Андрей Болсуновский: «Без хорошего вратаря ничего не выиграть, это аксиома»
Второй год подряд в «Юнисон-Москва» с вратарями работает Андрей Болсуновский. Тренер вратарей, который стоял у истоков зарождения этой специальности в России, когда не было ни теоретической, ни практической базы, а только ты сам и твоё желание вывести вратарское дело на родине на новый уровень. Василий Кошечкин, Илья Брызгалов, Даниил Исаев, Илья Набоков, Сергей Иванов, и многие другие прошли через его тренировки.
Но помимо плодотворной тренерской карьеры, ему есть что рассказать и том, как он сам становился большим профессионалом в СССР, без помощи наставников, а просто наблюдая за матчами Владислава Третьяка по телевизору.
31 октября, в день хоккейного вратаря, рассказываем об Андрее Болсуновском.
«Шайбу всегда уважал больше, чем мяч»
– Что может быть лучшим подарком для вратаря и для тренера вратарей?
– Для тренера – победа и хорошее выступление воспитанника, для вратаря – победа команды, ну или выиграть что-нибудь существенное, когда ты внёс большой вклад. Без хорошего голкипера команде ничего не выиграть, это аксиома.
– В семье Болсуновских хоккей начался с вас?
– С меня. В семь лет пошёл на фигурное катание, так как имелись только фигурные коньки, а на следующий год ушёл в хоккей. Но не было такого, чтобы за мной следили родители, водили на тренировки. Мы раньше более самостоятельными детьми были, поэтому сам ходил играть во двор постоянно, самостоятельно нашел команду, сам форму себе сделал. Почему именно вратарём стал? Как уже сказал, у меня были только фигурные коньки тогда, а в то время, из-за широкого лезвия, можно было играть в воротах. Поэтому тренер сказал, что быть мне вратарём. Но я в воротах вставал и когда во дворе в хоккей рубились, хотя и в поле тоже выбегал.
– Как вы вообще про хоккей узнали? Это сейчас его популяризируют, развивают, а когда вам семь лет было, в Красноярске еще и команды профессиональной не имелось, тем более у вас на родине хоккей с мячом популярнее, да и появился гораздо раньше.
– Впервые хоккей увидел по телевизору, хотя матчи тогда показывали редко, может был, раз в неделю ЦСКА – «Спартак», ну и чемпионаты мира. Запомнил, что СССР тогда всех рвал, помню игру, когда американцев обыграли 22:0. Видимо мне это запало в голову. К тому же у нас во дворе зимой всегда заливали коробку, а мы после школы весь день на улице пропадали, зимой – хоккей, когда потеплее – футбол, баскетбол, волейбол. Шайбу всегда уважал больше, чем мяч.
– Многие легендарные хоккеисты СССР начинали с дворового хоккея, вы – не исключение, а сейчас с этим дела похуже?
– Согласен, раньше это было образом жизни, после школы – играть во двор, пока не загонят домой. Почти у каждого во дворе имелась площадка, причем особой экипировки-то не было, как и возможностей ее заиметь. И ничего, играли, кайфовали и были очень счастливыми детьми. Причем родители особо в это и не лезли, мы сами на тренировки ходили, на игры. Сейчас все в основном во дворцы ходят, и то, мама или папа за ручку приводят, баул тащат, на лёд одевают, да и соблазнов других больше.
– И всё-таки, как вас, коренного красноярца, обошёл стороной хоккей с мячом?
