28 мин.

Петер Шмейхель «№1. Моя автобиография» 14. Португалия

Предисловие. Вступление

  1. Режим риска

  2. Шпион Толек

  3. Наконец-то «Олд Траффорд»

  4. Мистер Суматошный

  5. Чемпионы

  6. Дубль, потом ничего

  7. Эрик и «Селхерст», я и Иан Райт

  8. Долгий, ошибочный уход «Манчестер Юнайтед»

  9. Требл

  10. Дикий мальчик

  11. «Брондбю»

  12. Евро '92

  13. Сборная Дании

  14. Потругалия

  15. Бывали и лучшие дни

  16. Три плохих концовки

  17. Жизнь после футбола

  18. И вот, я попытался купить «Брондбю»

  19. Вратарь это не про спасения

  20. Каспер и Сесилия

  21. Наследие

Эпилог/Благодарности/Фото

***   

Никто не получает идеальной концовки, ни в жизни, ни тем более в футболе. Вспомните, как Эрик покидал «Манчестер Юнайтед», или Рой, или Гиггзи, или Бекс, Брюси, Гари; список длинный. Выход из мечты, где единственные слезы — это слезы счастья — такого нет ни в чьем сценарии.

Можно сказать, я подошел к нему ближе всех. Моим последним действием в качестве игрока за клуб, который я любил, было завоевание Кубка чемпионов в качестве их капитана. Мое последнее касание — когда мяч чиркнул о мою голову в хаосе перед тем, как Тедди сравнял счет в матче с «Баварией» — было в штрафной соперника. Неплохо для вратаря-то.

Но я так это не вижу. Прощания переоцениваются, и, на мой взгляд, жизнь — это не столько то, что ты сделал, сколько то, что ты можешь сделать дальше. С этой точки зрения я смотрю на свою карьеру в «Манчестер Юнайтед» и вижу что-то незавершенное. Что я должен был что-то добавить к ней. Я мог бы выиграть больше, сделать больше. Уход летом 1999 года, когда мне было тридцать пять, но я был в хорошей форме и все еще находился на пике своей игры, был большой ошибкой как для меня, так и для клуба.

Моя концовка не должна была быть концом — и она почти им и не была. Не раз, а дважды Алекс Фергюсон спрашивал меня, не подпишу ли я новый контракт с клубом. Этого так и не случилось, потому что я ошибался, в первый раз в отношении себя, а во второй раз — к сожалению — в отношении его.

Я расскажу вам эту историю в следующей главе, но мое первое предложение играть за «Манчестер Юнайтед» поступило в отеле «Артс» в Барселоне, на нашей победной вечеринке после финала Лиги чемпионов 1999 года. Я не слишком много помню о самой вечеринке, не из-за выпивки, а из-за огромного выброса напряжения в конце той игры я как бы отключился. Но я точно помню, как среди торжеств шла схватка за то, чтобы подписать со мной контракт. Пол Стретфорд, который сменил Руне в качестве моего агента, подошел и сказал, что Ферги и Мартин Эдвардс хотят встретиться со мной, чтобы узнать, останусь ли я. Они предложили на несколько минут прервать вечеринку и тут же поговорить.

У меня было искушение, но, вероятно, это был неподходящий момент для того, чтобы меня о чем-то просили. Если бы сообщение состояло в том, что они хотят назначить встречу через пару дней, и мы бы тогда все обсудили, я уверен, результат был бы другим. Но, поставленный в тупик, я сказал: «Нет». Моей первой мыслью была, Я действительно хочу остаться, но вторая была связана со всеми практическими аспектами. Люди, занимавшиеся сборами, уже находились здесь в преддверии нескольких последних игр сезона, и все в моем доме уже был упаковано, а наши вещи уложены в коробки, готовые к отправке в Копенгаген или куда-то еще. 12 мая, когда я играл на «Ивуд Парк» в вечернем матче, к нам в дом вломились. К счастью, детей и моей бывшей жены не было дома, но моя бывшая плохо это восприняла: она восприняла это как доказательство того, что Англия становится опасной, и подтверждение того, что мы должны вернуться и жить в Дании.

Все это сидело у меня в голове, и поэтому я сказал: «Нет, нет, я принял решение». Были и другие незначительные факторы, в том числе тот факт, что я собирался присоединиться к сборной Дании для участия в важных отборочных матчах Евро-2000 против Беларуси и Уэльса и хотел сосредоточиться на них, а не думать о своем будущем. В течение следующих нескольких дней я ни о чем по-настоящему не сожалел. Я готовил себя к прелестям другого климата и впечатлениям, отличным от Англии, а также к графику, менее изнуряющему, чем тот, в котором я в течение многих лет играл в футбол без остановок.

