Он пережил две остановки сердца, лишился легкого и стал лучшим теннисистом Новой Зеландии
От редакции: вы находитесь в блоге «Теннисная история», который снова и снова радует мощными текстами и захватывающими тестами. Поддержите автора комментариями, плюсами и подпиской, чтобы таких материалов было больше.
Келли Эвернден доказал, что это возможно.
Келли Эвернден родился в 1961 году в Гисборне. Гисборн – самый восточный город Новой Зеландии, весьма привлекательный для туристов, в том числе иностранных.
В наше время примерно каждый второй житель в этом месте – представитель коренного народа маори, и Келли – на четверть абориген (по материнской линии).
Келли рос в небогатой семье, где был одним из пяти детей. В детстве он недолго играл в регби – национальный вид спорта в Новой Зеландии. Однако успеха не добился. «Занятия регби привели меня к мысли, что я хочу делать что-то в одиночку, – рассказывал позже Эвернден. – Однажды тренер сказал, что наша команда проиграла матч из-за меня. Я посмотрел на него и ответил: «Хорошо. Это то, что нужно было сказать ребенку. Здоровый подход».
Я решил, что достаточно хорош в теннисе. И здесь я знал, что могу проиграть только по собственной вине. Это мне больше понравилось».
Когда Келли было девять, семья перебралась в Австралию, где жила сначала в Сиднее, потом – в Брисбене. Только в 12 лет он начал занимался теннисом под руководством своего отца Грэма: очевидно, до этого момента родители просто не могли финансово обеспечивать полноценные тренировки.
Келли быстро прогрессировал, а через несколько лет в составе сборной штата Квинсленд выиграл национальное первенство U-16. После этого родители развелись, и дети вместе с матерью вернулись на родину.
«В теннисе мне было проще, – вспоминал далее Эвернден. – До возвращения из Австралии я много боксировал, а в теннисе ты мыслишь похожим образом. Люди считают теннис спортом для неженок, но на самом деле это единоборство. Я довольно агрессивный человек, поэтому теннис мне подходит.
Мне кажется, все это связано с тем, что у меня было непростое детство. Я часто менял школы; а еще был старшим сыном в семье, на меня ложилось много обязанностей. Это закалило характер».
В Новой Зеландии Эвернден практически не встретил конкуренции среди сверстников, выиграв чемпионат страны. Казалось, вскоре мало кто сможет навязать ему равную борьбу уже на взрослом уровне.
Фотография Келли из местной газеты (1978 год)
Но в мае 1978 года жизнь юного таланта чуть было не прервалась. «Мы выходили из боулинг-клуба после вечеринки. Помню, как садился в машину друга. И, когда я открывал дверь, меня сбил автомобиль, который мчался навстречу.
Я знал этого водителя: мы учились в одной школе. Но он точно не был виноват. Было темно, и мне следовало вести себя осмотрительнее.
Зеркало заднего вида проткнуло правое легкое. Были сломаны все ребра. За день до этого мой друг подпилил зеркало примерно на полтора дюйма (около четырех сантиметров – прим. автора). Не сделай он этого, я бы погиб».
Пока мать Келли Ивонн ехала в больницу в полицейской машине, по радио объявили, что ее сын скончался в пути. Но это оказалось неправдой: хотя сердце парня останавливалось дважды (один раз на минуту, другой раз – на 45 секунд), его удалось спасти. Врачи восстановили сломанные ребра, левую руку и ногу, в которую вставили 43-сантиметровый стальной штырь. А легкое им пришлось удалить. Келли провел 10 дней в реанимации, а очнулся уже в обычной палате примерно через две недели после инцидента.
«Я был в шоке. Не знал, что произошло, и собирался идти в школу. Но потом посмотрел на свое отражение на потолке (он был зеркальным) и подумал: «Что это за парень тут лежит?» Еще не до конца пробудившись, я глядел на человека, все тело которого закрывали гипс и вставленные в него трубки, и произнес про себя: «О Боже!»
Вдруг я понял, что этот человек – я. Потом вошли доктора и сказали: «Мы рады, что вы снова с нами». Они ни разу не показали удивление от того, что я пришел в себя; не сказали, что я не должен был очнуться или что я останусь калекой. Я не чувствовал себя сломленным. Наоборот, перенял от врачей и медсестер позитивный настрой. Их отношение ко мне было феноменальным».
Келли пролежал в больнице три месяца. Все это время даже не задумывался о теннисе. Он просто хотел поправиться. В августе его выписали: в инвалидной коляске и с рукой, которой, как узнал Эвернден, он уже не сможет двигать так же свободно, как раньше. И, разумеется, врачи запретили играть в теннис в ближайший год.