– Вообще, я родился недалеко от двух дворцов, в одном был хоккей с шайбой, в другом – хоккей с мячом, правда, там играл «Рассвет», а не «Енисей». Их площадка по другую сторону реки, далековато от меня, поэтому, может, и обошел стороной. Но я люблю хоккей с шайбой, это для меня лучший вид игры, да и хоккей с мячом глобально всё же менее популярен. Помню, когда начал больше заниматься и оказался в детской команде, был младше всех на три года, а стал лучшим вратарём в первенстве города, ещё через два года уже стал лучшим в первенстве края, так и втянулся. Помню, как-то раз играли с «Енисеем», они стали 11-кратными чемпионами СССР, мы их чествовали. В общем, сыграли с ними в хоккей с мячом на нашей площадке, побеждали 5:1 после двух периодов, меня с ворот убрали (смеется) и после третьего отрезка они победили 7:6. И знаете, кто к нам из мальчишек в команду не проходил, их брали в «Енисей», и там у ребят всё получалось.
– Как вы сказали выше, свою первую форму сделали сами. Что использовали для этого и когда у вас появилась настоящая вратарская экипировка?
– Шил из дерматиновой ткани, в неё вставлял поролон с картонками, всё обшивал, какие-то завязки придумывал. В общем, выкручивался, очень хотелось играть. Ну а о шлеме и речи не было, тем более в дворовом хоккее. Когда в детскую команду взяли, потихоньку мне форма по наследству переходила, впервые где-то лет в девять получил те самые щитки, набитые конским волосом. Они были больше, чем нужно, тяжелые, в них если упадешь, то потом пока встанешь, пока развернешься… В те времена не было такой красоты как сейчас.
«Записывал и зарисовывал движения Владислава Третьяка»
– Как вообще проходили ваши тренировки в детстве, учитывая, что профессиональная команда «Сокол» появилась в Красноярске, когда вам девять лет было и вы уже во всю тренировались?
– У нас было первенство города и края, играло 12 команд, вот я в одну из них и попал. Тренировки тогда и сейчас всё же отличаются, тем более, мы были более спортивными, что ли. Я и футболом занимался, играл в первенстве города и края, причем в 16 лет звали уже за команду выступать, но остался с хоккеем. Тем более, когда появился «Сокол» в Красноярске, там стали к делу подходить более основательно, выстраивали структуру.
Лет в 14 я попал в «сборную» города, где собрали лучших ребят со всех команд, и мы стали играть в первенстве России, наверное, вторая группа, где участвовали клубы не из Сибири и Омска, а, например, из Томска, Ангарска, Тюмени. В общем, до 19 лет играл в системе «Сокола». В сезоне 1982/83 мы дошли до финала группы «А», взяли серебро, а я стал лучшим молодым вратарём СССР. Ну а потом поехал по стране, хотя не было такой цели, но своей команде не пригодился, тогда «Сокол» тренировал приезжий тренер, привёз своих ребят, а местным не особо доверял. Помню, мы играли финал с ЦСКА, его отправляли на эти матчи просматривать нас, а то мол разберут сейчас пацанов, а он посмотрел и сказал: «Мне никто не нужен».
– Когда вы начинали карьеру, с кого брали пример?
– Естественно, с Владислава Третьяка, все игры с его участием смотрел и записывал за ним, как он играл, какие позы принимал, что-то схематично зарисовывал. Недавно дома убирался и нашел целую коробку блокнотов с этими записями. Мальчишкой вообще за него болел сильно, если ЦСКА проигрывал кому-нибудь – плакал, переживал, лежал потом обдумывал в ночи – как так? Третьяк проиграл! Для меня это была трагедия. А как обидно было, когда он в четвертый свой раз не выиграл Олимпиаду, а был сильнее всех. Сейчас уже с профессиональной точки зрения понимаю, почему не выиграли тогда, просто недооценили соперника.
– Пересекались вживую с Владиславом Александровичем когда-нибудь?
– Лично никогда не общались, но однажды, лет в 19, сидел за его воротами и смотрел, как он тренируется. Мы тогда с командой приехали в Москву, нас повели на экскурсию, в том числе во дворец, где тренировался ЦСКА. Это был период, когда Владислав Александрович завершал карьеру.