К лучшему это или к худшему, но я принимаю решения. Инстинктивно. Четко. В целом, эти качества хорошо сослужили мне службу в жизни, но было время, когда спонтанный выбор для меня просто не сработал бы. Оглядываться назад, конечно, замечательно, но давайте предположим, что я бы остался в «Манчестер Юнайтед» в 99-м. Менеджер дал бы мне шестинедельный отпуск, признав эмоциональное выгорание, которое я испытал прошлым летом, и я вернулся бы совершенно другим психологически, отдохнувшим, лучше подготовленным. Со мной все было бы в порядке.

Мне нравилось играть в этой команде. Было бы фантастически попытаться повторить 99-й год, попытаться выиграть еще одну Лигу чемпионов, клубный чемпионат мира, больше титулов Премьер-лиги. В 1998/99 годах мне нравилась погоня в конце, я играл каждые три-четыре дня, и каждая игра была похожа на кубковый финал. Я снова почувствовал себя прежним. А еще я играл как прежний я.

Представьте, что я остаюсь, дерьмово играю, и Ферги перестает меня ставить в состав... Когда сомнения и усталость одолевали меня в начале того сезона, подобные мысли были у меня в голове, но сейчас они кажутся глупыми. Ретроспективный взгляд прекрасен, потому что без затуманивания его повседневными проблемами, ты ясно все видишь. Ты потратил время на их анализ, взвешивание ракурсов, зрелое осмысление всей картины. Так что, конечно, с такого расстояния кажется очевидным, что я должен был сказать «да» в ту ночь в отеле «Артс», когда Ферги попросил меня остаться. Но я вечно могу говорить об этом — факт в том, что я ответил «нет».

Реклама 18+

Мое прощание было сдержанным. Там, в Манчестере, наш парад победы в жаркий, хаотичный день был прекрасным, но абсолютно изматывающим. Все закончилось, несмотря на мои и Роя протесты от имени команды, продолжительной презентацией на «МЕН Арена», организованной советом. Один за другим игроки выходили на сцену, чтобы произнести небольшую речь. Двадцать секунд. «Спасибо вам за вашу поддержку, спасибо за все, я люблю вас, бла-бла-бла». Казалось, это длилось целую вечность.

Мы были разбиты. Я неделями хотел спать. Когда командный автобус вез нас обратно в отель в районе аэропорта, где мы припарковались семь дней назад, все, что я помню — это то, как там было тихо. За двадцать пять минут езды от центра Манчестера ни один человек не произнес ни слова. Затем мы вышли из автобуса и, едва попрощавшись, побрели к своим машинам. Мы вместе прошли через жизненный путь, но внезапно нам понадобилось время для самих себя.

Матч Дании против Уэльса состоялся 9 июня на «Энфилде», и, вернувшись на северо-запад Англии, я организовал для себя фотосессию на «Олд Траффорд» с тремя трофеями Требла. Позже летом состоялась встреча игроков и их семей, когда Дэвид Бекхэм женился на Виктории в Дублине. У меня остались воспоминания и прощания с того мероприятия, но торжественных церемоний не было. Я упустил свой шанс выступить с большой речью, поблагодарив всех после финала Кубка Англии. Я смог пообщаться только с несколькими людьми по отдельности, например с Кэт Фиппс, замечательной секретаршей «Манчестер Юнайтед», которая работает там с 1968 года. Еще одним таким человеком был Альберт Морган, наш администратор по экипировке, которому я оставил особый подарок. Раньше я носил красивые часы и браслет и отдавал их Альберту на хранение. Для меня стало ритуалом в день матча снимать их и закреплять на запястье Альберта, чтобы он носил их во время игры. После финала Лиги чемпионов он подошел, чтобы вернуть мне их, и я сказал: «Альберт, оставь часы у себя на руке, они принесли нам обоим столько удачи, пусть так будет и дальше».

Такие люди как Кэт и Альберт — скрытые герои футбола, и я испытываю огромное уважение к тем ролям, которые они играют. Они делают больше, чем просто свою работу. Они помогают создать атмосферу и культуру, которые делают клуб особенным. Нельзя купить то, что подарит вам хороший человек в вашей жизни или на работе, в то время как вы всегда можете купить другие часы. И именно так я всегда и смотрел на вещи. Я не из тех, кто беспокоится об имуществе, и деньги никогда не были фактором в моих важных карьерных решениях. Не поймите меня неправильно, я боролся изо всех сил, чтобы получить лучший контракт, но как только он подписан — я откладывал его в сторону и никогда не задумывался об условиях.

