Дэвид Виннер. «Блистательные оранжевые» 7: тотальность. 9: прими аспирин
***
7: тотальность
«Михелс был архитектором этого футбола. И я помог ему больше всех»
Велибор Васович
До голландского Тотального футбола существовала голландская тотальная архитектура. В первые десятилетия XX века дикие экспрессионисты амстердамской архитектурной школы, ответственные за большую часть необычного облика города, быстро растущего на волне запоздалой индустриализации страны, пришли к идее города как целостного произведения искусства. Руководитель школы, Мишель де Клерк, спроектировал странные, сказочные многоквартирные дома и дома со вздымающейся изогнутой кирпичной кладкой, экзотическими скульптурами, парящими башнями и странно наклоненными дворами. Он утверждал, что каждый отдельный элемент города — от ковров, столовых приборов и мебели в домах людей до мостов, уличных фонарей и целых зданий — должно рассматриваться как часть единой концепции. Порой это создавало проблемы. Некоторые из самых стильных зданий школы лучше выглядели, чем защищали от дождевой воды (ранний пример негерметичной голландской защиты). Однако там, где амстердамская школа добивается успеха, эффект впечатляет: тщательно выверенные взрывы геометрического узора и экстравагантность ар-деко в одном грандиозном дизайне. Тотальный город. Эта архитектура также обеспечивала физический контекст для футбола «Аякса». Второстепенным членом школы, но видным членом совета директоров «Аякса» был Дан Руденбург. Когда в 1934 году клуб решил переехать со своего старого деревянного стадиона в специально построенный дом из кирпича и бетона на Мидденвеге на юго-востоке города, Руденбург спроектировал «Де Мер» в сдержанной версии стиля школы. Предвосхитив футбольную школу «Аякса» примерно на четыре десятилетия, амстердамская архитектурная школа нашла способ соединить коллективную дисциплину с индивидуальным творчеством. Это особенно заметно в районе Старый Юг, центральным элементом которого является Олимпийский стадион Яна Вильса, который был первоначально построен для Игр 1928 года, а позже стал местом проведения самых важных домашних матчей «Аякса». Х. П. Берлаге, отец современной голландской архитектуры, изложил строгий, почти холодный план для всего района, примечательного своими большими многоквартирными домами и широкими бульварами. Но при этом было выделено место и для личной изобретательности и свободного творчества. Почти каждое здание причудливо украшено: лица людей и животных над дверными проемами; анкеры в стенах; египетские фризы; обезьяны и стервятники, уставившиеся друг на друга через тротуар; изогнутые стены; укромные уголки для растений в необычных местах; украшенная кирпичная кладка на каждом углу. И в типично голландской манере каждая причудливая деталь должна была быть представлена на утверждение специальной комиссии.
Когда в 1960-х годах во время революции Ринуса Михелса в «Аяксе» начал развиваться Тотальный футбол, голландские дизайнеры и архитекторы придумывали свои собственные Тотальные идеи. В 1963 году старейшина голландских дизайнеров Вим Крувель открыл свою студию Total Design [Тотальный Дизайн]. Примерно в то же время самые знаменитые и оригинальные архитекторы Голландии, так называемые структуралисты, восстали против унылых заповедей функционализма и модернизма, создав открытые, но эффективные, гибкие, эстетически игривые здания, которые упраздняли жесткую иерархию. «Все системы должны быть знакомы друг с другом таким образом, чтобы их совместное воздействие и взаимодействие можно было оценить как единую сложную систему», — сказал ключевой структуралист Альдо ван Эйк, говоря о современных городах, но звучащий странно, как будто он может заложить шаблон для футбольной системы «Аякса». Герман Херцбергер, последний из ныне живущих великих структуралистов, говорит о необходимости гибких зданий: «Каждая форма должна быть интерпретируема в том смысле, что она должна быть способна выполнять различные роли. И она может взять на себя эти различные роли только в том случае, если различные значения содержатся в сущности формы».
Ультраагрессивный стиль футбола, в котором игроки меняли позиции и атаковали со всех сторон, был изобретен в «Аяксе» в конце 1960-х годов. Только в 1974 году в голландский язык вошло слово totaalvoetbal, используемое для описания футбола в стиле «Аякса», в который играла сборная Голландии на чемпионате мира того года. В том же году Я. Б. Бакема, коллега Херцбергера и Ван Эйка по влиятельной группе «Команда 10» и журналу Forum, страстно отстаивал «Тотальный» подход: «Тотальная урбанизация», «Тотальная окружающая среда» и «Тотальная энергия». «У человека есть три жизненных вопроса: Что я? Кто я? Где я? В этот период Тотального Использования Земли и Пространства баланс между использованием и заботой может быть достигнут только с помощью Тотальной Архитектуры».
