12 мин.

Леонид Вайсфельд: «За тандемами будущее»

55

Обладатель «Золотого Свистка» Леонид Вайсфельд судил хоккей на самом высоком уровне: за плечами у него Олимпиада в Нагано, четыре чемпионата мира. Закончив с арбитражем, он не вышел из игры: работал скаутом в НХЛ, был генеральным менеджером «Лады», «Химика», «Атланта», а в прошлом ноябре получил аналогичное назначение в новокузнецком «Металлурге». В этом новом качестве Леонид посетил факультет «Менеджмент в игровых видах спорта» RMA, провел открытую лекцию и ответил на возникшие вопросы.

О разнице в подходах к комплектованию команд в России и НХЛ: «Эта разница была особенно заметна в прежние времена. Если помните, в ЦСКА 80-х какие были пятерки: первая – Макаров–Ларионов–Крутов–Фетисов–Касатонов, вторая: Быков–Хомутов–Дроздецкий… И так далее, вплоть до четвертой. Все – исключительно играющие, умеющие обвести, отдать, забросить: разница только в уровне, в классе исполнителей.

А в НХЛ уже в те времена практиковался ролевой подход. То есть первая пятерка, скажем, выходит на реализацию большинства, вторая – допустим, больше в равных составах играет, третья – в меньшинстве, в четвертой почти наверняка тафгай будет, чистый кулачный боец. Я таких видел, к ним на тренировке шайба летит, они ее коньком отбрасывают, даже клюшкой не касаются: дескать, не для того я сюда приехал. 

Мы такой подход долгое время оценить не могли. Помню, когда я работал в «Торонто», сломал у нас руку такой Кен Баумгартнер, как раз тафгай. И вот я чувствую, как вся команда по этому поводу напряглась и чуть ли уже не паникует. Я говорю: «Да что вы так разволновались? И без него справимся, он же не играющий, забивает – отдает только по большим праздникам…» А мне отвечают: «Нет, ты не понимаешь, мы потеряли в мускулах!»

Или другой  был случай: Борщевский в свой первый энхаэловский сезон очень удачно в «Торонто» вписался, 78 очков набрал. А потом выдал интервью, в котором говорит: «Да половину этого «Торонто» в «Спартак» бы не взяли!». И ассистент генерального менеджера Андерс Хедберг на это ответил: «Он, может быть, и прав. Только об одном забыл: если бы этих дерущихся не было, такие хоккеисты как он в «Торонто» никогда бы не заиграли. Некому бы их было защищать».

И вот теперь, по прошествии времени, я такую точку зрения полностью разделяю. Действительно, должны быть в командах разноплановые игроки, разноплановые пятерки, без этого в современном хоккее – никуда. Я, разумеется, не только о тафгаях, о чистых бойцах говорю. Я говорю, например, о том, что «Детройт» в 90-х и начале 2000-х вряд ли бы взял все свои Кубки Стэнли, если бы у них наряду с Айзерманом не было такого игрока как, скажем, Дрейпер – хоккейного чернорабочего по большому счету, но чернорабочего очень высокой квалификации.

И я это говорю к тому, что теперь такое ролевое распределение и у нас получило широкое распространение и правильность такого подхода, его преимущества подтверждаются на практике. Помните, два года назад в «Барысе» подобралась очень играющая команда, все четыре звена? И что? Пока они играли с середняками, с аутсайдерами – действительно смотрелись очень симпатично, эффектно. Но когда против них выходил «Ак Барс», когда им приходилось сталкиваться с такими хоккеистами как Саша Степанов, они им ничего противопоставить не могли, те их просто рвали и топтали».

Об интеллекте хоккеистов: «Мозги хоккеисту совершенно необходимы, тут двух мнений быть не может. И, кстати, я могу сказать, что нынешние игроки в большинстве своем интеллектуально развиты лучше, чем их предшественники, с некоторыми так просто пообщаться интересно.

Вот, например, Саша Фролов. Помню, спрашиваю его: «Саш, ты какую книгу последнюю прочитал?» «Голсуорси, – отвечает, – «Сагу о Форсайтах». Потом видит, как я удивился, и говорит: «Нет, ну а что, не могу же я, как этот (называет фамилию) – на сборах на койку завалиться и часами «Советский Спорт» разглядывать…»

Вот, а еще я уверен, что хоккеист, который хорошо развит не только физически, он скорее себя найдет, скорее поймет, чего от него ждут тренеры и партнеры, в какую игру ему играть, что ему дано, а что – нет. Вот взять, например, Артюхина: у него был период, когда он пытался играть такого легкого, техничного, разворотливого форварда, когда ему самому, может быть, казалось, что он игрок вроде Мозякина.

