героев, чьи лица и стать становились воплощением облика всего городского духа.
«Верона» числилась среди самых опытных старожилов Серии Б — команда провела в дивизионе полтора десятка лет, не покидая его при этом ни разу. В составе доселе никогда не было звездных игроков, лишь те, кто был настолько преисполнен патриотизмом и преданностью клубным и городским цветам, что готов был за копейки играть против тех, чьи зарплаты позволяли полностью отдаваться игре без оглядки на дополнительные заработки.
Под предводительством тренера Анджело Пиччоли «Верона» отошла от привычных догмат футбольного толка, сделав акцент на характер и дисциплину. Веронцы превратились в одну из самых неуступчивых команд Севера, пропуская так мало голов, что зачастую молодой кипер Итало Гиццарди мог не вспомнить, какая трибуна за его спиной — столь редко он оборачивался назад, вытаскивая мячи из сетки.
В центре поля солировал непревзойденный Освальдо Баньоли — запомним это имя, ставшее в будущем нарицательным словом для поминания успеха в Вероне. На тот момент он был еще обыкновенным полузащитником, чей вклад мог быть описан не голами, а количеством синяков и шишек у игроков из стана соперников. В нем чувствовался будущий лидер, хотя капитанскую повязку в том сезоне носил Бегалли — простая формальность при жеребьевке, на которую Баньоли попросту не успел явиться.
Ключевым фактором успешного сезона журналисты назвали «Бентегоди» — жители города каждый матч на домашней арене превращали в незабываемый праздник для своих и адский котел для приезжай зрителей. Неистовая поддержка команды отвлекала соперников, то и дело оглядывавшихся на трибуны, а громогласное пение гимнов и самосочиненных песен заставляло дрожать даже самых опытных игроков.
Прекрасный старт сезона оказался несколько омрачен второй половиной, когда выбившуюся в лидеры «Верону» нагнали «Брешия», «Бари» и «Алессандрия» — клубы, привыкшие к длительному соперничеству и распределению сил на дистанции аккурат к выходу на пик ближе к финалу. Судьба чемпионства решилась лишь в последнем туре: «Верона» догнала «Брешию», и теперь нужна была хотя бы ничья с условием поражения у соперника в его матче.
Год затяжной борьбы с собственными демонами и отсутствием осознания самодостаточности вкупе с мыслями о том, что команда попросту недостойна играть в элите закончился на минорной ноте — ничья против «Комо» и ожиданием результата в Брешии… На стадионе около двух часов царила абсолютная тишина, никто не расходился по домам, а вокруг арены собрался, казалось бы, весь город…
Наконец объявили по радио: «Брешия» проиграла «Алессандрии» со счетом 2:1! И Верона принялась праздновать, но что интересно — без шума и эмоционального экстаза толпы… Это было похоже на семейные посиделки после долгой разлуки, когда всем причастным хотелось как можно сильнее преисполнится сопричастностью к победе — историческому рубикону веронского футбола. Горожане до утра гуляли по улицам, приветствовали друг друга, развешивали флаги и шарфы по стенам и балконам домов. Площадь «Пьяцца Бра» на одну ночь превратилась в место паломничество, где каждый веронец успел выкрикнуть победный лозунг напротив «Бентегоди».
Там же читали стихи, пели песни, обнимались и целовались доселе незнакомые друг с другом люди, ставшие на этот краткий миг родственными душами. На балкон Джульетты кто-то успел привязать шарф с приколотой запиской, где говорилось «Мое сердце принадлежит лишь тебе, «Верона» — и на поле любви, и на поле брани».
Выход в Серию А будто бы отошел на второй план: люди радовались победе, позабыв и о том, что для «Вероны» это был первый опыт игры в высшем дивизионе — не считая нескольких попыток в предшественнике Серии А. Соперники там ожидались совсем иного класса, противостояние неопытной команды без звезд и денег, достаточных для соперничества на подобном уровне, явно не сулило больших надежд. И тем величественнее в памяти людей тот сезон в Серии Б, сладость от которого мгновенно перебилась горечью позора, последовавшего за ней.
Бесценный опыт
Начав в Серии А сезон за здравие, «Верона» довольно быстро отлетела на последнее место. Голы пропускались с невиданной скоростью, атака зачастую не могла и помыслить о том, чтобы подержать впереди мяч дольше пары секунд. Кипер Гиццарди, отвыкший вытаскивать мячи из сетки, очень быстро вспомнил, как это нужно делать — «Верона» пропустила аж 69 голов, что стало на тот момент рекордом лиги. 22 поражения в 34 матчах лишний раз утвердили непреложность мнения о том, что характер и воля не чета деньгам и классу…. Заняв 18 место из 18 возможных «Верона» вернулась в Серию Б.
