«Один неудачный укол стоил нам чемпионского звания». Книга Криса Челиоса. Глава VII
Под руководством Майка Кинэна «Чикаго» играло в жесткий, силовой хоккей в начале 90-х.
Мы были даже грубее и необузданнее во время тренировок.
Когда я выступал за «Блэкхокс», тренировки зачастую прерывались, так как они перерастали в потасовки между одноклубниками.
Защитник Дэйв Мэнсон, даже не сняв коньки, как-то погнался за Кинэном прямо по коридорам, так как уже был сыт по горло постоянной критикой со стороны Майка. Кинэн слишком часто унижал Дэйва, и Мэнсона вскочил со своего места и бросился на тренера с диким взглядом. Кинэн помчался искать убежища в своем офисе. Не представляю, чем бы все закончилось, если бы Дэйв настиг своего обидчика.
В другой раз во время тренировки защитник Брайан Марчмент и Стю Гримсон стали обмениваться ударами. Затем Джереми Реник пришел на помощь Марчменту. Дэррил Саттер не оценил этого вмешательства и стал колотить Реника. Затем в драку начали влезать все новые и новые участники. Начался настоящий хаос.
Однажды Мэнсон сотряс мощным щелчком шлем голкипера Эда Белфора во время одного из упражнений. В следующий раз Белфор уже поджидал Мэнсона и махнул своей клюшкой, словно томагавком. Они бились настолько ожесточено в центральном круге, что напомнили мне античных гладиаторов.
Большинство игроков понимали, что Кинэн любит, когда эмоции его подопечных близки к точке кипения. Он хотел видеть накаленную атмосферу, потому что считал, что это позволяет нам находиться на пределе.
Проблема в том, что, если ты всегда на пределе, то нервы иногда могут подвести и не хватить терпения, даже в отношениях внутри команды.
В «Монреале» всегда старались сократить число моих необязательных штрафов. «В «Чикаго» Кинэн приветствовал, если я нарушал правила.
Такой была команда в начале 90-х. И Кинэну это нравилось. В то время техничные хоккеисты не были настолько же физически сильными, как сейчас. И была возможность сломить их, если конкретно наехать. Если хитовать их достаточно сильно и часто, они действовали не так эффективно. И я был не прочь полезть на кого-то, если на то была веская причина. Но чаще всего причина действительно была, пусть даже такая простая, как расшевелить фанатов.
Я всегда старался учитывать счет и ход матча, когда играл агрессивно. Не стоит дразнить задремавшего дракона и распалять его гнев. Я выбирал момент. Ты должен поймать соперника в нужном месте и в нужное время, чтобы это придало импульс именно твоей команде. Я не всегда верно выбирал время, но все же плюсы перевешивали минусы.
К тому же я знал, что тренер не будет наказывать меня, если иногда я проеду мимо. Все же он хотел, чтобы я вел физическую борьбу не бездумно.
В свой последний полный сезон в «Монреале» я набрал 185 минут штрафа. За первые четыре года в составе «Чикаго» я набирал 192, 245, 282 и 212 минут соответственно.
Запугивание играло настолько важную роль в тактике Кинэна, что однажды он потребовал всех нас надеть новую защиту. Он верил, что она сделают нас «больше» и «устрашит соперников». Когда-то ему удалось заставить игроков «Филадельфии» надеть подобную защиту, но практически никто из нас на это не пошел. В ней было практически невозможно двигаться.
Мне всегда казалось, что он относился к нам хуже, если мы выигрывали, чем когда мы проигрывали.
Кинэну нужно было потрудиться, что найти поводы для недовольства в сезоне-1990/91, потому «Блэкхокс» одержали 49 побед в регулярном сезоне и завоевали «Президентс Трофи», как лучшая команда регулярки. В том сезоне мы пропустили всего лишь 211 голов, ни у одной другой команды не было меньше 249.
Мы были жесткой, сильной и техничной командой. Но в стартовом же раунде плей-офф нас выбили.
«Миннесота» выглядела посредственно в регулярном сезоне, но они забили какое-то невероятное количество голов в наши ворота в большинстве и выиграли серию в шести встречах. Наша недисциплинированность позволила «Норф Старс» повторить рекорд НХЛ по количеству голов в большинстве в одной серии (15).
Мы вели в серии со счетом 2-1 перед четвертой встречей. Массовая драка началась еще до первого вбрасывания, и, в общей сложности, обе команды набрали 139 минут штрафа, а мы проиграли 1:3. Этот матч стал переломным в серии. Кинэн был в такой ярости, что во время обратного перелета не позволял нам даже есть.
