Его дважды ловили на допинге – второй раз после финала «Шлема». История, пожалуй, главного теннисного обманщика
- Что с вами случилось? Вы играли на высоком уровне, потом у вас возникли проблемы, потом вы почти полностью исчезли, а теперь возвращаетесь. Мы рады вашему возвращению, но что произошло?
- Ну, причины хорошо известны. Сначала мне сделали операцию на запястье, после которой я выбыл на год, потом меня отстранили на год. А еще у меня была астма.
- У вас новый тренер по физподготовке, который пришел из тяжелой атлетики. Что он принес в вашу команду?
- Я уже два года занимаюсь со своим тренером по физподготовке и очень доволен нашей работой. С ним работает много теннисистов, и он занимается со мной тем же самым, что и с Гаудио, со всеми остальными. Думаю, здесь нет секретов, они все делают одно и то же.
- Можете назвать его имя и теннисистов, с которыми он работает?
- Его зовут Лекман, он работает с парником Артони, с Деллаторре и Маркаччо.
Так Мариано Пуэрта общался с журналистами на пресс-конференции в Монте-Карло 14 апреля 2005 года. Пройдет полгода, и его реакцией на вопросы подобного характера будут сухие «извините, не могу ответить», а загадочный тренер по фамилии Лекман сыграет в этом далеко не последнюю роль.
Но для начала вернемся к тому, что же все-таки происходило с аргентинцем до судьбоносного 2005-го. Он начинал как вполне многообещающий юниор: стоял в топ-5 рейтинга ITF, а в 1995-м доходил до финала «Ролан Гаррос», одолевая по пути будущих лидеров немецкого тенниса Томми Хааса и Николаса Кифера. На уровень взрослых «Челленджеров», правда, вышел не сразу, но в 1997-м, когда это случилось, быстро взял первый титул и подготовил почву для рывка в ATP-тур. А уже на следующий год крепкого левшу можно было увидеть в финалах грунтовых «250-ков» в Сан-Марино и Палермо, последний из которых он выиграл (причем в 1/2 прошел №7 Алекса Корретху). Еще сезон на адаптацию к новым реалиям – и в 2000-м очередной рывок: мощные зимний и летний грунтовые отрезки наряду с четвертьфиналом римского «Мастерса» отправляют Пуэрту прямиком в первую двадцатку. XXI век он встречает в очень хорошем положении.
Впрочем, хорошим это положение было лишь с точки зрения рейтинга. Фактически же Мариано не доиграл два заключительных матча сезона, после чего перенес ту самую операцию – из-за которой вернулся в тур только в марте 2001-го, когда немалая часть добытых ранее очков сгорела. Год вышел кошмарным; аргентинец выпал из топ-250 и погрузился в пучину «Челленджеров», откуда так и не смог выбраться в 2002-м. Ему как будто требовался новый толчок, чтобы снова выйти на уровень лучших грунтовиков планеты.
Весной 2003-го казалось, что Пуэрта все ближе к цели. Например, в мае он с матчбола победил юного Рафаэля Надаля в финале «Челленджера» в Экс-ан-Провансе; причем испанец уже стоял выше в рейтинге и считался фаворитом. Уроженцу Сан-Франсиско (не путать с американским Сан-Франциско) удалось вернуться в топ-100, но не закрепиться там. В сентябре он обнаружил себя на 105-й строчке, а потом – попросту вне тенниса. Той осенью выяснилось, что на февральском турнире в Винья-дель-Мар 24-летний теннисист сдал положительный допинг-тест на кленбутерол – анаболический агент, способствующий росту мышц и популярный у бодибилдеров-любителей. По версии Мариано, история попадания его в организм была довольно драматичной.
Так, еще в детстве аргентинец страдал астмой, и, хотя в восемь или девять лет она исчезла, приступы вдруг вернулись в 2001-м после хирургического вмешательства на запястье. А спустя пару лет в семье случилось ЧП: племянницу Пуэрты, которой было 18 дней от роду, госпитализировали, чтобы провести срочную операцию на сердце. Так 3 февраля теннисист якобы перенес сильный приступ астмы, и вызванный врач даже хотел отправить его в больницу, однако разрешил остаться в домашней постели – конечно, при условии принятия соответствующего лекарства.
Им и был кленбутерол, который, по мнению привлеченного трибуналом эксперта, доктора Эндрю Пайпа, не является подходящим препаратом для лечения астмы у спортсменов. И, безусловно, этот препарат содержался в списке запрещенных, что имел при себе Мариано, а на упаковке с таблетками, предоставленной суду, было четко указано его название. Тем не менее игрок ввиду «экстремальных обстоятельств» не сверился со списком и принимал кленбутерол по предписанию врача до 10 февраля, прежде чем 13-го сдать злосчастный тест. Сам же врач, назначая лекарство, попросту не знал, что перед ним профессиональный атлет – ни он, ни его невеста, актриса Соль Эстеванес, ничего об этом не сказали.