Впрочем, в теннисе на Келли уже не особо рассчитывали. «В федерации решили, что я закончил, и списали меня со счетов. Меня это не очень беспокоило. Моя мама общалась с чиновниками гораздо больше, чем я. Думаю, они до сих пор видели во мне подростка-бунтаря, который появился из ниоткуда. Ведь я не из Окленда, не из состоятельной семьи. К тому же я был немного дерзким парнем. И очень талантливым. Но в их глазах я был темной лошадкой.
Мама рассердилась и сказала, что мы пойдем своим путем. Она была разозлена больше меня. И именно благодаря ей я вернулся на корт».
Келли Эвернден с матерью Ивонн
Приехав домой, Келли тут же сменил коляску на костыли, хотя рука сильно болела. А уже через два дня, вопреки запрету врачей, он тренировался на теннисном корте: правой рукой держал ракетку, левой – опирался на костыль. «Я играл очень медленно и осторожно. В первую очередь было важно обрести выносливость. Первоначально я вообще не думал, что смогу бегать. Но потом начал бегать по пляжу, хотя и задыхался после 100 метров».
Келли понадобилось около года упорных тренировок, чтобы восстановить выносливость, после чего отсутствие легкого перестало быть для него проблемой. Однако была другая трудность – с левым бедром, в котором находился кусок металла. Из-за него Келли, привыкший играть в агрессивный атакующий теннис, лишился той стремительной скорости, которая некогда была одним из его главных преимуществ на корте.
Удивительно, но в течение почти всей юности Келли Эвернден не воспринимал теннис как профессию, с которой он свяжет свое будущее. И, выйдя из дверей больницы, Келли лишь хотел вернуться к нормальной жизни, а неотъемлемую часть его нормальной жизни уже долгое время занимал теннис. А вот Ивонн осознавала, что теннис для ее сына – шанс построить успешную карьеру. И понимала, что Гисборн – неподходящее место для его развития. В 1979 году ее друг из Австралии помог устроить Келли на учебу в колледж американского города Якима, играя за сборную которого 17-летний юноша мог прогрессировать гораздо быстрее.
В США Келли удалось решить проблему с болью в ноге: ему помог местный хирург-ортопед. «Штырь доставлял много дискомфорта, потому что буквально торчал из бедра. Врач решил, что он мне не нужен, и вытащил его. Это стало поворотным моментом для моей игры».
Освободившись от ограничений, Эвернден стал одним из лучших молодых теннисистов мира. Он поступил в университет Арканзаса и отыграл за его команду четыре года, взяв титул чемпиона США среди студентов. Келли хотел, чтобы люди не обращали внимания на его прошлое и воспринимали как равного, и именно такое отношение к нему сложилось в Америке.
Победы на соревнованиях привлекли большое количество спонсоров, готовых помочь новозеландцу перейти в ATP-тур. Тогда он сам окончательно решил, что должен пробиться в теннисную элиту.
И у него получилось. Эвернден стал профессионалом в 1985-м (уже в 23 года), прошел круг на «Уимблдоне» и два на US Open (проиграл Джимми Коннорсу и Борису Беккеру соответственно). Под конец года он закрепился в топ-100, неплохо проявив себя на австралийских турнирах. После слабого следующего сезона Келли выстрелил в 1987-м: на Australian Open дошел до четвертьфинала, обыграв в том числе двукратного чемпиона Йохана Крика, а в середине года взял травяной титул в Бристоле. Еще один трофей – на харде в прекрасно знакомом Брисбене – позволил Эверндену вплотную приблизиться к топ-30 мирового рейтинга. Так он стал лучшим игроком своей страны, преодолев, казалось бы, непреодолимые трудности.
На самом деле, Эвернден был интересной личностью в мировом теннисе даже без учета его невероятного бэкграунда. Во-первых, он представлял довольно экзотическую страну, где нечасто появлялись игроки высокого класса.
Во-вторых, у него была колоритная внешность: длинные волосы с тонкой косичкой, а поначалу еще и слегка забавные усы. Эвернден имел плотное телосложение и смотрелся старше своих лет. Пэт Саммеролл, комментировавший US Open-1985, говорил про него: «Когда я увидел Эверндена впервые, подумал: «Какого черта здесь делает этот парень? Он же выглядит точь-в-точь как плэйскикер Далласа (позиция в американском футболе – прим. автора)». В целом при росте в 175 сантиметров Эвернден подавал на удивление мощно, что позволяло ему часто использовать серв-энд-воллей и на быстрых покрытиях делало опасным соперником почти для любого игрока.