Другой бы клуб переоделся бы в траурную одежду и ушел в себя для длительного психологического выгорания в попытках пожалеть и оправдать свои неудачные попытки выбиться в люди. Но Верона жила иными идеями — это был театр, где драма и трагедия оставались неизменной чертой любого действия и представления, оттого даже в нем люди находили романтику. После вылета команды горожане вновь вышли на улицы, приветствуя своих игроков со всей любовью, на которую они были способны.
Футболисты рассказывали о том, как им не удавалось сдержать слез, завидев на стадионе полотна с их именами и услышав песни в их честь — это было не поражение, это был лишь еще один шаг вперед. Чего только стоит новоиспеченный гимн команды, сопровождавшийся фразой «Пусть нас выгнали из замка, мы запомнили дорогу». Сезон в Серии А стал важной вехой в истории «Вероны» — футболисты наконец то познали суть элитного футбола и смогли стать его частью, пусть и на краткий миг. Упав со сцены, они могли похвастать тем, что таки на эту сцену вышли.
Следующий шаг вперед удалось совершить спустя десять лет.
«Верона» более не искала победы в Серии Б, этот трофей не шел ни в какое сравнение с самим выходом в высший дивизион — и это важная черта ментального взросления команды. Отныне она не собиралась довольствоваться чем-то малым, если на кону есть что-то большее. Так, заняв второе место в 1968 году, веронцы вернулись в Серию А, которая более не воспринималась чем-то недостижимым и возвышенным. «Верона» надеялась доказать, что в этот раз она более чем достойна быть частью пира на Олимпе — не сторонним зрителем, как в прошлую кампанию, нет.
Чего только стоит празднование этого выхода в сравнении с предыдущим, когда люди были преисполнены радостью от победы, нежели утверждением своего величия. В этот раз веронцы восприняли новость куда сдержаннее, однако и лозунги их заметно отличались от предыдущих лет: «Мы вновь среди великих, нам надобно доказать им и себе, что мы достойны остаться здесь навсегда».
Город избавился от наивности «маленьких» клубов — «Верона» держалась куда увереннее в противостояниях с сильнейшими командами, что по итогу вылилось в солидное десятое место по итогу сезона и сохранение прописки в Серии А. Веронцы жили мечтой о том, что выходцы из города поэтов сумеют доказать нуворишам из северной Европы, что их романтичный футбол величественнее денежного потока. Газетные заголовки вторили этим мыслям: «На фоне Вечного Рима и пылающего Неаполя Верона выглядит как театральная сцена, где ведется представление со скрытым драматизмом — их победы приходят тогда, когда их никто не ждет».
Один телефонный звонок
Отныне клубы и болельщики не воспринимали «Верону» типичным аутсайдером, команда тоже избавилась от сего недуга. Это подтверждалось длительностью пребывания на высшем уровне: команде удалось удержаться в Серии А аж до 1974 года. И что еще драматичнее, последовавший за этим вылет в Серию Б случился лишь по причине дисквалификации от CAF — знаменитый скандал «одного телефонного звонка».
Ирония сродни шекспировской трагедии — один звонок полностью перечеркнул работу целого десятилетия. Президент клуба Саверио Гаронци набрал номер своего бывшего игрока — Серхио Клерици, который в тот момент играл за «Наполи». В том разговоре Гаронци пообещал помощь в открытии дилерского центра FIAT в Бразилии после окончания карьеры Клерици — без подтекста или прямого подкупа. Взамен не требовалось ничего. Одно лишь «НО» — звонок случился прямо накануне матча между «Вероной» и «Наполи»…
«Верона» победила со счетом 1:0, а Клерици провел свой худший матч в жизни. Неаполитанские газеты выпустили на следующий день разгромные статьи с упоминанием возможного подкупа, рассказывая о звонке президента «Вероны» в ночь перед игрой. Футбольный клуб «Фоджа», шедший на тот момент на последнем месте, подал жалобу в прокуратуру итальянской футбольной федерации — «Верона» шла четвертой, но в случае подтверждения подкупа оказалась бы дисквалифицирована, что означало спасение для одной из трех команд, шедших в зоне вылета.
