История о том, как один югославский теннисист с помощью сэндвича и Макинроя перехитрил, и публику повеселил
На заметку будущим соперникам Ника Кириоса.
В преддверии Australian Open стоит вспомнить один довольно забавный случай, произошедший на этом турнире более 30 лет назад.
Декабрь 1985 года. Последний "Шлем" сезона проходит в пригороде Мельбурна Куйонге на травяном покрытии. Да, именно таким, что необычно для нас теперь, в то время был Открытый чемпионат Австралии. Тогда же болельщиков удивлял скорее прорыв молодого югославского гиганта Слободана Живоиновича. 198-сантиметровый уроженец Белграда выиграл три матча подряд - столько же, сколько на всех предыдущих мэйджорах, на которых он выступал - и вышел в четвертьфинал, где его ждал Джон Макинрой - лучший из американцев и второй в мире после Ивана Лендла.
Живоинович будто бы внезапно попал на национальный чемпионат США: перед встречей с Макинроем ему пришлось сразиться с соотечественниками последнего - Скоттом Дэвисом (девятой ракеткой турнира), Майком де Палмером и Тимом Майоттом (восьмым сеяным). Каждому был отдан один сет.
Макинрой - опытный топ-игрок - считался фаворитом противостояния. Но фаворитом отнюдь не безоговорочным: хотя на первый взгляд сезон он проводил вполне успешный (восемь трофеев, последний - в Стокгольме - за пару недель до турнира), на самом деле Джон явно уступал по уровню тенниса себе прошлогоднему. В 1984-м он выиграл 13 титулов, в том числе два "Шлема", и уверенно лидировал в рейтинге, теперь же не защитил ни финал "Ролан Гаррос", ни трофеи "Уимблдона" и US Open и опустился на вторую строчку. Можно предположить, что всего вторая за девять лет карьеры поездка на Australian Open была попыткой сгладить прежние неудачи и взять хоть какой-то престижный титул под занавес сезона.
Впрочем, когда речь идет о Джоне Макинрое, сложно упомянуть только о титулах, оставив в стороне его репутацию главного теннисного хулигана, прославившую американца, возможно, даже больше (у многих он теперь ассоциируется в первую очередь с уимблдонским скандалом и фразой "You cannot be serious!"). Когда на корте что-то не получалось, Джон легко выходил из себя. Зачастую мало-мальски сомнительные решения арбитров приводили к тому, что он выплескивал на них свой негатив. Отыгрывался также и на ракетках, и на зрителях.
В Куйонге игра у Макинроя не шла: в стартовом матче он проиграл сет 138-й ракетке мира Дани Виссеру, а в четвертом круге с большим трудом одолел француза Анри Леконта. По итогам обоих матчей он был оштрафован за ругательства и оскорбления - на 1250 и 1500 долларов соответственно. Основным поводом его недовольств послужило состояние покрытия, на котором проводились матчи. Макинрой утверждал, что никогда не играл на худшем травяном корте, чем в Куйонге, и безуспешно просил главного судью турнира Питера Белленджера перенести соревнования на соседний корт.
Макинрой спорит с Белленджером
"Это уже не теннис, а борьба за выживание, - утверждал американец. - Я не думаю, что могу показывать лучшую игру в таких условиях".
Не обошлось без эксцессов во встрече с Живоиновичем. И самые интересные события начали развиваться в начале четвертого сета - из первых трех два достались Макинрою - когда тот подавал, уступая с брейком.
Джон вступил в спор с судьей на вышке - наиболее традиционный его прием - после того, как арбитр исправил решение линейного, зафиксировавшего аут. Ситуация, казалось бы, нередкая, но это был скорее тот случай, когда Макинрой не был особенно разозлен, а просто хотел сбить соперника с ритма. Это была своевременная тактическая уловка, ведь он уступал и хотел перевернуть игру с помощью перерыва.
Но югослав оказался готов к этой ситуации. Он не стал стучать мячом о траву, стоя на месте и переминаясь с ноги на ногу. Он придумал отличное решение: поднялся на находившуюся рядом ложу со зрителями и перекусил вместе с ними, пока оппонент возмущенно общался уже с Белленджером.
"Когда я поймал ритм и взял контроль над игрой, Макинрой это почувствовал, а затем решил немного охладить мой пыл, - вспоминал Живоинович. - Однако мне стало понятно, чего он хотел. Я уважаю Джона как одного из лучших теннисистов в мире, но я вырос на белградском асфальте и не хотел участвовать в его шоу. Сразу отошел, сел на стул, забросил ноги, взял сэндвич. Он оказался очень вкусным, а я был голоден, ведь мы долго играли. Мне предложили шампанское, но я поблагодарил и отказался, потому что нужно было продолжать матч.