К слову, примерно в это же время мной интересовался армейский клуб, и я мог там оказаться. В это время «служил» в армии при «СКА-МВО», это их фарм-клуб, и меня позвали в ЦСКА, там тогда уже играли Евгений Белошейкин, Александр Тыжных, меня брали третьим. Должен был сыграть на турнире «Советский спорт» за ЦСКА, потому что Белошейкина отправляли играть за молодёжную сборную. Но в итоге на Кубке Канады Тыжных получил небольшую травму и Белошейкина в сборную тогда не отпустили, он остался играть за ЦСКА, а я никуда не поехал. Мне сказали, что в случае травмы кого-либо из них меня вызовут, но никто тогда так и не травмировался.
– Как раз хотела об этом спросить, в сезоне 1982/83 вы стали лучшим молодым вратарем СССР, и как вас не забрали к себе клубы посерьёзнее, на перспективу?
– Вообще, меня приглашали, в том числе петербургский СКА. Но меня уговорили дома не уезжать, пообещав, что я буду гарантировано играть за воронежский «Буран» по Высшей лиге. Поэтому выбрал тот клуб, где у меня точно бы была игровая практика. Но в итоге руководству красноярского «Сокола» вообще не понравилось, что я планирую уехать, написали кучу бумаг каких-то, и меня отправили «служить» в армию, так я и оказался сначала в «СКА МВО», где пробыл два сезона и играл в первенстве вооруженных сил, а там уже звали в ЦСКА, но не получилось.
– Когда начали играть в хоккей профессионально, приходилось ли чем-то еще параллельно заниматься, зарплата в 159 рублей, хоть и не совсем низкая, но и не разгуляешься?
– На жизнь хватало, раньше же не было понятия профессиональный хоккеист, нас всех «устраивали» на заводы в какой-нибудь цех. Так, в Красноярске, например, я числился в цехе озеленения, даже три месяца проработал. В Воронеже меня устраивали на авиационный завод. В СССР не было профессии «хоккеист», поэтому и выкручивались вот так, устраивая в цех или еще куда-нибудь. Поэтому у нас и смеялись раньше: «Смотри, простой слесарь, а как играет!».
«Криминал Тольятти хоккеистов не трогал, а даже помогал и уважал»
– Когда СССР распался, вы поехали играть в Тольятти. В 90-е у «Лады» с хоккеем все было хорошо, можно сказать, лучшие сезоны в истории клуба, но сам город слыл криминальным. Вам приходилось с этим сталкиваться или авторитеты хоккеистов не трогали?
– Сталкивались с ними, конечно. Помню, когда становились чемпионами России или серебряными призёрами, нам дарили машины, правда, за «серебро» автомобиль был попроще. И криминал наехал на клуб, чтобы с этого поиметь свою долю, проценты так сказать. Но было и такое, что представители криминального мира помогали, скидывались нам на билеты до Москвы, когда мы играли в финале против «Динамо». Да и в целом нас они не трогали, а больше защищали, причем любая из группировок. Если кто-то с кем-то столкнулся и ребята узнавали, что это хоккеист, то они или заступались или сразу тушили конфликт. А так, все они активно болели за нас на трибунах, иногда могли зайти в раздевалку с победой поздравить.
Когда они начали легализовываться, открывать бизнес, то и вести себя стали по-другому. В общем, с нами всегда себя вели порядочно, по «пацанским понятиям». В Тольятти хоккей вообще считался жемчужиной, все сезоны, когда я там играл – дворец всегда был полный. Причем пять лет подряд мы таких успехов добивались – то серебро брали, то чемпионами становились, и в городе ажиотаж сумасшедший был. Когда в первый раз взяли «золото» чемпионата России нам президент клуба за свой счёт заказал золотые перстни и каждому подарил.
– Когда вы сами играли, тренеров по вратарям вообще не было, как вы справлялись и совершенствовались? Явно главного тренера на вратарей не хватало.
