Нет слов, одни эмоции

  

Что такое общение? Что значит «слышать» друг друга? Казалось бы, обычные, рутинные социо-психологические вопросы, но недавно я пересмотрел свой взгляд на них. Поработав на Чемпионате мира по пулевой стрельбе среди глухих и слабослышащих спортсменов, я узнал для себя много необычного, волнующего и интересного. Почему же так получилось?

 Нет, волонтерство на крупным спортивных мероприятиях для меня отнюдь не новость. Я был и на Универсиаде, и на Играх в Сочи, и на Чемпионате Мира по плаванию. Может, дело в новой функции? Что ж, тоже не верно, я давно знаком с работой спортивных медиа, сам учусь на журфаке, 3 года регулярно публикуюсь в различных изданиях-для меня назначение корреспондентом пресс-службы Дирекции спортивных проектов РТ не стало неожиданностью. Что же тогда стало для меня откровением? Тут есть несколько моментов.

 Во-первых, сам вид спорта. Он напрямую связан с оружием, спорт суровый и не терпящий халатности. Мой отец занимался пулевой стрельбой в годы студенчества, но я сам всегда был пацифистом и презирал любые предметы насилия. Во-вторых, участники. У меня не было опыта работы ни с паралимпийцами, ни с сурдолимпийцами-спортсменами с ослабленным слухом. И если для большинства сурдолимпийцы не представляют большой разницы в сравнении с рядовыми атлетами, то мне, корреспонденту, пришлось сталкиваться с главной их проблемой-коммуникация. Большинство из них не слышит, не говорит и не понимает речь на слух. А мне нужно с ними общаться, брать интервью, причем разнообразные, пытаясь увлечь читателя. Как это возможно?

 Вдобавок, я оказался предоставлен самому себе. Главред не появлялся на объекте, как и руководитель пресс-службы. Ответственный за пресс-центр также порой надолго отъезжал с места работы-а проходили соревнования на стрелковой базе «Динамо» в поселке Мирный, в 25 км от центра города. Я получил лишь кратчайшие инструкции и должен был идти в бой-добывать первые комментарии о стартующем чемпионате, предстоящих соревнованиях. Охватил мандраж, я не чувствовал себя, не понимал что нужно делать. Ведь нужно найти делегацию, спросить разрешение на опрос, найти спортсмена, найти сурдопереводчика, при чем такого, который сможет правильно все объяснить (как оказалось, язык жестов тоже весьма сильно может разниться в зависимости от региона). Это потом я узнал, что можно все делать гораздо быстрее и проще. А тут я, молодой парень, стою и робею, не знаю что делать, что говорить, как себя вести…

 Первое интервью было подобно первой поездке на велосипеде-больно, неприятно, стыдно, но очень нужно и полезно. Любой навык нарабатывается с опытом, а какой можно накопить опыт, бездействуя? Мне немного повезло-после соревнований подъехала съёмочная группа «МАТЧ ТВ», снять блиц-опрос первого чемпиона Казани. Мне оставалось лишь выдать им разрешение, помочь с техникой, найти спортсмена. Творческую часть они брали на себя-я же записал их интервью, они мне разрешили его использовать (хотя я и сильно его подкорректировал). Оставалось дело за малым-опросить других призеров и россиянина, оставшегося на пятой строчке. Я уже посмотрел мастер-класс работы профессионала и пошел работать. Первым проинтервьюируемым мною атлетом стал никто иной как Томас Мошинг-«Фелпс» мира сурдлимпийской стрельбы, человек, выигравший все и вся, переписавший все рекорды. Но здесь он взял лишь серебро, а значит мне предстояло задавать неприятные вопросы.

 Томас относился к категории «слабослышащих» спортсменов. Благодаря современным технологиям, через слуховой аппарат спортсмены, да и обычные люди, страдающие от плохого слуха, отчетливо слышат звуки, в том числе и человеческую речь. Моя задача упростилась-нужно было лишь задать Томасу несколько вопросов на английском, максимально емко и отчетливо. Я нашел швейцарскую делегацию, спросил разрешения у тренера, самого Мошинга и принялся опрашивать его. Мои вопросы были банальными, ответы были еще зануднее. Даже на вопрос о причинах поражения, эмоциях Томас отвечал максимально корректно, но сухо и ужимисто. Подобная картина наблюдалась и в случае с украинцем, завоевавшим бронзу, и в общении с нашим Пустовойтенко, ставшим только пятым. Единственное отличие-они понимали русскую речь. Как понимали-понимали их тренера, которые объясняли мои слова с помощью языка жестов. Работает это, как правило, в режиме поломанного телеграфа-информация доходит медленно, да еще и с сильной интерпретацией. Рассчитывать на интересный материал не стоило.

