Музыка в фигурном катании, часть 1: Мишель Легран
«Еще с тех самых пор, как я был ребенком, моей целью было жить, будучи полностью окруженным музыкой».
«Мелодия — госпожа, которой я всегда буду верен».
Мишель Легран умер в январе этого года, прожив блестящую жизнь и оставив после себя впечатляющее наследие. Он был мастером музыки на все руки: пианистом, дирижером, певцом, продюсером. Но самое главное — композитором. Он одинаково свободно чувствовал себя в консерваторской среде и рядом с корифеями джаза, в мире Голливудского кинематографа и французской «Новой волны», умел одновременно работать и над новой балетной постановкой Джона Ноймайера, и над очередной песней для знаменитых шансонье, и над новой аранжировкой чужой музыки, и, конечно, над музыкой к самым разным по жанру, длительности и качеству фильмам. Вплоть до самых последних лет своей жизни он продолжал писать, был завален новыми заказами, новыми идеями; был — как и мечтал когда-то в детстве — полностью окружен музыкой.
Его наследие теперь окружает нас — в фильмах, на дисках и пластинках, в мюзиклах, на театральной сцене… И в том числе в фигурном катании. Возможно, не все видели такие фильмы, как «Девушки из Рошфора», «Йентл», «Афера Томаса Крауна» или «Шербургские зонтики» (хотя в последнее поверить очень трудно), но музыку из этих кинофильмов наверняка слышали все: уж по меньшей мере такие шлягеры, как «The windmills of your mind», «Papa, can you hear me?» или центральный дуэт из Зонтиков. Эти песни уже стали неотъемлемой частью фигурного катания.
Этот пост начинает серию небольших очерков о композиторах в мире фигурного катания. На его написание меня подвигнули две вещи. С одной стороны, смерть музыканта, чью музыку я очень люблю слушать и чью память я хотел бы тем самым почтить. С другой — та программа, небольшой очерк о которой ждет любознательных читателей в конце. Одна из программ, влюбивших меня в фигурное катание — не в последнюю очередь благодаря гениальной музыке Леграна.
1. «Papa, can you hear me?»
Одна из самых популярных в фигурном катании мелодий взята из фильма «Йентл», в котором главная героиня — еврейская девушка, переодевающаяся в юношу, чтобы вопреки сложившейся традиции продолжать обучение Торе и закону Божьему — теряет отца и остается одна. Текст песни — молитва, стремление почувствовать помощь свыше, быть увиденной и услышанной.
Папа, ты меня слышишь?
Папа, ты меня видишь?
Папа, ты можешь найти меня в ночи?
Папа, ты меня слышишь?
Папа, ты меня видишь?
Папа, ты можешь помочь мне не бояться?
Под эту мелодию катали многие, особенно часто в последние годы и особенно одиночницы (список можно посмотреть здесь, но и он возможно неполный): из последних программ вспоминаются Эмми Пелтонен (2016-17 и 2017-18), Дабин Чой (2017-18), Элизабет Турсынбаева (2014-15 и 2015-16), Элене Гедеванишвили (те же годы), и многие другие. Особенно любопытно видеть в этом списке совсем еще юных в ту пору Ким Юна и Каролину Костнер — взрослая карьера обеих тогда, по сути, еще даже не началась. Смотря на эти программы, остается только поражаться тому, какой длинный путь прошли эти две великие фигуристки от еще совсем юниорского катания под Леграна к шедеврам позднейших лет.
да, у Каро еще и Список Шиндлера в комплекте
Во всех этих программах можно, конечно, найти немало интересных моментов, немало технически и эмоционально сильных прокатов. Лично мне больше всего запомнился победный прокат Канако Мураками на чемпионате четырех континентов в Олимпийском 2014ом году.
Вторая половина программы безусловно хороша, особенно последний каскад
и заключительное вращение, которое, к слову, аналогичным образом сделано и у Дабин Чой. Обратите внимание, как красиво разные фазы вращения, ведущие к бильману, подчеркнуты тремя подряд вершинами мелодической линии.
Тем не менее, шедевров под «Папу» не было, несмотря на бесспорную красоту самой песни и внушительный список работавших с ней хореографов. Причина, мне кажется, в том, что сама музыка — бесконечно красивая, лиричная, но без сильного развития и явных кульминаций — не очень располагает к построению цельной программы, особенно произвольной. В ней просто нет места для 7 прыжковых элементов и трех вращений. Нет возможности вставить все это и сохранить цельность композиции и естественность во взаимодействии движения с музыкой.
Поэтому, несмотря на всю свою красоту и популярность, а вернее даже вследствие этой красоты и бешеной популярности (особенно в последние годы), хочется, чтобы «Папу» оставили наконец в покое. Кажется, он услышал достаточно.