В декабре 1966 года до Тотального футбола было еще далеко. После замечательного разгрома «Ливерпуля» Билла Шенкли следующим матчем Кубка чемпионов для «Аякса» стал четвертьфинал против гораздо более слабой пражской «Дуклы». Первый матч в Амстердаме завершился вничью 1:1. Две недели спустя на стадионе «Юлиска» с его огромными травяными трибунами «Аякс» вышел вперед благодаря Сьяку Сварту, после чего слабость обороны сдала игру. Тонни Пронк сфолил на пенальти, счет стал равным. Затем капитан и центральный полузащитник «Аякса» Фриц Сутекау забил автогол с углового незадолго до конца матча. Превосходящий технически «Аякс» проиграл, и Михелс был в ярости. Его первым делом, когда он вернулся в Амстердам, было выставление Сутекау на трансферный лист. (Сутекау больше никогда не играл за «Аякс».) Пронк был переведен на некоторое время в полузащиту. В течение следующих четырех лет Михелс безжалостно и упорно резал, развивал и оттачивал команду победителей. Результатом стало превращение «Аякса» из талантливых, но наивных любителей в доминирующую силу в Европе.
В отличие от мифического статуса «Аякса» как команды, состоящей из буйных вольных людей, нацеленных только на атаку, Михелс начал с построения обороны. Его ключевым новобранцем стал Велибор Васович, бескомпромиссный капитан белградского «Партизана» и сборной Югославии. В мае 1966 года в Париже Михелс наблюдал за тем, как «Реал Мадрид» обыграл «Партизан» со счетом 2:1 в финале Кубка чемпионов; Васович забил гол за свою команду. Его родители были партизанами военного времени, и Васович был опытным человеком, которого Михелс надеялся использовать так же, как Дон Реви использовал Бобби Коллинза в «Лидс Юнайтед», а Луи ван Гал позже использовал Франка Райкарда в «Аяксе»: закаленного в боях ветерана и вдохновляющего конкурента, который мог научить молодежь кое-чему в плане победы в футбольных матчах. Васович, ныне адвокат в Белграде, вспоминает: «Господин Михелс связался со мной через югославскую жену голландца по имени Андрес Бланкерт. Я приехал в Амстердам в октябре 1966 года, чтобы все обсудить. Они не предложили мне много денег — я был недоволен, но я не мог перейти ни в один другой клуб в Европе, потому что только у Голландии был короткий трансферный период в декабре, поэтому я подписал контракт на половину суммы, которую просил». Прежде чем взяться за перо, Васович посмотрел домашнюю игру «Аякса» против ПСВ, сидя рядом с президентом клуба Япом ван Прагом. «Я был очень удивлен. Йохан Кройфф играл на левом фланге, но эта югославка сказала мне, что мне не нужно следить за этим молодым парнем, потому что на левом фланге находится лучший игрок клуба Пит Кейзер. После игры [которую «Аякс» выиграл со счетом 3:1) я сказал ей: «Вы можете сказать президенту, что если у них есть кто-то лучше, чем этот игрок, я им не нужен».
Васович был важен для «Аякса» как в психологическом, так и в тактическом плане. Не обремененный ложной скромностью, он теперь говорит: «Я был лучшим футболистом бывшей Югославии, и у меня был большой опыт. Я всю жизнь был победителем. Я не мог понять, зачем играть в игру, в которой мы теряем от двух с половиной до четырех килограммов веса просто так. Когда ты надеваешь футболку и зашнуровываешь бутсы, ты должен побеждать. В противном случае ты должен остаться дома и смотреть телевизор. С таким характером я был очень полезен голландским футболистам, потому что от природы они не были такими». После пражского фиаско Михелс поставил Васовича и Барри Хюльсхоффа в центр обороны, и это партнерство продлилось четыре с половиной года. «Когда я пришел, я предпочитал играть в тотальный футбол, — говорит Васович. — Я играл последнего защитника, либеро. Михелс планировал играть в очень атакующий футбол. Мы это обсуждали. Вместе с Михелсом я был архитектором агрессивной игры в обороне. Я делал небольшие вещи, например, офсайд или вставал в стенку, чтобы создать брешь для голов. Когда видишь примеры других игроков на поле, учишься во сто раз лучше, чем на тренировках. Таким образом, я смог многое изменить в «Аяксе», который в то время был очень молодой командой. Йохан Нескенс был на десять лет моложе меня; Кройфф на девять лет моложе; Хюльсхофф восемь лет. Старше меня был только Сьяк Сварт».
