Сид Лоу. «Страх и ненависть в Ла Лиге» 10. ЭЭ: Оригинальный «Особенный»
Примечание автора/Примечание о валюте и языке
***
Эленио Эррера прибыл в «Барселону» с миссией: сбить мадридский «Реал» с его насеста. Это был финал сезона 1957/58 годов, и случился своего рода психоз. Мадридцы выиграли четыре из последних пяти чемпионских титулов и первые три европейских кубка. «Барселона», не так давно доминировавшая в Испании, завоевала Кубок Генералиссимуса 1957 года, но с 1953 года не выигрывала чемпионат, до прихода Альфредо Ди Стефано. Выбор времени не мог быть хуже: не сумев выиграть титул чемпиона страны, как это было в 1948, 49, 52 и 53 годах, они не попали в недавно созданный Кубок чемпионов. В их отсутствие Мадридцы начали серию, которая обеспечила им бесспорную позицию лучшей команды континента и они затмили своих соперников, оставив «Барселону» забытой и разочарованной.
«Барселона» задавалась вопросом, а что могло бы быть, глядя на своих соперников как на узурпаторов и глазами заговорщиков. «Успех мадридского "Реала" как внутри Испании, так и за ее пределами напугал каталонцев, — вспоминал Эррера, — но у нас была команда, способная конкурировать с ними, и именно это я и хотел им показать. Тот факт, что столь выдающаяся команда, как "Барселона", до сих пор не играла в Кубке чемпионов, нуждался в немедленном исправлении». Эррера был идеальным человеком для этой работы, «Особенным» за пятьдесят лет до «Особенного», как его назвали на «Камп Ноу» за полвека до того, как Жозе Моуринью был вызван на «Сантьяго Бернабеу» с поразительно аналогичной миссией, используя аналогичные методы и в конечном итоге закончившейся аналогичным образом.
Итальянский романист Джанни Брера позже написал, когда Эррера работал в «Интернационале»: «Клоун и гений, вульгарный и эстет, султан и верующий, грубый и компетентный, страдающий манией величия и помешанный на здоровье... [Эррера] — все это и многое другое». Сын андалузских родителей, которые познакомились на Гибралтаре, Эррера родился в Аргентине и вырос в Касабланке, играя в футбол в Марокко и Франции, а сначала стал тренером в Пюто. Позже прозванный Il Mago, Волшебник, он тренировал в Португалии и перешел в «Барселону» из «Белененсеша», ранее тренировал «Вальядолид», «Атлетико Мадрид», «Малагу», «Депортиво де Ла Корунья» и «Севилью». Обладатель чемпионского титула с «Атлетико» в 1949/50 и 1950/51 годах, Эррера вывел «Севилью» на второе место в 1956/57 годах и был одержим деталями: глубокий тактический мыслитель, которого часто ошибочно обвиняют — а в Испании используют именно «обвиняют» — в том, что он отец катеначчо, ультразащитного системы «дверного засова».
Харизматичный, энергичный и решительный, никогда не боявшийся высказаться, автор тысячи легендарных фраз, некоторые из которых он на самом деле никогда не произносил, ни один тренер не пользовался столь огромным авторитетом в СМИ. Пресса цеплялась за каждое его слово, и он искал их так же, как и они его. «Важно не то, что он говорит, — писала одна газета, — важно то, что именно он это говорит. Если ЭЭ говорит: "ветрено", газеты пишут: "ЭЭ критикует офис метеорологической службы"».
К 1955 году опрос показал, что Эррера — сокращенно ЭЭ [прим.пер.: на испанском, созвучное HH], что усиливало окружающую его ауру — был самым популярным тренером в Испании. Тем временем те, кому он не нравился, действительно его не любили. Он упивался всеобщим вниманием. Аннотация на обложке его мемуаров подводит итог: «Этот Эррера — дьявол! Теперь он пишет мемуары! Да простит нас Господь! Как будто он и так уже не наделал достаточно шума! Как будто газеты и так уделяют ему недостаточно внимания! Как будто его слова уже не вторглись в каждый дом, каждый офис, каждую мастерскую и каждое общественное место! Как будто им и так недостаточно восхищались! Как будто его и так уже недостаточно ненавидели!»
Мадридские игроки, безусловно, возненавидели его: провокации были его разменной монетой, и в тот день, когда он стал тренером сборной Испании в 1959 году, все еще возглавляя Барсу, мадридские футболисты отказались пожать ему руку и обсуждали бойкот la selección [сборной].
Вряд ли это было ложе из роз и в «Барселоне», где за два года пребывания Эрреры в клубе зависть в раздевалке и зале директоров только усилилась. Жозеп Самитьер, уходящий технический директор, сказал восхищенному Сантьяго Бернабеу, что его бывший клуб был «катастрофой»; Эррера позже написал об «интригах большого цирка», «неприятной атмосфере злобы внутри и снаружи»; и после одного дерби в предыдущем сезоне нападающий мадридцев Эктор Риал прокомментировал: «Отношение болельщиков [Барсы] странное: они не поддерживают свою команду». Были даже стычки между сторонниками двух звезд клуба: Кубалы с одной стороны, Луиса Суареса с другой. Короче говоря, Эррера столкнулся с тем, что Йохан Кройфф позже назовет entorno, или окружением — политическим и социальным водоворотом, который кружился вокруг клуба со своими фантазиями и фобиями.
Ни одна фобия не была сильнее страха перед «Мадридом». Руководство «Барселоны» было одержимо тем, что «Мадрид» покупал журналистов, судей и другие команды. У Эрреры были свои подозрения, он встал со своей скамейки во время одной игры в Гранаде, чтобы крикнуть судье: «Ты не посмеешь так поступить ради "Мадрида"!» но его ответные действия были удивительно прагматичными. Если «Мадрид» покупает людей, сказал он, «Барселона» должна сделать то же самое. Никакого морального возмущения, просто факт. Эррера, к которому обратились двое мужчин, предлагавших заплатить ему за сдачу матчей, когда «Барселона» сражалась с «Мадридом» в конце его первой кампании, признался, что предлагал бонусы соперникам мадридцев в ключевые моменты сезона — пусть даже он и всегда настаивал, что его клуб не может сравниться с «щедростью» столичной команды.
Были и другие проблемы. Эррере достались игроки, которым не хватало уверенности и доверия друг к другу и к клубу. И правда заключалась в том, что он тоже не совсем доверял им. Некоторые любили покутить, один прятал сигареты, коньяк и эротические французские журналы в своем прикроватном столике в командном отеле, в то время как другой, склонный к вуайеризму, был заперт в своем «убежище» на балконе отеля, и ему пришлось сбежать, спустившись по водосточной трубе через другую спальню этажом ниже. Совет директоров опасался, что еще одного игрока ввела в заблуждение его подруга, певица. Хуже того, они сказали новому менеджеру, что, когда тот уезжает с командой, она идет к другим мужчинам. Клуб пытался разлучить пару, но безуспешно; они наняли частных детективов, чтобы проследить за ней и собрать доказательства ее неверности, но она была слишком умна. И снова ответ Эрреры был прямым и по существу. Все просто, он сказал совету директоров: мы наймем кого-нибудь, чтобы тот переспал с ней. На мгновение воцарилась тишина, и молодой директор поднял руку. Я это сделаю.
То, как Эррера справился с этим, было симптоматично. Он покинул собрание и пригласил игрока и его подругу на ужин. В слезах пара рассказала ему, как их жизнь в Барселоне стала невозможной: за ними повсюду следили, слухи никогда не прекращались, давление было невыносимым. Есть только один способ переломить критику, сказал Эррера игроку — что-то выиграть. Он повернулся к девушке, посмотрел ей прямо в глаза и сказал: «А это зависит от тебя». Как выразился бразильский нападающий Эваристо де Маседо: «Эррера не просто заботился о команде, он заботился абсолютно обо всем, что ее окружало».
Не то чтобы это было легко, и достучаться до Ласло Кубалы оказалось гораздо сложнее. Не в последнюю очередь потому, что некоторые члены команды подозревали, что Эррера никогда по-настоящему этого не хотел. К тому времени Кубале исполнился тридцать один год, и, по словам одного из товарищей по команде, он «был на пути к спаду». К нему относились с почтением, которому Эррера не доверял. Дело было не в том, что у Кубалы было эго как таковое — и уж точно не в сравнении с Эррерой — просто его статус затмевал всех остальных, а его вялый, игривый подход к футболу, почти детская манера, с которой он действовал, лоб в лоб противоречили идеям его тренера. Один журналист, освещавший «Барселону» в ту эпоху, описывает ситуацию простыми словами: «ЭЭ не любил кубализм, потому что он хотел быть примадонной».
Еще одна потенциальная проблема заключалась в том, что Кубала был самым высокооплачиваемым игроком команды. В 1956/57 годах он заработал 1 308 025 песет ($31 140); следующими по величине заработками были Эулохио Мартинес (378 500 песет) и Басора (371 637 песет). К тому времени, когда приехал Эррера, подписав венгров Шандора Кочиша и Золтана Чибора из «Гонведа», более, чем за 300 тыс. песет каждого, Эваристо зарабатывал 682 500 песет, а Кубала — 2 471 950. Общий фонд заработной платы «Барселоны» в размере 10 886 062 песет ($258,7 тыс.) в 1957/58 годах вырос до 17 373 853 ($414 тыс.) в следующем сезоне — жернова, которые в конечном итоге и придавили их. Эррера и сам не был дешевым: «Барселона» была вынуждена выплатить «Севилье» миллион песет в качестве компенсации после того, как Эррера от них ушел. В краткосрочной перспективе он того стоил: однако в долгосрочной перспективе некоторые считали, что вовсе нет.
Эррера оплакивал тот факт, что он не смог тренировать Кубалу на пике его мастерства, когда игрок был, вероятно, лучшим в мире. Эррера также считал, что закат для венгра наступил слишком рано. Он жаловался, что Кубала не заботился о себе — хотя, будучи крепко сложенным, он в действительности мог о себе позаботиться, однажды сбросив в море четырех американских морских пехотинцев во время пьяной ссоры. Эррера использовал такие эпизоды, чтобы оправдать выпихивание Кубалы из команды, но вместо того, чтобы создать единство, к которому он стремился, это усугубило конфликт. Когда тренер призвал совет директоров «Барселоны» выступить с публичным заявлением, обвинив венгра в том, что тот неоднократно пропускал тренировки и отказывался играть, ссылаясь на «болезни, которые трудно продемонстрировать», семь директоров подали в отставку в знак солидарности с Кубалой. И все же, далекий от мысли, что он был слишком суров со своей звездой, Эррера стал винить себя за то, что у него не хватило смелости зайти дальше.
Что касается Эрреры, то Кубала был медлителен, и его привычка оборачиваться, как бы представляя себя толпе, делая лишнее касание, нарушала динамику движений, которые хотел навязать новый тренер — скоростных, прямых, агрессивных. Кубала, по его словам, играл на публику, «скорее эффектно, чем эффективно». Он стал одержим, критикуя Кубалу как «раковую опухоль» команды перед своими compañeros [товарищами], а позже писал о «мифах и кумирах, подпитываемых журналами», жалуясь, что «болельщики не видели, что победы были бы невозможны без таких людей, как Сегарра, Родри, Грасия, Оливелла, людей из кантеры с искренней любовью к цветам клуба».
Эррера был убежден, что сможет победить и без Кубалы, но для этого ему нужно было навязать абсолютную власть, новый менталитет и подход, новый стиль. Когда Эррера прибыл в «Барселону» в конце сезона 1957/58 годов, команда, которую он унаследовал, только что сыграла первый матч финала Кубка ярмарок и финишировала второй, второй, второй, третьей и третьей в предыдущих пяти сезонах чемпионата. Впечатляющая команда, но которой чего-то не хватало; команда, пережившая кризис беспокойства, который могла разрешить только победа над «Мадридом» и победа в Кубке чемпионов.
Недостатка в способностях не было. Эррера назвал эту группу игроков лучшей, с которой он когда-либо работал — лучше, чем игроки «Интернационале», с которыми он выиграл два Кубка чемпионов подряд. Это была, пожалуй, самая талантливая команда, которая когда-либо была в «Барселоне», даже опередив команду Пяти кубков. Помимо Кубалы, у них были Шандор Кочиш, Эулохио Мартинес, Хусто Техада, Ферран Оливелла, Рамон Вильяверде и Эваристо де Маседо. Антонио Рамальетс по-прежнему был вратарем «Барселоны», и у них был галисийский плеймейкер Луис Суарес. А еще молниеносный Золтан Чибор.
Чибор приехал в Испанию после венгерского восстания в 1956 году, присоединившись к «Барселоне» в 1958 году. Десять тысяч человек были убиты в первую неделю восстания, когда в город ворвались советские танки, а венгры отчаянно защищались, поливая улицы жидкостью для мытья посуды в надежде сбить захватчиков с курса. Как и Пушкаш, Чибор в то время играл в Австрии и воспользовался матчем в Европе, чтобы сбежать. Его клуб «Гонвед» нанял контрабандистов, чтобы те помогли его семье переправиться через границу и воссоединиться с ним. Во время побега небольшая группа достигла развилки дорог, где они разделились, жена и ребенок Чибора пошли в одну сторону с одной из групп. Те, кто пошел с другой группой были скошены пулеметным огнем.
Сын Чибора Золтан сидит за столиком ресторана на берегу моря в Барселонете. «Детям дали глоток алкоголя, чтобы мы перестали плакать, — говорит он с озорной улыбкой, которая противоречит драматичности момента. — Для игроков приезд в Испанию стал освобождением. Люди говорят о диктатуре Франко, но мы избежали коммунизма. Нам дали испанское гражданство как беженцам из коммунистической страны; процесс был ускорен, в основном благодаря тому, что так захотел Франко. Позже мой отец открыл в Барселоне бар под названием "Кеп Дуна", который служил убежищем для венгров. Перебежчики приходили в поисках бара — они останавливались там или в доме Кубалы. Мой отец был одним из лучших игроков в истории, умелым левым вингером. Справедливость в отношении этой команды так и не восторжествовала».