Но в конце концов ему, слава Богу, хватило ума понять, что не его это, что ему надо максимально полно использовать именно свои физические данные. И вот мы получили нападающего, с которым соперники на пятачке буквально не знают, что делать – с ним же бороться ну просто невозможно! Конечно, можно сказать, что он до этого не своим умом дошел, что ему тренеры подсказали. Но я вам скажу, что многим другим – подсказывай, не подсказывай… Разговариваешь с таким игроком, вроде простые вещи объясняешь, вроде он тебя слушает, а в глаза ему взглянешь – они пустые, и смотрят куда-то мимо тебя…»

О финансовой пропасти между клубами КХЛ: «Помню, Сергей Николаев, он в свое время ярославский «Локомотив» тренировал, задавался таким риторическим вопросом: «Скажите, – говорит, – ведь в борьбе такого не бывает, что 100-килограммовый человек выходит против 50-килограммового. А почему тогда в хоккее так?»

«Потолок» заработной платы для основных команд в КХЛ в этом сезоне, если не ошибаюсь, был 900 миллионов рублей. А «пол», о котором и говорить даже как-то неудобно, 200 миллионов. Так вот: у нас в Новокузнецке в прошлом сезоне зарплатная ведомость была 170 миллионов, на 30 миллионов ниже «пола». Так о чем тут можно говорить, о какой конкуренции?

Система драфта, конечно, в этом смысле вещь для нас выгодная. Когда клуб, занявший последнее место в чемпионате, получает первоочередное право выбора перспективных юниоров, это в принципе несколько нивелирует разницу в финансовых возможностях наших и, скажем, «Салавата». Но – с оговорками: во-первых, когда еще эти юниоры по-настоящему заиграют на взрослом уровне, да и заиграют ли вообще? А во-вторых, за этих ребят все равно ведь приходится платить компенсации их прежним клубам: за выбранных в первом раунде –3 миллиона, за выбранных во втором –2 миллиона. Плюс, естественно, зарплаты самих игроков. Для хоккеиста основной команды минимум – 3 миллиона за сезон. Для нас это деньги…

Каким образом эта ситуация может измениться? Если честно, я не вижу другого пути, кроме того, каким идут сейчас наши большие клубы, существующие либо за счет бюджетных средств, либо за счет средств крупного частного капитала. Шаймиев в свое время провозгласил, что игра в хоккей соответствует духу татарского народа – и вот мы имеем «Ак Барс». У «Магнитки» есть Рашников, у Омска – Полежаев. В Белоруссии нашлись умные люди, которые в свое время подарили Батьке клюшку и коньки.

И вот уже Белоруссия строит одну из лучших в Европе ледовую арену, и вот она уже получает чемпионат мира 2014 года… И все это – по большому счету исключительно социальные проекты. Точно такие же, как и «Металлург» новокузнецкий. Я вам точно говорю: кто основные наши зрители? Металлурги и шахтеры. А что у нас в Новокузнецке вообще есть такого, что людям можно показать, да еще и убедить их в том, что это – зрелище экстра-класса? Ничего. Кроме матчей Континентальной хоккейной лиги, без всякого преувеличения лучшей хоккейной Лиги в Европе. Так что теоретически интерес к клубу и со стороны власти, и со стороны крупного бизнеса мог бы иметь место».

О легионерах в российской провинции: «Помню, когда я подписывал в «Атлант» одного финна, он меня чуть не первым делом спросил: «Мытищи это где? От аэропорта далеко?» Для легионеров, которые играют в европейской части, это важно. Потому, что если аэропорт под боком, на выходные можно домой слетать.

Ну, и соответственно, заманить сколько-нибудь стоящего иностранца в Новокузнецк, да еще при наших финансовых возможностях, это, конечно, сложно: от нас что до Москвы, что до Хабаровска лететь примерно одинаково. Вообще, за Урал, в Сибирь легионеры едут не особенно охотно. Хотя вот Ягр, например, он просто без ума от Омска: мне об этом его агент говорил. Так что я теперь, когда меня спрашивают: «Новокузнецк это где?», отвечаю: «Это недалеко от Омска. Там Ягр играет, ему очень нравится».

О главном различии между драфтами в НХЛ и КХЛ: «В НХЛ, там все просто. Выбираешь игрока, драфтуешь. И у нас вроде бы то же самое. Но есть одна деталь: у нас ты должен выбрать, угадать такого человека, который, во-первых, будет действительно хорош, будет способен принести пользу твоей команде, а во-вторых – не уедет в ту самую НХЛ.

Действительно, с тех пор как появилась КХЛ, Медведев и другие ее руководители очень много сделали для выстраивания отношений с Северной Америкой. Но – единого правового пространства у нас с ними по-прежнему нет. Да, мы договорились о том, что они не сманивают игроков, имеющих контракты здесь, а мы не делаем этого с теми, кто подписан за их клубы. Но – на бумаге  этого нигде не записано, это, такие, знаете, понятийные отношения. На задрафтованных они не распространяются. Так что конфликтные ситуации здесь возможны.

Вот, например, Гранлунд, помните, тот самый 19-летний финн, который забросил нам эту чудо-шайбу на последнем чемпионате мира, в полуфинале? Мне 51 год, а я ничего подобного в жизни своей не видел! Так вот, он на нашем драфте выбран минским «Динамо». А там его ждет «Миннесота». И я уверен, что белорусам его не видать ещё долго.

