Революция ЦСКА, о которой еще никто не знает: отбор в академию по скелетному возрасту (а не паспорту) и образование даже для игроков
Интервью Эдуарда Безуглова.
Эдуард Безуглов, вероятно, самый известный спортивный врач России. С 2012-го до 2021-го он работал в сборной России, до нее – в «Локомотиве» и «Анжи». Летом 2021-го Безуглов перешел в ЦСКА, где отвечает не только за лечение игроков, но и за стратегию – развитие департамента медицины и науки.
И хоть для многих звучит непонятно, это действительно интереснейшая работа. В интервью Александру Дорскому Безуглов рассказал:
● у ЦСКА появится аппарат как у «Барселоны», который поможет отбирать детей без учета даты рождения. Централизованно в России такое не делается,
● клуб проводит исследования, которые приводят к нетипичным последствиям для нашего футбола: например, в прошлом году запасные ЦСКА дважды не находились на скамейке при низких температурах,
● скоро на базе откроется медицинский центр, в которой будет лечиться не только основа, но и молодежка и даже старшие возраста академии,
● клуб ввел обязательное образование по физиологии для многих сотрудников – учатся и игроки основы (кого же выделяют?),
● Игорю Акинфееву за три дня до Испании выкачали стакан воспалительной жидкости,
● и даже что не так было с Виктором Файзулиным.
***
– Как вы оказались в ЦСКА?
– Летом 2021-го мне позвонил Алексей Березуцкий, которого я давно знал по работе в сборной и к которому очень хорошо всегда относился и отношусь. В тот момент у меня даже близко не было мыслей о переходе в клуб: сборная, работа преподавателем в Сеченовском университете, активная научно-исследовательская деятельность. Всего хватало.
Березуцкий сказал: «Настало время изменений, я и руководство ЦСКА хотим выстроить четкую и понятную системную работу в отношении медико-биологического сопровождения в основе и молодежке».
Меня удивило, что у ЦСКА не было полноценного департамента медицины и науки. При этом в первой команде работали очень хорошие специалисты – ни одного из тех, кто был в клубе в первый официальный день моей работы, не рекомендовал руководству уволить.
– Есть ли полноценные департаменты медицины и науки в других российских клубах?
– В моем понимании – нет. Говорю не только о наличии хороших специалистов и современного оборудования, но и сочетания целого комплекса факторов.
В первую очередь нужна жесткая вертикаль, затрагивающая все команды клуба. Должно быть создано единое информационное пространство. Классификация специалистов, их количество должно быть достаточным для качественного лечения и реабилитации всех футболистов – от шестилетнего малыша до главной звезды первой команды.
Еще один важнейший фактор – материально-техническое обеспечение в идеале должно быть одинаковым для всех команд.
И нельзя говорить о департаменте в полном смысле этого слова, если он не занимается научно-исследовательской деятельностью. Этот тренд достаточно давно задан в Европе и США, научные исследования просто обязаны быть частью жизни любого солидного клуба.
ЦСКА идет по этому пути.
– Почему проведение научных исследований так важно для клубов?
– Их ключевую роль определяют три фактора.
Во-первых, качественные исследования требуют огромного количества умственных усилий и значительно расширяют кругозор. При подготовке дизайна исследования о влиянии температуры окружающего воздуха на спортсменов мы с Райландом Моргансом изучили десятки исследований по теме. Эти знания автоматически интегрируются в работу всех команд клуба. Это касается всех исследований – от влияния игры в футбол на организм до изучения наиболее эффективных средств и методов постнагрузочного восстановления.
Во-вторых, исследования чаще всего проводятся в сфере интересов клуба, и полученные данные могут применяться сразу, задолго до публикации в научных журналах. Например, в прошлом году запасные ЦСКА дважды не находились на скамейке во время игр при низкой температуре, потому что полученные внутри клуба данные позволили достоверно установить невозможность выполнения двигательной активности нужной интенсивности при снижении температуры мышц ниже определенных значений.
В-третьих, научная деятельность высокого уровня – это всегда коллаборации с лучшими зарубежными специалистами. Это всегда резко повышает уровень осведомленности о лучших мировых практиках. Они сразу обсуждаются в клубе.
– Почему у нас нет медицинских департаментов, применения на практике таких исследований, если, например, история с температурой – вечная для России?
– Запрос на создание таких департаментов должен идти от руководителей. В больших клубах он не должен идти от тренеров, потому что они редко работают на одном месте дольше четырех-пяти лет. Реализовать проект департамента быстрее чем за пять лет не получится.