Суарес вспоминает: «У нас были атакующие игроки самого высокого уровня, настоящие игроки мирового класса». Сам Суарес, вероятно, был лучшим из них, человеком, которого Эррера назвал «великим организатором команд», который «вел образцовую жизнь»; Ди Стефано назвал его «архитектором»; а Эваристо настаивает: «Луисито был величайшим игроком, которого я когда-либо видел. Он был умен и действительно умел отдать пас — он снова и снова пускал меня один на один с вратарем». «Я был organizador [организатором], — говорит Суарес. — Я начинал глубоко, но покрывал большую часть поля, и передо мной была широкая перспектива, ви́дение. Я хорошо умел менять скорость игры, у меня была хорошая техника, и я мог ударить из-за пределов штрафной». Некоторым он нравился больше, чем Хави Эрнандес. Хави — игрок, которого короновал сам Суарес, но он человек, которому нравится подзуживать людей, и, в любом случае, он не убежден. На его лице расплывается дерзкая ухмылка. «Я делал передачи на сорок пять метров и мог переключать игру с одного фланга на другой, — протестует он, смеясь. — Моя игра была гораздо более разнообразной, чем у Хави».
Задача Эрреры состояла в том, чтобы сделать их командой, заставить их делать все так, как он хочет, навязывая себя игрокам и директорам. Звучали звуковые фрагменты и мотивирующие речи. На стенах были расклеены лозунги с такими словами, как Скорость, Техника, Командная работа. Перед матчами игроки передавали мяч по кругу, крича друг другу «победа!». Раздавались обещания. Перед одним из турне Чибор пожаловался, что не хочет так надолго уезжать, и Эррера сказал ему, что он может вернуться домой, если забьет три гола во всех матчах. Чибор оформил хет-трик в первой же игре. «Каталонцам я говорил: "Цвета Каталонии, играйте за свою нацию", — говорил Эррера британскому писателю Саймону Куперу в начале 1990-х годов, — а иностранцам я говорил о деньгах. Я говорил об их женах и детях. У тебя двадцать пять игроков, и ты не можешь говорить одно и то же им всем». На самом деле Эррера часто так делал. Чего он не делал, так это не говорил одно и то же всем в клубе. Он активно стремился создать связь между собой и своими игроками — до определенного момента, вопреки правилам, покупая их лояльность, говоря им, что они могут зарабатывать больше денег, чем когда-либо прежде, и борясь за то, чтобы выбивать для них все бо́льшие бонусы. Обещания денег заставили команду аплодировать и скандировать его имя; момент «покажи мне деньги» за десятилетия до того, как «Джерри Магуайр»привнес спортивный цинизм в кино.
Если и были холодные, звонкие деньги, то была и тяжелая работа. Первая тренировка Эрреры закончилась тем, что игроков вырвало. Три тренировки в день были обычным делом для начала, и он был жестким, агрессивным. Он отправил одного игрока на поле, несмотря на протесты, что тот болен, сорвал гипсовую повязку с другого и отказался дать им какую-либо передышку. На фоне бесчисленных слухов врач «Барселоны» был вынужден отрицать, что «сахарные» добавки, которые раздавал Эррера, были чем-то совершенно иным, и игроки жаловались, что не могут заснуть после игр. Другие, обеспокоенные содержанием, отказывались принимать добавки или просто выбрасывали их, когда тренер не видел. По словам Луиса Лайнса, один игрок, заподозрив неладное в чае, который раздавал Эррера, отдал его на анализ знакомому врачу. Тесты показали, что в нем содержатся амфетамины, и Кубала предложил Эррере выпить его самому. Некоторые игроки отрицают, что подобное имело место.
Эррера неустанно стремился к успеху. Рамальетс называет его гением. «У него были досье на все. Он мог бы рассказать тебе о родителях какого-нибудь итальянца или немца, в какой день он родился, все. У него было отличное тактическое видение, и он знал, как заводить своих игроков. Он был человеком, который яростно настроен сделать то, что он хочет и он знал команду соперника от и до. Он сказал мне: "Антонио, если назначат пенальти и такой-то его будет бить, то он пробьет туда-то". Я никогда не обращал на это никакого внимания! Но он знал игроков вдоль и поперек».
«Всегда имела место быть большая интенсивность, убежденность и концентрация. Он был чрезвычайно профессионален — и совершенно не похож ни на кого другого, — вспоминает Суарес. — Работа была тяжелее, сильнее, быстрее и агрессивнее; подход, направленность. Никаких тебе шуток — все было очень серьезно».
Контраст по стилю с «Мадридом» вряд ли мог быть бо́льшим. «Барселона» должна была найти способ противостоять чемпионам Европы, и Эррера именно это и сделал; его тактика была обусловлена их тактикой. Его противоядием от техничной игры мадридцев был прямой, физический подход. Это сработало: «Барселона» и «Мадрид» встретились в октябре 1958 года, в начале первого полноценного сезона Эрреры на посту главного тренера. У «Мадрида» была та еще линия нападающих — Копа, Риал, Ди Стефано, Пушкаш и Хенто — но «Барселона» выиграла со счетом 4:0, благодаря хет-трику Эваристо, в результате чего «Мадрид» вылетел с первого места в таблице. «Секрет заключался в том, чтобы играть очень быстро, в то время как мадридский "Реал" предпочитает более спокойный стиль, который, несомненно, идет на пользу их превосходной технической игре», — с гордостью сказал Эррера. И хотя «Реал» обыграл «Барселону» со счетом 1:0, когда они снова встретились позже в том же сезоне, команда Эрреры впервые с 1953 года завоевала титул.
Финальная игра состоялась на выезде против «Расинга Сантандер». Пресса приписывала Эррере цитаты, в которых он говорил, что его команда выиграет, «не выходя из автобуса», и, хотя он отрицал такие слова, это не помешало ему подвергаться оскорблениям на протяжении всей игры из-за выражения, вошедшего в испанский футбольный лексикон для описания любой легкой победы. Игроки «Расинга» якобы получили по машине на каждого, чтобы те обыграли «Барселону», любезно предоставленные мадридским «Реалом»; тем временем «Барселона» предложила бонус соперникам мадридцев в последний день чемпионата. «Барселона» победила, и чемпионский титул наконец-то достался им — и они побили рекорд по набранным очкам, чтобы завоевать его.
Это было не все, что они выиграли. «Барселона» встречалась с «Мадридом» в полуфинале Кубка Генералиссимуса, всего через несколько дней после того, как мадридцы выиграли свой пятый Кубок чемпионов в Глазго, одержав ошеломляющую победу над франкфуртским «Айнтрахтом» — перед игрой была отдана дань уважения чемпионам Европы. Пушкаш забил дважды, и к перерыву «Барселона» проигрывала со счетом 0:2, но Анхель Мур-старший припомнил входящего в раздевалку и кричавшего на своих игроков Эрреру, который громко объявил перед игрой, что его команда победит. «Теперь они наши! Они измотаны! Вы прибили их! Продолжайте в том же духе, и мы их разобьем!» Он не мог поверить своим ушам, но Эррера был прав: Барса выиграла со счетом 4:2, а ответный матч завершился со счетом 3:1, что вывело их в финал, где они завоевали кубок, а также чемпионский титул и Кубок ярмарок, а также Кубок Дуарте и трофеи Мартини Росси.