– Да, тренера для вратарей определенно не хватало. Тут уже всё зависело больше от твоей личной инициативы. Помимо Владислава Третьяка, следил за Владимиром Мышкиным и Сергеем Мыльниковым, записывал кто и как играет. Потом на тренировке пытался игровые ситуации воспроизвести, просил ребят бросать мне определенным образом или до общей тренировки, или после. Со временем выработал для себя систему, и она мне помогла подняться выше в профессиональном росте, потому что лет в 19-20 чувствовал: мой прогресс остановился и дальше не идёт, начал разбираться, почему так произошло. А перенимая навыки мастеров, внедряя их в свои тренировки, пошел выше, и стало получаться всё лучше и лучше.
– Когда пришла пора заканчивать игровую карьеру, какие мысли были по поводу будущего, сразу ли вы выбрали это направление? Тогда ведь специальность «тренер вратарей» в России только зарождалась.
– Всё просто, когда закончил карьеру, ко мне приехал генеральный менеджер из «Лады» и пригласил в Тольятти работать тренером вратарей по рекомендации Анатолия Емелина, он тогда был тренером «Лады».
Быстро обо всём договорились и я начал, работал сразу со всеми командами системы «Лады» – и с основой, и с фарм-клубом и вратарями детской школы. Первое время было тяжело, не спал до четырёх утра, потому что всем надо написать программу тренировок, плюс нужно изучать теорию, ведь невозможно же на старом своём опыте выезжать, хоккей меняется каждый год. Когда ты сам вратарь, и когда тренируешь вратаря – это разное, ведь нужно придумать, как научить определенному навыку, как подвести, понять, что хорошо, в чем прибавить, всё по-другому.
«Жажда побеждать. Стабильность. Концентрация»
– Откуда вы брали знания, теорию, раз только на игровой опыт опираться не могли?
– Если упражнения в целом знал, то в какой дозировке, как грамотно нагрузку распределить, как всё систематизировать, даже близко не понимал. Глубинных знаний не хватало. Вспоминая мой первый сезон, когда тренировал канадского вратаря Майка Фаунтина в «Ладе», мне спустя время было смешно с того, что я ему давал. Когда начал с ним общаться больше, узнавать, чего бы он хотел, и он кое-что показывал, дело пошло по-другому. Потом каждое лето тренировал Илью Брызгалова, а он рассказал и показывал, какие тренировки у вратарей в НХЛ, так потихоньку восполнял пробелы.
Помимо этого, каждый год, когда работал в «Ладе», клуб нас отправлял на тренерские семинары, которые проводила ИИХФ на каждом чемпионате мира, так постепенно и накапливал знания. Старался на матчи ходить по максимуму, чтобы смотреть, как действуют лучшие вратари мира, ну и в «Ладу» присматривал кандидатов, правда, кого советовал – их забирали в НХЛ.
– В какой момент начала меняться тенденция и в России с вратарями стали действительно работать?
– Точные года не назову, но в этом всём огромная заслуга Владислава Александровича Третьяка. Это он ввёл правило, чтобы в каждом клубе была такая единица в тренерском штабе. Было время, когда Россию заполонили вратари-легионеры, пользовались большим кредитом доверия, а по уровню, образно говоря, это второй или третий голкипер в команде АХЛ. И наши им проигрывали конкуренцию. Почему так происходило? До 19 лет все вратари талантливые, но дальше их никто не раскрывал, системе не обучал, то есть до этого возраста выходили за счёт того, что им было дано природой, а вот уже после на рост вратаря влияет то, какая у него система работы.
И именно такая система работы, тренировок была сформирована в НХЛ, поэтому, кто в 19 лет из России успевал уехать туда, это одно. А кто оставался – проседали. К тому же начали привозить легионеров пачками, образно говоря, с какой-нибудь третьей лиги и они наших ребят съедали. Это сейчас в КХЛ едет второй или третий вратарь клуба НХЛ, тогда такого и близко не случалось, сейчас всё поменялось, потому что уровень местных воспитанников вырос, да и наши туда едут более подготовленными.
