«У нас интересная работа, но реальный мир другой». Карлос Бернардес – о судействе, предрассудках и лучших игроках
И даже немного о Санкт-Петербурге.
Вчера знаменитый арбитр Карлос Бернардес закончил свою 40-летнюю карьеру. На вышке в ATP-туре он отработал 32 года и за это время успел отсудить матчи множества легенд – от Бориса Беккера и Стефана Эдберга до Рафаэля Надаля и Новака Джоковича.
А вот что бразилец сам рассказывал о своей карьере и жизни в целом.
О ранних этапах
«Я начинал с турниров в Южной Америке, потом меня назначили в Соединенные Штаты. Помню турнир в Сан-Хосе в 1996-м. В нем участвовали Сампрас, Агасси и Чанг. Сампрас был первой ракеткой мира. Это невероятно – я прошел путь от игры в теннис на бразильских улицах к обслуживанию матчей Сампраса и Агасси».
О назначении на финал US Open-2006 и других памятных моментах
«Я правда не верил, что такое когда-нибудь произойдет, и мы поспорили с хорватской судьей Марией Чичак, что я буду прислуживать ей три дня, если это случится. Она сказала, что я буду судить финал, а я сказал, что она сошла с ума. К счастью, я проиграл этот спор».
«Думаю, одни из самых длинных моих матчей были с участием Маррея. Он проводил четыре часа на корте и все равно пробивал путь дальше. Как-то я его встретил и спросил: «Как тебе это удалось?» Он ответил: «Да я теперь ходить не могу». А на следующий день вернулся на корт и победил. Уважение со стороны игроков значит очень много».
«У меня столько историй, мне повезло. Я отсудил больше 8000 матчей – уже 1% от этого дает массу воспоминаний. Но главное – люди, которых я встретил. Мы полжизни проводим вдалеке от дома, поэтому можно встретить много людей во многих местах. В этом году ко мне подходили фанаты и другие люди, и это замечательно. Мне нравилось находиться в такой прекрасной среде».
Об отношениях с коллегами
«Я хорошо лажу со всеми. Думаю, я бы не оставался на этой работе спустя 20 лет, если бы не обрел здесь друзей. Мы как вторая семья друг для друга», – говорил Карлос в 2011-м.
О волнении и нервах
«Если судья не нервничает перед выходом на корт, значит, он потерял интерес к судейству».
«Если принимать близко к сердцу все, что происходит на корте, невозможно выжить на такой работе. Ты сойдешь с ума».
«Если игрок подходит к тебе и говорит: «Какого черта ты делаешь?», мы не можем ответить: «Я просто делаю свою чертову работу!» Наше дело – быть пожарными, тушить огонь. Когда обстановка накалена, надо попытаться ее разрядить. Но в то же время нельзя давать игроку повод считать тебя слабым».
О том, что больше всего любит в работе судьи
«Судейская вышка – это лучшее место для просмотра матча».
«Вызов. Иногда надо работать на матчах, о которых можно было бы подумать: «Да ладно, это же №100 против №1000». Но все не так. Я люблю теннис. И все спорные решения, разговоры с игроками, со зрителями, ТВ – это приносит удовольствие, увлекает. Но мне в моей работе нравится вообще все».
О «побочных эффектах» судейской работы
«Больше всего утомляет время, проведенное в аэропортах, самолетах и отелях. И потом, в конце года, тебе хочется отдыхать, а семье – путешествовать... Отказаться нельзя. У меня были ситуации, когда я возвращался домой спустя два месяца, а жена в аэропорту говорила: «Завтра летим в Нью-Йорк». – «Как это?» – «Да, пробудем там неделю». – «Почему ты не сказала, когда я там был? Мы бы могли встретиться на месте».
О том, чем любит заниматься в отпуске
«Я 40 лет путешествовал почти по 30 недель в году и дома проводил не так много времени. Поэтому я обожаю все обычные вещи, которыми люди занимаются изо дня в день – готовят, гладят, ходят в супермаркет, гуляют с собаками. Когда я дома, то могу два-три дня даже не выходить на улицу. Мне просто нравится находиться дома. Обычно у нас нет такого удовольствия, и это непростая часть работы. Для игроков тоже».