Тем вечером я охотился на Брайана Беллоуза, который набирал минимум очко в каждой из предыдущих встреч. Мне выписали большой штраф за то, что я махал клюшкой слишком близко к его глазу. Я же просто пытался сорвать парик с его башки.
Пошли слухи, что меня могут дисквалифицировать. Но вице-президент НХЛ Брайан О’Нилл вызвал меня на слушания в Монреаль и оштрафовал на 500 долларов, не став накладывать дискву.
Генеральный менеджер «Миннесоты» Боб Кларк был недоволен таким исходом, назвав подобное наказание, шлепком по рукам.
Смешно было слушать это из уст Кларка, который когда-то сам играл в похожем стиле. Во время Суперсерии-72 он сломал лодыжку звезде советского хоккея Валерию Харламову. Кларк просто хотел вывести его из строя.
И чем это отличается от того, что сделал я 20 лет спустя?
Кларк или я не были единственными игроками из наших эр, которые попытались бы вывести кого-то из строя нацеленным ударом клюшкой.
В пятом матче «Миннесота» забила пять голов в большинстве и разгромила нас со счетом 6:0. Фанаты засыпали лед пустыми стаканами из-под напитков.
Пытаясь что-то исправить, на послематчевой пресс-конференции Майк Кинэн стал обвинять НХЛ в заговоре против нас. Его приемчики не помогли. В шестой игре для нас все закончилось, так как мы уступили в Миннесоте (1:3). И нам не стало лучше от того, что «Норф Старс» в том году добрались до финала Кубка Стэнли, где проиграли «Питтсбургу».
Нашей целью было вернуть Кубок в Чикаго, и мы провалились.
Вам потребуется армия психологов, чтобы постараться объяснить командные взаимоотношения во времена Кинэна. Никогда ни в чем нельзя было быть уверенным и невозможно было понять, как он к тебе сейчас относится.
Это был тренер старых взглядов, который любил, чтобы игроки зависали вместе. Он хотел, чтобы команда была единой на льду и вне ледовой арены. Во время тренировок он интересовался, кто поздно вернулся в номер. И те игроки, которые не гуляли с остальными, наказывались усиленной тренировкой.
Парни всегда искали возможность свести с ним счеты. Иногда он выходил покататься вместе с нами, тогда я лупил его клюшкой при любом удобном случае.
Мы нашли еще один способ, когда во время поездки по Альберте мы пробрались в раздевалку и стащили его кредитную карточку. Мы использовали ее, чтобы заплатить за шикарный ужин. Счет составил несколько тысяч долларов.
Той ночью несколько хоккеистов наткнулись на Кинэна. Будучи в нетрезвом виде, они повалили его на землю и надавали ему фофанов.
Рассерженный инцидентом с кредитной карточкой на следующей практике Кинэн гонял нас дополнительных 45 минут. Но это того стоило, ведь все это время я не переставал восхищаться его головой, которая все была в синяках.
Различные инциденты происходили постоянно. Как-то Кинэн оставил запаса Грега Гилберта, хотя он хорошо к нему относился. Жена Гилберта была в такой ярости, что она спустилась в раздевалку и решила высказать тренеру все в лицо. Мне казалось, что она готова была оторвать Кинэну башку. Желание, которое периодически испытывал каждый. Тренерскому штабу пришлось укрыться в офисе, пока миссис Гилберт немного не успокоилась.
Любимым местом отдыха и игроков и тренеров был Lodge Bar. Правило было таковым: если хоккеисты приходили туда первыми, то тренеры должны были выпивать где-то в другом месте. Если Кинэн оказывался там раньше, то уже нам нужно было искать новое заведение.
Кинэн любил выпить, но в этом он был не очень хорош. К его чести, ты мог предложить ему поцеловать тебе в зад, когда он был в подпитии, но за это он не затаивал на тебя обиду.
Когда Бретт Халл выступал за «Сент-Луис» мы как-то сидели в Lodge Bar, когда в помещение вошел Кинэн. По его виду можно было сказать, что это был не первый бар для него тем вечером.
Кинэн направился прямиком к Халлу: «Ты не смог бы играть за меня». – «Да мне это и нафиг не надо». Ответ Халла заставил всех засмеяться. Даже Кинэн улыбнулся. Затем я велел Майку идти дальше: «Правила есть правила».