2. «Девушки из Рошфора»
На чемпионате мира 2014го года, в итоге оказавшегося для него прощальным, Татцуки Мачида показал, пожалуй, три лучшие в своей карьере программы. И три проката жизни: в рекордной для себя короткой, после которой захватил лидерство, в произвольной, по итогам которой уступил буквально крохи Олимпийскому чемпиону Юдзуру Ханю, и, наконец, во время показательных выступлений, где откатал прошлогодних «Девушек из Рошфора».
Одной из примечательных черт этой программы являются частые смены музыкального материала и настроения, которым фигурист каким-то образом успевает соответствовать, мгновенно перевоплощаясь из лирического амплуа в драматическое, а оттуда в танцевальное, и так далее. Пластика фигуриста, естественность всех переходов, да даже сам диапазон выразительных средств, использованный в одной только этой программе, впечатляют.
Как впечатляет и то, что, при всей ее калейдоскопичности, она смотрится очень цельно. Тесная связь с музыкой не теряется ни на секунду, свидетельством чему является, например, второй прыжок, изумительно вписанный в музыкальное сопровождение
и одно из вращений, начало которого подчеркивается очередной резкой сменой материала.
3. «Шербургские зонтики»
Под гениальную музыку «Шербургских зонтиков» катали многие (список здесь), в том числе такие замечательные фигуристы, как итальянцы Капеллини-Ланотте, китайская пара Пен-Цзин, наши великие Бережная-Сихарулидзе, только начинавшая свой путь в большом спорте Евгения Медведева, Миша Ге, Джонни Вейр, Нобунари Ода, Олимпийская чемпионка Шизука Аракава… Но самая пронзительная программа, полностью отвечающая духу этой музыки, была создана Мариной Зуевой для совсем молодого тогда дуэта — канадцев Тессы Вирчу-Скота Моира. Которые через два года станут Олимпийскими чемпионами Ванкувера.
Главный секрет обаяния этой программы — как и, скажем, секрет успешности «Ромео и Джульетты» Дзефирелли — кроется в молодости самих исполнителей, в их свежести, искренности, предельной вовлеченности в ту трагическую любовную историю, о которой рассказывает их программа.
Программа начинается с конца — с финального диалога Женевьевы и Ги во время их случайной встречи на автозаправке:
— Красивая елка!.. Это ты наряжал?
— Нет, моя жена. В основном для малыша
…
— Как ты ее назвала?
— Франсуаза. Она похожа на тебя…
Только после небольшого фрагмента этого финального диалога, герои возвращаются к центральному эпизоду всего фильма — трагической песне-прощанию Ги и Женевьевы, которая звучит сначала в чисто инструментальном виде (с вкрапленным материалом из той сцены, где Ги объявляет о своем отъезде в армию на два года), а потом уже со словами.
— Любовь моя, я буду ждать тебя всю жизнь!
— Я буду думать только о тебе!
— Останься, не уезжай, молю тебя! Останься, любовь моя, еще не время, подожди!..
— Я пойду… Не смотри мне вслед!
— … Я не могу! Я не могу! Я не могу!
Если понимать текст этой песни, понимать контекст фильма, слышать и видеть то, как границы куплетов ровным слоем ложатся на поддержки, дорожки шагов и все другие обязательные элементы этого танца,
все четыре поддержки начинаются в начале главной темы, скрепляя общую композицию
как, наконец, в постоянных сближениях и отдалениях двух героев отражается эта мука прощания, прощания навсегда —
разве, понимая все это, можно не влюбиться в этот танец? Разве можно не почувствовать всю боль главных героев? А почувствовав ее, разве можно удержаться от слез?
Тесса со Скотом станцуют исторического Малера в 2010ом, смелую и эффектную Кармен тремя годами позже и много других запоминающихся программ. Но у них больше не будет «Шербургских зонтиков», не будет программы, разрывающей сердце.
**********
Мишель Легран умер в 2019ом году, но нам досталась его музыка. Она продолжает говорить с нами, продолжает рассказывать нам свои истории, продолжает трогать сердца, продолжает жить. В том числе на льду.
Покойся с миром, мастер.
Смотря на небеса,
Мне кажется, я вижу миллионы глаз,
Какие из них твои?
Где ты теперь, когда вчерашний день
Сказал «прощай»
И закрыл свои двери?
Ночь стала настолько темнее,
Ветер настолько холоднее,
Мир, который я вижу — настолько больше
Теперь, когда я один.
То же не нафталин, а вечная классика, только песенная, но некоторым не объяснишь.))
Боюсь, для таких " ценителей" Легран тоже нафталин.