«Это своего рода игра в покер с высокими ставками». Уникальная операция спасла карьеру проспекта «Торонто»
Материал The Athletic рассказывает о проспекте «Торонто» Хадсоне Малиноски, который в юности получил серьезную травму, которая чуть не поставила крест на всех его мечтах.
Таня и Рэнди Малиноски не сразу узнали мужчину, стоявшего перед ними в очереди.
Доктор Майкл Келли впервые встретился с Рэнди Малиноски, когда покупал у него в магазине доску для вейкбординга в Саскатуне в декабре 2017 года. За крепким рукопожатием последовал небольшой разговор: Келли рассказал, что вернулся в родную провинцию Саскачеван для работы нейрохирургом после стажировки в Стэнфордском университете. В свободное же время он хотел отдыхать, как и многие местные жители, в том числе проводить лето на воде со своими детьми-подростками.
Малиноски сам был не чужд вейкбордингу. Двое его сыновей, Хадсон и Грейсон, проводили каждое лето, как только научились плавать на вейкбордах, на озере Стерджен в северной части Саскачевана.
Прошли годы с той первой встречи. Но теперь Малиноски были измотаны и серьезно обеспокоены. Хадсон получил серьезную и поначалу никем не замеченную травму шеи. Малиноски уже серьезно беспокоились, но ни один из встреченных ими медицинских работников не проявил той внимательности и проницательности, которую они ожидали увидеть. После нескольких дней поездок Хадсону наконец-то назначили МРТ шеи и головы.
Именно тогда Келли и Малиноски столкнулись друг с другом в очереди за кофе. Малиноски рассказали Келли о своем несчастье и о том, как они теперь ждут результатов этих важных исследований.
Келли пообещал взять ситуацию на контроль. Чего Малиноски не знали, так это того, что это может повлечь за собой: беспрецедентную операцию на головном мозге для их сына. Операция, которая могла спасти хоккейную карьеру Хадсона, но которая также была сопряжена с огромным риском для 13-летнего подростка, чье здоровье ухудшалось с каждым днем.
Хадсон Малиноски не знал, насколько крутой был спуск. Он знал только, что хочет с него прыгнуть.
Свежий снег укрыл землю перед домом Малиноски. Их двор выходит на склон, который Хадсон часто использовал для катания на сноуборде.
Его мать, Таня, отправилась наблюдать за игрой брата в хоккей. Отец, Рэнди, был в отъезде по работе. И вот тогда-то 13-летний Хадсон решил, что спрыгнет с крыши своего дома с высоты 4 метров на склон, а затем перепрыгнет через снежный трамплин, который он сам и построил.
Когда Таня вернулась домой в тот день, она в глубине души уже знала: что-то не так. Ее обычно неугомонный сын почти не разговаривал, его кожа становилась все бледнее с каждым часом. Он боялся наказания, которое последует, если расскажет матери, что ушибся, прыгнув с крыши. (Лицо Малиноски до сих пор напряженно, отвечая на вопросы о травме. «Глупая идея», – говорит он.)
Затем зазвонил телефон. Подруга Хадсона рассказала его матери о случившемся. Она позвонила Тане, чтобы предупредить, что Хадсону, вероятно, нужно обратиться к врачу.
К этому времени Хадсона уже рвало, и после непродолжительного визита в отделение неотложной помощи врачи поставили ему диагноз: сотрясение мозга.
«Я думала, с ним все будет хорошо…» — говорит Таня, и ее голос до сих пор дрожит.
После еще двух дней рвоты и апатии Таня отвезла Хадсона обратно в больницу. Она помнит, что персонал больницы не посчитал нужным делать КТ или МРТ.
Они вернулись домой, но уровень энергии Хадсона настолько упал, что ему было трудно самому вставать с постели и есть. Они вернулись в больницу в третий раз только после того, как Таня попросила свою подругу-невролога, доктора Уэнди Фицпатрик, помочь им записаться на КТ, МРТ и ангиографию.
Через несколько минут после того, как Фицпатрик получила снимки, она буквально прервала доктора Лиссу Пилинг, уважаемого нейрохирурга из Королевской университетской больницы, прямо во время операции. Пилинг заметила на снимках «кровотечение». При первом обращении у Малиноски также была обнаружена аневризма.