Деньги никогда не мотивировали ни один мой шаг или футбольное решение. Не максимизировать свой игровой заработок — это то, о чем ты можешь пожалеть, если захочешь, сидя в свои пятьдесят и оглядываясь на дни молодости, но я никогда не играл по какой-либо другой причине, кроме самой игры, и эта мысль приносит мне счастье и гордость.

 

В 1998/99 годах я был слишком сосредоточен на погоне за Треблом, чтобы много думать о том, куда я мог бы пойти после «Манчестер Юнайтед». Я не рекламировал себя. Однако я чувствовал, что у меня еще достаточно времени. Я подумал: Закончу сезон со сборной Дании, пусть клубы по всей Европе перегруппируются, и предложения придут. Но тем летом ни один из крупных клубов не нуждался во вратаре. Это проблема для голкиперов, планирующих свою карьеру — командам нужен только один из них. Если ты окажешься на рынке в то время, когда у всех есть признанный №1, не имеет значения, насколько ты хорош или насколько громко твое имя — твой телефон не зазвонит.

Когда предложения все же пришли, они были от клуба в Греции, парочки из Турции и Португалии. Не те женихи, которых я себе представлял. Но Португалия была привлекательна. Я искал климат получше. Это казалось важным. Три или четыре месяца холодной, сырой английской зимы в каждом сезоне — это не весело, когда ты играешь с больной спиной. Я хотел зимних каникул, которые предоставила Португальская Премьер-лига, и я все еще хотел играть в Европе и бороться за чемпионство. Лиссабонский «Спортинг» был одним из претендентов, и все это они предлагали. Португалия сама по себе была местом, куда я любил ездить, будь то в отпуск или в качестве игрока. Первый рейс, который я совершил в своей жизни, был в Лиссабон; первый матч Кубка чемпионов, в котором я сыграл, состоялся в Порту. В том, что я выбрал эту страну своим следующим пунктом назначения, чувствовалась приятная симметрия.

Когда я прибыл в Лиссабон 20 июня 1999 года, подписывать контракт было необязательно. Я поехал с Полом Стретфордом, чтобы осмотреть это место и заценить «Спортинг». Мы взяли с собой переводчика, девушку-шотландку, и нас встретил в аэропорту представитель клуба, и вся поездка началась с масштабного спора.

Весь совет Sporting Clube de Portugal, материнской организации «Спортинга», собрался в своих офисах, расположенных вдали от стадиона «Жозе Алваладе», ожидая, когда я приеду и подпишу контракт. Я не собирался ничего подписывать, пока не решу, был ли этот шаг правильным, поэтому сначала попросил, чтобы меня отвезли по потенциальным местам для проживания. Директора хотели, чтобы я сначала подписал контракт, а потом уже делал все прочее. Я слышал, как по телефону ругали бедного представителя клуба, и сидел в машине, думая о том, как же сложно звучит этот язык. Я не мог понять ни слова. В конце концов я добился своего, но все прошло очень темпераментно. Как я узнал, Португалия может быть эмоциональным местом.

Реклама 18+

Мы ездили в Эшторил и Кашкайш, и местность была идеальной. Именно такой образ жизни я и хотел. Мы поздно пообедали и пошли в офисы «Спортинга». Потом начался цирк. Мы взяли нашего переводчика, чтобы она гарантировала, что любой контракт, который я буду подписывать, будет слово в слово совпадать на португальском и английском языках. У Пола было несколько неудачных случаев в Португалии. Он приводил игроков и менеджера в «Бенфику», а когда они уходили клуб был им еще должен. Он хотел, чтобы мой контракт был зарегистрирован в ФИФА и в нем было оговорено, что если мне не заплатят в определенные даты — пятого числа каждого месяца — то «Спортинг» может быть оштрафован: они должны будут выплатить мне оставшуюся часть всего контракта.

Парень, с которым мы имели дело, был спортивным директором футбольного подразделения клуба по имени Карлуш Джанела. Janela в переводе с португальского означает «окно». Ит получается, Карлос Окно. Ему так не терпелось осуществить переход, но, если серьезно, переговоры были невероятно затянуты. Посреди ночи — где–то около 2 часов — мы наконец обо всем договорились. Я подписал контракт. Я очень устал. Все, что я хотел, это поехать в свой отель и поспать. Карлуш сказал: «Хорошо, но сначала зайдем в соседнюю дверь». За соседней дверью оказался зал для прессы — полный репортеров. Посреди ночи! Я потерял дар речи. И Карлуш начал.