– Что делает вратаря успешным?
– Прежде всего жажда побеждать, успешный вратарь не должен ни с чем мириться, а идти к победе всегда, и его не волнует – сильнее команда или слабее. Он должен победить и всё. Если голкипер – породистый товарищ, то он будет биться и за команду, и за себя, чтобы всем всё доказать. А если этого в крови нет, то тяжело, ведь доказывать нужно в каждом матче, а не скачками.
Отсюда вытекает ещё одно качество – стабильность. Мне раньше в юношеском возрасте говорили: «Ты хороший вратарь, но нестабильный». А я то и слово такое не знал в таком контексте. Начал учить, что делает вратаря стабильным, а достигается это за счёт большой работы. Неправильно, что в сильном моменте ты затащишь, а в простом пропустишь, или какую-то суперкрутую шайбу возьмешь, а «дурачка» не словишь, это про нестабильность.
И, конечно, концентрация, когда вратарь не позволяет себе расслабляться ни в быту, ни в игре. Всё это в совокупности даёт результат, проверено на собственной шкуре.
– А что делать с эмоциями, их лучше держать в себе или выплескивать? Не раз видела в игре, как вратари могут что-то защитникам высказывать, клюшку ломать.
– Если это сделано, чтобы заставить партнёра по команде работать в полную – это одно, а если голкипер начинает психовать, визжать, в истерику скатываться, то это уже караул. Когда ты видишь, что, например, молодой игрок не выкладывается, то, конечно, можешь сделать на этом акцент, но в моем случае, например, это было бы по-доброму, что-то в стиле: «Серый, давай-ка ты внимательнее».
Все по ходу игровой карьеры про меня думали, что я само спокойствие, но на самом деле у меня внутри всё кипело, просто не позволял этому взять верх над разумом. Этому же потом я учил и Васю Кошечкина, чтобы не показывал ничего, чтобы все думали, что его ничего не сможет разозлить, даже если ошибся, даже если судья и соперник неправ. Команда должна видеть и чувствовать, что ты уверен в себе, ведь когда это так, то неважно какая там несправедливость на льду, и с ней он справится, тогда и у полевых руки больше развязаны.
«Вратарям всегда непросто, вне зависимости от времени»
– Василий Кошечкин – ваш большой проект, в любом из смыслов, учитывая, сколько вы с ним проработали, когда он стал олимпийским чемпионом, в тот же день вам позвонил?
– Нет, он мне звонил, когда Кубок Гагарина выиграл. Да и Вася не из ребят, кто будет названивать, спрашивать, говорить. Он другого плана, он за тебя скажет, будет биться, честный парень, который будет стоять за ребят, за друзей, в игре или драке, не имеет значения. А когда финал Олимпиады был, у меня не получилось внимательно следить за ходом игры, у нас шел матч в Красноярске, в котором легенды хоккея играли с правительством края. И мы с Сергеем Макаровым были тренерами, поэтому одним глазом были в своей игре, другим за результатом следим. Но очень переживали и за сборную в целом, и я за Васю отдельно, очень хотелось, чтобы он выиграл, ведь так удачно сложилось всё, что он оказался в составе. Ну а когда выиграли – безумно радовался за него, приятно знать, что частичка твоей работы в этом тоже есть. Жаль правда, что я так и не подал документы на заслуженного тренера, не умею я с этими бумагами возиться, хотя все говорили, ведь у меня воспитанник и олимпийским чемпионом стал, и чемпионом мира.
– Когда вратарям было сложнее: раньше или сейчас?
– Вратарям всегда тяжело. Например, раньше такая форма была, хоть и броски совсем другие по силе, но очень много открытого места на теле. Сейчас в игре, конечно, гораздо больше работы, да и правила меняют так, чтобы хоккей становился зрелищнее, а это значит нужно, чтобы вратари пропускали.