В начале 1967 года, по его словам, «Аякс» был «на два шага позади настоящего "Аякса". Это была половина команды, которая могла бы подняться на вершину» (вратарь Герт Бальс был уже стар, а Тонни Пронк, хотя и сыграл за сборную Нидерландов около тридцати пяти раз, не был игроком, способным добиться успеха на самом высоком уровне). Класу Нунинге, Бенни Мюллеру, Сутекау и ван Дуйвенбоде не хватило «качества», чтобы обыгрывать лучшие европейские команды. «Но когда у нас появились Герри Мюрен, Барри Хюльсхофф, Руд Крол и Йохан Нескенс, а также Хайнц Штюй в воротах, мы изменили это качество. Йохан Кройфф был лучшим игроком, но он не мог сделать это в одиночку — ему нужна была поддержка как со стороны атаки, так и со стороны защиты. Михелс был согласен со мной по этому поводу...»
Михелс был целеустремленным, но он руководствовался только книгами, собственным здравым смыслом и проницательностью. Он повез команду в Бельгию и Германию, чтобы посмотреть, как другие решают их проблемы, и учился методом проб и ошибок. (Когда «Аякс» впервые играл в Европе, они бронировали номера в отелях в центре, которые оказались шумными и полными отвлекающих факторов. Михелс обычно сидел на страже по ночам, чтобы не дать своим игрокам улизнуть куда-нибудь выпить). За пределами поля каждая деталь была продумана. Сало Мюллер также играл важную роль: его работа как физиотерапевта заключалась в том, чтобы держать игроков здоровыми и счастливыми. «Все изменилось, — вспоминает он. — Перво-наперво, у него был свой кабинет. Это мелочь, но это означало, что игроки, если они хотели поговорить с ним, шли в его офис, а не в раздевалку, где все слушали». В отличие от своих предшественников, Михелс каждый день подробно обсуждал с Мюллером медицинское и психологическое состояние игроков. Массажный стол был перенесен в новый медицинский кабинет. Ранее игроки забирали свою форму домой, чтобы постирать; теперь мужчина по прозвищу «Дядя Ян» забирал её, относил домой своей жене, чтобы она постирала ее в машинке, и приносил обратно в дни матчей. Игрокам предоставили полотенца и шампунь, тогда как раньше они пользовались своими собственными.
Некоторым игрокам потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к этому новому профессионализму. Пит Кейзер позже горько жаловался, что в то время как компьютер сводит все к двум цифрам, для Михелса все игроки были нулями. Вне футбола Михелс общался со своей командой и обращался с ними как с равными; на работе он был боссом, и игроки должны были следовать его указаниям до буквы — или, скорее, до цифры. Хюльсхофф вспоминает: «Михелс был психологически очень жестким и очень строгим. Он говорил: "Когда ты приходишь на стадион, ты футболист с номером на спине. Когда ты уходишь, ты становишься человеком, и я могу с тобой поговорить. Когда ты будешь на стадионе, я буду судить о тебе только по твоим футбольным способностям". Он делал строгое разграничение — он мог это сделать. Мы не могли. На поле, когда мы тренировались, он кричал и говорил всякие плохие вещи. Или он выгонял тебя из команды без объяснения причин. Порой ты его ненавидел. Ты мог сидеть с ним в ресторане, он был милым и говорил с тобой, а выходил на поле и становился другим человеком. Это был процесс обучения. Позже мы научились критиковать и друг друга. Все считают, что он слабее, когда говорит о чем-то, но позже мы говорили очень откровенно. Например, все знали, что Йохан Кройфф не умеет защищаться. Я был слаб в чем-то другом. И мы могли бы говорить все это друг другу». Михелс также требовал постоянного развития и совершенствования. Не любивший играть головой, Сьяк Сварт научился быть одним из самых опасных игроков «Аякса» в воздухе.