Другими словами, заходило все. Кроме Кубка чемпионов.
И в этом-то все и дело. На банкете в честь чемпионского титула Эррера не выступал — он утверждал, что директора завидовали его популярности, а позже оплакивал «жестокую кампанию», настаивая на том, что он «сидел на бочке с динамитом» — но президент и другие члены правления выступили. В каждой речи упоминался «Мадрид». Титул был первым шагом: мадридцы были обыграны дома. Теперь нужно сделать то же самое за границей. «Барселона» впервые попадет в Кубок чемпионов; это будет возможность исправить ошибки.
«Если бы не мадридский "Реал", мы могли бы выиграть все, — вспоминает Луис Суарес. — История была несправедлива к нам». В то время в Кубок чемпионов попадали только чемпионы своих соответствующих лиг. Бывшие игроки мадридцев утверждают, что это придает их успеху бо́льшую значимость, повышенную ценность: на турнире играла не абы какая-то команда. Бывшие игроки и болельщики «Барселоны» предлагают альтернативную точку зрения. Поскольку только чемпионы могли принять участие в турнире, многие из лучших команд Европы не получили возможности принять участие в соревнованиях. «Барселона» выиграла четыре из восьми титулов до эры Кубка чемпионов. За те пять лет, что они выигрывали Кубок чемпионов, с 1955 по 1960 год, мадридцы выигрывали чемпионат только дважды. В конечном счете, столько же раз, сколько и «Барселона». Можно привести доводы — и в Каталонии они были приведены — в пользу утверждения, что «Мадрид» даже не был лучшей командой в Испании; лучше всего это утверждение было показано «Барселоной» Эленио Эрреры.
Как выразился Пушкаш: «В то время как мы выигрывали Кубок чемпионов в 1959 и 1960 годах, "Барселона" дважды подряд выигрывала чемпионат. У них была отличная команда, и, казалось, они могли "сделать" нас в любое время, когда захотят. Венгерские парни безжалостно издевались... даже звонили мне, чтобы подзуживать».
Но Европа была местом, где оценивались команды и создавали легенды. «Мы хотели переломить их, — говорит Суарес, — но у нас даже не было такой возможности. Проблема заключалась в том, что это были две отличные команды. Мы были отличной командой, но, черт возьми, только одна команда могла играть в турнире. Пока мы не выиграли лигу, мы даже не участвовали в соревновании. Если бы вы были вторым, вы бы ничего не могли сделать. Представьте себе Лигу чемпионов сейчас, и "Мадриду" даже не разрешают играть из-за "Барселоны" в течение трех лет, потому что "Барселона" выиграла чемпионат. Вот на что это было похоже».
Это повторяющаяся тема. Для некоторых сторонников «Барселоны» историческое превосходство «Мадрида» частично основано на заблуждении. Ходила шутка, что, по крайней мере, до 1998 года «Мадрид» никогда не выигрывал Кубок чемпионов в цвете, только в черно-белом, но они выиграли его, потому что участвовали в нем; «Барселона» сделала бы то же самое, если бы участвовала в соревнованиях, но когда они выиграли Кубок чемпионов в 1992 году, это был лишь пятый раз, когда они вообще когда-либо принимали участие в соревновании. Общий счет забитых мячей мадридцев в первых пяти еврокубковых турнирах составил 70:8, но, как следует из этого аргумента, соперник был не на высоте — и уж точно не так хорош, как «Барселона». Внутри страны из десяти трофеев, завоеванных в период с 1956 по 1960 год, мадридцы выиграли два: чемпионаты в 1956/57 и 1957/58 годах. Проблема заключалась в том, что Кубок чемпионов затмил все остальное и продолжал это делать, даже после эпохи Ди Стефано и Кубалы и в 1970-е годы. Это, по словам Карлеса Решака, несправедливо.
Бывший игрок, тренер и менеджер «Барселоны», нападающий, выигравший Кубок обладателей кубков и два Кубка Ярмарок, объясняет: «Если посмотреть на это, "Мадрид" и "Барселона" практически равны. "Барселона" выиграла Кубок Ярмарок и Кубок Латины, они выиграли три Кубка УЕФА и три Кубка обладателей кубков, потому что они не играли в Кубке чемпионов. Чтобы его выиграть, нужно было в нем участвовать, а у "Барселоны" было своего рода вето на него. Но то, что они выиграли, было столь же впечатляющим в те годы. Они выиграли более сложные соревнования, турниры, в которых участвовали по три команды из каждой страны. Мадридский "Реал" играл против четырех приличных клубов, а еще, возможно, против швейцарской или венгерской команды. У нас же были "Рома", "Юве", "Милан" из Италии; "Гамбург", "Кельн", "Леверкузен" из Германии... выиграть три или четыре Кубка УЕФА mérito [важнее], чем четыре Кубка чемпионов. Количество Кубков Испании аналогично [у "Барселоны" двадцать пять, у "Мадрида" восемнадцать], и количество чемпионских титулов тоже: двадцать пять против семнадцати или восемнадцати [на самом деле у "Мадрида" тридцать один, у "Барселоны" двадцать два]. Но Кубок Европы имел жестокое значение».
Первый год, когда «Барселона» смогла выиграть Кубок чемпионов, пришелся на 1959/60 годы, к тому времени «Мадрид» выиграл четыре подряд. Но, по крайней мере, теперь, выиграв титул чемпиона 1958/59 годов с Эленио Эррерой, каталонцы наконец-то получили шанс побороться в турнире. «Барселона» снова выиграла чемпионский титул 1959/60 годов, на этот раз по разнице мячей, проиграв в Мадриде и выиграв на «Камп Ноу», но все дело было в Европе. Там они разгромили Вулвз со счетом 4:0 в Барселоне и 5:2 в Вулверхэмптоне, что побудило хозяев поля выстроиться в шеренгу почетного караула и аплодировать им с поля. Затем они обыграли «Милан» со счетом 2:0 в Италии, и дома со счетом 5:1. И вот это случилось: 21 и 27 апреля 1960 года им выпало играть с мадридским «Реалом» в полуфинале.
И вот тут-то все пошло ужасно, ужасно неправильно.
Судьями были два англичанина, которых Эррера назвал «подверженными воздействию». Совет директоров «Барселоны» решил, что старый трюк Эрреры с предложением огромных бонусов своим игрокам на этот раз неуместен — Эррера делает сомнительное заявление о том, что они сказали ему «эта игра не имеет значения», но позже они публично осудили его и «неприемлемые требования» игроков — и атмосфера была напряжена. В преддверии игры Эррере поступило безупречно своевременное предложение тренировать мадридский «Реал» в следующем сезоне. Бернабеу не мог смириться с мыслью о том, что «Барселона» лучше.
