«Клуб» Часть III: Захватчики на берегу. 11
Часть I: Отрыв
Часть II: Восстань вновь восстань
Часть III: Захватчики на берегу
Часть IV: Корпорация «Премьер-лига»
Часть V: Новая империя Британии
Избранная библиография/Состав участников/Об авторах
***
С возводящим коммерческую империю на севере «Манчестер Юнайтед», и размахивающим своей чековой книжкой по всему городу «Челси», «Арсенал» почувствовал, что их вселенная меняется. Канониры, английские футбольные аристократы, все еще могли похвастаться одной из самых востребованных команд Европы и двумя титулами за четыре года, но они прекрасно видели захватчиков за стенами своей крепости. Те были одеты в синие футболки и с гордостью пели о том, что у них нет истории. Дэвид Дейн достаточно долго занимался английским футболом, чтобы понять, что это беспрецедентно — Роман Абрамович не был Джеком Уокером. Дейн должен был что-то сделать. И вот он пригласил захватчиков на обед.
Роман Абрамович разослал представителей «Челси» по всему континенту для того, чтобы снабдить свою новую команду звездами. Но после первой волны расходов на игроков из-за рубежа взгляд клуба остановился на чем-то поближе к дому — на «Арсенале». Канониры играли именно в тот стильный футбол, которому Абрамович надеялся подражать, с талантами мирового класса на всех участках поля. Более того, «Арсенал» доказал готовность расстаться с этими звездами, если Арсен Венгер, единственный главный тренер в лиге со степенью в области экономики, посчитает предложение стоящим. В 1999 году он продал своего самого смертоносного нападающего Николя Анелька в «Реал Мадрид» в сорок четыре раза дороже, чем ранее за него заплатил. На следующий год он позволил Марку Овермарсу и Эммануэлю Пети, двум ключевым членам его первой команды, выигравшей титул, уехать в «Барселону».
Представители, которых Абрамович отправил на встречу с Дейном в шикарный ресторан недалеко от лондонской Пикадилли в конце 2003 года, все это знали. Они были там не для того, чтобы переманивать какого-либо конкретного игрока «Арсенала», а скорее для того, чтобы небрежно поинтересоваться точкой зрения другого. В скромной игре английских футбольных трансферов, где ухаживания более запутаны, чем роман Джейн Остин, это была стадия «Я не буду интересоваться, если вы не продаете», которая может быстро превратиться в стадию «Конечно, если вы продаете, то в этом случае мне это может или не может быть интересно». Эта ситуация повторяется сотни раз в сезон в модных ресторанах, вестибюлях отелей и стоянках для отдыха на шоссе по всей стране. В этот конкретный день список игроков, о которых «Челси» определенно не спрашивал — и которых Дейн определенно не продавал, — составлял почти весь состав «Арсенала». По условиям обеда, лишь один игрок был явно исключен из игры: звездный нападающий Канониров из Франции Тьерри Анри. Венгер познакомился с Анри, когда тот был подростком, во время своей работы главным тренером «Монако» и привез его в Лондон в 1999 году, где превратил быстроногого парня из вингера в центрфорварда. С тех пор Анри бил рекорды и терроризировал оборону команд Премьер-лиги. (Он будет лучшим бомбардиром лиги в каждом из следующих трех сезонов.)
За закусками в укромном уголке тускло освещенной комнаты два руководителя «Челси» начали просматривать список имен, когда Дейн ответил: «Нет, вы не сможете его заполучить». «Нет, он не продается». Когда они добрались до Фрэнсиса Джефферса — ушастого форварда из Ливерпуля, который присоединился к «Арсеналу» в качестве форварда штрафной, но не смог превратиться в того забивного нападающего, который им был нужен, — Дейн увидел возможность продать некоторых ненужных игроков. Новых миллиардеров это не заинтересовало.
Подали суп, а обе стороны так и не достигли соглашения по любому из игроков «Арсенала». Только одно имя не было произнесено: Протеже Венгера, человек, который в большей степени выиграл титул Канониров в 2002 году. Все за столом сдержали свое обещание не упоминать о Тьерри Анри. Теперь его имя повисло в воздухе, как затхлый сигарный дым.
Вмешался Дейн: «Если вы не назовете его имя, то это нельзя будет рассматривать как настоящее предложение...» — вспоминал один из руководителей «Челси». И если бы это не было реальным предложением, Дейн не был бы обязан информировать совет директоров «Арсенала». Для делегации Абрамовича послание было яснее, чем бутылка русской водки.
