Теория большого взрыва
Вы знаете, я не хотел это писать. Вернее, хотел – но кое-что другое, совсем иного жанра и наполнения. Мысль о том, что я сейчас излагаю, пришла в середине шестидесятых (минут, не годов, упаси Господь – я ещё не настолько стар и скучен) итогом долгих раздумий над вещами, к футболу никакого отношения не имевшими. После того большого взрыва в окрестностях Тайнсайда трудно было сосредоточиться на жёлтом мяче, который резко, грубо катали здоровые мужики по изумрудному газону старого Траффорда. Траффорд повидал в футболе и жизни поболее меня – ему не привыкать.
«Нынешний сезон для меня переломный – симпатии на стороне куда-то исчезли, я снова люблю свою старую жену. Сеансы у голландского косметолога не прошли даром, а голубые, как небесная лазурь, глаза готовы убивать наповал всех, кто попадёт под их взор. За это я и полюбил её давным-давно, когда воздух был чище, колбаса вкуснее, а футбол искреннее. Теперь мне плевать на всех и вся, чужие заботы и проблемы уже не интересны – соперника же, проверенного бойца или безусого юношу, готов разорвать в клочья. Всю игру – полтора часа плюс пятнадцать минут перерыва за чашечкой кофе – ваш покорный слуга метался между красными дьяволами и голубыми орлами (хи-хи), но так и не примкнул ни к одному из лагерей. Хотя нет, вру. Теория придавила, заставила буквально-таки болеть за Юнайтед после того, как Руни повторил подвиг бамбукового бразильца Амаури образца недельной давности. Даже видавшие виды футбольные эстеты вскочили с продавленных задами кресел, воскликнув что-то восхищённо-ругательное. Я сделал то же самое – правда, с места при этом не сдвинувшись. Спина болит, знаете ли.
Глупо рассказывать о какой-то дурацкой теории здоровым людям – глядишь, ещё поймут твою сущность и отправят в сумасшедший дом, где по ночам смотрят Клаусуру, а днём во время прогулки обсуждают творчество Битлз. Неспроста пишу об этом на бумаге: скажи я, предположи хотя бы в кругу поклонников альбионских рубок то, о чём пойдёт речь ниже – сожрали бы вместо фиш-энд-чипс и не поперхнулись. Жена приходит в семь – казалось бы, надо подготовиться, смахнуть пыль с бокалов, которые нам давным-давно презентовали на свадьбу итальянские гости, вытащить из запасов старенький коньяк. Ан нет – излагаю, рискуя быть непонятым и непринятым. Впрочем, не привыкать.
Премьер-Лигу английскую я смотрю давно – да-да, с тех самых времён, когда воздух был чище и далее по тексту. Свадебные гуляния к тому времени поутихли, супружница приелась – ну как не воспользоваться шансом хоть на секунду заглянуть в свежепрорубленное окно, где взору открывалась терра инкогнита, мир гламура и блеска. Тогда, во времена варёных джинс и сомнительного качества курток из бычьей шкуры всё это было в новинку – а новизна, как известно, всегда привлекает досужий интерес. Помню, как непривычно было смотреть на потных мужиков, толкающих друг друга и отбивавших мячами последние мозги, в шмотках от Армани, Гуччи и двух старых тигров D&G. Поначалу всё это даже нравилось, шедевры грубого помола были предметом обсуждений тесных компаний глорихантеров – на смену тонким мазкам кистей Рафаэля и Леонардо пришёл малярский валик Эндрю Джонсона. Лубок, возведённый в ранг религии. Кто-то стал атеистом, кто-то до сих пор верит. Мне очень жаль – разуверился, разуверился окончательно. Надежда умирает последней, но…
Сомневаться я начал ещё летом, когда многие старые увлечения были поставлены под большой вопрос. В Премьер-Лиге который сезон всё стабильно интригующе, стабильно захватывающе. Так, как и полагается популярному сериалу – зритель не в силах оторваться от экрана, желая наконец-то узнать, кто убийца. Сейчас-то намётанному глазу имя преступника ясно видно ещё в трёхсотой серии из пятисот, да только автор сценария постоянно путает следы. Вот тут-то и кроется главная загадка – существует ли в природе этот самый сценарий. Одними догадками ничего не докажешь, точного же ответа никто пока так и не дал. Помнится мне, на просторах итальянского сапога разгадку всё-таки нашли: сценарий был сожжён, сценариста выгнали пинками буквально из киностудии, и теперь всё тамошнее скетчкомовское действо – сплошная импровизация. Её любят все, но не все способны найти настоящую среди тонны фальшивок.