Впрочем, эти соображения касаются главным образом молодых игроков. С игроками зрелыми, состоявшимися все наоборот. Многие, даже те, кто уже поиграл в НХЛ, да вот хоть тот же Радулов, возвращаются сюда – потому, что здесь им платят больше, иногда гораздо больше, чем в НХЛ. Другие – не стремятся уезжать. Вот Никулин. Он мог бы играть там, все данные для этого есть. Но – там бы ему пришлось заключать стандартный контракт новичка, а это значительно меньше, чем он получает в Казани».

Об опыте работы с Петром Воробьевым: «Я думаю, что идеальный вариант сосуществования генерального менеджера клуба и тренера, это когда генеральный менеджер имеет возможность пригласить на работу тренера, с которым у него нет расхождений во взглядах на игру. Но с Воробьевым у нас все было как раз наоборот. Это он меня пригласил в «Ладу». Что я могу про него сказать? Я знаю, что у него репутация человека очень жесткого, и что очень многие игроки в его команду никогда бы не пошли. Но знаю и как минимум одного хоккеиста, причем выдающегося, который буквально его боготворит и для которого он – непререкаемый авторитет. Это Семин.

Что еще? Я считаю Воробьева очень сильным специалистом в области организации командной игры. У него получалось научить своих хоккеистов действовать чрезвычайно слаженно и практически безупречно, очень длительные отрезки матчей проводить не то что без единой ошибки, даже без помарки. Помню, на одной из установок он сказал: «В прошлой игре вы не выполняли всего, о чем я вам говорил. Выполняйте все, о чем я говорю, и мы победим. Если вы выполните все, что я говорю, и мы проиграем, я уйду».

Заканчивая разговор о Воробьеве я вам скажу еще вот что: сейчас мы пригласили на должность главного тренера Емелина. И мы на него возлагаем большие надежды в том числе и потому, что он довольно долгое время работал с Петром Ильичем. А стало быть, должен уметь создавать команду, организовывать игру, не имея в наличии звездного состава. Для нас в условиях ограниченных финансовых возможностей это очень важно». 

О разнице между плохим и хорошим скаутом: «Когда я работал скаутом в «Торонто», я попросил одного моего коллегу, Андреса Хепберга, объяснить, чем, с его точки зрения, хороший скаут отличается от плохого. И он мне объяснил, на примере знаменитого Инге Хамастрема.

Тот работал скаутом в «Филадельфии». И однажды нашел в Швеции игрока, которого клуб, по его мнению, должен был обязательно задрафтовать. Сообщил об этом другим скаутам. Они говорят: «Ну, поехали, посмотрим все вместе». Приехали, посмотрели. Никто ничего особенного в этом игроке не увидел: так себе игрок, средненький. Но Хамастрем им говорит: «Мы должны его выбрать, я вам говорю!» Они упираются: мол, чего ты в нем особенного нашел? А он на своем стоит: «Это будущая звезда. Я вам говорю!»

Четырнадцать человек его разубеждали. Четырнадцать!!! Но он-таки настоял. А через год, в 93-м, этот парень стал лучшим нападающим молодежного чемпионата мира. А дальше – пошло-поехало: два Кубка Стэнли, два чемпионата мира со Швецией, две Олимпиады, куча личных призов – в том числе Харт Мемориал… Короче говоря, парня того звали Петер Форсберг… Вот вам и вся разница между хорошим скаутом и плохим.

А вообще я хочу сказать, что их скаутские службы от наших отличаются именно тем, что там люди готовы друг с другом совещаться, мнением друг друга интересоваться и если мнение это с их собственным не совпадает, относиться к этому спокойно, без истерики. У нас ведь как принято думать: если два человека просматривают игрока и один считает, что игрок хорош, а другой – что он никуда не годится, значит, один из этих экспертов ничего в хоккее не смыслит, значит, он идиот. А там – ничего подобного: ты так считаешь, я – по-другому: это нормально, это ничего страшного. Да и  крайних оценок в отношении игроков, особенно негативных, они там избегают: если уж совсем парень не тянет, они могут так сказать: «Зато катание у него неплохое». Или: «Молодец, старается». Ну, в общем что-то в этом духе. Но ни в коем случае не обидное, не уничижительное…»

О Быкове и Захаркине: «Самое первое, что я могу о них сказать, это то, о чем сейчас многие как-то забыли: до Быкова с Захаркиным мы 15 лет чемпионат мира выиграть не могли, ни у кого это не получалось. А у них – получилось. Второе: как бы не относиться к Захаркину,  нельзя не признать, что он – специалист высочайшего уровня, особенно в области научно-методической. Я с ним вместе учился, знаю, о чем говорю…

И, наконец, третье: на мой взгляд, за такими тренерскими тандемами, как Быков–Захаркин или Знарок–Витолиньш, за ними будущее. Харизма плюс интеллект – такое сочетание способно приносить большие результаты».