Первый матч завершился со счетом 3:1 в пользу мадридского «Реала», а Ди Стефано забил третий гол на восемьдесят седьмой минуте. Эррера настаивал, что это была случайность и что мадридцы были напуганы. Во втором матче «Барселона» обрушилась на «Мадрид», но Пушкаш подловил их на контратаке на двадцать первой минуте матча. Все было кончено. В перерыве в раздевалке были слезы. Мадридцы добавили еще два мяча во втором тайме и играли великолепно, «танцуя вокруг нас», по словам Эрреры, но к тому времени это уже не имело значения. Игра завершилась со счетом 3:1, но счет мог быть и больше, если бы не Рамальетс. Впервые за два года «Барселона» потерпела поражение дома, и после этого ничто не нарушало тишины. «Мадрид» был на пути к тому финалу на «Хэмпден Парк», «Барселона» выбыла из турнира. «Вся Европа стала свидетелем Ватерлоо Эрреры», — радостно гласил один заголовок.
На следующий день Эррера ехал по бульвару Рамблас с французским журналистом. Проезжая мимо Каналетеса, они увидели обсуждавших игру группу болельщиков «Барселоны». Журналист подумал, что из этой сцены получилась бы хорошая фотография, и спросил Эрреру, готов ли он поговорить с ними. Сначала беседа была достаточно дружелюбной: тренер объяснял, как была обыграна «Барселона», а фотограф все щелкал. Но по мере того, как росла толпа, росло и напряжение. Кто-то прихватил тренера. Эррера отступил и вошел в приемную отеля на Рамблас, который оказался отелем мадридского «Реала». Начались крики, и обвинения. Правильно, иди и забери деньги, которые они тебе должны! Средства массовой информации изобразили это как нападение. «Барселоне» все еще предстоял финал Кубка Ярмарок, но к этому времени Эррера заключил сделку с «Интернационале» за спиной «Барселоны». Совет директоров пронюхал об этом, отреагировал и вышвырнул его прежде, чем он ушел сам. Его прощальная фраза была классической для Эрреры: «Вы долго без меня не протянете!»
Эленио Эррера был прав. Вроде как. Год спустя он переманил в «Интер» Луиса Суареса за 25 млн. песет. «Барселона» чувствовала, что у них нет другого выбора, кроме как продать его: разногласия между Суаресом и Кубалой усилились, по крайней мере, в глазах общественности — некоторые игроки настаивают, что пара на самом деле прекрасно ладила — и экономическая реальность была неизбежной, поскольку клуб столкнулся со стоимостью строительства «Камп Ноу» и стоимостью нахождения в клубе Эрреры. Игроки, которых «Барселона» подписала, такие как Алсидес Сильвейра, Тибор Салай и Хосе Кубилья, в основном не преуспели, и после Эрреры начался спад. «Барселона» выиграла две лиги за два сезона под руководством Эрреры и четыре из предыдущих десяти — столько же, сколько «Мадрид». С момента окончания гражданской войны в Испании они выиграли семь чемпионских титулов против четырех у «Мадрида». Но сезон 1960/61 годов они закончили с отставанием от мадридцев на двадцать очков и вплоть до 1974 года не выиграли ни одного титула. За тот же период мадридцы выиграли девять.
«Барселона» перестала выигрывать, а Эррера — нет. Вместе с Суаресом он три раза выиграл чемпионат Италии в период с 1963 по 1966 год. Он также дважды выигрывал Кубок чемпионов — трофей, на который «Интер» больше так и не претендовал, пока Жозе Моуринью не вывел их в финал 2010 года на «Сантьяго Бернабеу». А в 1964 году именно «Интер» Эрреры не просто выбил мадридский «Реал», но и положил конец карьере Альфредо Ди Стефано на «Чамартине».
Тем не менее, до успеха своего бывшего тренера на «Сан-Сиро», до ухода Суареса, а «Интер» обыграл «Мадрид» со счетом 3:1 и выиграл Кубок чемпионов 1964 года, и всего через несколько месяцев после ухода Эрреры у «Барселоны» был свой момент. «Интер» пусть и положил конец карьере Ди Стефано, но именно «Барселона» стала первой командой, выбившей «Мадрид» из Европы.
Второй чемпионский титул «Барселоны» означал вторую попытку завоевать Кубок чемпионов, вторую возможность сломить эту гегемонию и поставить империю на колени. И на этот раз, под руководством югославского тренера Любиши Брочича, они взяли его. Это была 1/8 финала. Другими словами, второй раунд. «Барселона» обыграла бельгийский «Льерс Спорткринг» со счетом 5:0 по сумме двух матчей; будучи чемпионами, у мадридцев был отдых в первом раунде. Первая команда, с которой они столкнулись в Кубке чемпионов после «Хэмпден Парк», менее чем через шесть месяцев после того вечера и всего через два после победы в первом Межконтинентальном кубке со счетом 5:1 в ответном матче над уругвайским «Пеньяролем», была их главным соперником. «Реал Мадрид» против «Барселоны».
На ответный матч на «Камп Ноу» пришли сто двадцать тысяч человек. В Мадриде, как заметил один корреспондент, «происходило что-то необычное»; улицы были тихими, но бары и кафе были переполнены. Те немногие счастливчики, у которых были телевизоры, пригласили всех, кого только знали на просмотр матча. Толпы людей прижимались к витринам телевизионных магазинов. «Это всегда были игры с серьезным напряжением и соперничеством, — вспоминает Суарес, — особенно в тот период, когда люди рассматривали мадридцев как команду Франко; как сражение, она всегда имела политическое преимущество, и хотя это имело бо́льшее значение для болельщиков, нежели для футболистов, каталонские игроки относились к этому серьезно». Не в последнюю очередь потому, что, как добавляет Суарес — и это лежит в основе соперничества — "Мадрид" и Барса были сильнейшими командами [в мире]. Иначе оно не было бы таким серьезным».
Первый матч, сыгранный в Мадриде 9 ноября 1960 года, завершился со счетом 2:2. Ответный матч состоялся в Барселоне 23 ноября, и «Барселона» выиграла со счетом 2:1. После пяти лет и двадцати туров мадридцы потерпели поражение в Кубке чемпионов. Впервые в истории будет другой победитель. «Король мертв, да здравствует король!» — писала La Vanguardia Española. По другую сторону пропасти было так больно, как никогда не было от поражения. Редактор одной из ведущих спортивных газет Испании недавно назвал это, даже сейчас, самой болезненным поражением в истории «Мадрида». Кроме того, именно эта игра развеяла два стойких мифа, окружающих соперничество «Мадрида» и Барсы, особенно в конце 1950-х и начале 1960-х годов, когда впервые формировалась их популярная идентичность. Во-первых, что судьи всегда помогали «Реалу»; во-вторых, что только «Барселона», выбравшая путь проигравшего, прикрываясь комплексом жертвы, когда-либо жаловалась на судей; что «Реал Мадрид», напротив, был клубным señor [сеньором], который никогда не протестовал.
