Валерий Покровский: Юшкевич кричал: «Только не смотрите в глаза Мирасти и Яблонски!»
Когда осенью 2008-го Валерий Покровский был обменян из СКА, фан-сектор на протяжении нескольких недель скандировал: «Верните Валеру!». Это был уникальный случай, учитывая то, что Покровский перешел в стан злейшего по фанатским понятиям врага - московский «Спартак».
На протяжении десяти сезонов он играл в СКА - и в богатстве и в бедности. После судьба побросала его по всей стране: «Спартак», «Амур», «Сибирь». А в 2012 году, разорвав посреди сезона отношения с красно-белыми, в 34 года, вопреки хоккейной поговорке «Играть надо до стертых колен», завершил карьеру.
Получив приставку «экс», защитник большую часть времени проводит в Германии, где базирует фирма по производству энергетических напитков, соинвестором коей он является.
Мы долго пытались «подружить» наши графики и спустя пару недель все же встретились. Покровский честно признался: видеться с нами желанием не горел.
- За эти два года я как-то отошел от этого – известность, автографы, интервью - смеется Покровский. – Живу в другой системе координат. Но вы ребята настырные - убедили.
В последующий час общения мы поняли, что не зря…
- Судя по вашей занятости, вы, Валерий, не сильно скучаете по хоккею…
- Завершения карьеры - обыденная ситуация. Как сходить в магазин. Всему свое время. Смотрю на людей, которые старше меня и продолжают играть… Ломанные-переломаные: колени, плечи… Без уколов на лед не выходят. Зачем это нужно…
- Деньги - неплохой стимул.
- Я не видел смысла рисковать ради них здоровьем. Всех не заработаешь. А потом - неизвестно сколько уйдет на «починку». К тому же, у меня пропал интерес. Исчезли былой драйв, задор, адреналин, желание себя совершенствовать… Понял, что не получаю удовольствия. Благо, серьезные болячки обошли стороной. Никаких операций на плечах, коленях – тьфу-тьфу. Только мелочи.
- Мы тоже постучим.
- Смотрел на людей, которые чуть ли ни с инвалидной коляски стремились вернуться на лед и не понимал: ради чего? В моем случае, конечно, сыграло роль и то, что с компаньонами мы организовали в Германии производство газированного напитка. Нужно было переходить на эти рельсы. А возможные травмы, либо иные хоккейные факторы могли помешать. Три года прошло после игры с «Авангардом», последней в моей профессиональной карьере. Ни разу не пожалел о решении.
- Сейчас с хоккеем что-то связывает?
- Минимум три раза в неделю катаюсь, бегаю кроссы. Останавливаться нельзя - зачахну. Сердце у меня спортивное, большое. Перестану тренироваться – быстро превращусь в старичка. По мере возможности слежу за СКА. Зачастую – по телевизору. Свободного времени немного.
- Вы как-то говорили, что ушли из СКА не по спортивным причинам. Расшифруйте.
- Были моменты. Не хочу ворошить прошлое. Люди, причастные к ним, до сих пор у руля команды. Им, думаю, будет не очень приятно. Как, собственно, и мне. Я, кстати, мог вернуться. За день до игры «Спартак» - СКА, в январе 2009-го, питерцы тренировались в «Сокольниках». Барри Смит, тогдашний рулевой армейцев, пригласил меня на занятие, по окончании которого позвал в раздевалку. Спрашивает: «Как насчет вернуться?». Всегда, отвечаю, готов. «Окей, - отвечает он. – Сделаю все возможное».
- Но вы не вернулись.
- Мне рассказали после, как решалась моя судьба. В холле гостиницы собрались представители команд. От «Спартака» был Милош Ржига, он тогда нас тренировал, генеральный менеджер и президент. СКА представлял Смит и армейское начальство. Питерцы хотели получить меня обратно, так как я перебрался в Москву без компенсации. Были готовы на денежные отступные. «Спартак» не согласился. Предложили взамен сначала одного центрального нападающего, затем другого – оба сейчас в «Витязе» играют.
- Не устроило?
- Ржига был настроен категорически: «Мне он самому нужен». Я остался в «Спартаке», о чем в принципе не жалею. На все воля Божья.
- Могли ведь из любимчика питерского фан-сектора превратиться в предателя…
- А вышло совсем наоборот. Болельщики каким-то образом разузнали мой телефон. Писали, подбадривали. Когда со «Спартаком» приехал в Ледовый, вывесили сетку с моей фамилией, баннеры со словами поддержки. Притом, что «Спартак» не просто противник, а их злейший враг. Я такого в жизни никогда не встречал.