– Следите за вратарями в других лигах, кого можно назвать явлением и самородком?
– В НХЛ слежу и переживаю только за наших, понятно, что там есть много классных, талантливых финских и канадских вратарей. За Игорем Шестеркиным смотрел, ещё когда он играл за «СКА-Неву», мне очень нравилось, как он мог в одиночку обыграть соперника, то есть, когда матч завершается со счётом 1:0 или 2:1.
Мне всегда нравится, когда сам вратарь из себя что-то представляет и тащит, помимо сильного состава целиком. Бывает так, что по общему составу команда может быть слабее, а голкипер тянет и выигрывает матч. За Ильей Сорокиным смотрел с времён ЦСКА, нравилось, как играет, как на буллитах уверенно действует – плотно, ровно и надёжно.
Люблю в целом следить за молодыми, наблюдать за их прогрессом и делать прогноз, какое будущее его ждёт. У нас в КХЛ нравятся Сергей Иванов, Ильюха Набоков, все у меня в «Металлурге» тренировались в своё время, правда, потом Сергея СКА забрал. Илью часто подключал к тренировкам с основой третьим вратарём. Нравилось, что ребята мягкие, с хорошим игровым интеллектом, как они игру читают, как хотят выиграть каждый отрезок, по ним видно, что они идут к цели, чтобы быть сильнее всех, у них это в крови.
– К слову об Илье Набокове, прошедший плей-офф, особенно полуфинал и финал, прошли под его знаком, это ведь не вспышка и банальный кураж?
– Помню, когда мы с ним работали в «Металлурге», у него были небольшие проблемы с психологией, как и у любого другого молодого хоккеиста. И я всё размышлял, когда он это в себе переборет? Честно говоря, думал, что в плей-офф его не хватит морально, но не сомневался, что сыграет здорово.
Но тут и Андрей Разин ещё всех перехитрил и обманул, если вспомнить, как «Металлург» играл в «регулярке» и плей-офф, это два разных стиля. Как защитники, да и вся команда отрабатывала в обороне, они «Спартаку» с его атакой ничего не позволили сделать, «Локомотиву» с их исполнителями. Что интересно, в финале Кубка Гагарина встретились два моих воспитанника, потому что я работал как с Набоковым, так и с Исаевым.
Что дальше ждёт Илью? Это самый главный вопрос, одно дело показать один раз, а другое – раз за разом показывать, что ты можешь, но я думаю он справится.
Сейчас с него уже по-другому спрашивают, теперь права на ошибку почти нет, он уже мастером считается, это всегда сложнее. Если вспомнить путь Шестеркина и Сорокина, то первое время они и мечтать об игре в финальных матчах плей-офф КХЛ не могли в его возрасте, в ЦСКА ставили Ларса Юханссона, у СКА – Микко Коскинена. А их, при всех талантах, на такие важные матчи не ставили.
– Какие бы советы вы дали юным вратарям и их родителям? Ведь вы и тренер и хоккейный родитель одновременно.
– Вратарям не переставать трудиться, успешная карьера – это стопроцентная отдача на общей тренировке, плюс твоя дополнительная индивидуальная работа и режим. Если в клубе нет специалиста, то смотри, как работают и тренируются мировые звезды, сейчас все в открытом доступе в интернете.
Родителям хочу пожелать, чтобы они направляли своих детей, а не тыкали носом, пока они там не задохнутся. Ни в коем случае не нужно от ребенка требовать быть звездой, давить на это. Не буду называть фамилию одного вратаря, с которым работал, так вот, его отец хотел в нём видеть только Андрея Василевского и всё, всегда его накачивал: «Вот, из тебя ничего не получилось, ты третий вратарь в КХЛ, потраченное время», ну и так далее.