— Тридцать миллионов — таково было первое неофициальное предложение «Челси».
— Нет, не говорите глупостей.
— Тридцать пять миллионов.
— Ладно вам.
— Сорок миллионов, — отстрелялись представители «Челси», быстро приближаясь к мировому трансферному рекорду в £46 млн., который мадридский «Реал» заплатил за то, чтобы увести чемпиона мира и Европы со сборной Франции Зинедина Зидана из «Ювентуса» в 2001 году.
— Сорок пять миллионов.
— Нет и еще раз нет.
«Челси» попытался еще раз.
— Как насчет £49,999 млн.? — Что было совсем не далеко от цифры, которая могла бы спонтанно вспыхнуть на спортивных страницах британских таблоидов.
Дейн сделал паузу, чтобы обдумать абсурдность этого предложения. Он знал, что покупка «Челси» обошлась Абрамовичу всего в £140 млн. Неужели его состояние уже так сильно изменило трансферный рынок, что один игрок теперь может стоить 35% всего клуба? Кроме того, если Абрамович так сильно хотел Тьерри Анри, наверняка существовал гораздо более простой способ заполучить его.
— Почему бы вам просто не купить весь клуб? — спросил Дейн.
Ответ сводился к должной осмотрительности Абрамовича перед тем, как заняться футболом. Весной 2003 года он нанял швейцарский банк UBS для изучения ситуации в Премьер-лиге. Одним из его выводов, наряду с тяжелым финансовым положением «Челси» и неопределенным потенциалом «Тоттенхэма», было то, что «Арсенал» категорически не продавался. Когда Дейн услышал это, он так сильно ударил по обеденному столу, что суп вылился из его тарелки. Он проклинал UBS и проклинал Абрамовича.
Потому что, если бы Абрамович тем летом постучал в дверь «Хайбери» вместо «Стэмфорд Бридж», Дейн был убежден, что владельцы «Арсенала» выбрали бы деньги. Надо было быть сумасшедшим, чтобы не сделать этого. Абрамович мог бы иметь свою игрушку в Лондоне, директора «Арсенала», включая Дейна, прикарманили бы целое состояние, а трансферный галактический бюджет клуба в руках такого опытного рекрутера, как Венгер, мог бы создать футбольную династию. Что несомненно, так это то, что «Арсенал», а не «Челси», был бы первым клубом с богатым покровителем. Дейн только что на собственном опыте убедился, насколько мощным это может сделать клуб. «Челси», весной находившийся на грани банкротства, теперь мог пойти и принять участие в торгах за его лучшего игрока. (Позже в том же году Абрамович лично предпринял неудачную попытку вытащить Анри из директорской ложи «Хайбери».) Дейн был в ярости от того, что футбольное Эльдорадо ускользнуло лишь потому, что несколько швейцарских банкиров не знали, о чем говорят.
И в добавок к этому теперь по всему столу был расплескан суп.
Без благотворителя-миллиардера «Арсеналу» пришлось рассчитывать на другой план, чтобы сократить отставание от своих разбрасывающихся деньгами конкурентов. По состоянию на 2003 год этот план состоял из кучи трехмерных изображений и недавно приобретенной мусорной свалки.
Именно где-то на месте этой свалки, через железнодорожные пути от домашнего стадиона Канониров, они намеревались построить первый ультрасовременный стадион Премьер-лиги. Больше не будет модернизации очаровательных старых площадок. Пришло время для чего-то специально созданного, что могло бы поддержать глобальные амбиции «Арсенала». Новый стадион физически должен быть достаточно внушительным, чтобы соответствовать росту клуба. Ему требовалось достаточно корпоративных плюшек в плане гостеприимства, чтобы превратить каждый матч в неожиданную прибыль. И, как и роскошные стадионы, строящиеся в НФЛ, он должен был хорошо смотреться на телевидении. Новый стадион «Арсенала» будет не просто местом для личного присутствия 60 тыс. болельщиков, он станет фоном для 60 млн. зрителей по всему миру.