Сперва не самая правдоподобная версия теннисиста, в любом случае подразумевавшая наличие халатности с его стороны, не убедила судей: дисквалификацию назначили сроком на два года. Однако после апелляции акценты расставили немного иначе: сам факт принятия допинга признали непреднамеренным, да и концентрация его в анализе оказалась настолько низкой (5 нг/мл), что на результат никоим образом повлиять не могла. Действительно, результаты игрока в 2003-м улучшились не очень заметно. Поэтому Пуэрту отстранили на девять месяцев. Штраф же величиной 5600 долларов был меньше суммы призовых, полученных аргентинцем за первый круг Australian Open, так что он вряд ли сильно ударил по финансовому состоянию теннисиста.
Итак, в июле 2004 года Пуэрта снова была в деле – пусть и со значительным лишним весом (писали, что за время простоя он набрал 28 килограммов!). Тем удивительнее, что в тот же год он выиграл четыре «Челленджера» и 2005-й начал недалеко от тех позиций, что занимал перед отстранением. А потом начался настоящий взлет, который можно было бы назвать воплощением мечты – если бы после первого дела вокруг теннисиста и его команды уже не витала подозрительная аура. Как, к слову, и вокруг многих соотечественников – ведь Гильермо Кория и Хуан Игнасио Чела еще раньше попадались на стероидах.
Вероятно, в Буэнос-Айресе в феврале 2005-го подозрения вокруг Пуэрты только выросли. Тогда организаторы дали 117-й ракетке мира wild card в основу, а он воспользовался шансом и, победив №6 Карлоса Мойю, дошел до первого почти за пять лет финала в туре. Недавнее допинговое дело, фитнес-тренер Дарио Лекман, который представлял Аргентину в тяжелой атлетике на двух последних Олимпиадах (и сам подозревался в допинге перед ОИ-2004), – и тут очередной классный результат, теперь уже на уровне ATP, а также долгожданное возвращение в мировую сотню. И, кстати, не контактировал ли Мариано с Лекманом уже в период проваленного теста на кленбутерол? Вопросов было больше, чем ответов.
Как минимум у соперников Пуэрты мог возникать вопрос, почему его, пойманного на допинге и по крайней мере проявившего халатность, приглашают на турниры, куда он не может попасть по рейтингу. После Буэнос-Айреса так случилось и в мексиканском Акапулько, где 26-летний теннисист снова прошел Мойю и остановился в полуфинале. Впоследствии рейтинг уже позволял ему обходиться без wild card, и он продолжил свое продвижение весной: в Касабланке, например, завоевал третий титул в карьере, а в Монте-Карло третий раз за сезон огорчил Мойю и разгромил Флориана Майера. Там он невозмутимо отвечал на вопросы прессы, как описано в начале.
А через полтора месяца наступил момент славы – который позже окажется и моментом позора. На «Ролан Гаррос», между прочим, Мариано приехал после трех неудачных турниров, но тут как ни в чем не бывало стал выкашивать своих соперников. 14-й номер рейтинга Иван Любичич, молодой Стэн Вавринка, будущий теннисист тридцатки Кристоф Флиген и хорошо знакомый грунтовик Хосе Акасусо – им всем Пуэрта отдал суммарно один сет. Начиная с четвертьфинала он в каждом матче был довольно явным аутсайдером и уступал 1:2, но каждый раз что-то помогало вернуться в игру после провальной третьей партии. Он победил Гильермо Каньяса со счетом 6:2, 3:6, 1:6, 6:3, 6:4, Николая Давыденко – 6:3, 5:7, 2:6, 6:4, 6:4, а в финале с Рафаэлем Надалем (7:6(6), 3:6, 1:6, 5:7) имел три сетбола и чудом не перевел встречу в решающий сет (не хватило каких-то сантиметров). Безусловно, аргентинец выдавал шедевры, которые не давали усомниться в его таланте (вроде обманного резаного в стиле Федерера или шикарного воллея на рефлексах в решающем матче), но нет сомнений и в том, что он имел преимущество в выносливости. Давыденко это подтверждал, хотя, как ни странно, с допингом не связывал: «Я физически сдох, а он – нет, но я не знаю, помог ли ему в этом допинг. Я не буду кричать в прессе, что он плохой, а скорее признаю свою вину и тренерскую ошибку». А ведь Николай вел с брейком в заключительной части поединка и точно имел свой лучший шанс на выход в финал «Шлема» – если учесть, что три последующих полуфинала он всухую проиграет Роджеру Федереру.
Так а что же было после этого финала – если не считать говорящего фото, сделанного во время церемонии награждения? Пуэрта мгновенно оказался на пороге топ-10, а после августовского четвертьфинала в Монреале вовсе там дебютировал (на девятой строчке). Интересно, что в Канаде путь ему снова преградил Надаль, теперь отдавший лишь четыре гейма. Комментируя поражение, Мариано уже тогда предсказал, что Рафа станет одним из лучших в истории.
Дальше теннисист боролся за место на шанхайском итоговом и, хотя не отобрался на него изначально, в итоге попал запасным и провел все три матча группы. Разумеется, быстрый ковер создавал грунтовику слишком много неудобств, поэтому ни одной победы он не одержал.