Вот, например, характерный розыгрыш в исполнении Эверндена во встрече с Беккером на US Open-1985:
Ну и наконец, порой он давал нестандартные послематчевые интервью. Например, однажды после вылета с турнира в Окленде сказал следующее: «Я хотел пройти дальше. Не получилось, так что пойду рыбачить». А в другой раз – во Флориде, которая известна своими многочисленными крокодиловыми фермами и парками – обвинил находившихся неподалеку со стадионом аллигаторов в том, что они отвлекали его от игры. Возможно, некоторые его странности нравились болельщикам, хотя многие поддерживали парня, просто зная о том, что ему пришлось пережить несколькими годами ранее.
В начале 1989 года Эвернден победил на домашнем турнире в Веллингтоне, а в августе перенес очередную операцию – на глазах – после чего в Сан-Франциско дошел до полуфинала, разгромив пятую ракетку мира Майкла Чанга 6:0, 6:1. «Это был лучший матч в моей жизни, – вспоминал новозеландец. – Если бы я играл так каждый день, мое имя знали бы по всему миру».
Эвернден выступал до 1994 года. У него сложилась весьма успешная карьера: три одиночных и пять парных титулов ATP, 27 побед за сборную (где Келли был звездой номер один) в Кубке Дэвиса и 31-я строчка в мировой классификации в 1989 году, победы над Макинроем, Чангом, Мустером, Ноа.
В конечном итоге Эвернден всегда ненавидел две вещи. Первой было то, что некоторые люди, зная о том инциденте, жалели его и придавали этому слишком много внимания. «После победы над Чангом в Сан-Франциско интервьюер спросил меня: «Вы знаете, что у вас только одно легкое?» Как будто я этого не знал. Я смотрел на него и думал: «Ты что, совсем тупой?» Конечно, я это знаю, но я же не считаю, сколько у меня легких, каждое утро.
Я не хотел поднимать эту тему, ведь она затмевала тот факт, что я провел потрясающий матч. Было печально, что с того момента зрители думали обо мне как о парне с одним легким, который победил Майкла Чанга».
Вторая вещь, которую Эвернден не хотел ставить в центр внимания, – его «неблагородное» происхождение. «Из-за этого никто не мог меня запугать. Если бы в Гисборне я показал, что напуган, мне бы тут же надрали задницу.
Когда я занимался в США, ощущал себя неполноценным. У других ребят было по десять ракеток и по пять пар обуви, у меня – одна ракетка и дырявые кроссовки. Но знаете что? Задницы надирал им я!»
Однако внутри себя Келли, возможно, был слишком зациклен на предрассудках других людей относительно него. Его тренер Джефф Симпсон считал, что это помешало Эверндену раскрыть потенциал на все сто. «То, через что он прошел, придало ему сил и целеустремленности. Иначе и не могло быть. В его мизинце заключалось больше таланта, чем у некоторых из нас во всем теле. Но он первым должен признать, что в начале пути в туре был не всегда сконцентрирован настолько, насколько требовалось.
Келли никогда не представлял, что кто-либо из такого удаленного места, имея подобное прошлое, мог стать профессиональным спортсменом. Моя работа состояла в том, чтобы сделать из него профессионала на корте и за его пределами. Для Келли это был большой вызов. Ему понадобилось время, чтобы поверить в себя и сосредоточиться на своих целях, и, как только он этого добился, он приобрел инстинкт убийцы.
У него была возможность подняться выше 31-го места в мире. Хотя то, чего он достиг, уже поразительно».
Между тем теннис не стал единственным занятием, в котором преуспел Келли. Он увлекся экстремальными видами деятельности: прыгал с тарзанки, занимался хай-дайвингом и сплавлялся по горным рекам. С помощью каната Эвернден прыгал с 71-метровой высоты, а в воду нырял примерно с 30,5 метров. «Мне нравится делать что-то с высокой интенсивностью, увеличивая частоту сердечных сокращений, – объяснял он. – Я не тот парень, который смотрит телевизор дома или ходит в кино. Мне нравится делать то, что не сделал бы среднестатистический теннисист».
После завершения карьеры Келли вместе с женой и двумя сыновьями живет в американском городе Сиэтл, где работает теннисным тренером. В 1997-1998 годах он даже постоянно занимался с певцом Элтоном Джоном.
Келли Эвернден с женой Меган и сыном Остином (он занимается лакроссом) в 2020 году
Символично, что имя Келли на языке маори означает «молодой воин». Ведь в каком-то смысле он действительно воевал. Сначала – за свою жизнь, затем – за победы на теннисном корте. В упорной борьбе с соперниками и самим собой этот парень прорубил себе дорогу в теннисную элиту. И, что еще важнее, в теннисную историю.
***
Читайте также в этом блоге:
Чемпион «Уимблдона» 2 года служил на военном бомбардировщике, а после тенниса основал сеть фастфуда
2020 год – уже история. Интересные теннисные факты и события, которые вы могли пропустить
Фото: wikipedia.org; globallookpress.com/David Wall; maorisportsawards.co.nz; supertennis.tv