В ЦСКА все сложилось идеально: спокойная обстановка, отсутствие метаний и понимание важности этого направления руководством и тренерами всех команд. Как я знаю, четко сформированный запрос есть только в ЦСКА и «Краснодаре» – оба клуба движутся в одном направлении, хоть и разными путями. Хочется, чтобы получилось и у них, и у нас.
– А что в «Краснодаре»?
– Очевидно, в «Краснодаре» есть максимально авторитетный президент, который и формирует запрос.
В ЦСКА наука, медицина и исследования завязаны на одном блоке, а мощнейшая аналитика идет рядом – при необходимости эти направления друг другу помогают. В «Краснодаре», насколько мне известно, медицина и остальные направления идут более обособленно, чем у нас. Там есть отличная медицинская служба, которая занимается лечением и профилактикой травм, и есть научно-аналитический отдел, занимающийся контролем и аналитикой.
– Какой подход лучше?
– Сложно сказать. В ЦСКА у руководства основной является мысль «Ребята, вы обязаны развиваться вместе, вы должны использовать лучшие качества любого сотрудника». Даже итоговое заключение перед подписанием первого контракта любого воспитанника академии – итог комплекса действий с участием врачей, аналитиков, тренеров, психологов и тестирующей группы. Пока все нюансы не будут учтены и проанализированы, контракт не подпишут.
Несколько новичков даже из более чем футбольных стран признавались, что до ЦСКА они не сталкивались с таким объемом исследований и досконального выяснения всех деталей: от пищевых предпочтений до возраста начала занятий футболом и разнообразными тестами.
– Почему научно-медицинские департаменты клубов не объединяются? Это бы явно увеличило эффективность и позволило снизить затраты.
– Буквально неделю назад мы обсуждали этот вопрос с коллегами из других клубов. Надеюсь, уже в ближайшее время такая коллаборация станет возможна на официальном уровне.
Новички ЦСКА проходят море тестов перед подписанием контракта. Файзуллаев – и быстрый, и выносливый
– Велингтон, который был близок к переходу в ЦСКА прошедшим летом, не получил все оценки по вашим тестам?
– Речь шла о пятилетнем контракте с ЦСКА, а в марте 2023-го Велингтон перенес очень непростую операцию. Мы его ни разу не видели вживую, увидели лишь результаты осмотров, которые проводили бразильцы. По результатам последнего из них у Велингтона сохранялись некоторые ограничения.
Поэтому мы не могли дать гарантий, что он без проблем отыграет пять лет. Насколько мне известно, уже в последние часы перед закрытием трансферного окна ЦСКА предлагал вариант с арендой до зимы и последующим – в случае беспроблемного выступления – подписанием полноценного контракта. Нам отказали.
– Но ведь вы же заранее знали про операцию. Почему его нельзя было привезти в Россию раньше?
– Конечно, мы о ней знали и рассчитывали, что он приедет за неделю до конца окна. Для проведения обследования мы трижды бронировали время в одной из московских клиник.
Прилету все время что-то мешало, хотя в начале сентября он играл за бразильскую молодежку в Марокко и мог прилететь из Рабата в Москву за несколько часов. Мы на этом и настаивали, но Велингтон вернулся в Бразилию.
– Почему?
– Вопрос не к ЦСКА. Клуб делал все возможное, чтобы трансфер не откладывался до последнего дня. Но он почему-то откладывался.
Кстати, Давиле мы тоже не проводили обследования в Москве, но у него не было операции за полгода до подписания контракта. У Давилы был только перелом малоберцовой кости за два года до ЦСКА – и все эти два года он играл. Медосмотр, который провели мексиканцы, не выявил проблем.
– Вы говорили, что новички ЦСКА были удивлены тестами. Что это за тесты?
– Полевое тестирование – комплекс, начиная от спринта до тестов на реактивную и нереактивную маневренность. В сочетании с ними всегда идут тесты на мышечную силу и баланс.
Если выявляются какие-то значимые отклонения, мы сопоставляем данные с результатами аппаратных методов исследований (МРТ, МСКТ) и клиническими симптомами.
– Файзуллаев внезапно почти сразу стал игроком старта – и разрывает РПЛ. Что было с его тестами?
– Аббос – первый игрок в истории ЦСКА, которого мы тестировали на «ВЭБ Арене». До этого тесты проводились на стадионе «Октябрь».