Пилинг сразу поняла, что у мальчика поврежден кровеносный сосуд в, как она называет, «критическом месте».
Хадсон пострадал гораздо сильнее, чем простое сотрясение мозга. Диагноз, который семья получила, до сих пор заставляет Таню говорить тише: разрыв позвоночной артерии, снабжающей кровью мозг, на шее.
Инсульт или другая, более серьезная аневризма, вероятно, были неизбежны, если травма Хадсона не будет лечиться в течение длительного времени.
«Кошмар», — вздыхает Таня.
Время имело решающее значение. Установка коронарного стента обычно является предпочтительным методом лечения подобной травмы, и изначально рассматривалась именно такой вариант. При этой процедуре в артерию помещается расширяющаяся сетчатая спираль, чтобы предотвратить ее сужение.
Но со стентом Хадсон больше не смог бы заниматься контактными видами спорта. «Мне кажется, мы не говорили (Хадсону), насколько все плохо или серьезно. Потому что мы сами были очень напуганы и не хотели пугать еще и его», — говорит Таня.
Эта операция фактически положила бы конец мечте Хадсона стать профессиональным хоккеистом.
Именно тогда Келли, тот самый хирург из кофейни, присоединился к команде врачей и начал работать с Пилинг над планом лечения Хадсона. Оба врача провели вечер, совещаясь по телефону с несколькими хирургами и делясь скриншотами снимков Хадсона с коллегами. Они хотели получить то, что Пилинг называет «надежным» и «устойчивым» методом лечения, достаточно эффективным, чтобы «сохранить потенциальную хоккейную карьеру пациента».
В конце концов, врачи предложили план: они пережмут артерию Хадсона, а затем перенаправят кровоток, оставив ему только одну позвоночную артерию. Такую операцию еще никогда не проводили детям в Саскачеване. «Сосудистая нейрохирургия по своей сути — это своего рода игра в покер с высокими ставками, — говорит Пилинг. — И есть дополнительный фактор стресса, когда лечишь кого-то столь молодого, у кого еще вся жизнь впереди».
На следующее утро Пилинг и Келли стояли в палате Хадсона в педиатрическом отделении больницы. Они смотрели в полные слез глаза родителей Хадсона, стоявших рядом с сыном.
«Я не люблю стесняться в выражениях и мыслях, когда речь идет о пациентах, — вспоминает Пилинг. - Мы сказали, что собираемся провести операцию на следующий день».
Пилинг вспоминает, что у родителей Хадсона было очень мало вопросов, но один из них выделялся: будет ли Хадсон снова заниматься спортом?
Она сказала им, что вероятность этого гораздо выше обычной, особенно если операция пройдет без осложнений. Однако во время и после операции существует риск инсульта, который мог бы привести к неврологическим проблемам.
Мысли Тани вернулись к Хадсону. Идея о том, что ее вечно подвижный сын не сможет осуществить свою мечту – играть в хоккей, была почти невыносимой.
Несмотря на риски, его родители доверились врачам и согласились на редкую операцию.
Хадсон почти не произнес ни слова за весь разговор.
«Он держался очень стойко, – говорит Пилинг. – Проявил себя не по годам сильным».
Более трех часов в отделении радиологии больницы играла Radiohead, любимая группа Пилинг, пока хирурги, глядя на экран, манипулировали проводами и катетерами внутри кровеносного сосуда.
«Самым сложным было принять решение: где разместить устройство и какое использовать», – говорит Пилинг.
В итоге врачи получили доступ к мозгу, как ни странно, из области правого бедра. Они использовали микрососудистый катетер, который Пилинг и Келли ранее применяли в разных частях тела, но никогда не использовали в мозге.
Через несколько часов после операции Хадсон очнулся. С ним все было в порядке.
«В операциях на мозге никогда нет полной уверенности, — говорит Пилинг. - Мы всегда беспокоимся, что пациенты могут проснуться с новым неврологическим дефицитом».
У Хадсона было только один вопрос: когда он снова сможет играть в хоккей?