Вскоре «Аякс» стал ведущей силой в Голландии, выиграв чемпионат Нидерландов в 1966, 1967, 1968 и 1970 годах. Возможно, более значимым был их первый финал Кубка чемпионов против «Милана» в Мадриде в 1969 году. Путь в финал был драматичным. «Фенербахче» был переигран в море грязи в Стамбуле. «Аякс» проиграл первый матч четвертьфинала на заснеженном поле в Амстердаме со счетом 1:3 «Бенфике» Эйсебио, Торреса и Колуны, а затем устроил потрясающий отыгрыш и выиграл с тем же счетом в Лиссабоне (матч, который голландское телевидение не удосужилось транслировать, потому что предполагало, что «Аякс» не сможет победить). «Аякс» выиграл переигровку в Париже со счетом 3:0, а в полуфинале легко обыграл трнавский «Спартак» с общим счетом 5:0. Встреча с «Миланом» Джанни Риверы, Карла-Хайнца Шнеллинга и Джованни Трапаттони была совсем другой. «Аякс» врезался в красно-черную кирпичную стену. Атаки голландцев потерпели неудачу, и их оборона была разорвана в одностороннем матче, который они проиграли со счетом 1:4. Все, что еще оставалось наивного и неопытного в команде, было обнажено. Хюльсхофф вспоминает: «Мы играли в тени "Милана". Они нас вычислили. Мы, конечно, гордились тем, что вышли в финал. Но, знаете, такая игра в твоем сознании длится всего десять минут. Все так интенсивно, так быстро. У тебя нет времени на раздумья. У нас тогда была такая молодая команда. Говорят, что порой нужно проиграть финал, чтобы выиграть финал, и это правда. Позже мы поняли, что если у нас что-то не получается, мы можем изменить себя в игре — мы можем изменить тактику. В матче с "Миланом" мы ничего не могли изменить. Они были слишком опытны. Мы были ошеломлены во всех отношениях. По всем статьям они были лучше».
Матч убедил Михелса избавиться от возрастных игроков и заменить их более жесткими, современными и гибкими. Техничный и джентльменский Клас Нунинга в начале 1960-х годов считался одним из ведущих игроков Голландии. Теперь в системе Михелса он устарел, его место занял трудолюбивый, тактически грамотный Герри Мюрен из «Волендама». Руд Крол перешел на позицию левого защитника, заменив Тео ван Дуйвенбоде, который играл на этой позиции за сборную Нидерландов. «Я был в молодежной команде и никогда раньше не играл на позиции левого защитника, за исключением одного товарищеского матча, — говорит Крол. — Михелс сказал мне: "Забудь о Ван Дуйвенбоде: ты лучше". Когда тренер продает левого защитника сборной и берет тебя на его место, это, конечно, придает тебе уверенности». Бенни Мюллер уступил свое место Нико Рейндерсу. Барри Хюльсхофф также был исключен, хотя и всего на пять игр. «Михелс хотел, чтобы я был жестче, злее, фолил на нападающих, если они меня обыгрывали. Он хотел, чтобы я пинал их, просто уничтожал. Но я не мог и не делал этого. Может быть, немного задержать, но не особо. Это было не в моем характере». Позже Хюльсхофф научился предугадывать и читать игру настолько эффективно, что ему не нужно было фолить на нападающих.
Против «Милана» «Аякс» играл по схеме 4-2-4. В апреле 1970 года, после ничьей 3:3 с «Фейеноордом», в которой полузащита «Аякса» снова была перегружена, Михелс изменил расстановку на 4-3-3. Ранее в этом месяце «Аякс» проиграл «Арсеналу» со счетом 1:3 в полуфинале Кубка ярмарок (предшественник Кубка УЕФА). Главный тренер «Арсенала» Берти Ми позже вспоминал: «У меня сложилось своеобразное впечатление. "Аякс" был очень, очень эффективен и играл очень талантливо. Но в плане физики они выглядели как-то не очень. Они не были отсылкой к временам "Пегаса" или "Коринтиан Кэжуалс", но выглядели очень по-любительски. С физической точки зрения они не были похожи на футболистов, какими мы их понимали в английской футбольной лиге. Голландцы — высокая раса, они выглядели немного неуклюжими».
В следующем году на «Де Мер» произошли два важных тактических события.
