Арташес Антонян: «Эфиры Бубнова напоминают атмосферу девяностых». Часть 1

— Арташес, чем ты занимаешься в России?

— Больше двух лет работаю ведущим на крупной федеральной радиостанции «Спорт-FM», которая вещает примерно на полсотни городов. Со следующего года к московским слушателям присоединятся и жители Санкт-Петербурга. У меня ежедневная программа в дневном эфире. Работаю в жанре интервью. Беседую, общаюсь с людьми. Каждый день приходят разные спортсмены. В основном это те, кто занимается экстремальными видами спорта. Сюда можно отнести и различных звезд смешанных единоборств, олимпийскую команду по фристайлу. Второй час эфира посвящен игровым видам спорта. Программа так и называется — «Игровая модель». Здесь я общаюсь с нашими специальными корреспондентами о хоккее, теннисе, баскетболе, волейболе и, конечно, футболе.

Также с момента переезда являюсь внештатным сотрудником ВГТРК. Работаю на телеканалах «Россия-2», «Спорт», «Спорт-1». Сотрудничаю с ними уже три года. Работал на матчах чемпионата мира и Европы, Олимпийских играх в Лондоне и Сочи.

— Почему выбрал именно Россию?

— Из русскоязычных стран это наиболее широкий вариант, который позволяет тебе больше всего ощутить, больше попробовать и большего добиться. Когда я переезжал, у меня был вариант из Украины. Но всерьез его не рассматривал. Где бы ты ни находился, в Алма-Ате, Ереване или Киеве, центром все же является Москва. Как бы с этим ни спорили. Это город больших возможностей, с серьезной конкуренцией, зачастую очень нездоровой.

Но не скажу, что уехал с концами. У меня в Минске осталось много знакомых, родные, близкие. Понятно, что есть наработанные связи. Периодически возникают варианты, и я не исключаю того, что один из них меня заинтересует. Я вполне могу вернуться в Беларусь, потому что здесь для меня все просто и понятно.

Если говорить о Москве, то на данный момент в плане работы меня здесь все устраивает. Если здесь стремишься к чему-то, то ты своего добьешься. Тут правила игры понятны. Конечно, Москва дает возможность испытать себя.

Если же сравнивать города, а не рабочие варианты, то в Минске мне куда более комфортно. У меня в Москве есть приятели, я обзавелся какими-то знакомствами. Но сказать, чтобы с кем-то был особенно дружен, нельзя. Немного желания проводить  выходные где-нибудь в городе, смотреть что-то. Мне кажется, все, что я хотел, я здесь уже увидел.

— Были, наверное, варианты остаться и в Беларуси.

— Когда я решил перебираться, все произошло достаточно быстро и тихо. Я не придавал этому никакой огласки. О том, что ухожу с ОНТ, рассказал за пять дней до переезда в Москву. Понятно, что на работе вопрос согласовывался около полутора-двух месяцев. Находился в тот момент немного в подвешенном состоянии, да и начальство не хотело, чтобы я уходил. Но чем быстрее ты что-то делаешь, тем проще потом осознавать происходящее.

В Москве были всякие моменты. Тяжелые эпизоды перехода тоже, но в итоге ты получаешь то, к чему стремишься. Если бы мне сейчас задали абстрактный вопрос о том, хотел бы я вернуться или нет, то ответил бы положительно. Это в случае, если бы было какое-то конкретное предложение. Если возникнет какой-то вариант, то обсудить его всегда будет рационально.

Под мою работу вариантов в Беларуси раз, два и обчелся. Если говорить о телевизионном комментарии, то, как я понимаю, оставалась только Белтелерадиокомпания. На ОНТ, как я понял, сейчас не осталось трансляций. Другие каналы этим не занимаются. Хотя знаю, что есть проекты, связанные со спортом. Но если говорить о массовом варианте, то вариант один.

Когда я переезжал, на ОНТ хотели, чтобы я остался. Но я уже к тому моменту определился, а торговаться в стиле «я останусь, если вы мне больше заплатите» — это не для меня. Я не приемлю такого рода разговоров. А с БГТРК напрямую мы не общались. Хотя, знаешь, мне было бы интересно поработать в эфире отдельных матчей. Приехать, что-то прокомментировать. Многие российские комментаторы разъехались на время чемпионата мира кто куда. Некоторые работали в Казахстане, Украине. Это нормальная ситуация. Если бы меня позвали поработать матч-другой для БТ, то я бы согласился с удовольствием. В Москве достаточно просто пригласить человека.

— Ты покинул ОНТ ввиду малого количества спорта на канале?

— Это была одна из причин. 2011 год. ОНТ очень сильно хотел заполучить Лигу чемпионов. Если бы этот проект появился у нас, я бы не только остался, но и сделал бы много сопутствующего спортивного контента. Уверен, что руководство пошло бы на встречу. У нас были очень хорошие отношения. Они сохранились и на сегодняшний день. Я уходил без скандала, хотя это была грустная история, так как никто не хотел расставаться. К сожалению, тогда Лига ушла к БГТРК. А вместе с ней – и матчи сборной.