Он произнес большую речь. «Спортинг» в течение семнадцати лет не завоевывал титул. Он был частью нового совета директоров. Они только что уволили своего тренера, хорвата по имени Йозич — я унаследовал его квартиру — и наняли Джузеппе Матерацци. Карлуш сказал: «У нас есть итальянский тренер, потому что теперь мы хотим быть профессионалами». Теперь? И продолжил: «Мы только что подписали Петера Шмейхеля, и теперь мы выиграем чемпионат — потому что Петер Шмейхель выигрывает титулы везде!» Какого...?

Я сидел, пялясь на этого парня. Я уже немного настороженно относился к нему, потому что на все, что ты его спрашивал, он улыбался и говорил: «Да! Конечно!», но когда ты попытался заполучить это закрепленное в контракте, это было проблемой. Такие вещи, как автомобиль. Из-за опыта Пола с «Бенфикой» он сказал, что я должен быть очень конкретным и записать именно то, чего хотел: Джип, неэтилированный бензин и так далее. «Спортинг» также взял на себя обязательство предоставить мне преподавателя языка на полный рабочий день, который вместе с джипом был бы доступен с первого дня предсезонной подготовки. Конечно, ни того, ни другого не оказалось. Абсолютно ничего из того, что было оговорено в этом контракте, так и не появилось в то время или в той форме, в какой оно предполагалось.

Реклама 18+

В Португалии существует менталитет небрежности. Большую часть времени здесь прекрасно. Люди легко ко всему относятся. Первое слово, которому ты учишься — это amanhã, что означает «завтра», и потребовалось много amanhãs, прежде чем появилась машина и я смог поехать на ней домой. В ней было мало топлива. Я отвез ее на станцию техобслуживания и заправил. На крышке топливного бака было написано gasóleo, что, как я предположил, означало «бензин», учитывая, что я заказал автомобиль с бензиновым двигателем. Поэтому я и заправил машину бензином. Однако, проехав 300 метров, бум-бум, двигатель заглох. Gasóleo означало «дизель», хотя я предусмотрел в своем контракте неэтилированный бензиновый джип. Когда я пожаловался, Карлошу Окну он только рассмеялся.

Пришло время моей первой зарплаты. Чека на оплату не было. Я постучал в дверь Карлуша.

— Amanhã, — сказал он с улыбкой.

— Нет, — настаивал я, — вы должны заплатить мне сегодня.

— Ах! Мы не можем тебе заплатить, потому что у тебя нет банковского счета, — сказал Карлуш.

Я сказал, что есть, я воспользовался услугами банка в Англии и уже сообщил клубу все реквизиты. Карлуш ответил, что я должен был воспользоваться Banco Espirito Santo в Португалии. Это было что-то новенькое. Мне пришлось пойти и открыть там счет, предоставив всевозможные документы, но деньги по-прежнему не поступали.

— Ага, — сказал Карлуш, — это займет два дня.

— Я пойду в ФИФА, — ответил я.

— Два дня, Петер, — просиял он.

Прошло три недели, а денег все еще не было. Я постучал в дверь Окна. Под давлением он согласился выписать чек. В Португалии все заверяется нотариально, и тебе нужны печати и контрподписи, так что это был длительный процесс. В конце концов, он протянул мне чек, и мы пожали друг другу руки. Как раз когда я уходил, он сказал: «Не обналичивай его».

Что?

Он объяснил, что на счете футбольного клуба нет денег, и умолял меня подождать еще два дня. Я так и сделал, и когда я обналичил его, то по чеку чудесным образом я получил-таки деньги — но каждый месяц, пятого числа случалась одна и та же пантомима: я стучался в дверь Карлуша или кого-то еще и вступал в ту еще перепалку. Однако вскоре я понял, что я единственный игрок, которому платят пускай и отдаленно, но вовремя. Некоторым ребятам в команде год не платили зарплату. А «Спортинг» был самым хорошо управляемым клубом в стране.

Я приспособился к португальскому способу ведения дел. Тяжелее было привыкнуть к Матерацци. Я прибыл на предсезонку обладателем Требла, все еще находясь на самом высоком футбольном уровне, но попал в подорвавший моральный дух лагерь для военнопленных. Матерацци был настоящим итальянцем. Сильно отличался от Ферги, Киддо и Стива Маккларена. Он хотел все контролировать. Что ты делал, когда не тренировался. Сколько ты ел. Что ты пил. Каждую деталь.

Реклама 18+

В Португалии они с большим уважением относятся друг к другу, что мне очень понравилось. Когда игроки едят, они приходят вовремя и едят вместе. Капитан сидит в конце стола, и когда он садится и говорит «Приятного аппетита», все могут начать есть. Никто не встает из-за стола, пока не закончит последний игрок. Эти ритуалы связали нас вместе. Однако Матерацци хотел, чтобы каждый игрок съедал ровно одинаковое количество еды. Наш крайний защитник Квим Берто был ростом 165 см и вдвое меньше меня, но получал такие же порции, что и я. Я постоянно умирал с голоду.