Ответный матч, по словам судьи матча, был «сенсационной игрой, в которой звезды были лучшими игроками в мире»; игра, которая, как объявила одна газета, «заслуживала двух победителей». Вратарь “Барселоны" Рамальетс серией отличных сейвов удержал свою команду в игре, в то время как, по словам El Mundo Deportivo, Кубала, которому потребовалась обезболивающая инъекция, чтобы завершить матч, повернул время вспять к своим лучшим годам: «Он один склонил чашу весов в сторону от великих свершений, которые белые добились в предыдущем матче... это, без сомнения, одна из самых эмоциональных и ярких страниц, которые он вписал в свой послужной список».
Если кто-то думал, что это команда Эрреры и заочная победа Эрреры, La Prensa утверждал обратное, бередя старые раны и снова раскрывая глубину чувств и взаимного недоверия между звездным игроком и звездным тренером, СМИ и менеджером: что касается противостояния, Кубала не просто обыграл «Мадрид», он обыграл и своего бывшего тренера. Они превратили это в сказку, в которой на ангельского белокурого мальчика, которого все любили, напал ревнивый «ужасающий воющий волк, которого звали ЭЭ». Теперь мальчик вернулся — «впечатляющий, неудержимый, героический, как в восточной сказке». Когда битва закончилась, La Prensa написала: «белый гигант взял волшебную палочку, белый шар, и Кубала попросил его... и противник, еще более прославленный таким красивым жестом, протянул ему его, как бы говоря: "победа всегда остается за истинными гигантами"».
Но это не Кубала и даже не Рамальетс, кто навсегда стал ассоциировался с тем моментом. Скорее, это были два англичанина и бразилец, которые два года спустя перешли в мадридский «Реал», нападающий, забивший победный гол на шестьдесят восьмой минуте — «летящий, как самолет», чтобы встретиться с прострелом Оливеллы, по словам его товарища по команде Висенте. На протяжении трех десятилетий удар головой Эваристо де Маседо был, пожалуй, самым важным и символичным голом в истории «Барселоны». Знаменитая фотография, на которой он изображен горизонтально, соединяющимся с мячом, освещенный на фоне теней, придала голу еще более мистический вид.
Эваристо прекрасно его помнит: «Мадридцы играли за свой шестой Кубок чемпионов, и мы были обязаны обыграть их, — говорит он. — У них была отличная команда, но люди забывают, что и у нас тоже была такая команда. Нас упустили из виду — вторая лучшая команда в мире, может быть, даже лучшая к тому времени. Но мало кто говорил о нас. Мы были двумя крупнейшими командами в Европе. Дело в том, что "Мадрид" всегда выигрывал Кубок европейских чемпионов. Я помню, как наши болельщики умоляли нас — буквально умоляли, да — не позволять им снова победить, подходили к нам и говорили: "Пожалуйста, пожалуйста, остановите их". У Каталонии были проблемы с Мадридом, которые возникли из-за [гражданской] войны. Они все еще существуют даже сейчас, что-то, что никогда полностью так и не было преодолено. Мы так нервничали перед игрой, но не так, как болельщики. Я все еще вижу приближающийся мяч, прыжок за ним...» Эваристо вряд ли нужно говорить больше.
«Это было счастье, — говорит он, — но это и было своего рода облегчение».
В стане мадридского «Реала» был гнев, и его было много. Канарио даже не дожидается окончания вопроса. «Мы проиграли malamente [плохо], — говорит он. — Меня ударили ногой в грудь, и судья не увидел этого!» Хуан Сантистебан проработал в «Мадриде» тридцать лет в качестве игрока и тренера. Он слишком уравновешенный, просто слишком милый, чтобы обвинять. Но он говорит: «В тот день произошло нечто странное». Он замолкает и добавляет с понимающей, немного грустной улыбкой: «Слишком странное».
Даже сейчас это причиняет боль. В Мадриде много говорилось о том факте, что психология жертвы и заговор не вписаны в ДНК «Мадрида», но здесь это прописано крупными буквами. Marca повторно проанализировала игру в 2011 году под заголовком «Барса берет реванш с помощью судьи», представив матч как «позорный» случай, в котором мадридцы проиграли исключительно потому, что судья был «величайшим союзником "Барселоны"». Видеоролик, снятый несколькими годами ранее, рассказывает нынешний ведущий Radio Marca Пако Гарсия Каридад тоном, который спустя полвека звучит так возмущенно, так яростно, что кажется почти смешным — репортаж начинается с восклицания «какое плохое судейство!», и в какой-то момент Гарсия Каридад отвечает в ответ на незасчитанный гол, прокричав: "Hombre, por favor! [Мужик, пожалуйста!] Ну ты и наглец!»
Двое мужчин мгновенно вспоминаются всякий раз, когда кто-то упоминает о том противостоянии — и это даже не игроки. Артур Эллис и Редж Лиф были судьями: Эллис в первом матче, Лиф во втором. В Англии Эллис считался лучшим рефери в мире и прославился своим участием в комедийном игровом шоу «Это нокаут»; в Испании он считается одним из худших и знаменит своей ролью в нокауте мадридского «Реала». Эллис и Лиф навсегда останутся вместе в коллективном сознании «Мадрида», как соучастники преступления, символизирующие их страдания. У «Барселоны» есть Гуручета, у «Мадрида» — Эллис и Лиф.
Подобно рыбе в рассказах рыболова, несправедливость становится больше с каждым разом, когда рассказывается эта история. От одного правильно незасчитанного гола до двух, трех, четырех, пяти... правильно или нет — не в том уже вопрос. Также не отмечается, что не все решения были приняты против одной и той же команды: вместо этого общая цифра растет, равно как и несправедливость. В первом матче «Барселоне» не засчитали гол из-за офсайда, забитый Вильяверде, а их голом на последних минутах, который сравнял счет, стал пенальти, забитый Суаресом. Мадридцы жаловались, что фол на Кочише со стороны вратаря мадридцев Хосе Висенте был за пределами штрафной площади — и что, в любом случае, Кочиш был вне игры. В ответном матче мадридцам не засчитали гол, когда Канарио, избежав высокого удара в стиле каратэ, выбил мяч, а Дель Соль забил гол, но судья отменил его из-за игры рукой. Почти сразу после гола Эваристо Пушкаш совершил прострел на Ди Стефано, и тот забил головой, но Лиф сказал, что игрок был в офсайде, и Пачин затем забил еще один гол в ворота мадридцев, который снова был не засчитан. И, наконец, мяч после удара Хенто был выбит с линии ворот Грасией. С линии ли? Согласно легенде мяч пересек линию.
