Ведущий «Авангарда» 2 года летал на работу из Москвы в Омск. Мы с ним поговорили
О профессии и жизни на два города.
Семь лет назад в российском хоккее появилась новая профессия – ведущий матчей. Не путайте с диктором – тот объявляет справочную информацию: составы, голы, удаления.
Ведущий отвечает за настроение: запускает кричалки, проводит конкурсы в перерывах, подбадривает трибуны в моменты неудач и гремит, когда все хорошо.
Один из первопроходцев – ведущий «Авангарда» Никита Петров. Он дебютировал в хоккее, когда клуб переехал в Балашиху, но остался и после возвращения в Омск. Третий год подряд Никита живет на два города – прилетает из Москвы специально на домашние серии.
Этот сезон для него последний в таком графике. «Авангард» устроил конкурс «Голос арены» и 30 августа объявит победителя – нового ведущего.
– Планируется, что поначалу мы будем вместе, а после того, как человек обучится, он возьмет бразды правления в свои руки и будет работать один, – говорит Петров.
– То есть у тебя будет две роли – ведущего и наставника для ведущего?
– Я бы не говорил именно про наставника – всего лишь буду помогать включаться в процесс. Для многих эта работа – просто поорать в микрофон. На самом деле очень много нюансов.
– А что не так? Почему ты уходишь?
– В телеграм-канале клуба я записывал пояснительные кружочки, потому что у людей произошел диссонанс. Сначала ведь объявили, что я остаюсь на год, а потом сказали про конкурс – народ начал задавать вопросы. Здесь произошла синергия между мной и клубом. Клуб хочет – и я это приветствую – чтобы был местный человек, а я, можно сказать, легионер – живу в Балашихе. И у меня расширяется семья: родится второй ребенок, и мне будет сложнее летать.
«На золотой статус уже почти налетал»
– Почему «Авангард» уделяет такое внимание голосу арены: один ведущий, второй ведущий…
– До возвращения «Авангарда» в Омск я работал четыре года в Балашихе – с первого до последнего матча. Мне сказали, что, когда «Авангард» вернется, то будет новый человек – Рома. Меня с ним познакомили и попросили, чтобы я передал ему бразды правления. Единственное, о чем я попросил: «Привезите меня на открытие арены». Я четыре года отработал – мне очень хотелось. Мне сказали: «Поработаешь три матча – и гейм овер». Но получилось так, что взаимоотношения между работодателем и Ромой не сложились, поэтому мне предложили полетать – я не отказался.
– Легко согласился?
– Конечно, были сомнения. Раньше я ходил на работу пешком, а теперь летаю. Есть логистические сложности, когда между матчами приходится улетать в Москву, вести мероприятия там, а потом снова лететь в Омск и сразу возвращаться домой. Так что на золотой статус уже почти налетал.
– Стюардессы уже, наверное, знакомые попадаются.
– Есть такое. И с губернатором часто в одном самолете летал. Кстати, классная история: в прошлом сезоне лечу на матч с ЦСКА; садится рядом мужчина. Я смотрю – очень похожее лицо, но не подумал, что это хоккеист. Подумал, что это ведущий новостей или кто-то другой из телевизора. Он сидит в пиджачке, читает книжку. Полполета прошло, и все-таки спросил: «Извините, мне очень знакомо ваше лицо – может, вы ведущий с телеканала?»
На что он отвечает (изображает легкий акцент): «Здравствуйте, меня зовут Даррен Диц, я хоккеист хоккейного клуба ЦСКА». И тут у меня просто взрыв мозга происходит: я же знаю, что они летают отдельными чартерами. Я говорю: «Даррен, простите, а что вы здесь делаете – еще и в экономе». Оказалось, он приболел, поэтому летел позже, отдельно. В общем те, кто летают со мной, становятся игроками «Авангарда».
– Перелеты, смена часовых поясов – это проблема?
– На старте сезона тяжело. Сейчас я засыпаю прям поздно, около трех ночи по местному времени. На третий-четвертый день более-менее встаешь в график. Но в течение сезона привыкаешь.
– Опиши ощущения от жизни на два города.
– Это работа. Безусловно, есть некое тщеславие – в Омске я человек узнаваемый. Конечно, приятно приезжать, когда садишься в такси, и тебя сразу узнают. В первую очередь я благодарен жене, которая адекватно относится к тому, что я летаю сюда и зарабатываю деньги. Ровно так же, как и любой хоккеист или тренер.
– Как ты попал в «Авангард»? За год до этого ты закончил с ведением мероприятий.
– Да, я не работал год, потом мне позвонил мой хороший друг Дмитрий Блохин. Он работал в футбольном «Локомотиве», и их команда помогала «Авангарду» после переезда в Балашиху. Благодаря этому человеку я оказался в клубе. Он сказал: вот есть хоккей, есть «Авангард». А я понятия не имел, что за клуб, почему они переехали в другой город.
До этого я работал на мероприятиях Олимпийского комитета, «Ред Булла» – то есть был опыт в спорте, поэтому он мне позвонил. А я говорю: «Я сейчас вообще другими делами занимаюсь. Ты меня зовешь на арену, вот так сразу – я не готов».
В итоге он меня уговорил. Мы попробовали матч, три, пять. Потом подписали контракт. С тех времен и полетело – сейчас уже седьмой год.
– Чем ты занимался в год до «Авангарда»?
– Был руководителем одной из компаний, занимался менеджментом.
«Обожаю «Авангард», это лучший клуб страны»
– Насколько то амплуа, в котором ты оказался в «Авангарде», отличается от ивентов, которые проводил до хоккея?
– Это вообще другой мир. В любом случае нужно иметь опыт работы на больших мероприятиях с большим количеством людей. Я вел фестивали на 50 тысяч человек – на открытых площадках. А стадионная история у меня впервые. До этого я вел мероприятия на 2-3 тысячи человек на стадионе, но так, чтобы он был полным, на 5,5 тысячи человек… Поджилки тряслись так, что мама дорогая.
Появилось много новых деталей: всегда на связи с режиссером через наушник, нюансы игры – когда можно говорить, когда нельзя; коммерческие паузы, которые иногда откладываются. Например, ты стоишь перед камерой, готовишься, а тут проброс – отмена паузы. Миллиард нюансов.
– Как часто режиссер вмешивается в процесс?
– Возьмем открытие Кубка Блинова. Ситуация может быстро меняться: в одну секунду собрались показывать Владимира Ткачева на видеокубе, в следующую – передумали.
Режиссер – твой ментор, наставник, мой главный человек, который полностью управляет процессом. Плюс он управляет другими службами – свет, звук, медиаповерхности, диджей, фанатская трибуна.
– Ты же первый ведущий в КХЛ? До твоего прихода в «Авангард» на других аренах таких людей не было?
– Были, сто процентов. Но развивать это направление начали именно 6-7 сезонов назад, потому что клубы понимают, как важно вкладываться в медийку.
Я общаюсь с коллегами из всех клубов. Еще я создал чат – решил собрать всех ведущих, чтобы мы обменивались опытом. Но потом кто-то добавил дикторов – и этот чат превратился в дикторский. Мы общаемся с парнями из Казани, Новосибирска, Москвы.
– Разве нет желания, наоборот, придержать секреты от коллег-конкурентов?
– Все могут включить матчи, посмотреть, что там происходит. Никаких секретов нет – включил трансляцию и смотришь, кто и как разговаривает. Обычно интершум на хорошем уровне, поэтому все слышно.
– Ты как-то отдельно готовился к работе в «Авангарде»?
– Погружался в процессе. Когда «Авангард» играл в Балашихе, там сформировалась любительская команда – клуб болельщиков «Авангарда», играет в ночной лиге. Я настолько ушел в хоккей, что играю в этой команде вратарем. То есть в 33 года пришел поиграть в хоккей – еще и в раме.
В детстве на коньках я много катался – я из Ульяновска, там здорово развит хоккей с мячом. Тема спорта всегда была для меня близка, поэтому я быстро вник. Я не могу очень детально говорить про технику и тактику. Но в целом я в теме – подписан на хоккейных блогеров, смотрю хоккейные программы.
– Обязательно быть болельщиком «Авангарда», чтобы вести матчи?
– Я, конечно, болею за «Авангард», сопереживаю. Моя работа – топить за нашу команду, поэтому я и ведущий, и болельщик в одном лице.
– Другие клубы пытались тебя схантить?
– Нет. Но люди периодически задают вопросы – сколько ты еще в Омске.
– Ты уже знаешь, сколько еще пробудешь в Омске.
– Закончу сезон, а дальше посмотрим.
– Если позовет московский клуб, рассмотришь предложение?
– Мое официальное заявление: мое сердце принадлежит «Авангарду» и Омску, сто процентов. Если я уйду в другую команду, то это будет как будто Дамир Шарипзянов ушел в другую команду. Никто же не скажет ему: как ты мог.
– Скажут-скажут.
– Естественно, скажут: семь лет работал – как ты можешь уйти в «Динамо», «Спартак» или «Витязь». Людям сложно объяснить, что я кормлю семью, зарабатываю деньги. Да, уже татуху могу бить с ястребом – обожаю «Авангард», это лучший клуб страны во всех смыслах. Я подразумеваю не только игру, а вообще – это огромнейшая машина, сотрудников очень много.
«Я с ветрянкой приезжал, с ангиной, с температурой. Выходишь – и работаешь»…
– В Балашихе ты работал на камерной арене, в Омске – на очень большой. Есть профессиональные различия?
– В техническом плане нет. Зачастую я получаю сообщения, что очень громко. Люди, например, пишут: «Не ори». Но это не от меня зависит – меня можно прибрать по звуку, иногда звукорежиссер может недоследить за этим, поэтому громко. В Балашихе было то же самое.
– Наверняка есть эмоциональная разница.
– Безусловно. Нет другой такой арены, как в Омске, ни в стране, ни в Европе – она лучшая со всех точек зрения. Я не на всех стадионах поработал, но этим летом в копилку добавился «Большой» в Сочи, НХЛ против КХЛ на «ЦСКА Арене» и «Кубок Овечкина» в Мытищах.
Ни одна арена и рядом не стоит с омской – даже обсуждать бессмысленно. Ребята, которые были на новой арене СКА, говорят про многие нюансы: большие фойе, их надо чем-то наполнять… Я считаю, что арена на 12-15 тысяч человек с хорошей обзорностью – оптимально. Когда строили омскую арену, все сделали правильно.
– В Балашихе, если я правильно помню, ты много перемещался, работал в том числе и около льда. В Омске – наоборот, находишься очень высоко. Где больше нравится?
– В Балашихе не было сцены, и там я работал в основном внизу, ходил туда-сюда. Когда начался ковид, меня убрали в аппаратную. Здесь сцена – и это гораздо удобнее. Во-первых, потому что рядом стоят мониторы, диджей, можно направить хороший свет, хорошо слышно звук. И тебя никто не отвлекает, что важно.
Я обожаю наших болельщиков, никому никогда не отказываю. Но если нахожусь рядом с трибунами, то обязательно кто-то здоровается, пытается пообщаться, а параллельно режиссер говорит в ухо. На сцене комфортнее.
– Что самое сложное в работе?
– Поднимать трибуны, когда команда проигрывает. Иногда нужно напомнить болельщику, что он пришел на хоккей и поддерживает команду – взбодрись чуть-чуть, будь погромче.
Я общаюсь с хоккеистами – для них это важно. Они реально говорят: «Когда проигрываем, мы прям слышим: ты начинаешь – они подхватывают. И нам уже легче».
– Что делать, если плохое настроение, но нужно вести матч?
– Все просто – забываешь и работаешь. Я с ветрянкой приезжал, с ангиной, с температурой. Выходишь – и работаешь. Как хоккеист – оставляю все за пределами льда.
– Эмоции со временем притупляются? Общий сценарий у всех матчей один и тот же. Рутина.
– Технология у всех матчей похожа, потому что и хоккей в общем одинаковый. Все, что его окружает, тоже одинаковое. Мы стараемся обрамлять это разными сериями – детскими, рок-версиями и так далее. Да, эмоции притупляются. Но я сильно люблю работу, поэтому каждый раз все почти как по новой.
– Ты еще не довел работу до автоматизма?
– Нюансы есть, я тоже могу слажать. Могу какое-нибудь слово зажевать. На Кубке Блинова люлей получил: передвигался по арене, режиссер сказал, что показываем Ткачева, его нужно было поприветствовать. А меня отвлекли – я здоровался, фотографировался. Ткачева вывели на экран, а я даже не видел.
– Есть желание получить чуть больше игрового времени? Чаще быть в кадре, чаще говорить?
– Не-не, и так хватает сполна. Я себя даже притормаживаю иногда. Если я буду в каждой паузе долбить, то будет перебор. У меня идет коммерческая пауза, в следующей паузе покажем гостя, потом команда забьет, потом она пропустит – в каждой из этих историй я обязательно вступаю. Если потом пара остановок, я промолчу.
– У тебя есть своя разминка перед матчами, ритуалы?
– Есть артикуляционная разминка – языком поводить внутри, по зубам постучать, растянуть рот. Я человек не суеверный, поэтому на сцену захожу с любой ноги – вообще непринципиально.
– Микрофон в левой руке или в правой?
– Я всегда держу в левой, но только потому, что мне так комфортнее работать.
– За сколько ты приезжаешь на арену? Есть ли саундчек?
– Если нужно отрепетировать новое предматчевое шоу, то собираемся за 3-5 часов. Когда домашняя серия уже идет, и на все ее матчи запланировано одно и то же предматчевое шоу, то прихожу непосредственно к игре.
«Чемпионский матч, Омск, ресторан, Балашиха, ресторан. В конце я уже помирал»
– Как ты воспринимаешь «Авангард»? Как основную работу или как приложение к ней?
– У меня сейчас творческий путь, но весь график сверстан под «Авангард». Большое спасибо КХЛ за то, что выкладывает расписание матчей за несколько месяцев до старта сезона. Когда меня приглашают на мероприятия в Москву или другие города, я знаю, где буду находиться. Если не в Омске, тогда разговариваем.
– Ты ведешь все что угодно – матчи, свадьбы, корпоративы?
– Свадьбы практически не веду. Отношусь к ним крайне избирательно. Последнюю свадьбу я провел в Омске в мае. И скоро планируется еще одна.
– А что не так со свадьбами?
– Много что не так. Ну такой вопрос, конечно… Хорошо, объясню. На корпорате есть заказчик – это, как правило, главный эйчар в компании. Он один взаимодействует с тобой. Люди по-разному ведут себя на таких мероприятиях – бывает плохо, бывает хорошо, но всю программу ты согласуешь с одним человеком.
А свадьба – это мероприятие, на котором заказчиком является каждый гость. Он считает, что вправе подойти и вынести тебе мозги по любому поводу. Мне это не нравится – я от этого отказался. Веду любые мероприятия, кроме детского праздника и свадьбы.
– Я ввел в гугле: «Никита Петров ведущий». Выпал другой Никита Петров. Почему?
– Это мой косяк – я не сильно активен в медийном плане. Я бы наверняка мог зарабатывать кратно больше, если бы занимался этим вопросом.
– Ты стал более востребованным после того, как оказался в «Авангарде»?
– Безусловно. Я могу вести корпоратив, человек из Омска подойдет, поздоровается. Иногда даже в Балашихе меня узнают. Ну и сам статус – голос или ведущий хоккейного клуба «Авангард».
– Как ты относишься к критике? У болельщиков, судя по комментариям, неоднозначное отношение и к тебе, и к твоей профессии: мол, ведущие на хоккее – слишком крикливые или вообще лишние.
– Ни один человек за 6 сезонов не сказал мне это в лицо. Когда объявили, что со мной продлили контракт, было много интересного почитать. Одной девушке я ответил – записал кружочки. Потому что она критиковала конструктивно. Мы с ней пообщались и разошлись. Но не могу каждому объяснять, как все происходит изнутри.
– У тебя квновские корни.
– Старые, древние – школьные. Я – вспомнить бы – вице-чемпион всероссийской юниор-лиги КВН.
– Это по Первому каналу показывали?
– Юниорку сейчас показывает СТС. Но к тому времени, когда она вышла на телик, я уже состарился 300 раз. Еще я был редактором волгоградской юниор-лиги КВН – три года туда ездил.
– Тебе приносили шутки, и ты решал, что смешно, а что – нет?
– Процесс редактуры в КВН достаточно трудоемкий. Перед тобой выступают все команды, ты даешь советы, что-то вырезаешь, что-то добавляешь. Или все перечеркиваешь.
– Правильно сказать, что ты ворвался в профессию благодаря КВН?
– Все со школы понеслось. В «Орленке» выиграл какой-то конкурс лидеров. Есть такая замечательная организация – Российский союз молодежи. В школе сидел за партой, где учился Ленин, кстати. И там у нас была ячеечка этого союза. Мы были активом школы – устраивали мероприятия, шарики, фонарики. Потом поступил в Москву, и ребята, которые были в этом союзе, искали людей для проведения тимбилдингов – тогда это прям сильно качало.
Как-то мы ехали на мероприятие, и мне сказали: «Никитос, держи микрофон – давай». Я хорошо отработал, и пошло через сарафаночку: там бесплатно, тут бесплатно, потом тут за тысячу, там за две.
– Как тебе чемпионский корпоратив?
– Можно книги писать. Других хоккейных корпоративов я не вел, но этот – классная тема. Чемпионский матч, на следующий день летим в Омск, потом поехали в ресторан, потом вернулись в Балашиху и тоже отпраздновали с болельщиками, а потом с командой гуляли в московском ресторане. Туда приехал Третьяк, вручали Кубок. Все это я вел. В конце я уже помирал. Ко мне даже подошел Наиль Якупов – просто протянул бокал: «Все, давай, иди, хватит». Три дня нон-стоп.
– Тебе нужно погрузиться в тишину после шума стадиона?
– Мой первый режиссер в «Авангарде» после матчей в такси просил выключить музыку. Мне, честно говоря, все равно. У меня нет такого, что после шума нужна тишина. Бывает, что не хочется ни с кем общаться – просто потупить, позалипать.
– Популярное выражение: кто-то подпитывается энергией от людей, другие, наоборот, ее отдают.
– Если команда выигрывает, мне все возвращается. Если проигрывает, я только в положении отдающего. Был «Матч года» – НХЛ против КХЛ, там как на Матче звезд – люди не болеют за конкретную команду, а просто пришли посмотреть хоккей. В тот день, как только музыка закончилась и вбросили шайбу, звенящая тишина наступила.
Мне сразу в рацию: «Надо что-то с этим делать!» На «Авангарде» я не могу поверх игры говорить – могут оштрафовать клуб. Здесь поверх игры я что-то позаряжал, с болельщиками повзаимодействовал, но потом опять затихли.
А остановки в таких матчах – это только голы: ни удалений, ни пробросов, ни офсайдов. Ничего нет. Я говорю: «Пусть диджей прямо сейчас врубает музыку поверх игры, и я тоже работаю. Мне надо это согласовать». Согласовали, врубили музыку.
– И затянули: «Россия! Россия!»
– Я как-то шел по ситуации. Думаю: а почему нет. Все же русские. Ну «Россия, Россия». Патриотично? Патриотично. Особенно в наше время.
Как мне кажется, она стала неотъемлимым символом того олдскульного Авангарда.