- Трогательно…
- До слез. Надо мной потом смеялись: «Ты им заплатил что ли?». Более того, когда выбили СКА из плей-офф – а решающая игра проходила в «Сокольниках» - я подъехал к трибуне армейских фанов поблагодарить за поддержку. Казалось бы, только что из-за нас их команда завершила чемпионат… Но они бурно меня поприветствовали. Было видно: от чистого сердца. Такого отношения к себе ни в каких других командах не встречал. Может, я не снискал лавров, не стал чемпионом, не заработал кучу денег, но никогда не халявил. И такое признание дорогого стоит. Осознал, что не просто так играл в хоккей.
- Если в «Спартак» вы перешли не по своей воле, то решение в 2000-м году перебраться в «Авангард», где в ту пору зажигал Максим Сушинский, принимали самостоятельно.
- Уехал из-за серьезных финансовых неприятностей. В СКА был двухлетний контракт с минимальной зарплатой, но - перспективой получить однокомнатную квартиру. Ради нее, собственно, и согласился на мизерный оклад. Когда сезон подошел к концу, возникло ощущение, что квартира мне не откроет дверь. В ту пору у нас не было агентов, скаутов. Формальный контракт – две бумажки, которые легко можно порвать. Была договоренность - и нет договоренности.
- Мило.
- А тут как раз звонит Женя Шастин - мы вместе играли за СКА. К тому моменту он завершил карьеру, став одним из тренеров «Авангарда». Спрашивает: «Есть желание перебраться в Омск?». «Есть», - говорю. Вскоре оформил отношения с «ястребами», но квартиру от руководства СКА продолжал требовать.
- Успешно?
- Позиция клуба была такова: «Ты перебрался в «Авангард» - квартиру ты не получишь». Я пошел в суд. Представители СКА на слушанья не являлись. Им делали предупреждения – без толку. Процесс тянулся, пока в клуб не вернулся Борис Михайлов. Он позвал меня обратно. «Я, - отвечаю, - не против, если долги погасят». В итоге, углы быстро сгладили. Предложили хорошие условия, я вернулся. Как только забрал из суда заявление, отношения с клубом моментально наладились.
- До этого смотрели икоса?
- С Борисом Винокуровым, тогдашним президентом СКА, нормально общались. Там другие люди воду мутили. Может, кто-то из них по сей день живет в потенциально моей квартире. Судебное разбирательство складывалось в мою пользу. Клубные юристы после возвращения умоляли отозвать иск. Когда вмешался Борис Петрович, так и поступил.
- На конфронтацию с вами в принципе опасно идти. Вы ведь в детстве были чемпионом Свердловска по боксу. На льду навыки применяли?
- На молодежном уровне - так в каждом матче. Заступиться за партнера - дело чести. Через раз становился зачинщиком. Мог, например, на послематчевом рукопожатии, если настроение так себе, врезать кому-то, спровоцировав массовое побоище. Доходило до того, что родители на трибунах дрались меж собой.
- Забавно. А, правда, что Крис Саймон, самый элитный тафгай в шестилетней истории КХЛ, во время матча «Динамо» - «Амур» гонялся персонально за вами?
- Правда. Но я не бегал, был готов. В один момент сцепились за майки, но перчатки не скинули. Он спокойно так говорит мне: «Не груби». «Я не грублю», - отвечаю. На том и разъехались. Желания драться у него не было. А я был заряжен. Было интересно…
- Да вы камикадзе…
- Саймон – элитный тафгай. Но при этом, еще и самый вменяемый из тех, кого завозили в Россию. Джон Мирасти и Джереми Яблонски, в форме «Витязя» наводившие ужас на всю лигу, просто неадекватные люди. Дмитрий Юшкевич, тренер «Сибири», перед встречей с «Витязем» всегда говорил: «Не смотрите Мирасти и Яблонски в глаза! Это вызов! Это вызов!!!». Я же смотрел, но Саймон решил иначе. С теми, кто боится - проще. После игры, кстати, перекинулись парой фраз. Нормальный парень…
- Нам про Смита, первого в истории СКА тренера-иностранца, рассказывали: чрезвычайно неприхотливый человек. Мог, например, уснуть хоть в пяти метрах ото льда.