Прокуратура установила, что в действиях президента «Вероны» действительно наблюдались нарушения спортивного законодательства: он предложил неправомерную мотивацию игроку другой команды, что затем стало причиной изменения его поведения на футбольном поле в прямом противостоянии между командами. «Верона» заняла 13 место в Серии А, но по итогам сезона ее таки понизили обратно во второй дивизион.
В дальнейшем Гаронци утверждал, что просто хотел помочь своему другу, это был исключительно импульсивный жест взаимопомощи — тем паче, что «Вероне» не требовался подкуп соперника, ведь команда и так шла уверенно по ходу сезона. Увы, но в тот день романтика уступила место трагизму — и это оказалась драма не футбольных, а человеческих решений.
«Верона» не отчаялась и здесь, вновь доказав на поле свою силу и значимость: в своем первом же после вылета сезоне в Серии Б команда заняла первое место и вернулась обратно.
Крушение поезда в Мурацце ди Вадо
15 апреля 1978 года вблизи от коммуны Мондзуно в Мурацце ди Вадо сошел оползень после затяжных ливней. В этот же момент поезд Espresso 572, шедший обходным путем из-за обрушения моста по пути основного следования, оказался на пути оползня. Из-за резкой смены траектории движения поезд сошел с рельс. Шедший позади со скоростью 110 км/ч рейс Rapido 813 «Freccia della Laguna» врезался в него на полном ходу — от удара первые четыре вагона упали в пропасть с высоты приблизительно в 20 метров.
На поезде Rapido 813 «Freccia della Laguna» ехали футболисты «Вероны» — они направлялись на матч проти «Ромы». По несчастливому стечению обстоятельств, команда должна была сесть на другой рейс, который оказался отменен ввиду неблагоприятных погодных условий.
«Верона» находилась в первом вагоне. За полчаса до аварии всех пассажиров первого класса позвали на ланч в вагон-ресторан, располагавшийся пятым в очередности от «головы» состава. В момент аварии мотор и кузов рейса оказались смяты «в лепешку», а четыре первых вагона моментально упали с моста. Число погибших варьировалось от 48 до 56 человек, часть пропало без вести, а 76 человек получили травмы различной степени тяжести. Огромной удачей оказался вызов в вагон-ресторан, поскольку там команда осталась невредимой — весь состав в количестве 16 человек успел выбраться из разрушенного поезда.
Игру против «Ромы» отложили, но позднее «Верона» все равно ее проиграла. В глазах болельщиков инцидент получил имя «неслучившейся Суперги» — авиакатастрофы, в которой погибла команда «Торино» 30 лет назад…
Единственные в истории
Именно этими словами клуб окрестил состав, взявший единственное в истории «Вероны» Скудетто — чемпионство сезона 1984/85.
У каждого триумфа есть своя незабвенная и неповторимая история, главы которой богаты эпитетами в духе «больше, чем», «никогда после», «никто, кроме». Для «Вероны» это Скудетто стало эпитафией всей жизни — после победы жители города будто бы обязались познать бесконечную скорбь и грусть, ведь подобное действительно более никогда не повторится. И все же для команды и итальянской общественности история победы маленького клуба без денег и звездных игроков стала той самой драматической пьесой о любви, где вера в подлинность чувств и справедливость всех жертв оказалась сильнее порядка и класса, предложенных куда более именитыми соперниками.
Во главе команды стоял тренер Освальдо Баньоли, тот самый кузнец первой в истории команды громкой победы в Серии А, о котором мы упоминали ранее. Соседи и друзья часто называли его «философом» — Баньоли очень любил много рассуждать о тщетности бытия в контексте столкновения сильных и слабых, а также о невозможности одолеть силой того, кто сильнее тебя. Для Баньоли футбол был чистым искусством, на поле он строил не столько тактические схемы, сколько пытался сочинить камерную сонату, используя при этом лишь две имеющиеся под рукой ноты.
«Верона» два сезона подряд до этого завершала год в верхней части турнирной таблицы. При этом оба раза клуб умудрялся доходить и до финала Кубка Италии — так отчего бы не поднять планку ожиданий? Руководство не поскупилось на траты, привезя в состав Бригеля и Ларсена — двух мощных игроков сборных Германии и Дании. Но в какое это шло сравнение с тем, что параллельно в Неаполе журналисты чествовали приезд Диего Армандо Марадоны, в Милане приветствовали Румменигге и Улкиса, а во Флоренции в центре внимания находился непревзойденный Сократес.
