Интервью с А. Шмурновым (Порхомовский)
Здравствуйте Александр, перейдём сразу к делу.
Вас называют самым начитанным спортивным журналистом. Есть ли у вас такая книга, которую вы можете открыть на абсолютно любой странице, чтобы отвлечься от всех проблем и вообще от всего, что происходит вокруг?
Одной такой книги нет, их много. Во-первых, я очень люблю фантастов, особенно Стругацких и Брэдбери. Помимо них могу «Мастера и Маргариту» открыть на любой странице, так как там, например, необязательно, читая про похождения Коровьева Бегемота, надо знать про Понтия Пилата. Это скетчеподобная книга, а они не надоедают. Такие же по стилю «Золотой телёнок», «Двенадцать стульев». Ещё как автор мне осень нравится Ремарк. Хоть его и посередине в любой момент не откроешь. Очень наслаждаюсь моментами, когда автор излагает мысль, о которой я раньше никогда не задумывался. Экстаз такой же, как от фантастического гола в девятку издалека или очень красивой тики-таки.
Тогда вопрос по похожей теме – сколько языков вы знаете?
Десять лет я учил французский язык, то есть знаю, разумеется, все основы грамматики, много слов, поэтому читаю язык легко, но говорить тяжело. Связано это с тем, что за время изучения в моей голове сложился чип, что я должен говорить правильно, без ошибок. Чтобы заговорить открыто, не задумываясь над речью, мне нужна либо неделя во Франции, либо два бокала вина.
Ровно противоположная ситуация у меня с Испанским. Понимаю свободно, говорю тоже, просто не думаю об ошибках, главное, чтобы понимали, ведь учил Испанский я лишь 3 месяца и внутри меня мнение, что простительно говорить, ошибаясь. А вот читать по-испански как раз трудно, не хватает опыта.
Был ли у вас в детстве авторитет или авторитеты в юности, ранневзрослом возрасте, и кто они были?
Их было много. Комментаторский авторитет всегда был только один – Юрий Розанов. Один раз меня изменила одна фраза. Автор её – Филатов. Он никогда с нами не разговаривал, а тут в коридоре на работе подошёл ко мне и спросил: «над чем я работаю?» Я ответил, что над обзором следующего тура. «Нет, это то, что вы сейчас делаете, а я спросил, над чем вы работаете?» Я не нашёл, что ответить, и он ушёл. Это действительно заставило меня задуматься, а ведь правда, над чем? Филатов таким образом стал моим проводником, окунувшим меня в себя самого.
Хорошо, давайте тогда потихоньку переходить ближе к основной теме. Много кто считает, что самое худшее в журналистике, что может произойти – это интервью с тухлым гостем, потому что интервью – самый сложный жанр, а если персонаж объективно неинтересный, то по ходу дела надо что-то предпринимать. Согласны ли вы и почему?
Банально надо заранее готовиться серьёзнее, чем к любой мировой знаменитости, к таким людям готовиться намного сложнее. Но главное – заинтересоваться самому, влиться в процесс или по крайней мере заставить себя проявить интерес к гостю, это уже подготовка внутренняя, иначе тухлым будет не только гость, но и вы, и вследствие, все интервью. Техника везде одна, то же самое между прочим и в комментаторстве. К матчу Амкар-Томь, который никто смотреть не будет, подготовка серьёзнее, чем к Реалу-Барселона, ведь в испанском дерби, понятное дело, будет что говорить, одна вывеска уже чего стоит. Например, Петрулин во время скучного матча начал считать ауты, потому что их было очень много.
Дудь, он просто напиаренный, ему повезло стать таким популярным или он добился сам всего?
Юра хоть и напиаренный, он феноменален, ярок, достоен, пиар хоть и сыграл роль, его же надо заслужить. Он один из любимых моих людей, как персонаж. Его интервью с интересными мне людьми смотрю взахлёб.
Тогда такой вопрос. Какое интервью стало самым запоминающимся?
Таких случаев похожих было два.