- Я подобного не видел. За пределами хоккейной коробки мы в принципе не слишком общались. Знаю только он рыбак неплохой. Он запомнился мне по другому поводу. Во время выезда в Тольятти пошли с Костей Горовиковым в храм. Мы оба – люди набожные, режимные. Причем, настолько, что одноклубники порой смотрели на нас, как на нездоровых. Предлагают немножко «нарушить» – мы отказывались. Они все недоумевали: «Со здоровьем проблемы?». «Все, - отвечаем, - нормально. Просто не употребляем». Так вот. Заходим с Костей в храм, а там Барри стоит – католик из Америки. Мы переглянулись: «Ничего себе! Проникается русским духовным миром…». Над Смитом Каспарайтис любил приколоться.
- Например?
- Вышел как-то в маске зайчика на тренировку. Мы смеемся, Барри злится, но виду не подает. Его вообще сложно вывести. Спокойно так говорит Дарюсу: «Убери уши с головы». Мы с новой силой хохотать. Каспарайтис в плане юмора уникальный человек. Никогда не думал, что есть люди подобной доброты и чистоты. Это в НХЛ он на льду людей калечил, а в жизни бескорыстный, местами - наивный.
- Смит проработал в СКА рекордные по нынешним меркам три года, наивысшего результата – выхода во второй раунд плей-офф – при неплохом в общем-то составе добившись в первый сезон своей работы, идя затем по нисходящей…
- Его погубило доверие к хоккеистам. Он полагал, что россиян, как чехов, финнов или североамериканцев, не нужно заставлять. Что ребята самостоятельно готовятся, ибо очевидно, что хоккей – их хлеб. В Северной Америке и большинстве европейских чемпионатов, как заведено: играешь на высоком уровне, значит – профессионал. Никому не надо «пихать», стоять над головой. Для Смита, до этого работавшего помощником главного тренера в «Питтсбурге», «Баффало», «Финиксе» и «Детройте», это было очевидно. Он не учел одного…
- Это Россия…
- Да. У нас из покон веков иная система. На общекомандные сборы съезжались разобранные и начинали впахивать до рвоты под строгим взором тренера, понимая, что за два месяца всяко форму наберут. Иностранцы потому и нагрузки мягче дают, надеясь на самоконтроль спортсмена. У нас же полсостава полтора месяца ничего не делала, приходила растренированой…
- …и хорошенько отдохнувшей…
- В последние годы ситуация меняется. Профессиональный подход встречается все чаще. Смит, кстати, многое дал СКА. Причем, много нового. Раскрепостил команду, «оживил». В раздевалке и на льду стало больше взаимопонимания. В любой момент мог подойти к тренеру, поговорить на «ты».
- У американцев в принципе, что «ты», что «вы» одним «you» кроется…
- Имею в виду никакой закрытости, отстранения. У большинства наших специалистов как заведено: тренер - бог, его нельзя тревожить. Не приведи Господь, улыбнуться или ляпнуть что-то не вовремя. К сожалению, Смит со временем поддался нашему менталитету, дал некую слабину.
- В чем?
- Некоторые хоккеисты стали даже немножко диктовать ему свои условия. А в дальнейшем вовсе подрасслабились. Подчеркну: лишь некоторые, не все! Собственно, это и влияло на исход первого и второго раундов, когда ребята не могли проявить свои лучшие физические качества. Повлияло это и на дальнейшую судьбу Смита (в апреле 2010-го он подал в отставку – прим. Авт.). «Регулярку» еще могли вытянуть отдельные личности, а в плей-офф начинается другой хоккей – должна играть вся команда. Одна пятерка выпадает – пиши «пропало». Слабых мест быть не должно.
- Четыре года прошло с момента увольнения Смита, а долгожданного выхода в финал так и не случилось…
- Хотите спросить почему? Может город сонный, поэтому… Если серьезно, этим вопросом задаются миллионы и не могут найти ответ. Я, например, до сих пор не пойму в чем корень неудач. Казалось бы, щелкни пальцем – все будет. А до главного, Кубка Гагарина, шестой год не добраться. Может, не нужно столько именитых игроков одной команде… Может, тесно им… Взять на некоторые позиции середнячков, глядишь, начнут двигать команду вперед. Но это так – размышления вслух…
- Наверняка, на чем-то основанные…
- Порой просто возникает ощущение, что ребята из СКА глядят по сторонам в поисках того, кто будет «таскать рояль», а сами в основном пытаются играть по чистому льду на технике. Желающих выполнять черновую работу немного. Есть ряд хоккеистов, которые не тянут на себя одеяло, к которым не может быть претензий. Видно: люди работают. Смены не проходит, чтоб в кого-то не воткнулись. Таких бы побольше, глядишь, и результат вышел иным. Команда – не небосвод. Но повторюсь: это лишь мое субъективное мнение.
Текст:Даниил Ратников, Николя Муньешули для журнала «Город 812»