У Файзуллаева были очень серьезные показатели в тестах на реактивную и нереактивную маневренность – по ним он точно претендует на топ-10 в РПЛ. В полном порядке у него и скорость: по ней точно может конкурировать с лучшими российскими молодыми футболистами, имеет потенциал для ее улучшения.
К тому же Файзуллаев очень выносливый. В ЦСКА такое же редкое сочетание скорости и выносливости из выпускников последних двух-трех лет были, например, у Кирилла Глебова и Егора Ушакова.
Та самая революция в ЦСКА: новый подход к отборам в академию (учет биологической зрелости, создание филиалов в Московской области) и образование для сотрудников клуба
– Что вы можете назвать главной победой за два года работы в ЦСКА?
– Быстрое и активное движение вперед при создании департамента медицины и науки в моем понимании. Приобрели большое количество необходимого оборудования, создали вертикаль, в которой любой футболист уверен, что он не будет обделен вниманием и получит качественную и своевременную помощь, реализуем большой образовательный проект, в котором участвует подавляющее большинство тренеров, селекционеров и врачей.
Ведем работу по контролю переносимости нагрузки с использованием не только шкал и опросников, но и аппаратных методик: например, футболисты молодежки регулярно сдают кровь, выполняют прыжковые тесты, позволяющие тренерам сразу вносить коррективы в тренировочный процесс.
В начале 2024-го на базе в Ватутинках появится современный медицинский центр, в котором будут проходить лечение и реабилитацию футболисты не только первой команды, но и молодежной и команд старших возрастов академии.
Также появился большой проект Red Blue Future, в который входят три больших блока: программа идентификации талантливости, повышение уровня компетенций всех сотрудников клуба, работающих с футболистами, и проведение исследований.
– Что такое программа идентификации талантливости?
– ЦСКА подписал соглашение с Сеченовским университетом, которому тоже очень интересна эта тема. В нем создана лаборатория спорта высших достижений Future Lab, ее сотрудники и привлеченные эксперты проводят основную массу исследований.
Два основных пункта программы идентификации талантливости – реформирование системы первичного отбора и селекция юных футболистов в период «скачка роста» в строгом соответствии с требованиями современного элитного футбола. Отборы будут проводиться гораздо чаще, в разных местах Москвы и Московской области.
– Как можно принципиально изменить первичный отбор?
– Дети с разным статусом биологической зрелости будут оцениваться отдельно, обязательно будут проводиться и простые, но при этом информативные тестирования.
При оценке детей любого возраста будут учитываться все нюансы: от возможного влияния эффекта относительного возраста (ребята, родившиеся в первой половине года, особенно в январе, феврале и марте, имеют преимущество за счет более раннего развития – Sports.ru) на успешность в конкретный момент до психологического портрета.
Ключевое – объективизация статуса биологической зрелости.
– Как его определять?
– Золотой стандарт – определение скелетного возраста с использованием рентгенографии левой кисти. Существуют и другие методы, но они менее точные.
На протяжении последних четырех лет в России существует Академия талантов. Благодаря ей и ведущим европейским ученым было найдено решение, которое позволило быстро и без особых хлопот определять скелетный возраст без рентгена – специальный ультразвуковой аппарат. В России такой аппарат один, но через пару месяцев несколько появятся в ЦСКА и Сеченовском университете.
Этот аппарат уже используется в «Барселоне», «Хоффенхайме», Немецком футбольном союзе, американских футбольных академиях.
– Вы глава медицинского департамента ЦСКА. Как так вышло, что, по сути, вы будете искать талантливых детей в академию?
– Эта история пошла как раз из Академии талантов. Эта некоммерческая организация существует только за счет финансовой и организационной помощи «Металлоинвеста» и «Мегафона», на нее выделяется около 30-40 миллионов рублей в год, что хватало и на приобретение оборудования, и на проведение по всей России тестирований юных спортсменов, и на проведение исследований. Результаты тестов лучших ребят отдавали родителям – и только при их согласии могли отправить в наши лучшие академии.
Так что всю нашу научную группу можно назвать максимально погруженными в тему, не должно удивлять, почему этим блоком занимаемся именно мы. При этом ключевая роль остается за клубной академией и селекционным отделом – мы лишь позволяем им получать гораздо больше информации.
Пусть и прозвучит нескромно, но, если все получится, то конечный продукт будет беспрецедентным и по масштабу, и по системности. Такого точно в ближайшее время не предвидится нигде, в том числе в клубах-лидерах по подготовке профессиональных футболистов. При этом обязательно будет учитываться и чисто российская специфика. Мало найти потенциально крутого в будущем футболиста в регионе. Ведь даже если он и его родители готовы к изменениям, вмешаться могут самые разные факторы.