Первый произошёл в Новогорске с Газзаевым в 1995 году. Заранее договорились, сели на скамейку, подготовили всё оборудование, камеры, и я задаю первый вопрос: «Как готовитесь к Спартаку?» Он молча встаёт и уходит. Я сижу весь красный, в шоке, оператор тоже не знает, что делать. Начальник команды пошёл за ним, и его всё-таки возвращают, и Газзаев говорит: «Почему ты такие вопросы задаёшь? Это Спартак пускай сам готовится ко мне».
Второй случился, когда Курбис возглавил Аланию из Владикавказа. Я поехал с ним знакомиться, смотреть вместе футбол ну и поспрашивать. В первый день нашей встречи договорились об интервью на следующий. Разговаривал я с ним по-французски и тогда очень хорошо. Вот мы тоже расположились, готовы начать, и я задаю первый вопрос: «Зачем вы, собственно говоря, приехали в Россию?» Он сказал, что я плохо говорю по-французски, сорвал петличку и ушёл. Еле-еле мы вернули его и довели интервью до конца. Не ответил он, объективно, потому что приехал прятаться от тюрьмы и заработать много денег, а такое же не скажешь.
Из комментирования, пожалуй, момент получился самым грандиозным. Я сидел в баре на высоком стуле перед телевизором и комментировал финал чемпионата мира Испания-Голландия и минуте на 70 потухает экран. Я не растерялся ни на секунду, а продолжил говорить то, что только придёт мне в голову. Весь бар, в котором было очень шумно, в мгновение затих. Все смотрели на меня и не понимали, что я говорю, ведь они смотрели на тот же потухнувший экран. А я говорил и говорил. В один момент я говорю, что Голландия очень плохо обычно разводит от ворот, экран включается и там как раз голландцы от ворот разводят. Разумеется, понимая всю ситуацию, я просто продолжил комментировать и уже после матча, конечно, рассказал всем, что я просто придумывал на ходу, всё закончилось хорошо, мы вместе посмеялись…
Как вы относитесь к парному комментированию?
Отрицательно. Комментатор создаёт энергетику, а под второго сложно подстроиться, и если не получается это сделать, то очень плохо. Должен получиться спектакль, где друг другу подыгрывают, а не пытаются переиграть, что часто происходит. Второй вариант происходит у меня с Черданцевым, приятно же лично мне работать с Геничем и Нобелем. Надеюсь, еще будет возможность с ними встретиться в комментаторской кабине.
Как бороться с хейтом в соцсетях?
По моему мнению с этим справиться невозможно. Нельзя не ответить, поэтому единственный выход – просто не читать. Со мной такой переломный момент случился в 2016, когда стало больше федерального времени с появлением МатчТВ. Больше народу стало смотреть спорт. Профессия журналиста не может нравиться всем, ведь у многих очень разные стили. Вот булочник, который делает вкусные пирожки, может, а мы нет.
Как вы относитесь к журналистскому образованию?
Оно лучше не становится и не станет, пока такая профессия просто у нас не появится. Вот запарщик отходов есть, а спортивного журналиста нет. К образованию на журфаке МГУ много кто относится плохо, хоть и есть на канале те, кто его закончил, все говорят, что название не совпадает с действительностью, это образование просто гуманитарное. Оно не соответствует эпохе. Отношение простое – зритель должен купить, заинтересоваться и всё.
Вы практически единственный преподаватель в таком роде. Как вы относитесь к конкуренции?
Я жажду её. Я вообще считаю, что единственный в своём роде. По мне, все, кто только есть, в моей школе, а составить её может много кто, просто став преподавателем. Только, чтобы передать импульс знаний, недостаточно сказать: «Так делай, а так нет». Нужно понять мысли учеников, донести до них нужное так, чтобы оно осталось в их головах. Вот пускай хотя бы Вася Уткин наймёт учителя по русскому, психологии, а не просто за деньги скажет, какой он крутой. Я тоже и хоть часто это говорю, но не только же.
Александр, спасибо вам большое за интервью, наше время вышло, поэтому на такой ноте мы и закончим.