А я потом парня перенастраивал, и говорил: «Ты пойдёшь другим путём, наработаем систему, и в КХЛ тащить будешь, и в НХЛ шанс получишь». Так вот этот вратарь в один из сезонов стал лучшим в лиге, и уже несколько сезонов играет важную роль в результате топ-клуба. А когда-то был всего лишь третьим в заявке. Поэтому нужно аккуратнее быть, и родителям разбираться в себе – это ваши амбиции и какие-то нереализованные мечты, или стремления ребенка.
«Осенью 2023 выбрал «Юнисон-Москва» и не жалею»
– После воронежского «Бурана» и до перехода в «Юнисон-Москва» у вас был перерыв, предложений не было или решили взять паузу?
– Там непростая ситуация получилась, считаю, что тогда со мной неправильно поступили. Я проработал год в «Воронеже» и мне предложили контракт на следующий сезон, а параллельно на меня вышел красноярский «Сокол». В итоге из Воронежа уехал, решив поработать в родном городе, пока ждал оформления в «Сокол», на меня ещё клубы выходили, но я отказывался. Потом, выяснилось, что в «Сокол» взяли тренера в основную команду, хотя мне говорили, что он будет в молодёжной, а я работать с мастерами, оказалось всё сделали наоборот. Связался с директором, он сказал, что ничего не смог сделать в этой ситуации. Но, честно говоря, могли бы предупредить, что планы поменялись, ведь я отверг три хороших предложения. В итоге остался ни с чем. Сын у меня тогда работал в Боброве с командой НМХЛ «ЭкоНива–Бобров» и он меня пригласил в тренерский штаб поработать с вратарями, пока искал себе команду. Я согласился и пробыл в Боброве четыре месяца. В итоге получилось, что год потерял. Потом опять в «Буран» попал, правда уже в сентябре, надо было спасать команду.
– Как вы в итоге оказались в «Юнисон-Москва»?
– Впервые «Юнисон» со мной связался весной 2023 года, но на тот момент у меня были предварительные договоренности с руководством «Лады», они тогда шли в КХЛ и хотели бы меня видеть в тренерском штабе. Но вмешались высшие силы и туда поставили моего воспитанника. Поэтому сначала отказался от предложения, но они на меня вышли снова уже осенью. Мы всё обсудили, мне рассказали о кубковой задаче на сезон, о намерениях перейти в ВХЛ, президент клуба Александр Викторович Клименко показал проект, главная цель которого выход в КХЛ, мне всё это откликнулось. Так я оказался здесь и ни жалею ни о чем. Первый шаг мы сделали.
Да, сейчас непросто, формируем команду. Надеялись на молодёжь, но поняли, что только ей мы не вытянем, поэтому команда продолжает меняться, и по ходу этого процесса случаются сбои. Ещё подкосила травма лидера «Юнисона» Рафаэля Хакимова. Но уверен, что со всем мы справимся.
– Как скоро Рафаэль Хакимов вернётся в строй?
– Первый прогноз был, что через полтора месяца, дней двадцать уже прошло, ждём и занимаемся его восстановлением. Рафаэль – настоящий профессионал, как я говорил выше, породистый товарищ. Он прекрасно понимал, что команде тяжело и она формируется, поэтому многое взял на себя, тащил-тащил, и в такой глупой ситуации травмировался. Будем его потихоньку готовить и тренировать то, что можно.
– Что можете сказать о своих подопечных в команде сейчас, ведь они все такие разные?
– У Рафаэля характер бойца, он воин, выходит биться за победу. Для него нет авторитетов, он честно тренируется, стремится совершенствоваться постоянно, делает большой объём работы, режимный и дисциплинированный товарищ. Это отличный пример другим ребятам, они тянутся за ним.
Петр Матвеев пахарь, причем он работает фанатично. Каждое утро бегает, все вратарские тренировки впитывает, старается, он прилично добавил за время нашей совместной работы в клубе. Когда я его брал, на мой взгляд, в его подготовке много чего оказалось пропущено, многого не хватало из того, что должны были заложить ещё в школе. Но он молодец, много работает и не сдаётся. Знаете, он как в фильме советском – на любую задачу или запрос он первым вызывается всё сделать и всегда готов. Сейчас у нас ещё ребята подъезжают, но о них могу сказать позже.