Однако было слишком рано говорить об этом. Хадсону потребовалась качественная контрольная ангиограмма через 10 дней, а затем еще одно подобное исследование через год, чтобы убедиться в стабильности и прочности артерии и в том, что аневризма удалена. Реабилитационный период длился семь месяцев. Родители настояли на том, чтобы он занялся играми, чтобы отвлечься от травмы и не сойти с ума от пережитого. Играя в Fortnite больше времени, чем ему хотелось бы, он задумался о своем неопределенном будущем.
«Мне говорили, что, может быть, речь идет не только хоккее: я, возможно, перестану играть в хоккей, заниматься серфингом, кататься на сноуборде, играть в гольф – всем тем, что я люблю, – говорит Хадсон. - Услышанное меня глубоко зацепило».
Хотя после последнего сканирования Хадсону разрешили вернуться к физической активности, Таня колебалась. Она спросила Келли, разрешил бы ли он своему сыну играть в хоккей после подобной операции.
«Нельзя держать его в изоляции», – вспоминает она ответ. Спросите Таню о первой игре Хадсона после возвращения, и вы не получите особого отчета о самом матче.
«Я все это время была начеку», — говорит она.
Семья, возможно, пыталась защитить себя от неприятной реальности: потеряв почти целый год развития, в сочетании с его скромными физическими данными, талантливый парень не попал на драфт WHL. Упущенная возможность участвовать в главной юниорской хоккейной лиге Западной Канады, казалось, тихо похоронила идею о карьере в профессиональном хоккее.
И даже когда Хадсон резко вырос в 16 лет, он продолжал играть в хоккей категории AAA до 18 лет, что является редкостью среди игроков, стремящихся стать профессионалами.
После перехода из команды AAA в команду «Брукс Бэндитс» из юниорской лиги Альберты, он хорошо проявил себя в плей-офф, что привело к победе в Кубке Столетия, молодежном чемпионате Канады. Малиноски занял второе место в списке бомбардиров, забив четыре гола и набрав 10 очков в шести матчах плей-офф.
Яркая игра молодого человека обратила на него внимание скаутов «Торонто» Даррена Ричи и Гарта Маларчука. И они стали настаивать на выборе Малиноски на драфте НХЛ-2023. Когда «Лифс» начали запрашивать подробные медицинские заключения, чего не делали другие команды НХЛ, стало ясно, что они верят в его потенциал.
Это тот же потенциал, в который верила его семья, когда решилась на редкую операцию, которая спасла их сына и позволила ему вернуться на лед.
И Таня не могла сдержать слез, услышав имя Хадсона в пятом раунде драфта в Нэшвилле.
Почти в 3000 километрах от Нэшвилла, в Саскатуне, в тот же день Пилинг получала непрерывный поток телефонных звонков и восторженных сообщений от хирургов и других медицинских работников после того, как Малиноски был задрафтован
«Это одна из лучших частей моей работы, — признается Пилинг. - Помогать людям выздоравливать после тяжелых болезней и проблем, с которыми они сталкиваются, и продолжать двигаться вперед и творить удивительные вещи».
Выбор Малиноски на драфте — это не кульминация его невероятного пути, а лишь следующий шаг.
Тот Хадсон Малиноски, который выделялся среди своих сверстников в тренировочном лагере «Мэйпл Лифс», — это уже не тот ребенок, который думал, что глупая ошибка может стоить ему карьеры в хоккее. Теперь Малиноски хочет наверстать упущенное, выбрав команду колледжа Провиденса.
Возможно, он больше не будет прыгать с крыш, но это не значит, что он отказался от бесстрашия, которое, как он надеется, однажды приведет его к будущей карьере в НХЛ.
«Всегда хочется доказывать людям, что они ошибаются», — говорит он.
Удачное стечение обстоятельств и профессионализм врачей позволили Малиноски попасть на драфт. Однако уроки той ужасной недели заставили его кое-что понять.
«Это заставило меня осознать, как много для меня значит эта игра».
Другие материалы:
«Я стал бледной тенью самого себя». К чему может привести попытка хоккеиста играть через травму
Превозмогая боль. Как Патрис Бержерон смог доиграть финальную серию Кубка Стэнли
Одна игра. Как поставить под угрозу карьеру, но осуществить свою мечту