В 1955 году Вилли Майсль, австрийско-еврейский футбольный писатель из Лондона, опубликовал свою книгу «Футбольная революция», в которой утверждал, что будущее футбола связано с защитниками, которые могут атаковать, нападающими, которые могут защищаться, и вихревой формацией, в которой игроки постоянно меняются позициями. Его идеи, казалось, падали на каменистую почву. Но в начале 1960-х годов великий левый защитник миланского «Интера» Джачинто Факкетти начал делать себе имя своими атакующими вылазками по флангу. Через пару лет стильный молодой центральный полузащитник мюнхенской «Баварии» Франц Беккенбауэр начал делать нечто подобное, вырываясь вперед, чтобы создавать и подключаться к атакам, когда представлялась возможность, и в процессе стал пионером концепции современного атакующего либеро. К 1970 году «Аякс» Михелса регулярно атаковал голландских соперников (в сезоне 1967/68 они забили 122 гола) и начал сталкиваться с новыми проблемами в виде плотной обороны.
Михелс призывал своих защитников и полузащитников подключаться к атакам. Михелс: «На четвертом или пятом году я попытался найти ориентиры, которые позволили бы нам немного удивить эти стены. Я должен был позволить полузащитникам и защитникам участвовать в созидании и в атаке. Легко сказать, но это долгий путь, потому что самое сложное — не научить крайнего защитника участвовать в атаке, потому что ему это нравится, а найти кого-то, кто его прикроет. В конце концов, когда ты видишь, что у них есть мобильность, позиционная игра такой команды заставляет всех думать: «Я тоже так могу, это очень легко». И тогда ты достиг вершины, высшей точки развития».
Смена позиций выглядела плавной и хаотичной, а защитникам соперника приходилось иметь дело с бурей движения и враждебности. Позиции ротируются строго вниз по каждому флангу и через центр. Когда крайние защитники (Крол слева, Сюрбир справа) продвигались вперед, их полузащитники (Мюрен или Хан) и нападающие (Кейзер и Сварт) отступали в прикрытие. То же самое происходило в центре с Кройффом, Нескенсом и Васовичем или Бланкенбургом. С каждой сменой другие игроки соответственно пересматривали свои позиции, поэтому состав менялся, но позиции оставались неизменными. Барри Хюльсхофф объясняет этот принцип: «Тотальный футбол означает, что игрок атаки может играть в обороне — и только то, что он может это делать, и все. Все начинается просто. Защитник должен в первую очередь думать об обороне, но он также должен думать и об атаке. Для нападающего все наоборот. Где-то они встречаются». Конечно, смена позиции таким образом означала, что игроки пытались выполнять роли в игре, которые не обязательно приходили к ним естественным образом. Когда защитник атаковал и наоборот, важно было, чтобы игроки как можно быстрее возвращались на свои привычные позиции. «Команда сильнее, когда играет на своих привычных позициях, поэтому, когда позиции меняются, это временно, и ты переключаешься обратно как можно быстрее. Это никогда не длится долго. Но Тотальный футбол — это не фантазия. Это реальность, потому что вся команда мыслит наступательно: "Мы должны атаковать! Мы должны атаковать!" Но качество атаки не так хорошо, когда нападающие являются защитниками. Хорошо, но не очень. Да и нападающие не такие уж хорошие защитники».
Постоянная корректировка была жизненно важна для того, чтобы в любой момент времени на каждой позиции оставался только один игрок. «Он уходил, приходил, уходил, приходил... Ты создаешь пространство, ты заходишь в пространство. И если мяч не прилетит, ты покинешь это место, и в него зайдет другой игрок. Это движение течет по флангам команды, а также по центру». Начнем с того, что место Васовича никто не занимал: «Он был либеро, свободным человеком. Но когда я уходил, мое место занимал Васович, а позже то же самое сделал Бланкенбург. Мы были настолько сильны, что это не было риском, мы вообще не чувствовали, что рискуем».
Сьяк Сварт настаивает на том, что смена позиций развилась естественным образом. «Когда я видел, что Сюрбир [правый защитник] идет вперед, я понимал, что должен вернуться. Мне не нужно было об этом говорить. И через два года все знали, что делать. Когда Йохан уходил на левый фланг, я понимал, что должен сместиться к дальней штанге. Я думал, что он прострелит мяч внешней стороной правой ноги, поэтому я выходил вперед и мог забить головой. Когда мяч был у меня, я искал Йохана. Если я мог дать ему пас, он убегал в отрыв. В четыре паса мы были перед воротами. Сейчас они делают двадцать передач — назад, вбок, назад. Мы так не играли. Мы шли к воротам. Мы могли играть шестьдесят минут прессинга... Я никогда не видел другого клуба, который мог бы так делать».