О выдающихся игроках
«В истории было очень много прекрасных игроков. Сампрас, Агасси – отличные теннисисты, Штеффи Граф – просто фантастика. А многие не просто стали отличными теннисистами, но и запомнились. У них есть характер. И это я люблю больше всего – когда игрок показывает эмоции и не только играет. Сейчас по пальцам можно сосчитать игроков, которых помнят.
Нужен характер, личность. Когда Гуга Куэртен пытался вернуться после операций, он все равно играл на центральных кортах. Потому что он был игроком с характером, и люди хотели на него посмотреть. Как и Марат Сафин. Никто не ставил его на шестой-седьмой корт, ведь все знали, что на Марата Сафина захотят посмотреть именно благодаря его характеру. А есть ребята, которые, может, и играют лучше, но никогда не попадают на центральный корт. Потому что организаторы не продадут ни одного билета».
Знаменитый эпизод из матча Сафина с Феликсом Мантильей на «Ролан Гаррос»-2004. Предупреждение Марату тогда вынес именно Бернардес
О женском и мужском турах
«Два разных мира. После матча ты видишь, как парни тут же вместе обедают, а девушки едва касаются друг друга при рукопожатии. Это нечто удивительное! И, конечно, нужно быть осторожным, потому что они очень чувствительны. Стив Ульрих как-то обратился к теннисистке пожестче, и она заплакала!»
О лучших городах и турнирах
«Я люблю Мельбурн – могу возвращаться в отель в два ночи! Токио всегда был на шаг впереди в игре. Монте-Карло прекрасен, особенно в ясные дни. И я никогда не забуду Нью-Йорк, где отработал свой первый турнир «Большого шлема».
Я запросто мог бы жить в Нью-Йорке. Если хочешь превосходно поесть, есть разные рестораны. Если хочешь заняться чем-то простым, для этого тоже есть места. Можно делать все что захочешь в любое время. Иногда просто гуляешь и открываешь места, которые раньше никогда не видел.
С тех пор как я впервые приехал на US Open, турнир невероятно изменился в лучшую сторону. Они делают просто прекрасную работу и все равно продолжают развиваться. Некоторые люди говорят, что никогда не смогли бы жить в Нью-Йорке, но для меня это просто замечательный город.
Еще Барселона. Если хочешь посмотреть теннисный турнир, это то, что надо. Даже когда играют два парня с низким рейтингом, трибуны забиты.
«Уимблдон» – волшебное место. Я начал играть в теннис благодаря «Уимблдону». Судить матч на Центральном корте – ни с чем несравнимое событие. Финал 2011 года был поистине особенным».
О первом приезде в Санкт-Петербург в 90-х
«По-моему, это было в 1996-м, в феврале – зимой. Я никогда раньше не бывал в местах, где доходит до минус 18. Приехал – все белое от снега, а я из Бразилии, где плюс 30. И я думаю: «Что это?» Везде лежал снег, а я пытался ходить в обычных брюках, но не мог провести на улице и пяти минут».
О последнем сезоне
«Было сложно выбирать турниры, которые я хотел отсудить, – отработать весь сезон у меня не получилось бы. В Цинциннати ко мне подошел человек, которого я знаю по Умагу, и спросил: «А почему ты не приехал?»
Очень приятно, когда игроки, директора турниров, болельщики подходят поговорить. Я очень ценю любовь всех этих людей».
О Hawk-Eye Live
«С электронной системой все изменилось – мы уже не так много общаемся с игроками. Нет необходимости отменять решения линейных или что-то объяснять. Теперь просто слушаешь музыку на стадионе. Работа становится более механической, и судьям нужно быть осторожными. Мне нравилось давление в момент, когда надо было принять правильное решение. Теперь, даже если считаешь, что мяч в ауте, то просто расслабляешься, а технологии решают за тебя».
О расизме и иных предрассудках
«Мне никогда не мешал цвет кожи. Думаю, многое зависит от того, как ты себя ведешь. Если постоянно думаешь о том, что ты толстый, худой, высокий, низкий, черный, японец, это начинает беспокоить тебя больше, чем если бы ты считал себя таким же нормальным человеком, как и все. Надо делать свою работу и прикладывать все усилия, независимо от цвета кожи. Не думаю, что меня когда-либо не назначали на матч из-за этого. Думаю, люди оценивают мою компетентность.