 — Складывается ощущение, что тебе не нравятся фанаты как таковые.

— Ты знаешь, я напрямую с этим не сталкивался. Но у меня есть яркий пример. Мы ездили со сборной в Хорватию. Матч проходил в Загребе на стадионе «Максимир». Я о нем много слышал, но, увидев его, не поверил, что это он. Это были чуть ли не деревянные скамейки. Я спросил: может быть, это тренировочное поле? Нет, говорят, это «Максимир». На следующий день на матче все это покрылось шашечным красно-белым цветом. Абсолютно весь стадион был вовлечен в процесс. Помнится, вратарь Рунье сделал суперсэйв, спас свои ворота. И тут же весь стадион начал скандировать его фамилию. Это было поразительно до мурашек. Момент, который я запомнил навсегда.

Я был как-то на матче «Шахтер» — «Барселона» на «Донбасс-Арене». Это одно из самых уникальных сооружений, что я видел. Там классные болельщики. Да, там была отдельная трибуна, но она была великолепной! Барабаны, горны и постоянная поддержка на протяжении всего матча. Мы сейчас говорим «фанаты», но скоро, я думаю, со временем это слово сменится на «болельщики». Думаю, так правильно. Потому что мы все можем быть болельщиками, а это люди, которые вовлечены в процесс. Именно вовлечены. Потому что ты своими эмоциями, искренностью заряжаешь спортсмена. Любой из них скажет, что когда трибуны заводят, игра идет совершенно по-другому. От ножа, как гласит один из комментаторских штампов. Сейчас, складывается впечатление, что фанаты постепенно сменяются болельщиками. Это здорово.

— Судя по Беларуси, так не скажешь.

— Мне сложно об этом говорить. О том, как все это видоизменяется. Для тебя как для журналиста не секрет, что есть так называемые профессиональные фанаты, которые приходят только покричать. Это тоже имеет право на жизнь. Приведу пример московского «Динамо». Когда в один день играют обе команды, хоккейная и футбольная, люди просто вешаются. Потому что у многих есть абонемент и на «Арену-Химки», и на малую спортивную арену в «Лужниках». Пару недель назад футболисты играли с «Амкаром», а хоккеисты принимали в это время СКА. Люди звонили в эфир и рвали на себе волосы из-за того, что из Химок до «Лужников» не добраться по причине пробок. Кстати, у меня складывается ощущение, что минское футбольное и хоккейное «Динамо» — это совершенно разные начинания.

Любой вид спорта требует поддержки. Спортсмен не только для себя добивается успехов. Не помню, чтобы у нас на каких-то матчах, кроме БАТЭ, собирались полные трибуны. Я работал на играх сборной Беларуси в эфире ВГТРК. Комментировал матчи с Люксембургом и Словакией. Ты знаешь, я был несколько расстроен. Во-первых, тем, что происходило на матче Беларусь — Украина. Это, в принципе, неспортивное поведение. Как с одной, так и с другой стороны. Такого не должно быть в футболе. Нельзя его очернять такой фигней. Разбирайтесь со своими проблемами за пределами спортивной арены.

— Ты про солидарность между фанатами?

— Это неспортивная солидарность. Не в том смысле, что они болели и за одну команду, и за другую. Я думаю, ты понимаешь, о чем я говорю. Такого не должно быть. Ты не приходишь на футбол решать свои проблемы. Надо сказать, что в Украине на матче каких-нибудь команд тоже позволяют себе критиковать Россию. Хотя, казалось бы, какое дело до России в украинском первенстве. Людям, видимо, не о чем поговорить. Им не спорт интересен, а что-то другое. Я себя к таким не отношу. Конечно, я слежу за политикой, у меня есть свое мнение. Но для меня это все отдельно.

— Расскажи, какое составил мнение о матче Беларусь – Украина?

— Ты знаешь, я не работал на этой игре. Но следил за трансляцией. Так что мне сложно говорить. Лучше расскажу о тех, на которых я работал комментатором.

Игра с Люксембургом. Как-то этот барьер Беларуси очень сложно дается. Почему-то сборная начинает изобретать велосипед, хотя все должно быть гораздо проще. Что касается матча против Словакии на «Борисов-Арене», меня расстроило, что было так мало зрителей на важной игре с таким приличным соперником. Надо приходить и поддерживать, переживать. Я работал на матче нашей команды против Англии, когда они играли на «Динамо». Люди приходили скорее на англичан посмотреть, нежели за своих поболеть. Был на матчах Лиги чемпионов, когда БАТЭ с «Барселоной» играл, с «Зенитом» и прочими соперниками. Та же история. Это и есть культура боления. Россия недалеко от этого ушла. Здесь тоже очень часто приходят смотреть на других. Но в той же Англии пришли смотреть на своих игроков. На «Уэмбли», на игре против нашей сборной, было почти 80 тысяч.

Хоккейное «Динамо» завоевало народную любовь своими результатами. Если сборная Беларуси начнет побеждать, то болельщик сразу откликнется. Но мы опять возвращаемся к тому, что «дай мне результат — я буду твоим поклонником». 