Другое решающее тактическое развитие «Аякса» — «прессинг» и превращение оборонительной офсайдной ловушки в атакующий инструмент — началось с естественной агрессии Йохана Нескенса и тактической хватки Васовича. Свирепый Нескенс, перешедший из РКХ в 1970 году, обычно выполнял оборонительную задачу, опекая плеймейкеров соперника. «Он был похож на пилота-камикадзе, передового солдата, — говорит Бобби Хармс. — Когда ты говорил ему идти на мяч, он реально шел». Жертвы Нескенса, как правило, пытались отступить на свою половину, чтобы попытаться уйти от него. Естественно, Нескенс гнался за ними, часто преследуя их вглубь их половины поля. Поначалу другие защитники «Аякса» оставались в обороне, но в какой-то момент в сезоне 1970 года за ними последовали и остальные защитники. «Не изучив его, они начали играть в офсайде, — говорит Хармс. — Васко делал шаг вперед, и вот он в офсайде. Это было какое-то чудо. Михелс увидел это и сказал: "Да! Вот как мы и должны делать". Я не помню конкретную игру, но в одну минуту мы играли по старой системе, а в следующую — по новой». И вот «Аякс» охотился стаями. Если Нескенсу не удавалось отобрать мяч, защита была бы настолько далеко впереди, что соперник оказался бы в офсайде, если бы попытался атаковать.
А еще были игры разума. Михелс разработал «модель конфликта»: критиковал игроков и провоцировал споры в раздевалке. Теперь он говорит: «Это инструмент, которым нужно очень осторожно манипулировать, потому что он может иметь противоречивый эффект. Если ты видишь, что чего-то не хватает, что ты не на том уровне, который тебе нужен в игре, то порой в перерыве я искал конфликт. В основном я выбирал самого важного игрока — нет смысла брать кого-то, кто не играет ключевую роль. На поле происходило что-то, чем я мог бы воспользоваться. Я это раздувал. Я делал это, чтобы убедить остальных в том, что мы должны изменить наш игровой менталитет. Я чувствовал, что цель оправдывает средства». Во время тренировок работал над развитием агрессии. Одним из способов сделать это было играть в «острые» матчи, в которых Хармс выступал в роли судьи из ада. Хармс объясняет: «Михелс контролировал все. Может быть, это был солнечный день, и все было слишком расслабленно, поэтому он подходил и говорил: "Тухло, Бобби! Голяк. Сделай матч более ярким, оживи его!" Это означало, что я должен был дать одной из команд несправедливый штрафной удар за игру рукой или офсайд». Напряжение и уровень адреналина сразу же возрастали. «Ты думаешь, это плохое решение? Погоди, вот увидишь судью в воскресенье», — возразил Хармс, если кто-то жаловался. Перед важными европейскими играми «кинокомитет» во главе с Йоханом Кройффом отбирал фильмы для просмотра: если настроение было слишком расслабленным, выбирался военный фильм; чтобы снять напряжение — комедия.
В 1971 году «Аякс» легко обыграл «Панатинаикос» со счетом 2:0 на «Уэмбли» и впервые выиграл Кубок чемпионов. В последующие два года они повторили этот подвиг дважды. «Когда мы играли на собственном стадионе, команды, которые приезжали сюда, боялись нас, — вспоминает Сварт. — Они дрожали уже в автобусе. Многие старые игроки говорили мне об этом. Еще до начала матча счет был 1:0 в нашу пользу». Он говорит, что секрет системы «Аякса» заключался в сочетании личностей и талантов внутри клуба. «Это произошло из-за того, что мы долгое время играли вместе. Кейзер был фантастическим игроком. Когда он стоял неподвижно с мячом, он мог отдать пас, который выводил из игры трех игроков и ты оказывался один перед воротами. Крайние защитники Сюрбир и Крол могли легко сыграть один в один. Они были быстры, они были тактически хороши. В центре обороны Васович был великолепен. И когда шла высокая передача, ты мог немедленно убегать, потому что знал, что Хюльсхофф вынесет мяч головой — он был очень силен в воздухе. В полузащите Нескенс мог играть за двоих. Ари Хан был так хорош; Герри Мюрен был техничен и всегда бегал...»