Жизнь в раздевалке «Блэкхокс» никогда не была скучной. В какой-то период ныне уже, к сожалению, покойный комедийный актер Крис Фарли стал интересоваться командой и стал посещать матчи. Как-то он зашел в нашу раздевалку, залез на велотренажер и стал крутить педали изо всех сил. Все просто валялись на полу со смеху.
Форварды «Блэкхокс» Берни Николлс и Джо Мерфи жили по соседству с Фарли. И, верите вы в это или нет, многие из нас были с ним за день до его смерти, где-то за неделю до Рождества 1997 года. Мы посетили несколько баров. Крис пил много, особенно налегал на водку. Некоторые даже посоветовали быть ему поосторожнее. «Я знаю», - ответил он.
Он покинул нас на минуту, а потом вернулся с косяком в зубах. Можно было понять, что Фарли играет с огнем.
В Чикаго я также часто зависал с Майклом Джорданом и Деннисом Родманом. ЭмДжей любил, когда Родман был рядом, так как это снимало с него давление и отвлекало от него внимание. Все взоры были устремлены на Родмана, потому что было невозможно предугадать, что он выкинет.
Родман выкупил четыре места на стадионе для своих гостей, и многие фанаты обязательно смотрели в ту сторону, чтобы узнать, кто приглашен на этот раз. Это могла быть модель Синди Кроуфорд, лидер Pearl Jam Эдди Веддер, какой-то очередной трансвестит или пара хоккеистов «Блэкхокс».
Родман заключил договор с развлекательной компанией, которая позволила ему пользоваться пати-басом в обмен на право вести круглосуточную съемку. Он ездил в стрип-клубы, бары и в любое место, где весело можно было провести ночь. Иногда и я путешествовал на этом автобусе, но я не высовывался, пока камеры не следовали за ним.
В 1998-м после окончания сезона я и Брайан Нунэн полетели в Солт-Лейк-Сити, чтобы посмотреть на Джордана, Родмана и «Чикаго» в пятом матче финальной серии НБА против «Юты». «Буллс» проиграли, но всех нас ждала машина Родмана, которая должна была отвезти нас в аэропорт для «короткого путешествия в Лас-Вегас».
Пока мы с Нунэном ждали в машине, Родман вышел из здания, а за ним по пятам мчался Фил Джексон. «Деннис, ты будешь завтра на тренировке?» - «Ага». Мы с Нунэном старались не дышать, так как не хотели, чтобы Джексон знал, что мы стали сообщниками Родмана. «Ты уверен, Деннис? Я знаю, что ты куда-то собрался. Мы можем на тебя рассчитывать?» - «Ага, все будет зашибись».
Когда машина тронулась с места, я услышал Фила: «Мог не стараться, я все равно тебя видел, Челиос».
Удивительно, но Родман не пришел на тренировку на следующий день. Более того, в 10 утра нам пришлось на своих плечах вытаскивать его из номера.
В шестом матче серии «Буллс» выиграли шестой титул в эру Джордана, благодаря ныне уже легендарному финальному броску Майкла. Родман отдыхал первые две четверти, но потом набрал 7 очков и как обычно был непроходим в защите.
Как-то «Блэкхокс» и «Буллс» играли друг за другом в Ванкувере. И мы смогли убедить игроков обеих команд встретиться. Даже пуританин Стив Керр пришел. Помню, как Джереми Реник играл в бильярд с Джорданом. Все в баре смотрели на нас. Это был шикарный вечер.
Все это происходило до эры интернета и смартфонов. Это позволяло нам хорошо проводить время, не боясь появления компрометирующих фотографий и видеозаписей. Мы тусовали до шести утра, когда игрокам «Блэкхокс» не пришло время отправляться в аэропорт. На следующий вечер «Буллс» предстояла встреча с «Вакувером» и форвард Скотти Пиппен свалил все на нас: «Мы всю ночь провели с игроками «Блэкхокс», - объяснил Пиппен ужасную игру «быков» тем вечером.
Прочитав об этом в газете, тренер Дэррил Саттер наградил нас на следующий день дополнительной 45-минутной тренировкой. Спасибо, Скотти!
В сезоне-1991/92 мы играли более дисциплинированно, чем обычно, во всяком случае, в плей-офф. Мы выиграли 11 матчей подряд и пробились в финал. Впервые с 1973 года для «Чикаго». Мы верили, что сможем свергнуть действующих чемпионов в лице «Питтсбурга». За «Пингвинс» выступали Марио Лемье, Рон Фрэнсис, Яромир Ягр, Брайан Троттье, Кевин Стивенс и Рик Токкет. Но мы верили, что сможем побить их.