Еще до Первой мировой войны «Арсенал» играл на «Хайбери», уютном стадионе в стиле ар-деко, который был не столько кафедральным собором футбола, сколько одним из гуманитарных университетов игры, с белыми стенами и интерьерами из красного дерева. Выездные болельщики, возможно, насмешливо окрестили «Хайбери» «Библиотекой», но это место действительно выглядело как притон для аспирантов. Все на стадионе — нарочно — было непроницаемым. Он должен был вместиться среди жилых вплотную стоящих домов и узких улочек северного лондонского района Ислингтон. И поскольку Венгер создал одну из самых мощных команд лиги в конце 1990-х и начале 2000-х годов, размеры стадиона работали в пользу Канониров. Его команда суператлетов начисто вытесняла соперников с узкого поля — и зачастую, в первый ряд трибун.
В дни матчей болельщики стекались с близлежащих станций метро мимо аккуратных рядов прижатых друг к другу двух- и трехэтажных домов. Они выходили со станции Арсенал — единственной остановки во всем лондонском метро, названной в честь футбольной команды, — сворачивали направо на Авенелл-роуд и брели мимо крошечных передних дворов, пока из ниоткуда не появлялись стены «Норс Бэнк» и Восточной трибуны. Их песни, грубо сочиненные на протяжении многих лет на трибунах и в поездах на выездные игры, подхватывались и замирали под знакомые мелодии, такие как «Гуантанамера». Еще тысячи болельщиков приходили с Финсбери-Парк, станции чуть дальше, что дало им дополнительное преимущество в том, что они могли прогуляться к пабу «Старый треугольник» — цвета выездных команд запрещены — и продавцы гамбургеров продавали несколько сортов таинственного мяса на сырых булочках. Дым, поднимающийся от грилей, запахом жареного лука окутывал всю прогулку по этому тихому району среднего класса.
На пике своего развития в 1930-х годах «Хайбери» мог вместить 73 тыс. человек на стоячих трибунах. После в течение пяти десятилетий он оставался практически неизменным, время от времени посещаемый немецкими бомбами во время Второй мировой войны и Мухаммедом Али, который бился там с Генри Купером в 1966 году. Реконструкция трибуны «Клок Энд» в конце 1980-х годов немного сократила вместимость «Хайбери», но запрет на стоячие секции после катастрофы на «Хиллсборо» и отчета Тейлора сократил пропускную способность «Хайбери» почти вдвое. Поэтому в 1993 году «Арсенал» взялся за самый масштабный проект реконструкции древнего стадиона в его истории. Клуб перестроил свою легендарную трибуну «Норс Бэнк».
Чтобы финансировать проект, Дейн разработал схему облигаций, которая требовала, чтобы владельцы абонементов платили единовременную плату в размере от £1 тыс. до £1 500 — более или менее эквивалентную дополнительному абонементу — за пожизненное право на продление, что ненадолго сделало его самым ненавистным человеком в Северном Лондоне, не носящим футболку «Тоттенхэма». Тем не менее, программа сделала то, для чего она и была придумана. «Арсенал» собрал достаточно денег для строительства новой трибуны «Норс Бэнк» аккурат в преддверии сезона 1992/93 годов. Но это лишь подняло еще один вопрос: Что делать с бельмом на глазу в виде строительной площадки за одними из ворот? В конце концов, это был первый сезон новой телевизионной Премьер-лиги. Нельзя было допустить, чтобы «Хайбери» перед всеми этими камерами выглядел как черт знает что. Но у Дейна в рукаве был еще один трюк. Он и директор «Арсенала» Кен Фрайар за £150 тыс. заказали плакат высотой в 10,5 метров с изображением 8 тыс. болельщиков «Арсенала» и повесили его на северном конце поля. Только после того, как был установлен странный фасад, кто-то заметил, что каждый из 8 тыс. нарисованных болельщиков были белыми мужчинами, что побудило «Арсенал» перезвонить художнику для некоторых поспешных изменений — и некоторого дополнительного разнообразия.
«По крайней мере, освистывали не меня», — сказал бывший защитник «Арсенала» Ли Диксон о плакате.
Фанаты «Арсенала» были слишком заняты, сетуя на плакат, чтобы жаловаться на своих собственных игроков, особенно те зрители, которые уступили свои обычные места гигантскому брезенту. Только выездные болельщики могли сказать что-нибудь приятное о нем. Поспав раньше в библиотеке «Хайбери», они почувствовали, что потемкинские болельщики действительно улучшили атмосферу.