Специалисты Академии талантов регулярно получают информацию от родителей о том, что тренеры запрещают их детям приезжать на тестирования, а уже отобранным детям запрещают уезжать на просмотры, угрожая тем, что назад мальчик в команду уже не попадет. Были случаи и угроз физической расправой: один из тренеров написал, что «обеспечит решение вопроса о том, чтобы ребятам из тестирующей группы прострелили ноги».
К счастью, значительная часть тренеров более чем адекватны и порядочны, но и наличие таких «специалистов» в окружении детей тоже надо учитывать.
И мне вообще такая позиция непонятна: никто никого никуда не забирает. Ребят всего лишь с согласия их самих и родителей приглашают на просмотр и более подробное обследование. Тренер может съездить со своим игроком, может даже пройти стажировку в академии, получить обратную связь.
– Кто-то за четыре года работы Академии талантов оказался в ЦСКА?
– У Академии талантов не было задачи отдавать детей именно в академию ЦСКА – если они не против, передаем их данные в топовые академии, агентам, дальше уже они общаются между собой.
Сейчас, по итогам первых месяцев работы Red Blue Future, из более чем 5000 протестированных юных футболистов отобраны 32, по которым собрана полная информация и которые начали приезжать в академию. Только в ноябре-декабре четверо прошли просмотр. В итоге все отобранные ребята будут проработаны и при наличии желания попадут на просмотр. Часть из этих ребят останутся в ЦСКА, данные по остальным отдадим в другие академии.
– Зачем ЦСКА отдавать другим клубам данные ребят, которые проходят тесты в рамках вашей программы?
– Если мальчик по какой-то причине не подошел нам, это не значит, что он автоматически плох. Как минимум – он очень быстр и ловок и играет в футбол не менее 6-7 лет. Зачем же лишать ребенка шанса?
– Зачем ЦСКА нужны филиалы академии?
– Кто приходит на первичный отбор в академии ведущих клубов? Дети фанатов, а также ребята, живущие рядом с местом тренировок. Если мы проведем отбор в любом крупном городе, то при правильном подходе в команды могут попасть очень сильные ребята, которые никогда не окажутся в академиях ведущих клубов даже чисто из-за логистики.
За последние десять лет среди ребят, прошедших всю систему подготовки в академии ЦСКА, в основном составе надолго закрепился только Федор Чалов. При этом каждый год в состав первой команды попадают 2-3 человека, что однозначно характеризует работу академии как отличную. Но первой команде нужны футболисты в стартовый состав, который выйдут в 18-19 лет и станут полноценной боевой единицей. С этим в нашем футболе есть проблемы, поэтому часто приезжают совсем молодые ребята из-за границы и становятся железобетонными игроками основного состава. Тот же Хелвен успел отыграть на высоком уровне в хорошей бразильской команде, а сейчас приехал в одну из лучших российских – и сразу стал игроком стартового состава. А ему всего 22 года, и он уже имеет большой стаж выступлений на самом высоком уровне.
Открытие филиалов позволит значительно расширить количество юных футболистов, попадающих в поле зрения главной академии. Причем в тех местах, которые никогда не были бы освоены ни тренерами, ни скаутами. Чем больше таких детей, тем больше вероятность того, что уже в год набора в академию попадет действительно одаренный ребенок, которого затем совместными усилиями тренеры, родители и врачи сделают максимально успешным. В филиалах точно будут работать местные тренеры, но они будут проходить стажировку в академии ЦСКА, а после – работать по армейским стандартам. Так что филиалы будут не придатком, а полноценными армейскими детскими командами младших возрастов. Зачем ездить в Москву, например, из Электростали, тратить много времени на дорогу, если можно качественно заниматься рядом с домом?
– Мальчик зачислен в филиал академии ЦСКА, занимается там. Что дальше?
– Мальчику исполнилось девять лет – и, например, его не взяли в главную академию. Но, во-первых, он три года бесплатно занимался в ЦСКА, во-вторых, всегда будет болеть за клуб. В-третьих, он может продолжить обучение в школе-партнере ЦСКА в своем городе или перейти в другую академию. Наша цель – повысить количество максимально одаренных игроков в каждом возрасте, что повысит уровень конкуренции и даст возможность тренерам выбрать именно тех ребят, которые имеют потенциал стать профессиональным футболистом.