Помимо приезда зарубежных гостей, перемещения внутри самой Серии А тоже будоражили воображение. Джентиле после 11 лет в «Ювентусе» переехал в Тоскану, а на его место был взят Фаверо, Лидхольм сменил «Рому» на «Милан», а «Сампдория» приобрела многообещающего на тот момент итальянского таланта Луку Виалли.
«Верона» в первом же туре обескуражила Италию мощной победой над «Наполи» со счетом 3:1. Провинциалы сходу забрались на пьедестал, откуда свысока озирались вокруг, наблюдая массу голодных хищников, жаждущих как можно скорее сбросить выскочек с первого места. Увы, но этому не суждено было сбыться. Во втором туре также случилась победа — пал «Асколи». Журналисты радостно потирали руки, чувствуя назревающую сенсацию, но все еще сторонились громких слов — впереди был тройной спарринг сразу против «Ювентуса», «Интера», и «Ромы».
«Верона» одолела «Ювентус», ведомый Мишелем Платини, удержала сухую ничью с «Интером» и «Ромой», и окончательно закрепилась во главе турнирной таблицы.
Первое поражение случилось лишь в 15 туре аккурат под конец первого круга. Никто не воспользовался данной осечкой, и «Верона» завершила круг «зимним чемпионом». С этого момент лишь раз команда делила первую строчку с кем-то другим — «Интер» сумел за счет ничьи соперника догнать того в лидерах, но буквально в следующем же туре вновь подарил «Вероне» преимущество в одну победу.
24 марта отрыв «Вероны» от второго места вырос до шести очков.
12 мая для города Вероны стал праздником национального значения. Их команда отправилась в Бергамо, где для Скудетто хватило бы и ничьи. До конца сезона оставалось все две игры, но все можно было закончить именно здесь и сейчас, чтобы больше не зависеть ни от кого. Стадион «Атлети де Адзурри» принимал гостей без особой враждебности. Зрители понимали, что на их глазах вот-вот родится история, однако победа родного клуба была важнее всего.
«Аталанта» первой открыла счет, но оваций не последовало: все отчетливо понимали, что «Верону» один мяч не остановит. На 42-й минуте матча Пребен Элкьер в одиночку совершил умопомрачительный прорыв по левому флангу, где обыграл эффектным финтом сразу двух защитников, после чего низом пробил в дальний угол — 1:1.
Именно этот счет и зафиксировал то, чего прежде Италия никогда не видела. «Верона», первый город регионального значения, стал чемпионом страны! Доселе никогда команды не из столиц своих областей не поднимали над головой трофейную чашу Скудетто! Это был вечер, объединивший в счастливом порыве веронцев навсегда.
Улицы оказались омыты слезами счастья, по всей периферии городской инфраструктуры на сутки жизнь полностью остановилась. Футболисты «Вероны» заходили в город словно герои греческой мифологии, обнажив мячи и нанизав головы павших богов на свои копья. Единственный вечер в истории клуба, ставший легендой, а после и мифом. Сменялись поколения, деды рассказывали о случившемся своим внукам, и те через 40 лет расскажут о победе уже своим внукам. Романтика возвышения маленького над вечным несоизмерима ни с чем, что есть в футболе. И тот факт, что подобное случается настолько редко, лишний раз закрепляет сей постулат в вечности. Ибо только в такие дни футбол превращается в искусство. А искусство не подчиняется статистике и здравому смыслу. Оно живет лишь для того, чтобы радовать душу и сердце.
Суровые реалии обыденной жизни
Любому эпосу, сколь бы продолжительным он не был, после победы положены свои титры и завершение истории. Никого не волнует жизнь героев мифологических басен после их свершений и подвигов. Это рутина и превратности быта — то, с чем мы и так сталкиваемся в повседневной жизни.
На эту тему мне импонирует монолог одного из персонажей фильма «О чем говорят мужчины». Представим, что Ромео и Джульетта не скончались от яда в доказательство истинности своих чувств. Представим, что они прожили после бракосочетания долгую жизнь. До сего дня они почти ничего не знали друг о друге, их любовь не познала тягости расставания, мук лишения комфорта в угоду привычек другого человека, никто из них не думал о том, что у их любви есть вредные привычки и тяга к ленивому существованию в угоду потребления. И тот факт, что они умерли в счастье неведения, позволяет называть их историю самой счастливой повестью на свете. Возможно, нечто подобное применимо и к чемпионской «Вероне».