Тем временем еще в октябре поползли слухи о допинге. Авторитетная газета L’Équipe сообщила, что прямо в день финала «Ролан Гаррос» Пуэрта сдал положительный тест на стимулятор этилэфрин. Он и его менеджер Хорхе Брасеро тут же выступили с опровержениями в СМИ. «Я очень зол, я начал расследование со своими адвокатами. Это очень деликатная тема, правды здесь нет, – утверждал игрок. – Для меня это новость. Странно, потому что никто из ATP или ITF мне не звонил. Когда два года назад у меня был положительный тест, мне позвонили и сказали. Сейчас никто не звонил, так что я ничего не знаю и не могу ничего сказать. После предыдущего случая я должен быть очень осторожным, я даже не могу пить апельсиновый сок. Я не могу ничего пить, это слишком опасно».
Брасеро попросту был в ярости: «Почему они всегда смотрят на Аргентину? Аргентинцы кого-то беспокоят потому, что у них есть восьмой, девятый, 10-й и 11-й теннисисты мира? Почему Рафаэль Надаль и Карлос Мойя говорят, что они солидарны с Вилли Каньясом? Это потому, что они знают его по раздевалке и понимают, что он не способен жульничать», – бросался словами Хорхе, упоминая тоже отстраненного тогда Гильермо Каньяса. И переводил тему, критикуя источник скандальной информации: «Я не питаю никакого уважения к журналистике подобного рода. Я живу во Франции 20 лет, и мне кажется невероятным, что игрок, приехавший на «Ролан Гаррос» 37-м в мире, вышедший в финал Буэнос-Айреса, в полуфинал Акапулько, победивший в Марокко и полный уверенности, станет принимать на территории Франции какое-то вещество, которое могло бы ему помочь. Вы пойдете на такой риск, будучи уже наказанным ATP тремя годами ранее – на мой взгляд, несправедливо?»
Прошло еще несколько месяцев замалчивания. Пуэрта точно не оставался без поддержки коллег. Давид Феррер на мадридском «Мастерсе» говорил: «Если результат положительный, я надеюсь, что это была ошибка или что-то пошло не так. Я не думаю, что он сделал это намеренно. Мариано – отличный игрок, и ему не нужны такие вещи для попадания в топ». Самому Мариано задавали все больше вопросов. Был ли 2005 год для него удачным? Да, это лучший год, ради которого он много работал. Почему южноамериканцы подошли к итоговому физически готовыми, тогда как остальные травмировались? Это просто совпадение. И он обязательно постарается закончить следующий сезон в десятке, чего не удалось-таки сделать в этом.
Но нет, следующего сезона у Мариано не будет. Об этом он узнает уже в декабре, когда его дисквалифицируют на восемь лет – исторический рекорд для тенниса. Аргентинец изложит суду еще менее стройную версию, чем в 2003-м, которая при этом снова будет подразумевать его халатность и содержать в себе целый ряд нелепостей. А именно:
перед финалом Пуэрта сидел с теперь уже женой Соль Эстеванес и ее родственниками в кафетерии, после чего пошел в раздевалку для подготовки к матчу, но скоро вернулся, узнав, что начало отложено. В действительности время финала не откладывалось, и это указано в материалах дела;
за время отсутствия мужа Эстеванес по какой-то причине пересела на его место и случайно капнула 20 капель лекарства «Эффортил», которое регулярно принимала для снижения стресса, в его стакан вместо своего. А потом ушла в туалет вместе с матерью и невестой своего брата, оставив того в одиночестве за столиком;
именно в этот момент Мариано вернулся из раздевалки и решил выпить воды из своей бутылки. Только налил он ее в свой стакан с остатками «Эффортила», а брат жены ничего по этому поводу не подсказал.
Вот так лекарство жены, содержавшее этилэфрин и спокойно продававшееся в аргентинских аптеках, вроде бы привело Пуэрту к положительному допинг-тесту, который он сдал сразу после главного матча в жизни. Астма теперь уже была ни при чем – для нее в августе 2003-го теннисист оформил терапевтическое исключение на запрещенный сальбутамол. Пришлось придумывать иное оправдание, и в него суд не поверил, вынеся строгий приговор. Правда, Всемирный антидопинговый кодекс на тот момент предполагал пожизненную дисквалификацию для рецидивистов, но ITF не успела привести свои правила в соответствие с требованиями этого кодекса и, по сути, все равно закончила карьеру аргентинца восьмилетним отстранением.
Тем более странно, что в 2006-м Мариано получил новый шанс: его апелляция привела к сокращению срока вчетверо на основании того, что концентрация вещества в пробе была слишком низкой (на сей раз 192 нг/мл). Конечно, его призовые (примерно 887 тысяч долларов) и очки начиная с «Ролан Гаррос»-2005 забрали, зато летом 2007 года на корт игрок вернулся. Правда, с тех пор он взял один «Челленджер», не провел ни матча на уровне тура, а в ноябре 2009-го ушел из профессионального тенниса окончательно. Будучи 285-й ракеткой мира и в 31 год.
И, казалось бы, на этом история главного теннисного допингиста закончилась. Но она получила внезапное продолжение спустя годы – при участии Лекмана и не только. О новом повороте дела вы узнаете из следующей части рассказа.