Барри Хюльсхофф позже понял, что он был частью чего-то экстраординарного. В детстве он влюбился в мадридский «Реал» Ди Стефано и Пушкаша, который видел по черно-белому телевидению. После завершения игровой карьеры работал тренером в Греции. Однажды он оказался в маленькой отдаленной горной деревушке. «Передо мной стоял старик. Он взял мои руки, держал их и плакал. Это продолжалось минут четыре-пять. Мне было очень неловко, я просто не понимал, что происходит. Позже мой переводчик объяснил мне. Он сказал, что в деревне нет телевизора, поэтому этот старик шел пешком два часа, чтобы добраться до другой деревни, чтобы посмотреть игры "Аякса" по телевизору. И в другой деревне они смотрели "Аякс" так же, как я смотрел мадридский "Реал", и многие люди смотрели игру по одному телевизору. Этот человек любил "Аякс", и теперь перед ним стоял один из игроков, которого он видел тогда. Он не мог этого понять и очень переживал».
Но он предостерегает от неправильного толкования того, что было создано на «Де Мер», и ссылается на подготовку к первому голу Кройффа во втором триумфе «Аякса» в финале Кубка чемпионов против миланского «Интера» в 1972 году. Этот матч считается пиковым моментом в карьере «Аякса». К этому времени Ринуса Михелса сменил румынский тренер Стефан Ковач. Игроки были утонченными и неотразимыми; они атаковали умно и непрерывно, безжалостно и плавно меняя позиции и, казалось, подавляли ультраоборонительных итальянцев интеллектуально и эмоционально, а также физически и тактически. Хюльсхофф настаивает, что все было скорее случайно, чем кажется. «Мой пас, который привел к первому голу, был абсолютной ошибкой». Он рисует схему. «Я подобрал мяч в центре поля — Кейзер был здесь, Кройфф был там, Мюрен — там. Я просто двигался в полузащиту, и что я сделал? Я не глядя сыграл пас направо. Я посмотрел налево и отдал пас направо, туда, где обычно находился Ари Хан. Обычно в такой ситуации там был бы Ари Хан. Но его там не было. Там никого не было». Защитник «Интера», сбитый с толку тем, что ему подарили мяч, потерял контроль и позволил Сварту подхватить его и тут же прострелить. Затем итальянский голкипер столкнулся с другим защитником, и мяч упал в ноги Кройффу. Кройфф обработал мяч и отправил его в пустые ворота.
Хюльсхофф считает, что система «Аякса» была подвержена чрезмерной интеллектуализации со стороны тех, кто не понимал, как она функционирует. «Вы же знаете, как это бывает. Люди не могли видеть, что порой мы просто делали что-то автоматически. Это происходит из-за того, что мы много играли вместе. Футбол лучше всего, когда он инстинктивный, когда он идет от сердца. Ты говоришь о чем-то после, а в матче ты просто играешь. Мы вросли в эту манеру игры. Мы не понимали, что мяч летит так быстро, что мы так часто меняем позиции. Мы точно знали, что делать, потому что в течение пяти лет знали друг друга и играли друг с другом. Мы могли адаптироваться и заменять друг друга, что бы мы ни делали».
Так кто же придумал Тотальный футбол? Существуют противоречивые утверждения. Некоторые отдают должное Кройффу; другие говорят, что это был Михелс. Другие до сих пор говорят, что это был расслабленный преемник Михелса, Стефан Ковач, тренер, который передал контроль игрокам. Хюльсхофф говорит, что игроки изобрели Тотальный футбол, а затем «многие другие люди выдвинули о нем теории». Руд Крол придерживается противоположной точки зрения. «Михелс, конечно, изобрел эту систему. Не игроки. Каждый год он ее выстраивал. Каждый год он искал игроков, которых он мог бы использовать для создания этой системы, искал новое измерение, лучшее качество. Каждый год Михелс искал идеальную команду и идеальный стиль».