Когда плакат, наконец, был снят, он обличил трибуну вместимостью 10 тыс. человек, которую создавшая ее архитектурная фирма назвала «большим скачком вперед в дизайне стадиона». В ней было два яруса, потрясающий вид и никаких признаков ныне запрещенных стоячих секций. Однако больше всего Дэвида Дейна и руководство «Арсенала» поразила деталь, которую нельзя было увидеть с поля: туалеты. В битве, которую Дейн вел в течение десятилетий, он, наконец, одержал победу.
Архитектор Крис Ли вспоминал, что с самого начала проекта «Норс Бэнк» директора были «совершенно одержимы туалетами». Но для таких людей, как Дейн, которые помнили времена хулиганства, туалеты были причудливо значимыми. Они были первыми, что разносили болельщики, когда вспыхивала напряженность, и даже когда они этого не делали, туалеты оставались вонючими адскими дырами — невысказанное сообщение, в котором болельщикам точно рассказывалось, что о них думают власти английского футбола. «Если вы обращаетесь с людьми как с животными, — говаривал Фрайар, — они и будут вести себя как животные».
«Арсенал» собирался относиться к болельщики серьезнее, чем просто как к людям. Клуб собирался обращаться с ними как с клиентами. И это началось с туалетов, где обновлено было все, от плитки до зеркал. Дейн, который боролся за увеличение продолжительности перерыва с десяти минут до пятнадцати, также настоял на том, чтобы в туалеты было установлено в два раза больше писсуаров, чем было рекомендовано в соответствии с действующими отраслевыми стандартами. «В некотором смысле, это было мое предназначение, — сказал Дейн. — Если они до матча и во время первого тайма пьют пиво, кока-колу, кофе и чай, то они должны быть в состоянии облегчиться в перерыве». Он точно знал, что его личный крестовый поход был выигран примерно через год после открытия стадиона, когда его пригласили на ужин, посвященный архитектурным наградам, чтобы забрать трофей в форме туалета за лучший объект стадиона.
Независимо от того, сколько туалетов они модернизировали или сколько дополнительных мест они втиснули, «Арсенал» знал, что для «Хайбери» это был потолок вместимости. Их руки были связаны когда дело дошло до расширения, Восточные и Западные трибуны — то самое, что делало их особенными: они были исторически значимыми постройками. Добавить на них дополнительные 10 тыс. мест не было возможности. Едва клуб достроил «Норс Бэнк», как вернулся к архитекторам для очередного разговора о будущем клуба. «Мы все пришли к выводу, что они не могли получить от «Хайбери» того, что хотели», — сказал Ли.
Как оказалось, «Норс Бэнк» оказался тренировочным забегом. После девяноста лет, проведенных в их скромном доме в Ислингтоне, Канониры собирались построить грандиозный новый дом с нуля.
Для клуба, известного своим трезвым, финансово консервативным подходом, не было недостатка от налетевших к ним отовсюду диких схем. Одно из предложений состояло в том, чтобы построить арену в форме шины (мало чем отличающуюся от нынешнего стадиона мюнхенской «Баварии») прямо над станцией метро Финсбери Парк. Придерживаясь железнодорожной темы, «Арсенал» также рассматривал возможность переезда в неосвоенный район рядом с вокзалом Кингс Кросс, что было бы удобно для иностранного легиона Венгера, прибывшего из Парижа на поезде Евростар. Клуб вел переговоры о заимствовании или даже покупке домашней арены сборной Англии стадиона «Уэмбли» и даже рассматривал предложения переехать более чем на 16 километров, за пределы окружающей Лондон автомагистрали М25. Но никто не считал правильным увозить клуб за пределы «Хайбери» и Ислингтона. Если и есть что-то, что отличает английские футбольные команды от американских спортивных франшиз, так это их несдвигаемость. Футбольные клубы не передвигаются с места на место.
Связь между английским клубом и его болельщиками является основой привлекательности Премьер-лиги и самой сложной вещью, которую трудно создать, не только потому, что она требует обязательств, которые переживают большинство браков, но и потому, что она охватывает поколения. Клубы служат флагами и капсулами времени своих районов в стране, где люди переезжают гораздо реже, чем в Америке. И в тех местах, где клуб пережил индустрию, построившую город — Лидс, Сток или Хаддерсфилд, например — именно эти команды гарантируют, что их города еще долго останутся на футбольной карте после того, как те исчезнут в качестве экономических полюсов Великобритании. Если бы владелец попытался упаковать клуб и перевезти его в другой город, его бы встретила на улицах толпа с вилами в руках. «Уимблдон» познал это на собственном горьком опыте, когда потерял большую часть своей фанатской базы после переезда всего на 100 километров в Милтон-Кейнс и переименования в «МК Донс».