– Вы один из тех, кого на скамейке слышно лучше всех, что вы чаще всего кричите игрокам, а главное, ребята слышат, хоккей ведь не тихий вид спорта?
– Я чаще всего подсказываю защитникам, чтобы знали об игроке за спиной, или дальнего увидели, чтобы активнее действовали. Это у меня пришло после работы с Петром Ильичом Воробьевым, он мне всегда говорил: «Андрей, всегда подсказывай, но без лишней паники и поддерживай ребят на лавочке». Тем более, «Юнисон» проходит становление, ребята ещё не всё уловили, не всё получается, поэтому стараешься это компенсировать.
– В перерывах тренеры «Юнисон-Москва» общаются с полевыми игроками, а вы с вратарями говорите?
– Только если происходило на льду нечто сверхвыдающееся. Ну, например, игроки шайбу сбрасывают, а вратарь не выходит её перехватывать, а нам это важно. Но в основном стараюсь парней не трогать, всех своих воспитанников приучал к тому, чтобы они сами больше думали, были самостоятельными, ведь случаются моменты, когда подсказать невозможно.
А всё разбираем до игры, просматриваем большинство и меньшинство соперника, кто и как буллиты бьет, как атакуют в равенстве и на основе этого подбираю вратарские тренировки за день-два
– Когда поражений у команды больше, чем побед, это начинает давить. Как с этим справляется вратарская линия «Юнисон-Москва»?
– Да, это давит, но, например, Рафаэль на каждый матч выходит, как с чистого листа – сегодня бой и его нужно выиграть. И это правильно, если будешь себя загонять, лучше от этого не станет. Нужно концентрироваться на настоящем, быть в моменте, то есть ты вышел на лёд, и ты нацелен побеждать - неважно что было до, и что будет после, выходишь и бьёшься.
– Есть мнение, что игра в меньшинстве хорошо тренирует вратаря, так ли это на самом деле?
– Нет, естественно, когда ты это выдержал, ты больше мотивирован, но лучше так не рисковать. Владимир Чебатуркин постоянно меньшинство тренирует, показывает и учит ребят. В принципе, меньшинство у нас хорошее, учитывая сколько удалений мы получаем, со львиной их долей справляемся.
– Как у вас в целом выстроено взаимодействие с тренерским штабом: вы решаете, кто в воротах играть будет, или главный тренер?
– Кто будет в воротах решает Игорь Юрьевич, да, моё мнение спрашивают, но последнее слово за главным тренером. И это правильно, всё-таки ответственность прежде всего на нём
– У вас за плечами много достижений и будучи игроком, тренером, к чему вы стремитесь сейчас?
– Всегда хочется быть лучшим – лучшей командой, вратарём, тренером, чтобы твои воспитанники были лучшими. Девиз клуба «Жить, чтобы побеждать!» и он полностью мне откликается. В «Юнисон-Москва» собрался опытный тренерский штаб, с выработанной системой работы, просто нужно время, чтобы перестроить и наладить. Всегда хочется быть наверху, а когда проигрываешь, ощущение будто тебя побили. Думаю, каждый настоящий спортсмен выходит играть, соревноваться, чтобы победить, если такого стремления и желания нет, то это халявщики. Но это не про нас, не про клуб. Президент «Юнисон-Москва» пропускает всё через себя, вкладывается, делает всё для команды, заряжает энтузиазмом и верой. Такие люди – фанаты своего дела, как раньше в «Ладе» Константин Сахаров был, как в Магнитогорске Виктор Рашников. Это люди атланты, которые преследуют большие цели и стремятся их достичь, а главное – они их достигают.
Людмила Гегер