После игры фалангистская газета Arriba написала: «Мадридский "Реал" умер. Обоюдоострый нож перерезал им горло. Во-первых, великолепная игра "Барселоны"; во-вторых, неожиданное, жестокое судейство мистера Эллиса в Мадриде и мистера Лифа в Барселоне — несправедливый пенальти, несправедливо незасчитанные два гола и другие черные приемы повергли непобедимого гладиатора на землю». Что касается Эдуардо Теуса, то он настаивал: «За все мои годы я никогда не видел судейства, столь решительно неблагоприятного для команды, как судейство мистера Лифа на "Камп Ноу"». Сорок лет спустя, в 2001 году, официальный летописец города Мадрид, ветеран ABC журналист Луис Прадос де ла Пласа, опубликовал историю «Мадрида» с прологом Альфредо Ди Стефано, приуроченную к столетию клуба. В нем он описал Лифа и Эллиса как «ворон с английским акцентом». Глава заканчивается на строчке: «Как только гнев утих, мадридский "Реал" принял решение с христианской покорностью принять все, что [случилось]. Pero, ¡los jodíos ingleses!» Но, эти гребаные англичане!»
Христианская покорность? Энрике Матеос выступал за «Мадрид» с 1954 по 1961 год. Он прямолинеен: «Успех мадридского "Реала" сидел занозой, вот почему мы были несправедливо выбиты. В команде мы думали, что нам подрезали крылья. Пять побед подряд вызвали раздражение не одного европейского клуба, особенно сильных, и не одного директора УЕФА. Мистер Лиф был лучшим игроком "Барселоны"».
Одна из поразительных особенностей изображений, сохранившихся от игры — это относительное спокойствие в конце игры, то, как игроки пожимают друг другу руки. Официальные комментарии в средствах массовой информации тоже в основном состояли из добрых пожеланий и хорошего спортивного мастерства, как того требовал режим. Пако Хенто, капитан мадридцев, выразил «искренние поздравления "Барселоне"». «Для меня было честью потерпеть поражение от "Барселоны", команды, которая доказала, что заслуживает участия в Кубке чемпионов, — добавил Сантьяго Бернабеу. — Мы протягиваем им руку и поздравляем их от всего сердца». Но помимо банальностей, которые отражают не только нравы, навязанные главным героям, но и жестко контролируемую прессу — «Барселона» тоже была испанской командой, и режим публично хотел продемонстрировать гармонию и патриотическое единство — реальность была совсем иной, позже Бернабеу оплакивал «одну из величайших несправедливостей в истории футбола».
Несмотря на цензуру, Хенто сказал журналистам: «Нет никаких прилагательных, чтобы описать тот факт, что не было засчитано три гола», а Ди Стефано назвал это «скандальным». На послематчевом банкете, на котором, как всегда, присутствовали обе команды и судьи матча, игроки мадридцев попытались избить судью и его лайнсменов. «Нам пришлось сдерживать Дель Соля: он не для того шел по направлению к судье, чтобы предложить ему выпить, — вспоминает Ди Стефано. — Хенто, Дель Соль и я все еще были в ярости. Из-за того, что мы сами совершали ошибки, мы были еще более взвинчены. Мы чувствовали себя оскорбленными тем, как проиграли, и считали турнир нашим соревнованием». Именно игроки «Барселоны» вмешались, чтобы успокоить своих соперников.
«Да, — признается Канарио, — мы хотели врезать им. Вообще не хотелось верить, что это было преднамеренно, но в тот вечер мне показалось, что так оно и было. Мы были очень злы. Мы хотели выиграть шестой Кубок чемпионов, и если бы там был достойный судья...»
Позже в том же сезоне на матче в Мадриде болельщики несли баннер с изображением черепов и перечеркнутыми именами Лифа и Эллиса, и даже на институциональном уровне гнев был сильным. Их официальное издание Boletín del Real Madrid воспроизвело комментарии международной прессы, жалующейся на решения судей, и опубликовало горькую редакционную статью, которая даже пятьдесят лет спустя напоминает разглагольствования Жозе Моуринью в 2011 году, когда он заявил, что ему, гордому, чистому победителю в 2010 году, будет «стыдно» за то, что они выиграли Лигу чемпионов так, как «Барселона» выиграла ее два года назад. Одна строка особенно передает это ощущение: «Пусть Бог принесет "Барселоне" удачу, и, надеюсь, они смогут завоевать те же лавры в этом розыгрыше Кубка чемпионов, что и мадридцы в предыдущих пяти».
Тот факт, что L'Equipe счел нужным настаивать на том, что «Мистер Лиф, судья, выбивший мадридский "Реал" из Кубка чемпионов» — предполагает, что в жалобах что-то было и что бо́льшая часть гнева была оправдана, но сделать окончательные выводы сложно. Кадры матчей темные, неполные и порой сняты с ракурсов, которые мало что проясняют, часто из-за ворот и низко. Даже линии на поле не видны отчетливо, и запись не содержит комментариев, за исключением государственных кинохроник, озвученных ретроспективно. Есть некоторые розыгрыши, обычно не включаемые в историческое повествование, которые внезапно появляются в кадре и остаются необъяснимыми. Например, во второй игре, похоже, не был засчитан гол «Барселоны», который, как ни странно, не принимается во внимание.
В первой игре невозможно понять, правильно ли был не засчитан гол «Барселоны» или нет, но Педро Эскартин, обозреватель, бывший арбитр и тренер сборной Испании в 1952/53 годах, настаивал на том, что это «не могло быть офсайдом». Невозможно с уверенностью судить, находился ли Кочиш в офсайде — Эскартин настаивал, что он был «вопиющим» — или в штрафной площади за три минуты до конца матча, но десятилетия спустя Хосе Висенте сказал испанскому телевидению, что он находился за пределами штрафной, и Пушкаш вспоминал: «Кочиш был сбит во время своего забега недалеко от этой области. Мой бывший партнер по атаке сборной сделал свой знаменитый перекат вперед. Я видел, что [Кочиш] не хотел встречаться со мной взглядом».
Доказательства из второй игры также неубедительны. Дель Соль, первый игрок мадридцев, чей гол не был засчитан, настаивал: «Когда судья дал свисток, мы предположили, что он либо засчитывает гол, либо назначает пенальти. Но он ничего не дал». Канарио, игрок, который сбил мяч, а затем упал на газон, был убежден, что его ударили ногой в грудь. На самом деле судья свистнул игру рукой, что было очевидно. Что не было очевидно, так это то, что было первым: удар в грудь или игра рукой, но очень похоже, что первое. Третий гол — тот, в котором Гарсия Каридад обвиняет судью в том, что он наглец, — не был засчитан из-за офсайда у Пачина, который позже признался журналисту Альфредо Релиньо, что гол правильно не был засчитан. Когда Ди Стефано забил головой, игроки Барсы сразу же заявили об офсайде, и Ди Стефано, похоже, действительно оказался за последним защитником. И удар Хенто — одно из немногих решений, которое кажется очевидным: он был выбит с линии, а не после ее пересечения.
На вопрос, доволен ли он своей работой, Лиф ответил: «Честно говоря, да».
«Но как насчет голов, которые вы не засчитали?»
«Я ни секунды не сомневался, — ответил он, — потому что они были забиты с нарушением правил. И я сразу об этом сигнализировал свистком».