— Получается, это что-то вроде девиза белорусских болельщиков.

— Я думаю, что этим не только белорусские поклонники грешат. Могу еще один пример вспомнить. Мы ездили в Казахстан на матч тамошней команды с белорусами. Я в то время со Штанге активно сотрудничал, прекрасно помню те выездные встречи. Это было одно из самых ярких воспоминаний. Знаешь, на кого пришли смотреть в Казахстане? На Сашу Глеба! Там была арена, которая заполнилась более, чем наполовину. Пожалуйста, еще один пример. Люди пришли смотреть на Сашу Глеба, игрока «Барселоны» на тот момент. Это тоже показательно. Но даже на Сашу Глеба в Беларуси уже столько не собирается. И это очень грустная история. Надеюсь, что ситуация будет меняться. Мне сложно сказать, как можно завоевать доверие болельщика, как его привлечь на трибуны. Здесь есть определенные пиар-ходы. Если бы мне доверили какую-то работу в таком русле, я бы, наверное, пытался решить этот вопрос. Но здесь нужно зарождать болельщицкое движение, а не фанатское. Чтобы оно могло дать результаты чуть позже, а не сразу. К сожалению, очень часто мы хотим получать все мгновенно, а не через год или три.

— Не считаешь ли, что фанаты чувствуют, что им позволено на стадионе чуть больше, чем обычным людям?

— Если говорить именно о фанатах, то иногда такое впечатление складывается, да. Ты знаешь, если говорить языком примеров, то некоторые фанаты имеют свои счеты с представителями ОМОНа, как фанаты ЦСКА. И таких примеров много. Еще пару лет назад некоторые люди не ходили на футбол именно из-за фанатов, потому что чувствовали себя смущенно или не могли следить за зрелищем спокойно в компании своей семьи. Эта тема очень актуальна. Можно вспомнить Польшу, где был опыт борьбы с такими вещами. С этим боролись в Англии. И они за годы победили эту систему. Понятно, что можно услышать горячее словечко, но главное, чтобы ты чувствовал себя комфортно и безопасно на стадионе. Ты платишь деньги и получаешь эмоции. На это надо делать упор, а не на ОМОН, который будет смотреть на тебя и сдерживать. Нужно менять что-то в голове.

Мне кажется, что в России сейчас есть какие-то сдвиги. Хочется надеяться, что и в Беларуси это будет потихоньку ощущаться. Хоккейное минское «Динамо» — яркий тому пример. Это здоровский бренд, который надо сохранять и приумножать. Классно, когда на матч сложно достать билет. О большем спортивным деятелям и мечтать не приходится.

Я был на матчах «Спартака». У меня не возникало чувство беззащитности. Сидел как на журналистской трибуне, так и на местах обычных зрителей. Все достаточно спокойно. Надеюсь, эта тенденция будет приумножаться.

— Как в России складываются отношения фанатов, журналистов с ОМОНом?

— Знаешь, каких-то сложностей замечено не было. Есть, наверное, отдельные категории, которые могут побуянить и выместить свое недовольство на сотрудниках правопорядка. Я тебе еще хочу рассказать, как работает служба пропуска на трибуны на стадионах, на которых я был. На «Донбасс-Арене» настолько по-европейски четко пропускают на стадион! Минимальный досмотр волонтера, а не омоновца, который шлепает тебя везде, где можно. Нет ощущения, что тебя сейчас загребут.

В России пока такое есть. В начале сезона играли на новой арене в Казани, на которой открывалась и закрывалась Универсиаду. Со «Спартаком» был матч. Так вот, там такой ужас творился, такие обыски были… В СМИ писали, что девочек чуть ли не догола раздевали. Конечно, такого не должно быть. Это вообще палка о двух концах. Где-то фанаты перегибают. Но из-за этого всех чешут под одну гребенку. В каждом видят врага, человека, который пришел не смотреть, а создавать проблемы. Нужно работать в этом направлении, вкладывать средства и стремиться к улучшению.  

— Как в России относятся к матам на стадионе?

— Пытаются бороться с этим. Хотя как с этим можно бороться? Вот запретили курение в барах. Очень правильно сделали. Но в подъездах как курили, так и будут продолжать. Это все идет от общей культуры. Так и с матами. Да, конечно, никто их не приемлет. Не помню, чтобы я где-то сидел на трибуне, и рядом со мной был изысканный такой матерщинник. Нужно бороться — это факт. Вопрос в том, каким образом. У нас любят все пресекать. Поставили камеры, которые фиксируют нарушения, и это правильно, потому что появился страх наказания, а вместе с ним и ответственность. Но опять же таки, все должно работать не на наказание, а на предупреждение. Так и с матом. Возможно, несколько показательных эпизодов станут для кого-то примером. Но, повторюсь, все должно идти от культуры. 

Во второй части интервью Арташес Антонян расскажет о работе на разогреве на матчах бразильского чемпионата мира, опыте «Комсомольской правды», корпоративах и поездке в США.

Владислав Чешко, Offside.by