 По поводу написания очерка о самом ходе соревнования дело обстояло все-таки проще, я уже имел достаточный опыт написания репортажей, в том числе и спортивных. Оставалось лишь к заготовленной «рыбе» добавить мои, добытые нервами, потом и хорошо что не кровью комментарии… Тут случилось, наверное, величайшее в моей небольшой пока что журналистской деятельности расстройство-я услышал свой голос. Вопросы еще были неплохи, особенно для первого раза, но интонация выдавала третьеклассника, стеснявшегося признаться в разбитом окне или в своих чувствах. Меня и так не назвать человеком уверенным, любящим себя, но это в конец убило меня. Но я не мог подводить людей, нужно было подготовить материал. На сайте он был опубликован с большой долей корректировок, но к этому я был готов, поскольку не так близко был знаком со спецификой издания.

 Второй, третий вид состязаний, со временем я стал писать намного лучше, с третьего дня меня перестали перепроверять, практически без редакции отправляя работы в сеть, бывали случаи, когда я и сам их публиковал. Я научился задавать вопросы, работать в микст-зоне, разобрался в специфике спорта и перестал допускать фактических и теоретических ошибок. Но тексты до поры до времени все равно получались сухими, не могли «зацепить» читателя. Да, они были информативные, верные, но безынтересные. Следовательно, не могли привлечь новую аудиторию, потенциальных зрителей, новых детей в спортивную школу, не могли привлечь внимание общественности к проблемам глухих спортсменов и глухих людей России и мира в целом. А это, на мой взгляд, было важным в моей работе.

 Изменилась ситуация после того, как я близко пообщался с украинцем Сергеем Фоминым и его личным тренером Алексеем Войновитенко. Они относились как раз таки к той категории слабослышащих, я спокойно с ними говорил (естественно, на русском языке) на многие темы, порой отвлеченные далеко-далеко от спорта. Они сделали меня небезучастным к процессу, привили любовь к пулевой стрельбе как к спорту, привили любовь к сурдолимпизму. И дело пошло в гору.

 Мои статьи стали высоко оцениваться всеми, кто был на Чемпионате-организаторами, коллегами-волонтерами, самим спортсменами, тренерами. Мои знакомые, небезразличные к моей скромной персоне и к еще более скромному творчеству стали присылать слова восхищения, поздравления, благодарности. Благодарности прежде всего за то, что я рассказал им через свои материалы о том, что происходило у них под боком, а они не замечали. Рассказывал простым языком о вещах удивительных и весьма поучительных. Рассказывал так, что равнодушных не оставалось.

 Дошло до того, что меня стали спрашивать о материалах мои знакомые-действующие журналисты, с которыми мне довелось в свое время поработать (хотя я и никогда не прекращал с ними каналов связи). Интересны были большие материалы о каком-либо из спортсменов, о моей работе, о чемпионате в целом. Впрочем, тем действительно можно сгенерировать множество из самого заурядного мероприятия, но этот чемпионат находился на стыке таких интереснейших инфоповодов, что разбегались глаза. Есть наработки по большой проблемной статье о ситуации в нашем Сурдлимпийском спорте, спорте, оказавшимся «на обочине» спортивного бомонда. Без внимания, денег, без, как кажется, будущего… Но самая интересная тема для меня-это проблема общения, взаимодействия между людьми. Ведь я, в силу рода своей журналисткой деятельности, должен контактировать и общаться с людьми-без этого никуда. А здесь, как покажется на первый взгляд, в этом и кроется главная беда мира глухих-коммуникативные сложности, закрывающие «окно в мир». Как же это мнение, в которое верил и я сам, оказалось ошибочным! Этот Чемпионат изменил мое отношение к людям, к процессу общения, поменял мои взгляды, мировоззрение. Я шел сюда за опытом в журналисткой работе-а получил неоценимый жизненный опыт, невероятные эмоции и потрясающих друзей. Что может быть важнее и лучше?!

Порою тяжело услышать,

Узнать, увидеть и понять,

Ах, если это мне приснилось,

Ах, если в раз все потерять...

Глухи мы! Слепы! Безразличны!

Нам жизнь дала великий шанс,

Однако все вокруг двуличны,

Глупы, беспечны, если без прикрас...

Но люди есть! Есть те кто знает!

И хочет! Может! Верит! Ждет!

Те, кого порой не замечают,

Кто гонит, движет нас вперед!

В них сила, храбрость и опора,

На них равняться будем мы!

Казалось-незавидна доля,

Но сам на них ты посмотри!

В них нет отчаяния, страха,

Они не проклинают жизнь,

Здоровым смерть нужна да плаха,

Они же смотрят вдаль да вширь!

Шестое чувство! Тайна света!

Души! Спокойствия и Чувства!

А в глубине все снова пусто,

Тоска, печаль и снова грустно!

Нет! Для слез ведь нет причины!

Лишь радости пусть льет слеза,

Плач также признак дурачины,

Когда рыдать отнюдь нельзя.

Не сострадания! Ни боли!

Ни жалости, отнюдь ведь нет!

Считайте их своими, что ли,

Дружить, общаться нужно, в этом весь секрет!