Тренировки были похожими. Все выполняли одни и те же упражнения, одни и те же ускорения, одни и те же приседания, все одно и то же. Это было в порядке вещей, но тренировки были долгими и унылыми. Мы потратили много времени на тренировку схемы, сорокапятиминутные тренировки, где мы играли 11 на 0 и оставаясь в одной и той же формации, перемещали мяч туда-сюда. Скука убивала меня.

Мы плохо начали сезон. Ничья, победа, победа, ничья, ничья, победа, поражение. Все против маленьких команд. Наш футбол был ужасен. Матерацци странно выбирал состав. У «Спортинга» было от пятидесяти до шестидесяти игроков; кто-то был в составе, кто-то был отдан в аренду, а кто-то находился вне состава — в том числе несколько наших лучших игроков. Мы сыграли вничью с «Жил Висенте», и наши болельщики устроили демонстрацию, забаррикадировав зал заседаний и заперев всех внутри. Жены всех игроков, включая мою, были внутри. В конце концов протестующие отпустили жен, но держали совет директоров под стражей — до тех пор, пока те не ушли в отставку. И очень даже правильно. Окно и его приспешники были бесполезны.

Были назначены новые директора во главе с Луишем Дуке. Он был юристом и советником президента. Он был фантастическим — в отличие от Окна. Этому парню и новому спортивному директору Карлушу Фрейтасу можно было доверять. После вылета из Кубка УЕФА от «Викинга Ставангера» Дуке уволил Матерацци и назначил Аугушту Инасиу, бывшего игрока «Спортинга». Он также играл за «Порту» и был их левым защитником в моем дебюте за «Брондбю» — одно из тех удивительных совпадений, которые бросает в тебя футбол.

Мне очень нравился Инасиу. Его тренировки были вдохновляющими, и, в отличие от Матерацци, он считал хорошей идеей ставить на игру наших лучших игроков. Он создал сильную команду с полузащитниками Жозе Луишем Видигалем, который потом переехал и стал играть за «Наполи», и Альдо Душером, который перешел в «Депортиво Ла-Корунья». У нас был хороший центральный защитник Бету и хитрый нападающий Альберту Акошта, который забил двадцать два гола. При Матерацци Акошта, Душер и Видигаль не были в команде. Другой наш нападающий, Кваме Айю, брат великого Абеди Пеле и дядя Андре и Джордана Айю, стал моим очень хорошим другом. Он говорил на всех мыслимых языках, плюс на всех диалектах Ганы, и он был моим переводчиком, потому что — сюрприз, сюрприз — обещанный по контракту переводчик так и не появился.

Реклама 18+

Инасиу был матёрым. У меня была только одна проблема с его тренировками, которая заключалась в том, что он не давал нам еженедельный план тренировок и сообщал нам, когда будет следующая тренировка, только когда мы заканчивали сессию. Меня это не устраивало. Я постучал к нему в дверь и сказал, что у меня дети в школе и мне нужно заранее знать свою занятость. Он сказал, что причина, по которой он заставлял игроков гадать о расписании, заключалась в том, что игроки могли посмотреть, когда будут более поздние тренировки, и пойти куда-нибудь днем накануне, выпить вина и расслабиться.

Каждый день Инасиу любил проводить собрание в 9 утра, где он выступал с ободряющей речью, напоминая нам, над чем мы работаем: «Помните, ребята, наша задача — выиграть эту лигу». И я сказал: «Ладно, но каждый день вы говорите нам, что мы здесь для того, чтобы побеждать. Побеждать можно только с победителями. Люди, которые идут куда-то днем и пьют вино явно ими не являются. Вы сразу узнаете, кому можно доверять». Он сказал: «Да, я понимаю к чему ты клонишь». На следующий день у него на доске было прикреплено расписание тренировок на две недели вперед. Мне нравилась его скромность, то, что он слушал.

Эшторил и Кашкайш были всем, чего я только хотел. Мне понравился этот район и предлагаемое им качество жизни. Мне очень понравилась португальская еда. Все просто — рыба и овощи; мясо и овощи; рыба и рис; рыба, рис и овощи — но всегда вкусно. Я и не припомню плохой еды в Португалии. Самым сложным аспектом для меня был культурный: привыкание к тому, что кажется португальской иррациональностью. Но это просто другой способ бытия. Кто сказал, что я, с моим напряженным и логичным скандинавскими способом жить, был прав?

Две истории, которые подводят итог Португалии. Чтобы воспользоваться их платными дорогами, ты приклеиваешь на ветровое стекло своего автомобиля маленькую коробочку, которая сигнализирует о прохождении участка и списывает средства с твоего банковского счета. Сначала моя коробочка была неправильно зарегистрирована, потом у меня на машине было «неправильное ветровое стекло», потом в гараже приклеили транспондер к моей решетке радиатора, и она работала два месяца, потом перестала. Я жил в Потругалии в течение семи лет, а в итоге я заплатил только за эти два месяца. Я много раз пытался поговорить с дорожниками об этой проблеме, но все они говорили Amanhã. Никому не было дела.

Реклама 18+

Однако была также ситуация, когда Каспер и Сесилия играли в саду в футбол. У Каспера была привычка быть полностью одетым по форме, чем бы он ни занимался. Если он играл в доктора, то был с ног до головы облачен в докторское снаряжение. Если он играл в футбол, то на нем был полный комплект формы. И вот он был в своих футбольных бутсах и, играя рядом с Сесилией, случайно наступил ей на колено, оставив огромную рану своими шипами. Я отвез ее в больницу в Кашкайше, и как только персонал увидел, что ребенок травмирован, они бросили все — в течение получаса ей наложили швы, сделали прививку от столбняка, перевязали, и мы снова были дома. Получаса! Вот вам и Португалия. Можно возразить, что многое в этой стране не работает, но когда тебе действительно нужно, чтобы оно работало, оно работает лучше, чем где бы то ни было.

Другой моей проблемой было то, что португальские команды должны были проводить много времени на сборах. Психологически это было тяжело, учитывая мой возраст и культуру «Манчестер Юнайтед», где у тебя была свобода и свободное время, при условии, что ты не злоупотреблял доверием менеджера. Неравенство между португальскими клубами тоже было непростым. На одной неделе вы могли играть в лиссабонском дерби перед 60 000 зрителей на стадионе «Жозе Алваладе», а на следующей — на деревенском стадионе, на котором за вами наблюдают 1500 зрителей. Некоторые из небольших стадионов были похожи на датские клубы второго эшелона, где я играл в начале своей карьеры, и порой я задавался вопросом: Что я здесь делаю?

Но быть частью команды было так приятно в том первом сезоне 1999/2000 годов. С конца октября по начало мая мы провели двадцать семь матчей без поражений, выиграв двадцать два из них, выйдя в финал кубка Португалии и опередив «Порту» в гонке за титул. Все было на тоненького между нами, и в марте мы нанесли важный удар, переиграв их со счетом 2:0 на битком набитом «Жозе Алваладе». Атмосфера была невероятной. За две игры до конца чемпионата у нас был шанс завоевать чемпионство дома в матче против «Бенфики». Для болельщиков «Спортинга» это было бы особенно приятно, но «Бенфика» забила со штрафного в верхний угол ворот на последних секундах матча, и обыграла нас со счетом 1:0.

Наш финальный матч был против «Салгейруша», который играет в пригороде Порту. Сам «Порту» играл с «Жил Висенте». Если бы нам не удалось взять все три очка, «Порту», победив в своем матче, мог бы обогнать нас. Всю неделю мы читали в газетах о том, что «Порту» обещал игрокам «Салгейруша» бонусы, если те обыграют нас, и когда мы добрались до их стадиона, то обнаружили, что поле было похоже на поле для верховой езды. Трава не была подстрижена, и они так сильно полили вратарскую площадку, что на ней образовались лужи, похожие на скальные бассейны. Раздевалки были крошечными, и стадион вмещал всего 4500 зрителей. Однако мы отбросили все это в сторону и разгромили их со счетом 4:0. «Порту» проиграл свой матч, и с отрывом в четыре очка мы стали чемпионами.

Реклама 18+

Я не смог принять активного участия в полноценном праздновании, потому что меня отобрали для прохождения теста на допинг, и я вступил в спор с представителем португальской Футбольной ассоциации, который сказал, что моя первая проба не имела достаточной «плотности», чтобы он мог ее оценить. Прошу прощения? Я не слышал ничего подобного ни до, ни после. Мне пришлось залпом выпить воды и подождать еще сорок пять минут, прежде чем я смог предоставить этому чинуше второй образец.

Мы ехали обратно в Лиссабон, три часа по автостраде, и было уже очень поздно, когда мы добрались до окраины города, но вот еще один пример странного португальского образа мыслей. Наш автобус остановился у пункта оплаты — и там был автобус с открытым верхом, готовый отправиться в тур по городу. Некоторые игроки сели в него. Остальные остались в командном автобусе, который поехал на стадион. И все это посреди ночи!