Ошиблись.
В первом матче мы были впереди сначала 3:0, а затем 4:1, но, в итоге, уступили 4:5, а молодой Ягр забил гол, который стал олицетворением всей его карьеры. Кажется, Брент Саттер, наш лучший оборонительный форвард, трижды был обыгран Яромиром во время того выдающегося прохода. Это был великий гол. Победную же шайбу забросил Лемье за 13 секунд до конца. Это было сокрушительное поражение.
Для меня же ключевым моментом стал второй матч серии, когда Кинэн усадил в запас тройку в лице Стива Лармера, Джереми Реника и Мишеля Гуле. Именно тогда, считаю, мы и проиграли серию.
Реник был мои близким другом во времена выступления за «Чикаго». Мы много времени проводили вместе, особенно на выезде. Дома Джереми много времени проводил с семьей и друзьями, которые не имеют отношения к хоккейному миру. У меня же таких друзей в то время не было. Но за пределами Чикаго Реник был душой компании. Он умел петь, танцевать и забивать голы. Кажется, он знал слова любой песни и всегда мог найти брешь в обороне соперника. К тому же он всегда был бойцом.
И я не верю, что оставить его на лавке в той серии – это светлая идея. Помню, как тренер Дэррил Саттер пытался оправдать решение Кинэна, но я на это не куплюсь. Дэррил просто защищал своего босса.
Если команда начала валиться, то, казалось, Кинэн всегда принимает странные решения. К примеру, усадить в запас лучшую тройку. Для меня это была равносильно сдаче. И я никогда не мог понять этого аспекта его тренерского метода.
Кинэн пытался выкрутиться и объяснить свое решение. Во время игры Реник получил удар по рукам от Кевина Стивенса, в результате чего получил сильный ушиб. Но Майк заставил Джереми ходить с гипсом, утверждая, что он получил гораздо более серьезное повреждение.
На пресс-конференции Кинэн набросился на арбитров, которые, по его мнению, пропускали нарушения. Но все прочитали намерения Кинэна и поняли, что он просто ищет оправдания своим действиям.
Я верю, что мы могли выиграть ту серию. Но после произошедшего во втором матче мы потеряли настрой. И нас вынесли в четырех матчах.
Грустная правда заключается в том, что после финала 1992 года мы так больше не приблизились к Кубку Стэнли.
В 92-м Билл Вирц заставил Кинэна выбирать между должностями генерального менеджера и тренера. Кинэн выбрал менеджерскую позицию, но был уволен всего через пару месяцев.
Дэррил Саттер был назначен новым тренером, и он оказался клоном Кинэна. Мы одержали 47 побед в сезоне-1992/93, а я завоевал второй «Норрис Трофи». Но хорошее настроение было испорчено поражением в первом раунде от «Сент-Луиса».
Также мы уступили в первом раунде плей-офф и на следующий сезон. На этот раз «Торонто».
По ходу укороченного из-за локаута сезона-1994/95 мы выступили в регулярке посредственно, но зато пробились в финал Западной конференции. Во втором раунде мы свипнули «Ванкувер», а я забил два победных гола в овертаймах в той серии. Возможно, это самые важные шайбы в моей карьере за «ястребов».
Наверное, многие фанаты «Чикаго» помнят те голы, но для меня гораздо важнее, что я очень удачно сыграл в обороне. Мне было поручено остановить реактивного Павла Буре, который забил семь голов в серии первого раунда против «Сент-Луиса». За четыре матча с нами он получил лишь один результативный балл за голевую передачу.
Кстати, по ходу того сезона Дени Савар вернулся в «Чикаго» и именно он отдавал мне голевые пасы. Забавно, как иногда складывается судьба.
К сожалению, в финале конференции мы попали на «Детройт». Они не оставили нам шансов в пяти встречах.
В сезоне-1995/96 главным тренером «Чикаго» стал Крэйг Хартсбург. Он был очень приятным человеком, и мы выиграли 40 матчей. Я завоевал еще один «Норрис», став лучшим бомбардиром «Блэкхокс» с 72 очками. Но в плей-офф мы вновь не забрались далеко, оступившись во второй раунде в шести матчах в серии с «Колорадо».
Поражение от «Эвеланш» пережить было тяжело, потому что я пропустил игру из-за того, что наш доктор, ныне уже покойный Луи Колб, сделал мне неудачный укол. У меня были проблемы с пахом. Так что мне делали обезболивающие уколы перед каждым матче. И вот перед выходом на лед доктор Колб сделал мне укол. Когда он ушел, наш тренер Майк Гапски посетовал, что врач мог сделать укол не в то место.