И вдруг все поднялись и стали аплодировать с такой энергией... Ее нельзя передать по телевидению, это что-то завораживающее. Макинрой был поражен. Он закончил свой рассказ с судьей, я вернулся на корт, а люди продолжали хлопать".
Действительно, Живоинович как бы показал Макинрою, что совсем не нервничает и не торопится. Он обратил его тактический ход в шутку, будто бы насмехнулся над ним. Если зрителей это повеселило, то американца, не ожидавшего такой дерзости, смутило. И, выиграв все же тот гейм, из последующих 13 он отдал десять.
Макинрой даже перестал бороться, но злиться не перестал. По ходу пятого гейма решающей партии он выкрикнул в сторону Живоиновича: "Ты за это заплатишь. Я не шучу". В ответ тот обратился к судье: "Извините, пожалуйста, вы слышали, что он мне сказал? Он угрожает! Как я буду играть дальше? Пожалуйста, сделайте ему предупреждение".
По окончании встречи Макинрой не пожал руку арбитру и ушел в раздевалку под недовольный гул болельщиков. Затем он пропустил пресс-конференцию, за что впоследствии был вынужден заплатить 1000 долларов.
Живоинович после матча оценил действия соперника сдержанно: "Сегодня он меня разочаровал, но вообще он хороший парень и хороший теннисист". И отметил, что достичь успеха ему помогли тренировки со своим партнером по парному разряду Борисом Беккером: "Стоит сказать спасибо Борису. Когда играешь на таких высоких скоростях, как с ним, ощущаешь прогресс".
Живоинович с Беккером
В целом накопленная Макинроем за сезон сумма штрафа превысила лимит в 7500 долларов, что по принятым тогда правилам привело к его трехнедельной дисквалификации. Вернулся он в январе следующего года на итоговом в Нью-Йорке, где вылетел в первом же раунде (турнир проводился по стандартной олимпийской системе, без группового этапа).
Последующая карьера Джона была не очень выдающейся в плане результатов: ни одного "Шлема" он больше не взял. Зато взял реванш у Живоиновича, обыграв того в пяти сетах на US Open-1987.
Слободан без шансов проиграл Матсу Виландеру в полуфинале Australian Open-1985. За турнир он заработал почти 25 тысяч долларов - больше, чем за весь 1984 год. Затем он еще дойдет до полуфинала "Уимблдона" и станет первой ракеткой мира в паре. Но многим запомнится именно благодаря случаю с сэндвичем.
"Потрясающая вещь: эта история преследует меня по всему миру, о ней знают не только в Сербии и других странах бывшей Югославии. Вероятно, это символ моей теннисной карьеры".
Что ж, так бывает: играешь в туре 11 лет, а известность тебе приносят буквально несколько секунд.
***
Были ли в мировом теннисе еще такие ситуации? Нет, но было что-то похожее. Парадоксально, что сам Макинрой, играя выставочный матч с Михаэлем Штихом в 2018 году, развлек публику, попросив у болельщика глоток пива.
Годом ранее Ник Кириос одолжил у фаната картошку фри в перерыве между геймами парного матча на "Мастерсе" в Индиан-Уэллсе.
А ведь именно Кириос - большой любитель конфликтов с арбитрами - может стать тем игроком, против которого сработает старая фишка Живоиновича. Главное, чтобы нашелся тот, кто решится ее применить. Например, Харри Буршье в недавнем матче в Мельбурне имел подходящий момент, но им не воспользовался. Напротив, он попросил супервайзера, с которым общался Кириос, поскорее продолжить игру.
Наконец, был теннисист, который захотел присоединиться к болельщикам прямо по ходу игры. Фрэнсис Тиафу поступил так в матче "Челленджера" в Таллахасси, демонстрируя свою усталость: все-таки гейм был очень длительным.
На самом деле, в нынешних реалиях прием Живоиновича применить все сложнее. Во-первых, далеко не на каждом стадионе игрок может так легко добраться до трибуны. Во-вторых, фанатам теперь далеко не всегда разрешают посещать матчи. А если и разрешают, то правила соблюдения социальной дистанции могут не позволить теннисисту влиться в толпу зрителей.
Да и сам этот прием - не из тех, что будут эффективны всегда и везде: важно, чтобы соперник не был готов к такому развитию событий. Иначе эффект неожиданности будет потерян после нескольких повторений.
Так что пока можно утверждать, что поступок Живоиновича, как и его тактическая значимость, до сих пор в своем роде уникальны.