Идея на «Жозе Алваладе» заключалась в том, что каждый игрок должен был быть представлен и пробежать к центральному кругу под аплодисменты болельщиков. Они хотели сделать это по номеру на футболке, так что, как №1, я вышел первым. Наши семьи были там, и поначалу это было здорово. Они назвали мою фамилию, сотрудник пресс-службы указал на сцену, я выбежал трусцой, и там были мои дети, они бежали через поле мне навстречу. Фантастика. Были представлены еще два или три игрока, но толпа возбуждалась все больше и больше и, наконец, не смогла больше сдерживаться. Произошло вторжение на поле. Я схватил Каспера и Сесилию и побежал с ними к туннелю за одними из ворот, который вел к раздевалкам. Правда дверь была заперта. Пока болельщики шумели вокруг нас, кто-то изнутри открыл ее, и мы укрылись в раздевалке. Мы застряли там до четырех утра. Это было безумие.

Этот титул стал первым для «Спортинга» с 1982 года, и для меня это послужило оправдание всего, что случилось. Бывали времена, когда, стоя в штрафной на каком-нибудь крошечном сельском стадионе, я спрашивал себя: Зачем? В глубине души я знал, что реально должен находиться где-нибудь вроде «Олд Траффорда», «Хайбери» или «Энфилда». Странность — и печаль — того, что я больше не игрок «Манчестер Юнайтед», так больше и не покидали меня. Но я сделал то, ради чего «Спортинг» подписал со мной контракт, а именно помог им вернуться на вершину португальского футбола. Я остался победителем. Что доказало мне, что, с точки зрения футбола, этот шаг был правильным. И с человеческой точки зрения это приключение было глубоко обогащающим. После возвращения в Англию с «Астон Виллой» в 2001 году я сохранил наш дом в Кашкайше до 2006 года, и Португалия остается любимым местом для отдыха и игры в гольф. Болельщики «Спортинга» с теплотой вспоминают меня, и это тоже много значит для меня.

Реклама 18+

 

Паулинью. Позвольте мне рассказать вам о нем. Одно только знакомство с Паулинью стоило всего этого опыта. Его роль в «Спортинге» неописуема, но, думаю, можно сказать, что он взрослый талисман. Он даже не мог говорить, когда пришел в клуб (хотя сейчас уже говорит), и ходил на одной негнущейся ноге. В мое время он спал три или четыре ночи в неделю в раздевалке, несмотря на то, что у него была собственная квартира. Сначала ты думаешь, что он простак, и испытываешь к нему жалость. Но потом ты начинаешь понимать: он один из самых счастливых, самых волшебных людей в мире.

История гласит, что при рождении у него была какая-то проблема, и семья отдала его в приют. Он рос с трудностями в обучении и физическими проблемами, из-за которых его скрючило почти на 90 градусов. Единственное слово, которое он мог сказать или на которое реагировал, было «Спортинг». Футбольный клуб был светом в его жизни. Был организован визит, где он встретился с игроками «Спортинга», и они прониклись к нему симпатией. «Приходи к нам в любое время», — сказали они, и Паулинью стал неотъемлемой частью раздевалки. Игроки любили его, но всячески над ним подшучивали. И «Спортинг» в итоге дал Паулинью должность.

Он стал помощником помощника-помощника администратора по экипировке или что-то в этом роде. Постепенно его спина выпрямилась — вероятно, это было связано со всеми мышцами живота, которые он развил, уклоняясь от всех нацеленных на него шутливых ударов игроков. Он даже принимал участие в небольших тренировках, таких как серия пенальти.

Когда я приехал, все сказали: «Ты должен познакомиться с Паулинью», и я сказал ему, что по-английски, чтобы поздороваться, ты говоришь: «**** ты». И вот, каждое утро он подходил, кланялся, пожимал мне руку и говорил: «**** ты». Но он не дурак. Его семья бросила его в детстве, но когда его связь со «Спортингом» сделала его чем-то устоявшимся в Португалии, его семья обратилась к нему, пытаясь отщипнуть что-то от его славы. Он сказал им... ну, то, что он говорил мне каждое утро в качестве приветствия. Это показывает, что он понял в чем суть дела.

Я его просто обожаю. Просто нахождение рядом с ним делало меня счастливым — и до сих пор делает, когда я возвращаюсь в «Спортинг». Ему не нужны деньги, ему не нужна слава, он просто любит этот футбольный клуб и хочет, чтобы тот любил его в ответ. Он невероятно усердно работает. Если попросить его почистить твои бутсы, он вернет их как новенькие.