Бобби Хармс говорит, что создание Тотального футбола было результатом совместных усилий. «Это было идеальное сочетание талантов, интеллекта и игроков мирового класса. Все были тактически и технически очень сильны. На тренировках они постоянно что-то придумывали, пробовали друг с другом трюки. Кройфф оказал большое влияние, особенно когда он стал старше и все больше и больше говорил о тактике с другими игроками. Но Михелс был генералом, который собрал все воедино. Можно сказать, что это были Михелс и Кройфф». У Валибора Васовича снова другое мнение: «Ошибаются те, кто говорит, что Тотальный футбол начался с Ковача. Ковач не имел к нему никакого отношения. Он возглавил очень хорошую команду, чемпионов Европы, и просто продолжил играть в том же духе. Нет, Михелс был архитектором этого футбола. И я больше всех ему помог. Теперь, когда мы немного повзрослели, мы должны говорить правду. Михелс — тот, кто сделал "Аякс" чем-то большим, но мы были игроками. Нужно разделять роли. Он никогда не забивал голов. Вы знаете, что я имею в виду? У него своя часть, а у нас — своя. И мы не хотим их смешивать».
Футбол, как и архитектура, является коллективной формой искусства; и кажется, что форма, за которую всегда будет славиться голландский футбол, развивалась органично и совместно. Когда я спросил Ринуса Михелса, кто придумал название totaalvoetbal, он ответил мне: «Название Тотальный футбол — это ваша вина». Мой разум мечется. Мы никогда раньше не встречались! Мне тогда было всего тринадцать лет! «Пресса. Они нашли это выражение, но я должен сказать, что оно довольно хорошо отражает развитие нашей игры, наш стиль игры». И способствовал ли Михелс и его игроки развитию этого стиля? Была ли это коллаборация? «Да».
9: прими аспирин
Большинство футболистов суеверны, но «Аякс» был экстремален в этом плане. Существовал сложный ритуал о порядке, в котором игроки подходили к массажному столу перед матчем. «У каждого игрока был свой номер, — объясняет Сало Мюллер. — Если, например, человек под номером три шел в туалет, нам всем приходилось его ждать. Четвертый не может идти перед тройкой. Вратарь всегда был последним. Сьяк Сварт был третьим номером. Бенни Мюллер — четвертым. Кройфф был то ли первым, то ли вторым; Точно не помню. И когда я заканчивал каждый массаж, я должен был сказать что-то особенное каждому игроку. Кройффу я должен был сказать: "Yogi twee". Я называл его Йоги, не знаю почему. Не Йопи, Йоги. Это означает: забить два гола. Хенку Груту я должен был сказать: "Хенк: очень, ОЧЕНЬ хороший матч". Два "очень". Если я скажу: "Хенк: очень хороший матч", — он не двинется. "Ой, извини. Очень, ОЧЕНЬ хороший матч". Вратарю: "Клемпи, клемпи, — потому что он должен держать мяч. — Клемпи, клемпи". Пит Кейзер потребовал, чтобы его хлопали по попе и говорили: "Пит, сделай все, что в твоих силах"».
Перед каждым еврокубковым матчем физиотерапевт Мюллер должен был надевать свою счастливую лыжную шапочку и приносить специальную osseworst [бычью колбасу] от Херго, кошерного мясника на Бетховенстрат. Перед провальным матчем «Аякса» с пражской «Дуклой» жена Мюллера забыла упаковать счастливую шапочку. А Херго закрылся, так что и колбасы не было. «Аякс» проиграл со счетом 1:2, и по сей день некоторые игроки винят в этом Мюллера.
Сьяк Сварт следил за тем, чтобы его дочь целовала его бутсы перед каждым матчем. Йохан Кройфф всегда играл в своих самых старых бутсах, даже если в них была дырка. «Йохан был очень чувствителен, — говорит Мюллер. — Он звонил мне по семь раз на дню: «Что-то не так с моим коленом. Я думаю, что с моим коленом что-то не так». «Йохан, с твоим коленом все в порядке». «Ты уверен»? «Уверен». Позже: «Но мое колено...» «Йохан, поверь мне, с твоим коленом все в порядке. С тобой все в порядке». «Но моя шея...» «С твоей шеей все в порядке. С тобой все в порядке. Прими аспирин; иди спасть. Не волнуйся». «Спасибо, Сало. Спасибо, Сало. Ты такой милый». «Ну что ты. Можешь звонить мне в любое время».
***
Если хотите поддержать проект донатом — это можно сделать в секции комментариев!
Приглашаю вас в свой телеграм-канал, где только переводы книг о футболе и спорте.