«Арсенал» переехал на север из Южного Лондона в 1913 году, но это было до того, как клуб полностью прижился. Девять десятилетий спустя самый длинный шаг, на который директора клуба могли убедить болельщиков отойти, был чуть ли не расстояние плевка от «Хайбери».
Идея состояла в том, чтобы сделать этот шаг быстро и, условно говоря, в рамках бюджета. «Мы просто футбольный клуб, — сказал архитекторам покойный директор «Арсенала» Дэнни Фисман, бывший торговец бриллиантами, который стал движущей силой постройки стадиона. — Мы не хотим брать ни на сантиметр больше земли, чем нам нужно. Мы просто хотим построить стадион и покончить с этим». Это было до того, как началась миссия по расширению стадиона. Основная стоимость строительства составляла £170 млн., пока различные уступки городскому совету, местному бизнесу и связям с общественностью не привели к ряду небольших строительных работ, которые включали ряд многоквартирных домов. Мусорную свалку пришлось перенести — и они заставили Арсена Венгера перерезать ленточку на новой. К тому времени, когда стадион наконец открылся, по данным Populous футбольный клуб «Арсенал» был одним из крупнейших строителей жилья в Лондоне в предшествующем году. Окончательный счет составил £390 млн. И в отличие от американских команд, которые угрожают переехать, пока их родной город не соберет сотни миллионов долларов налогоплательщиков на строительство нового стадиона, «Арсенал» попался на крючок из-за всей этой стройки.
Объединяя груды наличных, предложение облигаций и более полудюжины кредиторов, структура платежей Канониров была гигантской, хотя и вряд ли необычной для проекта такого размера. За исключением одного конкретного условия, наложенного банками на правление «Арсенала»: клубу необходимо будет сохранить Арсена Венгера в качестве главного тренера еще как минимум на пять лет. Это было сложное предложение, когда суперкоманды внутри страны и за рубежом регулярно делали ему предложения. Мартин Эдвардс из «Манчестер Юнайтед» пригласил Венгера в свой дом в Северном Лондоне после того, как Алекс Фергюсон впервые заговорил о выходе на пенсию в 2001 году, и «Реал Мадрид» также прощупывал почву. Но Венгер каждый раз отказывался. Только в качестве верховного менеджера «Арсенала» он мог быть тренером, психологом и генеральным директором в одном лице. Он подписал продление контракта.
Впервые в истории английского футбола — и, вероятно, в истории английских финансов — главный тренер футбольной команды был залогом по банковскому кредиту.
«Мы делаем ставку на то, что Арсен продолжает творить чудеса, которые он творил в течение последних семи лет или около того, — сказал тогда председатель правления «Арсенала» Питер Хилл-Вуд. — Останется ли он в клубе? Я искренне надеюсь на это — он может даже стать председателем!»
Директора «Арсенала» постоянно задавались вопросом, правильно ли они поступают. На протяжении пяти лет внутренних бесед тот или иной человек всегда спрашивал, действительно ли Канонирам нужно было пройти через это. Цена проекта продолжала расти. Как только они обустроились на участке, появились предприятия и жители, которых нужно было переселять, вспомогательные здания, которые нужно было реконструировать. «Хайбери», тем временем, останется не у дел и превратится в роскошные апартаменты. Когда совет директоров сообщил Венгеру, что бюджет приближается к £400 млн., он подумал про себя: «Это самоубийственная миссия».
Требования к тому, чтобы избежать финансового краха и банкротства, были жесткими. «Арсеналу» нужно будет заполнять не менее 55 тыс. мест в каждой игре и выходить в Лигу чемпионов в течение трех из первых пяти лет, значительно снизив при этом зарплатную ведомость. «Именно тогда я реально сосредоточился на том, чтобы проект работал, потому что это было важно для будущего клуба, — сказал Венгер. — Я знал, что это будет трудно».
Как только клуб начал работы на Эшбертон-Гроув в 2004 году, было уже слишком поздно поворачивать назад. Ли вспомнил, что поручение Фисмана архитекторам было кратким. «Я хочу стадион на 60 тыс. мест, который был бы самым красивым и самым устрашающим, — последовала инструкция от Фисмана, умершего в 2011 году. — И это было все. Больше ничего, кроме этого простого предложения».