Культура в футбольных клубах исходит не только от того, кем в данный момент являются игроки, менеджер и совет директоров. Она исходит от людей. Она исходит от тех, кто скорее отдает, чем берет, а в жизни настоящие дарители редки. Первый вопрос, который я задам по любому поводу — почему? Я делал это и в футболе. Почему я играю в эту игру? Почему я играю за этот клуб? Если бы «Спортинг» не взял к себе Паулинью, возможно, его бы даже не было в живых, и мне нравилось находиться в клубе с таким большим сердцем. Это было то, что помогло придать моему пребыванию там смысл.

Реклама 18+

В «Манчестер Юнайтед» мы делали понемногу для всех. Мы старались удовлетворить как можно больше запросов от болельщиков и сообщества. Новые игроки последовали примеру старых: после тренировок и матчей ты проводил время, раздавая автографы. Такой хороший администратор по экипировке, как Альберт, а до него Норман Дэвис, играет большую роль в создании настроения в раздевалке. Кэти Фиппс сыграла для клуба большую роль, чем она когда-либо могла себе представить. Впервые я встретил ее задолго до того, как стал игроком «Манчестер Юнайтед», в 1986 году, когда приехал в Манчестер со сборной Дании до 21 года, чтобы встретиться со сборной Англии до 21 года на «Мэйн Роуд».

Мы тренировались на старой тренировочной базе «Манчестер Сити», Платт-Лейн, и после тренировки я убедил нашего тренера Рихарда Мёллера Нильсена сделать крюк мимо «Олд Траффорд», хотя это было совсем не похоже на обратный путь к нашему отелю в центре города. Мы припарковались рядом с мюнхенскими часами, и я вошел в приемную. Я чувствовал себя как католик в Ватикане. Глаза широко открыты. Мурашки.

Я представился даме за столом: это была Кэт. Я объяснил, кто я такой и что я большой поклонник «Манчестер Юнайтед», и спросил, могу ли я украдкой заглянуть внутрь стадиона. Она позвонила, и пришел охранник, который вывел нас посмотреть поле. Я стоял у углового флажка и просто смотрел на траву. Вот это да! Вот это да! Вот это да!

С того дня меня всегда поражала невероятная способность Кэт подключаться к тому, что важно для других людей. На протяжении всех моих лет в «Юнайтед» она открывала мою почту и сортировала запросы. У меня вошло в привычку почти каждый день ездить домой мимо «Олд Траффорд» и полчаса сидеть рядом с ней в приемной, просматривая все письма и составляя ответы.

Когда я сейчас возвращаюсь в «Манчестер Юнайтед» и вижу Кэт в приемной, у меня еще больше мурашек по коже. Я говорю: «Кэт, ты все еще здесь? Тебе, должно быть, около 200 лет». Она смеется. Во время этих визитов я стараюсь обходить людей и здороваться с ними, и преемственность поражает. Энн Уайли, глава отдела по уходу за игроками, уже более тридцати лет находится на своем посту. Многие из обслуживающего персонала остались прежними, например Лестер, который присматривает за раздевалкой. Тони Синклер, главный агроном, был парнишкой в штате, когда я приехал.

Реклама 18+

Когда я играл, большинство вечеров я проводил на «Олд Траффорд», чтобы немного пообщаться с сотрудниками офиса. Я сделал то же самое в «Брондбю». Речь шла о связи с клубом и, как следствие, с болельщиками. Я познакомился с Кенами — Кеном Мерреттом и Кеном Рамсденом — оба служили секретарями клуба. Еще была невероятная Лин Лаффин, покойная секретарша Ферги. Она была похожа на человека с семью мозгами и двадцатью двумя руками и обладала удивительной способностью решать дела. Забронировать авиабилеты, найти сантехника, поговорить с агентами по недвижимости — она сделает все это за тебя. И все это при составлении сложного расписания менеджера.

Это были люди, которые сделали «Манчестер Юнайтед» особенным, как и историю клуба. Вероятно, было время, когда понимание семьей Глейзер принадлежащего им учреждения было не на том уровне, на котором оно должно было быть, и определенные люди были исключены из директорской ложи, но все это было исправлено. Ричард Арнольд, который ежедневно руководит «Манчестер Юнайтед», пришел из коммерческой среды, но вырос и точно понимает, что значит «Юнайтед». Семья Мэтта Басби по-прежнему присутствует в дни матчей, а Ферги занимает свое место в ложе. Я один из многих бывших игроков, которых использовали в качестве посла клуба, и клуб стал лучше использовать свой собственный, если хотите, семейный капитал.

Оле-Гуннар Сульшер сыграл большую роль в том, чтобы значение «Манчестер Юнайтед» снова вышло на передний план. Чего бы еще он ни добился как менеджер, он вернул нам сердце и душу.

***

Приглашаю вас в свой телеграм-канал, где только переводы книг о футболе и спорте.