Хорошо бы, если бы наш тренер открыл свой рот чуть пораньше. Я мог нормально ходить, но, когда вышел на лед и постарался сделать толчок, повалился. Сначала я подумал, что просто попал в трещину. Но, поднявшись и попробовав снова, я вновь оказался на льду. Затем я осознал, что не чувствую своей ноги.
«Блэкхокс» объявили, что у меня «проблемы с экипировкой», а я отправился в раздевалку и постарался привести ногу в чувство. Я крутил педали на велике. Я залез в душ. Ничего не помогало.
Во время каждого периода я пытался выйти на лед, но лучше не становилось. Действие лекарств не проходили. Игра перешла в овертайм, но моя нога все еще была онемевшей. К началу третьего периода я начал, наконец, чувствовать ее, но выйти на лед все равно был не в состоянии.
Затем Джо Сакик забил, пробив Эда Белфора 57-м броском за игру, и «лавины» вырвали победу со счетом 3:2.
Вскоре и заморозка прошла.
Естественно, мне до сих пор больно вспоминать о том эпизоде, так как «Эвеланш» сравняли счет в серии (2-2). Мог бы я изменить ход событий? Мы никогда не узнаем, но в тот период карьеры я проводил на площадке кучу времени. В трех матчах первой серии с «Калгари» я получал больше 30 минут айс-тайма. Если бы тогда в овертайме я был бы на льду, мог бы я помешать Сакику?
Учитывая, что предыдущее плей-офф я провел с повреждение лодыжки, то я мог бы справиться и с болями в паху, если бы моя нога меня слушалась.
В том сезоне «Колорадо» выиграло Кубок Стэнли, победив в финале «Флориду». Один неудачный укол стоил нам чемпионского звания. В следующем году мы не попали в плей-офф и Хартсбург был уволен.
На пресс-конференции, посвященной отставке Хартсбурга, генеральный менеджер Боб Мюррей выделил меня в числе ветеранов, которые подвели Хартсбурга. Мюррей заявил, что я «отвлекался» по ходу сезона.
Часто писалось, что мы с Хартсбургом не нашли взаимопонимания, но это не соответствует действительности. Я любил и уважал его. Как капитан «Блэкхокс», я имел право иногда оспаривать его решения. Хорошие капитаны так и делают. В мои обязанности входила защита интересов хоккеистов. Обычно, тренеры тренируют, а игроки играют. Но большинство квалифицированных специалистов приветствуют, если капитаны готовы обсуждать какие-то моменты. Это позволяет тренерам держать руку на пульсе.
Когда меня назначали капитаном, то нужно было отдавать себе отчет в том, что я не буду со всем и всегда соглашаться. Я всегда уважал тренеров, но оставлял за собой право ставить под сомнения некоторые решения, если считал их вызывающими нарекания.
Я могу заверить вас, что я переживал пропуск плей-офф сильнее остальных. Меня назначили капитаном в 1995 году, и я со всей серьезностью принял на себя эту ответственность.
И что бы Мюррей не говорил обо мне, я всегда был сосредоточен на попадание в плей-офф. Я был уроженцем Чикаго и любил «Блэкхокс». И я не хотел провести всю карьеру, так и не подняв над головой Кубок Стэнли в джерси «ястребов». Мой контракт с клубом был рассчитан до 2000 года. И я попросил моих агентов, Тома и Стива Рейхов, прощупать почву относительно возможного продления соглашения.
Я утвердился в мысли, что проведу в «Чикаго» еще несколько сезонов, а потом завершу карьеру и перейду на какую-то должность в структуре клуба.
Но я еще не знал, что организация не разделяет моих планов на будущее.
Автобиография Джереми Реника. Глава III. Вся правда о новом тренере «Магнитки»
P.S. VK сообщество | Блог «Новый Уровень»
http://www.ozon.ru/context/detail/id/3604828/?bt=25&%3Btl=1#tab_comments
Кубок Стэнли, Челиос, Веддер )
Книга получилась довольно сухой, кстати, никакого сравнения с мемуарами Реника и тем более Флери; ощущение, что даже Бобби Орр "писал" (надиктовывал, как все они) эмоциональнее. О Кубке Стенли-1986, одной из вершин карьеры, буквально пара слов. Норрисы - тоже не хрен собачий - перечисляются механически. Литзаписчик книги оказался излишне деловит, а может, и сам Крис торопился куда-то :)