«Это было не то, о чем "Барселона" мечтала в течение нескольких дней, недель, месяцев, лет, — настаивал L'Equipe. — Они не ожидали, что войдут в Капитолий через служебную дверь». «Барселона» не согласилась, и ей было все равно, El Mundo Deportivo намекнула на внутренние разочарования, настаивая на том, что они были свидетелями двух судейских матчей «без предубеждения, из которых больше есть чему поучиться, нежели критиковать».
«Ба! — говорит голкипер "Барселоны" Рамальетс. — Всегда есть оправдание, всегда есть кого винить. Мы здорово их обыграли. Может быть, был гол... они праздновали, обнимались, а мистер Эллис его не засчитал. Но мы бы все равно победили».
«Мадридцы много жаловались, — говорит Эваристо, — потому что проиграли».
После игры Хенто сказал: «Я могу только надеяться, что "Барселоне" повезет в финале больше, чем нам здесь». Им не повезло. Ди Стефано сказал: «Я надеюсь, что "Барселоне" не повезет так же, как нам». Им было даже хуже.
Несколько недель спустя мадридцы разгромили «Барселону» со счетом 5:3 на «Камп Ноу» и выиграли чемпионат с отрывом в двадцать очков. Примерно в то же время вице-президент «Мадрида» Раймундо Сапорта написал Бернабеу. Его отчет, как это часто бывало, включал краткое изложение того, что происходило в «Барселоне», а также в «Мадриде». У Барсы, сказал он Бернабеу, были проблемы: у Кубалы, Чибора, Кочиша, Сегарры и Рамальетса в конце сезона заканчивались контракты, были сомнения в тренере, и продление контракта Альфредо Ди Стефано с мадридцами «причинило им боль». Он заключал: «Только победа в Кубке чемпионов может спасти их, но я не знаю, смогут ли они продержаться там».
«Барселона» продержалась, но не получила никакой награды. К этому времени под руководством другого тренера, Энрике Оризаолы, они вышли в финал Кубка чемпионов на стадионе «Ванкдорф» в Берне 31 мая 1961 года. Они обыграли «Спартак Кралове» и «Гамбург», победив немцев в переигровке, состоявшейся в Брюсселе и завершившейся победным голом Эваристо. В Швейцарии они встретились с «Бенфикой» и проиграли со счетом 2:3. У «Бенфики» была та же команда, за вычетом Эусебио, которая в следующем сезоне обыграла «Реал Мадрид» в финале, и их третий гол был замечательным ударом Марио Колоны, но в Каталонии эта игра стала известна как «Финал с квадратными штангами». «Барселона» поразила их четыре раза, «Бенфика» дважды выбивала мяч с линии ворот, а на другом конце Рамальетс выпустил легкий мяч в свои ворота.
Это все еще больно.
«И как! И как! — говорит Рамальетс. — Я вышел на поле перед игрой, а штанги еще не были установлены. А когда их установили, они оказались квадратными. Они забили три гола, и мы подарили им два из них — один случился по моей вине. Другой был длинным забросом, и я крикнул: "Диего, мой!" Он меня не услышал. У них было пять моментов, и они забили три гола. Три гола и два сейва, которые я совершил. Мы пять раз попали в штангу. Чисто пять. Один, ладно еще. Но пять! После игры Альберто да Коста Перейра, их вратарь, сказал мне: "Антонио, это футбол. Порой лучшая команда не выигрывает". Это причинило боль всем нам. Это был настоящий плевок в лицо».
Среди толпы был будущий президент «Барселоны» Жоан Гаспар. «Мы не выиграли ту игру из-за чистой случайности, чуда, — говорит он. — Солнце светило не туда, Рамальетс пропустил легкий удар, штанги были квадратными — мяч попал в одну, затем в другую... Вы никогда не видели ничего подобного. Если бы эта команда выиграла первый Кубок чемпионов, это вошло бы в историю. Они обыграли мадридский "Реал", когда мадридский "Реал" обычно побеждал, не выходя из автобуса».
«Мы были столь готовы к этому, так взволнованы, но нам совсем не везло», — вспоминает Эваристо. После игры Оризаола сказал журналистам: «Мы чемпионы... по невезению». Воспоминания Луиса Суареса красноречивы в своей недоверчивой простоте: «madre mía [мать моя], — говорит он. — Невозможно, чтобы что-то подобное когда-либо повторилось».
Для венгров, которые проиграли финал чемпионата мира против Западной Германии на том же стадионе, принять это было особенно тяжело. «Мой отец рассказывал мне, что в перерыве матча в 1954 году, когда Венгрия выигрывала со счетом 2:0, немцы выпили этот напиток, который они обычно давали пилотам, летающим на Юнкерсах во время войны, чтобы они не чувствовали страха», — говорит сын Чибора. Это утверждение не было доказано, но он продолжает: «Венгрия обыграла их со счетом 8:3 в группе и выигрывала со счетом 2:0 в финале. Но немцы вышли на второй тайм, буквально парящими над газоном. Некоторые из них не знали своих собственных имен. Он всегда говорил об этом, а потом "Барселона" приехала и играла на том же стадионе».
Чибор и Кочиш переоделись в коридоре, потому что не хотели заходить в ту же раздевалку. Это не возымело никакого значения. «Вот почему правосудие не было восстановлено в отношении той "Барселоны», — говорит сын Чибора. — Потому что они не выиграли Кубок чемпионов; потому что они проиграли в Берне, и эта игра разорвала их на части». Для Чибора 1954 год был еще хуже, но Кубала назвал тот финал в Берне 1961 года самым печальным днем в своей жизни. Три месяца спустя он сыграл свой последний матч за «Барселону» в показательном матче, к нему в команду присоединились Пушкаш и Ди Стефано — запретная фантазия, которая повторилась, когда Кубала и Ди Стефано, теперь уже постарше и медленнее, играли вместе в «Эспаньоле».
23 ноября 1960 года «Реал Мадрид» — тот самый «Реал Мадрид» — потерпел первое поражение в Европе. Именно «Барселона» должна была их выбить. Мистера Лифа и мистера Эллиса никогда не забудут в Мадриде; гол в прыжке Эваристо никогда не забудут в Барселоне. В конечном счете, однако, победа вызвала странное ощущение пустоты. «Барселона» наконец-то закончила это долгое ожидание, но сезон обошелся без Кубка чемпионов, без окончательного доказательства того, что они так же хороши, как и их соперники, что все, что им было нужно — это шанс доказать это. Травма поражения была ошеломляющей. Через двенадцать месяцев Эваристо перешел в мадридский «Реал». «Барселоне» пришлось ждать тридцать два года, чтобы выиграть Кубок чемпионов: то же самое ожидание, которое пришлось пережить и «Мадриду». Разница заключалась в том, что «Мадрид» ждал своего седьмого титула до 1998 года; в 1992 году «Барселона» все еще ждала своего первого. Каталонцы обыграли своих главных соперников, но Берн и его квадратные штанги обыграли их. Родился исторический фатализм.
***
Приглашаю вас в свой телеграм-канал, где только переводы книг о футболе.