Что бы вы ни говорили об эстетике и о том, насколько угрожающим (или нет) оказался стадион, но нет никаких сомнений в том, что монументальная новая арена совершила прорыв во всем, что было до нее в английском футболе. Новый дом «Арсенала» стал первым специально построенным клубным заведением такого масштаба в современную эпоху. Единственным другим английским клубом, построившим совершенно новый стадион на более чем 40 тыс. мест за предыдущие сорок лет, был «Сандерленд», который открыл «Стэдиум оф Лайт» в 1997 году. И даже тогда стадион «Арсенала» был более чем на 20% больше.
Для вдохновения команда из Populous совершила турне по Соединенным Штатам, где три десятилетия назад местные стадионы поразили Дейна. Они посещали гигантские стадионы НФЛ и бейсбольные площадки, включая «Кэмден Ярдс» от «Балтимор Ориолес», которые пытались создать атмосферу истории и традиций. Были существенные различия. Почти все американские площадки были расположены далеко за пределами центральных районов, и находились рядом с автомагистралями и торговыми центрами. В Англии им пришлось бы втискивать их в жилой район, где люди жили бы буквально в тени нового стадиона. С другой стороны, им не пришлось беспокоиться о предоставлении гектаров парковки — все равно никто в Европе на матче за рулем не ездит.
Но команда Populous увидела много такого, что разожгло их воображение. Дизайн, на котором они остановились из более чем 170 различных вероятностей, был чем-то совершенно другим, потому что у «Арсенала» была возможность построить футбольный стадион с учетом пары важных новых соображений: корпоративные ложи и телевидение.
На стадионе будет неслыханное количество позиций для сорока одной камеры. Ли из первых рук узнал, насколько это может быть важно, работая на «Олимпийском стадионе» на летних играх 2000 года в своей родной Австралии. Каждый раз, когда он жаловался на сокращение еще десяти или пятнадцати мест, какой-нибудь чиновник Международного олимпийского комитета напоминал ему, что камеры транслировали шоу на 100 млн. человек. «Таким образом фон, то, как зрелище смотрелось на экране, было невероятно важно», — сказал Ли.
Так это выглядело для людей, покупающих самые дорогие билеты. Это была демографическая группа, за которой футбольные клубы почти не гонялись до 1990-х годов — люди или компании, готовые потратить в пять или десять раз больше стоимости обычного билета, и все это за пользование частной ложей и местом для обеда. Несколько корпоративных лож были на нескольких стадионах с 1960-х годов, но только в 1980-х годах Ирвинг Шолар стал первым пионером корпоративного гостеприимства на «Уайт Харт Лейн», дома «Тоттенхэма» с XIX века, где гигантские столбы, закрывающие обзор, считались необходимым злом, а крыша из листового металла на Восточной трибуне больше походила на железнодорожный вокзал страны. Его смелый, хотя и спорный шаг состоял в том, чтобы уничтожить «Шелф», двухъярусную террасную площадку на Восточной трибуне стадиона, где находилось 20 тыс. самых дешевых билетов — и самых шумных болельщиков. Секция была динамитом для атмосферы, но ужасной для доходов в день матча. Уловка Шолара привлечь внимание общественности к «Тоттенхэму» и его умение торговать уже создали «Шпорам» репутацию «корпоративного клуба английского футбола». Теперь Шолар удваивал ставки. Вместо «Шелф» он установил представительские ложи, которые каждые выходные в десять раз превышали доход, получаемый от старых билетов.
Мартин Эдвардс в «Манчестер Юнайтед» вскоре последовал примеру Шолара. В 1992 году он превратил центр трибуны «Стретфорд Энд», где размещалась самая громкая часть стоящих болельщиков прямо за воротами, в представительские ложи. «Это было очень непопулярно, но мне пришлось заплатить за трибуну, стоимостью £10 млн.», — сказал Эдвардс.
Для баланса клуба освистывание того стоило. Ложи увеличили доходы в день матча настолько, что трибуны в конечном итоге окупили себя сами. Но они не добавили «Тоттенхэму» или «Юнайтед» много друзей. Собственные игроки «Юнайтед» жаловались на влияние корпоративной толпы на атмосферу. «У них есть пара напитков и, вероятно, бутерброды с креветками, но они не понимают, что происходит на поле, — сокрушался капитан клуба Рой Кин в 2000 году. — Я не думаю, что некоторые из людей, которые приезжают на «Олд Траффорд», смогут по буквам написать слово «футбол», не говоря уже о том, чтобы понимать его».