Я еще и южноамериканец. Если настраивать себя, что к нам всегда относятся как к третьему миру, то к тебе будут относиться как к человеку из третьего мира. Многие не знают ничего о наших странах, о нашей жизни, потому что не знают нас. Они видят новости, как мальчика на улице тащит кучка бандитов, но они не знают, что у нас есть замечательные люди. Несмотря на всю политизацию, я считаю нашу страну одной из лучших для жизни. Мы должны показать это, эту радость, эту открытость.
Народы, которые считаются холодными, меняются. Когда только встречаешь человека, то при рукопожатии понимаешь, что он не подпускает тебя близко. Но это первый контакт. Потом возвращаешься в то же место, к тебе подходят и целуют тебя. Когда ты идешь по улице в Италии, России или Аргентине, человек может тебя остановить и поцеловать. Это обычай аргентинцев, русских или итальянцев, и они знакомят тебя с ним, потому что составили о тебе хорошее мнение. Но я думаю, что это никак не связано с моим цветом кожи или с тем, что я судья на вышке. Просто ты нравишься людям. И меня никогда не беспокоили ни мой цвет кожи, ни тот факт, что я южноамериканец».
О жизни теннисного судьи
«Это интересная работа, но надо понимать, что реальный мир другой. Твоя жизнь – спокойная, в Сан-Каэтано. А здесь все иначе. Дома у тебя есть машина, хотя большую часть года ты катаешься на «Мерседесе», останавливаешься в лучших отелях мира, летаешь куда угодно. Но после тенниса так будет не всегда. Надо наслаждаться всеми вещами, но осознавать, что это не твой реальный мир. Многим это не удается, они начинают считать себя королями мира, а это не так. Это не наш мир, к сожалению или к счастью».
Теннисисты – о Бернардесе
Рафаэль Надаль (после финала в Барселоне в 2021-м): «Карлос – человек, которого любят в туре. В начале года он оказался в очень сложной ситуации в Австралии. Конечно, мы со Стефаносом сегодня были очень рады видеть его на таком прекрасном финале. Я очень рад, что Карлос в порядке; надеюсь, мы продолжим наслаждаться жизнью в туре вместе с ним».
Янник Синнер (после финала итогового): «40 лет судейства. Потрясающая карьера. Мы с Тэйлором польщены тем, что поучаствовали в твоем последнем турнире ATP. Большое спасибо».
Марсело Аревало: «Карлос, здорово, что ты был с нами. Мне будет тебя не хватать».
Знаете ли вы, что...
Отец Бернардеса работал пожарным, а мать – секретарем в детской больнице. Отца звали точно так же, как и его самого: Карлос Альберто.
У Карлоса две младших сестры – Розимейри и Ана Паула.
Также у арбитра есть 25-летняя дочь Анна Луиза. «В этом году я брал ее с собой на серию из трех турниров в Европе, – рассказывал он в 2011-м. – Мы путешествовали вместе 15-20 дней. Эти дети – что-то невероятное! Они целый день в интернете, могут найти что угодно. В Гамбурге она очень хотела съездить в магазин Abercrombie & Fitch, но я ответил, что здесь его нет. Она нашла адрес в интернете и сказала мне: «Как? Вот улица, номер дома, все есть!» Когда я был в Нью-Йорке, она составила мне целый список. Благо из-за работы у меня не хватило на это времени».
Кумирами называл Бориса Беккера, Майкла Чанга, Андре Агасси и Пита Сампраса.
Обслужил 19 победных финалов Надаля, восемь из них – на «Мастерсах». Разница между первым (Акапулько-2005) и последним (Мельбурн-2022) составила почти 17 лет. Кроме того, Бернардес работал на дебютном матче испанца в ATP-туре, а ушел из тенниса на одной неделе с ним.
Говорит на португальском, английском, испанском и итальянском.
Помимо трех одиночных финалов на «Больших шлемах» (US Open-2006, US Open-2008, «Уимблдон»-2011), работал на парных финалах ТБШ и трижды судил одиночные финалы итоговых (2002, 2016, 2024). В 2016-м был арбитром и на домашней Олимпиаде, где засвидетельствовал победу Кеи Нисикори над Рафаэлем Надалем в матче за бронзу.