Столь громкий триумф и высочайший прыжок лишь усилили боль от последующего падения в более привычные реалии. Пусть творец победы Баньолли и остался еще на пару лет в команде, других героев моментально растащили по другим клубам. Спустя всего пять лет после Скудетто «Верона» вновь вернулась в Серию Б.
Это был финальный аккорд «золотой» эпохи самого романтичного клуба Италии. Но и за ее пределами команде удавалось неизменно одаривать болельщиков по всей стране удивительными и драматичными историями.
В 1996 году «Верона» провалилась на самое дно: команда упала в Серию С, спонсоры покинули клуб, а футболисты отказывались играть за низкую зарплату. Во время каждого следующего домашнего матча в третьем дивизионе болельщики на фоне абсолютной безысходности забивали целиком «Бентегоди». Никто не освистывал свою команду, не были слышны упреки или обвинения. Вместо этого фанаты пели оды величию «Вероны», а клич «Ты никогда не останешься одна» стал самым популярным с того времени среди веронской фанатской толпы.
В 1999 году Чезаре Пранделли вывел «Верону» в Серию А. В команде отметилось поколение бразильских талантов, ставшее затем звездами первой величины — Адриано, Муту и Каморанези украсили мировой футбол своим непревзойденным классом, взращенным и выпущенным на свет именно в стенах «Бентегоди».
В 2013 году «Верона» вновь сумела вернуться в Серию А спустя 11 лет забвения. В команду пришел Лука Тони — знаменитый итальянский бомбардир, которому на тот момент стукнуло уже 35 лет. Абсолютно все без исключения посчитали, что Тони отправился доигрывать в маленький клуб без каких-либо амбиций. И как же Италия ошибалась… Лука стал лучшим бомбардиром чемпионата, опередив Карлоса Тевеса на два гола. Он стал любимцем Вероны и счастливым талисманом этой команды, а каждый его гол на родной арене сопровождался взрывом эмоций сродни пушечному залпу. Где, как не в Вероне история о воскресшем герое могла стать реальностью?
В 2023 году все указывало на очередное падение в бездну. Массовый уход ключевых игроков, тяжелейший старт без побед, 5 очков за весь первый круг и последнее место в турнирной таблице. Но болельщики не отчаиваются, они поддерживают и как все сто лет до этого, они всегда с командой несмотря ни на что. Команда к весне несколько оживает, приходит новый тренер, набираются баллы и вытаскиваются героические победы. Так к последнему туру у «Вероны» и «Специи» по 31 баллу — требуется матч плей-аут за выживание и сохранение прописки в Серии А.
Игра не на жизнь, а на смерть, на кону миллионы евро доходов с ТВ-прав за игру в высшем дивизионе. Фанаты «Вероны» заполоняют едва ли не все свободное пространство на нейтральном стадионе «Мапеи», распевая «Gialloblù nel cuore» — «Желто-синие в моем сердце». «Вероне» вытаскивает победу 3:1, пропуская ненужный гол лишь на последних минутах, оставаясь еще на сезон в Серии А.
После финального свистка все футболисты веронской команды лежат на газоне. Капитан Фараони в слезах говорит на камеру: «Эта победа — самое настоящее избавление… Для города, для команды, для нас, для всей той магии, которой преисполнен этот клуб». Вновь город празднует, пусть чуть более сдержано, нежели в 1985 году. И все же даже из такой малой победы «Верона» может сотворить целую поэму, наполненную драмой и романтикой…
12 мая 2025 года исполнительный директор «Вероны» Итало Занци провел ряд мероприятий, посвященных сорокалетию единственного в истории клуба Скудетто. Даже мэр Вероны посетил торжество, поскольку и он застал в молодости эту победу вживую с трибун:
«У меня сохранилось множество воспоминаний, связанных с этой победой, но прежде всего это голос Роберто Пульеро после матча против «Удинезе», который мне довелось услышать с первых рядов. Это был голос страсти и вечной преданности собственным идеалам, которые «Верона» стремится взращивать через поколения. Это те моменты, которые навсегда остаются с нами»
Мне часто становится грустно от мысли о том, что на сегодняшний день в Серии А едва ли возможна даже сотая процента вероятности повторения подобной истории, настолько резко поднялась планка социального разделения между клубами первой и второй десятки. Более того, представить себе, что Скудетто может уйти не «Ювентусу», «Милану, «Интеру, или «Наполи», фактически невозможно.
Нам остается лишь довольствоваться подобными воспоминаниями, которые старше нас самих, но тем ценнее они для истории.
