5 мин.

«Столик у оркестра, 2.0», 5-я серия

2 k

 

 

А. - главная героиня сериала. 

 

 

… А Робин называет меня при встрече - Бэтмен. За то, что я всегда возвращаюсь. Еще он шутит, что скоро я сделаю возвращения отдельной профессией.

 

А. - единственная тема, которая может заинтересовать нас обоих по-настоящему. Затем, расположив меня к непринужденной беседе, он стремительно покидает меня ради более успешного игрока. В этот раз он подсел к Стану Вавринке, и сразу взял быка за рога. Стал выпытывать у этого благонравного и тихого юноши профессиональные секреты, одновременно с этим почесываясь, вращая глазами и зевая. У Содерлинга природный дар располагать людей к непринужденной беседе. Разговорившись с Шекспиром, в ту пору, когда тот находился в расцвете творческих сил, он спросил бы, о чем тот сейчас пишет, чтобы показать, что идет в ногу с литературной модой, и отошел бы, не дожидаясь ответа.

 

Ко мне в это время подсел Томаш Бердых. Это очень приятный юноша. У него по моему мнению, большой рекламный потенциал, настолько он обаятельный! Такой взгляд у него чистый, ясный, непосредственный, светлая улыбка. Только вот не хватает ему пластичности. Как и все чешские мальчики он крайне милый. Особенно он хорош без кепки со своими вьющимися волосами. Я собираю его фотографии. Не говорите никому, иначе про меня невесть что подумают… но я называю его «куколка». 

 

Вы, безусловно, видели такую рекламу - с атлетически сложенными мужчинами и роскошными, в меру и без оной обнаженными, женщинами на берегу моря. В такой рекламе Томаш  мог бы привлечь ваше внимание к чему угодно.  От любимого слабительного до любимых сигарет и прохладительных напитков, от сомнительных банков, предлагающих высокий процент на краткосрочные депозиты, (Представьте Томаш говорит: «Отпуск в декабре ждешь с особым нетерпением, если заранее откладываешь на него деньги») и новейших фотоаппаратов размером со спичечный коробок («Каникулы, на которые можно взглянуть после их завершения»).

 

У Томаша есть герлфренд, но это не останавливает его всякий раз с упоением говорить об А.

Он совершенно не ревнует меня к А. Как закоренелый холостяк, я прохожу по другой категории, то есть не являюсь его соперником. Сам он почти женат, и лишь эта почти жена мешает Томашу (по словам А.) заключить законный брак с А. Эта Люция то ли католичка и не дает ему обратного хода, только вперед – к венчанию, то ли находится в психиатрической лечебнице, и время от времени выходит из нее, и он не имеет морального права бросить ее. Я уже забыл, где правда, но знаю, что ему очень нелегко. Как, впрочем, и его невесте, если она действительно пребывает в психбольнице.

 

Увидев меня, Томаш одарил меня удивленным взглядом, словно никак не мог взять в толк, как мне удалось попасть в столь хорошую компанию. В его компанию..

 

– Привет, привет, сэнсей. Это ты?

 

Я отпираться не стал.

 

Он кивнул, словно подтверждая мои слова, помолчал, давая себе время окончательно уяснить, кто я такой. Затем рассказал, что был уверен, что я моментально покину Мельбурн после такого ммм… нокаута. Затем Томаш спросил, довелось ли мне в последнее время встретить нашу милую крошку.

 

– Ану? – холодно осведомился я.

 

– Кого же еще?

 

Я ответил, что сравнительно недавно виделся с ней.

 

– Ты слышал, что натворила наша глупышка? Нет, ты, конечно, ничего не знаешь.

 

– А что такое?

 

– Она потеряла где-то вечернее платье! – Томаш улыбнулся своей светлой улыбкой и воздух вокруг меня расплавился и задрожал.

 

– О Господи!

 

– Но особенно опечалила бедняжку пропажа портсигара.

 

– Портсигара.

 

– Чудная вещица. Платина и золото. Но самое печальное заключается в том, что это подарок Новака.

 

Я уже хотел поспорить, и заявить, что это подарок Фернандо – она мне сама обмолвилась, но счел подобную ремарку совершенно бестактной. Впрочем, Томаш сам объяснил, что к чему.

 

– А. собиралась за него замуж, они даже обручились. Ты не застал тот период, ты же знаком с Аной лишь два года.

 

– Три года, – сухо поправил я.

 

– Бедняжка, какую она пережила трагедию. Новак тогда выиграл АО, а она едва не выиграла этот же турнир, но тут Новака как триумфатора облепили журналисты, телевидение, и он встретил Елену, свою судьбу. Портсигар – это все, что он оставил А. на память.

 

– Не повезло ей, – хмыкнул я, нисколько не веря в эту чушь. – Я, конечно, видел у нее портсигар, но она никогда не говорила мне о Новаке. Вероятно, ей тяжело об этом вспоминать.

 

– Это точно. Мне, естественно, она говорила… учитывая наши отношения. Но тут совсем другое дело. Она подозревает в краже Винус. Они вместе тренировались, и потом платья уже не было. По мнению А., Винус могла спереть его с простой целью – распороть и сшить по новой, чтобы понять как устроены НОРМАЛЬНЫЕ вещи.

 

– Само собой. Но мне она сказала, что подозревает На Ли… Хм. Думаешь, как она теперь без нарядного платья? Мамино пошло у ней по швам, она даже взялась за иголку впервые в жизни.

 

– Села на иглу?!.. Уфф, ты напугал меня!.. Скорее всего из-за платья она проиграла Макаровой. Конечно, можно подарить ей новый портсигар, но… – Томаш пожал плечами. – Заменит ли он портсигар Новака?

 

Я видел, что ему хочется, чтобы я восхитился его деликатностью, поэтому, покачав головой, ответил:

 

– Слишком дорого по нынешним временам, учитывая налог с продаж.

 

– Деньги тут не причем, – ледяным голосом отчеканил он напоследок, уже решив откланяться. – Я определенно подарю ей портсигар на… ну пусть 1 мая, День Солидарности Трудящихся, но дело-то не в этом.

 

– Я понимаю, о чем ты, – поспешно заверил его я, хотя не понимал ровным счетом ничего. – Разумеется, ты абсолютно прав. Абсолютно.

(Продолжение следует...

Вопрос к пытливому читателю - нет, его не будет. Спросите о чем-нибудь автора. О чем-нибудь таком, что побудило бы ее съехать с темы потерянного платья:-)

Фото Томаша из личной коллекции Давида: