Мечты об Энфилде
Мои первые шаги в Ливерпуле начались с тренировок по 2 раза в неделю. Хоть я и был болельщиком «красных», я все равно не до конца понимал, что есть Ливерпуль. Я даже не осознавал насколько этот клуб огромен, что им очарованы тысячи жителей Ливерпуля и миллионы людей по всему миру и, вероятно, мне так же было невдомек, насколько мне повезло стать частью такого клуба.
На тот момент меня волновало одно – играть в футбол, а за кого, мне было не важно. За Ливерпуль, за честь своей школы Кардинал Хинан или за Винстон Джуниорс – все это было второстепенно. Все, чего я хотел – это просто играть в футбол.
И поэтому мои тренировки не ограничивались только территорией базы – каждый день я оттачивал свои навыки, играя на улице. Даже те несколько минут в ожидании моего отца, который обычно подбрасывал меня до Мелвуда, я тратил на простое набивание мяча. Если же мы добирались на автобусе, весь путь до остановки, я шел, пиная мяч. Каждое утро, я проверял, все ли необходимое положено в мой рюкзак. Конечно же, чтобы убедиться, что я не забыл взять самое главное – футбольный мяч, чтобы было чем заняться на переменах, обеденном перерыве и после школы. А вот отсутствие некоторых учебников в моем портфеле меня волновало в меньшей степени.
Разумеется, став старше, я начал мечтать об игре за Ливерпуль. Все время. Из восьмилетнего паренька, который даже не догадывался о своем потенциале, я вырос тем, кто осознавал, что у него есть шанс стать игроком Ливерпуля. Помню, как впервые поймал себя на этой мысли. Все началось с того момента, когда меня и Майкла Оуэна пригласили на соревнование в Испании в составе команды Ливерпуля до 18 лет. Нам было всего по 11. К слову, впервые увидев Майкла в стартовых играх на Вернон Сангстер, я сразу понял, что передо мной выдающийся талант. Еще будучи ребенком, он уже забивал голы с такой простотой, как будто ради забавы. Но при этом, он не терял хладнокровие перед чужими воротами.
Всего же в нашей возрастной группе в Ливерпуле было около дюжины футболистов, но, как было сказано раннее, в Сан-Себастьян отправились только двое – мы с Майклом. И хотя мы ни разу не вышли на поле, для нас это был уже огромный опыт и пускай нас пригласили лишь впервые, я решил, что у тренерского штаба были определенные планы на нас. Честно говоря, мне не было ведомо, был ли я для них таким же ценным, как и Майкл, но поездка в солнечную Испанию помогла мне собраться с мыслями.
Чем старше становишься, тем более ответственнее ты должен себя вести. К слову, мне совершенно не нравилось учиться, а в начальной школе я и вовсе ненавидел делать домашнее задание, но непослушаний мой отец не позволял. По его мнению – любое дело, требовало должного к нему отношения, уж если ты за него взялся. Кстати, бывали времена, когда я позволял себе вести нагло на уроках физкультуры по отношению к школьным физрукам и пытался изобразить из себя «большую шишку», мол смотрите на меня – я же в Ливерпуле тренируюсь. И если бы хоть один из них рассказал про это моему папе, то мне бы точно не поздоровилось.
К слову, тренеры Ливерпуля всячески подчеркивали, тот факт, что посещения Мелвуда, никак не отразиться на успехах в школе, даже более того – клуб поможет в решении школьных проблем. И мне тяжело представить, чтобы Стив Хейвей бросался словами, если дело доходило до обещаний или угроз.
Следующий жизненный этап для меня наступил в 14 лет. Ливерпуль предложил мне юниорский контракт, так сказать стажировку, с последующим трехлетним контрактом по достижению 17 лет. Я действительно был важен для клуба. И даже очень.
И пока большинство моих одноклассников с трудом могли наскрести несколько фунтов, я уже получал зарплату, прописанную в соглашении с Ливерпулем, которое мы, кстати, заключили у меня дома. В этом соглашении черным по белому было сказано, сколько я буду зарабатывать до достижения 20 лет. Там же было прописано, что став профессионалом, вместо 700 фунтов в месяц, я буду получать уже 700 в неделю. В дальнейшем, через год, мой недельный заработок составлял бы 800 фунтов, а еще через год – 900.
Суммы были, конечно, умопомрачительные. И хотя уже с тех лет я знал, чего хочу, желание разбогатеть не было главной целью моей жизни. На первом месте для меня был футбол.
И я думаю, что и для всех остальных ребят из младших и юниорских групп, так же было очень важно играть в футбол, и каждый верил, что эта мечта действительна осуществима. Именно по этой причине стоило заниматься на базе Ливерпуля до позднего вечера. Но бывали времена, когда я понимал, что моя карьера складывается не так уж и гладко. И каждый раз, переходя в возрастную группу постарше, мне становилось ясно, что в конечном итоге выйти на поле в красной футболке будет непросто. Я всегда был меньше, слабее и медленнее остальных. И я знал, что были добротные игроки, о которых просто «подзабыли» и не дали возможности полностью раскрыть свой потенциал. К счастью, мне удалось компенсировать свои недостатки достоинствами и участь этих ребят меня не постигла. Хотя ростом мои партнеры по команде и соперники были выше меня, в созидании я был на голову выше всех. У меня было другое видение игры и я мог сделать передачу быстрее и лучше многих.
И вот в год окончания средней школы, меня переводят в состав второй резервной команды, игры которой проходили на базе в Мелвуде. А выступление за первый резервный состав началось с выходом на замену на последние 20 минут матча против Блэкберна. Отбор, организация игры – у меня получалось все. И уходя с поля, по окончанию матча, я вдруг услышал: «В будущем ты будешь играть в основе». Ко мне обращался сам Джейми Реднапп. После финального свистка он отвел меня в сторону и мы немного поговорили об игре. Этот момент мне запомнился на всю жизнь. Ведь для меня Джейми был непросто игроком Ливерпуля – он был кумиром. И разговаривая со мной, он как будто снова стал мальчишкой. Джейми был именно тем, за чьей игрой я следил больше, чем за игрой остальных, быть может, потому что мы играли на одной позиции – в центре полузащиты – и он обладал всеми навыками, которыми хотел обладать и я.
«Спасибо» - сказал я дрожащим голосом. И больше не произнес ни слова, хотя меня и переполняло от восторга.
После всего этого, я был на седьмом небе. Я буквально ворвался домой, чтобы рассказать все как можно быстрее своему брату Полу и родителям. Но остальным я решил ничего не говорить. Просто было множество вещей, которые я не придавал огласке, т.к. считал, что некоторым людям просто не нужно знать об этом. Да, конечно, куча народу говорила мне, что для своего возраста я неплохо играю, но услышать это от Джейми Реднаппа… От игрока сборной Англии. Он знал, что такое настоящий футбол и я тогда подумал, что он не из тех, кто попусту тратит слова на похвалу для тех, которых этого просто не заслуживает. По все видимости он действительно верил, что у меня есть шансы в основном составе. Та личная встреча с Джейми была самая первая и мне хотелось бы подчеркнуть, что этот человек сыграл очень важную роль в первые годы мой карьеры в Ливерпуле. И если мне был нужен совет, он был готов прийти на помощь. Уверен, даже если бы я обратился к нему прямо сейчас – он бы не отказал.
Став, наконец, профессиональным футболистом, я пережил одни из самых сильных чувств за всю свою карьеру. Разумеется, это несопоставимо с завоеванными медалями и вечерами триумфа, но мои лучшие дни карьеры были именно в самом начале – когда я был еще зеленым пареньком, который выходил на игру без тени сомнения.
По отношению к себе я был достаточно строг и каждую неделю хотел играть на уровне (и сейчас это желание никуда не делось), но как такового давления я не испытывал. Ведь на том этапе карьеры не было десятков газет обсуждающих меня с ног до головы, не было полдюжины телеканалов, проводивших анализ моих выступлений, а также не было множества журналов с предсказаниями на тему: как же я сыграю в следующем матче. Все, что мне было нужно – это каждый день в компании 30 одноклубников следовать указаниям Стива Хейвея, Хью МакАли и Дэйва Шеннона. Так мы провели два года, тренируясь и играя на бесподобных полях, занятия на которых проходили не без смеха и радости. И вот в такой атмосфере, все вместе, мы проходили путь от зеленых юнцов до взрослых мужей. Всей командой мы сдавали на права, покупали машины (до покупки красного Фольксвагена Гольф 1995 года, я водил мамин Ниссан Блюберд) и давали друг другу в займы по несколько десятков фунтов. Даже помню, как Стив Хайвей из-за моих денежных трат заставлял меня бегать еще больше, чтобы я помучился и скинул лишние килограммы.
И как было сказано раннее, изначально я не испытывал давления со стороны, потому что пока я не так часто играл на профессиональном уровне. Но вскоре положение изменилось. Майкл Оуэн изменил все, когда провел свой первый полный матч, прошедший на выезде. И все благодаря играм за молодежку, в которых он регулярно забивал голы, позволившие Ливерпулю выиграть молодежный кубок Англии в 1996 году. Тогда в финальном матче нам противостоял Вест Хэм, в чьем составе вышли Рио Фердинанд и Фрэнк Лэмпард, будущие игроки основы «молотков».
Вот тогда я и почувствовал, что давление постепенно нарастает, а вместе с ним и чувство зависти, ведь я желал достичь того же уровня, что и он и достичь с той же быстротой. Теперь положение Майкла в клубе изменилось. И я уже не мог просто ходить на игры Реднаппа, Фаулера и МакМанамана. А все потому, что еще совсем недавно мы вместе с Майклом и Джейми Каррагером смотрели за их игрой с трибун Энфилда и всего несколько месяцев назад делили одну раздевалку. Впервые, будучи футболистом, я почувствовал разочарование, т.к. хотел, чтобы столь быстрый успех, как у Майкла пришел наконец и ко мне. Но в отличие от меня, физически он уже был готов выступать на высшем уровне, и все, что мне оставалось – это набраться терпения.
И именно поэтому Майкл оказал не меня большое влияние, указав мне путь профессионального развития. Для меня было стимулом видеть, радость его побед и вещи, которые он мог вытворять.
И каждый раз, переходя в возрастную группу постарше, мне становилось ясно, что в конечном итоге выйти на поле в красной футболке будет непросто.