Тем не менее, весь опыт посещения игр в первых представительских ложах Премьер-лиги на английских стадионах старой школы был довольно-таки странным. Гости, одетые в обязательные галстуки и пиджаки, проходили через отдельный вестибюль, поднимались на лифте или по отдельной лестнице и шли по внутреннему коридору, покрытому ковром, пока не упирались в простую дверь с номером их ложи. Внутри их обычно ждала на редкость безвкусная еда в сопровождении пары бутылок алкоголя. Все это больше походило на заурядный круиз по Средиземному морю, чем на профессиональное спортивное мероприятие. Роскошные люксы на «Янки Стэдиум» стоимостью $15 тыс. со скотчем, стейком и суши такими не были.
Будучи самым современным стадионом в лиге, «Эмирейтс» стремился преодолеть этот разрыв. Он увеличил количество в 48 представительских лож на «Хайбери» до 150, что, помимо различных других мест для сидячих мест в клубе, привело к тому, что общее количество премиальных билетов на игру составило примерно 8 тыс. за игру — 13% от всего стадиона. Это в принципе не могло помочь «Арсеналу» избавиться от своего старого прозвища «Библиотека Хайбери» или репутации, которую он приобрел в 1920-х годах как клуб Банка Англии. Равно как и от устойчивого роста цен на билеты. (В том сезоне, когда Венгер только приехал, средний билет стоил около $20. К тому времени, когда десять лет спустя открылся «Эмирейтс», цена выросла более чем втрое и составила $62.) Но клуб действительно заметил изменения в поведении болельщиков. На «Хайбери» Канонирам приходилось каждый сезон заменять сотни сидений из-за повреждений, причиненных выездными болельщиками или недовольными домашними. В первое десятилетие пребывания «Арсенала» на «Эмирейтс» клуб заменял в среднем три сиденья за сезон. Благодаря более чистому и дорогому окружению улучшенному объекту фактически удалось изменить то, как вели себя сторонники. К лучшему или к худшему, «Арсенал» дал понять лиге, как выглядит будущее английского футбола.
«Мы всегда привыкли к капризным, слегка своеобразным зданиям, которые нам нравились, с невероятно тесными залами и плохой едой, — объяснил Ли. Но «Эмирейтс» установил новую планку».
Венгер с самого начала знал, что стадион сформирует его наследие так же, как и любой состав, который он выставлял за «Арсенал». Он был настолько неотъемлемой частью проекта, что клуб заказал бюст тренера, чтобы выставить его в вестибюле директоров, — честь, которую большинство тренеров, увековеченных в бронзе, не получают, пока не умрут — или, по крайней мере, не уйдут на покой. Его самой большой заботой, когда дело касалось физического дизайна этого места, были зоны для игроков. Вдохновленный тем, что он узнал в Японии о гигиене и о том, как одно пространство должно перетекать в другое, он был скрупулезен в своих требованиях к областям, в которых его команда будет находиться до и после игры, излагая строгие инструкции по всему, начиная с расположения зон для лечения игроков и заканчивая длинной пути между туннелем и душевыми. Что касается раздевалок, Венгер не понаслышке видел все ужасы, которые мог предложить английский футбол. Во многих местах они чувствовали себя как в прославленных туалетах на заправках, только без граффити. Венгер жаждал пространства. Он настоял на широкой овальной форме, где команда могла вволю дышать. Раздевалка, как он всегда говорил, принадлежала игрокам. Но это не помешало ему сказать архитекторам, где именно он намеревался стоять, обращаясь к этим игрокам. Возвышающееся присутствие Венгера было нарисовано на чертежах. В конце концов, все, что произойдет на новом стадионе «Арсенала», так или иначе начнется в этой раздевалке.
Каждый аспект проекта «Эмирейтс» был частью сознательно обдуманной, тщательно продуманной стратегии, которая на десятилетия вперед должна была укрепить позиции клуба среди лидеров европейского футбола. «Арсенал» совершал скачок, который «Юнайтед» совершил в 1990-х годах, и адаптировал его именно под требования развлечений XXI века.
Но к тому времени, когда Канониры наконец перерезали ленточку на своем новом стадионе в 2006 году, Премьер-лига снова совершила вокруг них разворот.
***
Приглашаю вас в свой телеграм-канал