Окончательно в импровизационной сущности Эй-Пи-Эл рассказчика разуверил тот самый взрыв в окрестностях Тайнсайда. Все, уверен в этом, наблюдали за событиями в прямом эфире – четыре пробоины в броне одной противоборствующей стороны в первые сорок пять минут, четыре ответных удара во втором отрезке. Похоже не боевик с остросюжетной концовкой, голливудский хит с девятизначным бюджетом – но не для опытного кинокритика, который, внимательно окинув взглядом всё это пиршество, сочтёт его водевилем весьма сомнительного качества. Такие только простакам в деревенском клубе показывать – а что интересно Сяроже, вполне может оказаться противным Сержу.
Сегодняшнюю постановку я, основательно подготовившись и даже не выкурив ни одной помутняющей взор сигары (пачку оных подарил мне рубаха-парень Джузеппе, с которым лет восемь назад охмуряли знойных барышень на сардинском побережье), рассматривал под углом того самого таинственного сценария. В последних сезонах премьерлиговского сериала где-то к середине повествования многие уже догадывались, кто же будет чемпионом. Претендент же, скакун под энным номером, ближе к концу дистанции сбавлял ход и совершенно неожиданно для самого себя терял драгоценные секунды на каких-то деревенских ипподромах. Преследователи подбирались всё ближе и ближе, но… догнать лидера всё равно не удавалось. Года три назад чуть до фотофиниша не дошло, да лондонский скакун, принадлежащий одному богатому еврею, споткнулся на последних метрах дистанции. Победа орлов двенадцатого февраля доказывала бы мою теорию, виктория манкунианцев – опровергала, наоборот. Ничьей здесь не могло быть по определению – а то, того и глядишь, свихнулись бы кинокритики в попытках подвести результат под свою модель развития событий.
Когда взору взыскательной публики была представлена боснийская суперстар, я понял, что она сегодня без забитого мяча с поля не уйдёт. Как же ещё могло быть – после тех двух рандеву, имевших место между Юнайтед и Эдином, фамилия последнего значилась на электронном табло (кажется, так говорили ещё в пору моей юности – сейчас табло больше напоминают огромный светодиодный экран) в графе «забитые мячи». Джеко забил – пусть рикошетом от испанского приятеля, но тем не менее. Теория была уже близка к очередному своему подтверждению, как откуда не возьмись, как чёртик из табакерки, выскочил этот Руни. Выскочил и дал надежду.»
Я хотел повести рассказ от имени слабоумного мальчишки Джима из Коннектикута, поклонника американского футбола и Питтсбург Стилерс, полюбившего до этого казавшийся скучным соккер после просмотра матча Ньюкасл-Арсенал. В-общем, по старой привычке высмеять АПЛ и часть юных её поклонников, как потребителей дешёвого продукта вроде тех чудо-гамбургеров «Посади печень», которые нынче в ходу в ресторанах для бедных. Каюсь. Продукт этот, может, и вправду сомнительного качества – но совсем не дешёвый, как может показаться на первый взгляд. Может, просто потому, что цены на мясные котлеты в Англии достигли заоблачных размеров, раз мясо старого быка-осеменителя стоит наравне с итальянской мраморной говядиной. Это, господа, уже не смешно.
«Я выдержал эти пятнадцать минут, обуреваемый смешанными чувствами. Я никогда не радуюсь тому, что неправ. Миф, сочинённый мною и обращённый в руины сегодня парнями в красных футболках, готов снова, как Птица-Феникс, возродиться из пепла. Вот только не желаю я этого и умоляю осипшим голосом:
– Интрига, умри! Я не хочу терять веру…»