– Вы говорили, что в Red Blue Future входит и обязательное повышение компетенций всех клубных тренеров, врачей и селекционеров. О чем идет речь?
– Тренеры и врачи академии, селекционеры, футболисты основы проходят большой курс длительностью 244 академических часа, по итогам которого получат сертификат о профессиональной переподготовке – «Специалист по физической подготовке». То есть люди получат не только знания, но и профессию.
В разработке курса огромную роль сыграл профессор Райланд Морганс – он не только тренер по физической подготовке, но и обладает лицензией категории PRO, а также много лет проводит сертификацию соискателей этой лицензии в Уэльсе. Более половины модулей – его авторские материалы. Среди лекторов курса – я и Евгений Шевелев, которого точно можно назвать одним из лучших специалистов по футбольной аналитике. Куратором курса является Максим Головлев, который не только переводит все манускрипты Морганса, но и полностью модерирует весь курс.
В нем 14 модулей – от физиологии мышечной деятельности до самых актуальных аспектов развития силы и мощности в футболе и периодизации тренировочного процесса. Перед и после каждой лекции слушатели проходят тестирование и после его успешного прохождения двигаются дальше. Курс очень непростой, но радует, что значительная часть тренеров понимают важность полученных знаний – они активно проходят курс и обсуждают вопросы, которые с ним связаны.
Кстати, курс проходят и футболисты, для них он сугубо добровольный. Например, Иван Обляков и Владислав Тороп проходят быстро и тоже задают вопросы по некоторым темам.
Скоро будет финальный экзамен – думаю, что 40-50 человек получат сертификаты. Для этого нужно ответить на 70% из 50 итоговых вопросов. В дальнейшем все новые сотрудники клуба в течение трех месяцев будут обязаны пройти этот курс – чтобы все говорили на одном языке.
– Вы как-то проверяете, сам ли сдает человек тесты?
– Конечно, у нас все не так серьезно – на списывающих и переговаривающихся не накладываем санкции. Но финальный экзамен все расставит на свои места – и будет ясно, кто и как относился к учебе.
За три дня до Испании Акинфееву выкачали стакан воспалительной жидкости. Файзулина сгубила небольшая операция на больном колене
– Вы долго работали с Акинфеевым в сборной, но говорили, что он вас поразил в ЦСКА. Чем?
– С таким суставом, как у него, обычный человек с дивана не встанет, а, прочитав заключение МРТ, может впасть в тяжелую депрессию. В нескольких случаях даже мне казалось, что Акинфееву нужна пауза на неделю-другую, но он выходил уже в следующем матче – и был лучшим игроком на поле. Даже за три дня до игры против Испании на ЧМ-2018 его сустав воспалился, и из него я откачал почти стакан воспалительной жидкости. Но о неучастии в игре речи у Игоря даже не шло.
Если Акинфеев не выходит на поле, значит, у него вообще нет шансов сыграть. Вообще.
– Понимаю, что у Акинфеева было два креста, но все-таки: почему его сустав в таком плохом состоянии?
– Согласно данным, собранным среди лучших европейских футболистов, при бесконтактном механизме получения такой травмы в 40% случаев она происходит еще раз. Игорь попал в эти 40%, хотя его оперировал один из лучших в мире хирургов и он очень ответственно подходил к реабилитации и вторичной профилактике.
Но когда мы говорим о его здоровье, нельзя забывать, что ему уже 37 лет. Кто в таком возрасте играл на таком уровне после нескольких операций на коленном суставе? Я ни одного футболиста вообще вспомнить не могу.
После таких операций с каждым годом состояние хрящей становится все хуже, обратить процесс вспять невозможно. Поэтому остается только держать себя в максимально хорошей физической форме и контролировать состояние мышечного корсета – в этом отношении Игоря можно назвать образцом для подражания.
– Почему в последние два сезона так много проблем со здоровьем у Дивеева?
– У Дивеева травмы разной локализации: косая мышца живота (вообще редкая травма), икроножная мышца и голеностопный сустав. Но у Игоря никогда не было самых неприятных для футболиста травм, связанных с коленным и тазобедренным суставами, и проблем с паховой областью. Отсутствие таких проблем продлевает карьеру, со всеми остальными можно справиться.
В декабре и сразу после Нового года вместо отпуска он поедет на индивидуальный сбор с Игорем Степановым (реабилитолог ЦСКА – Sports.ru) – и надеемся, что со второго сбора начнет тренироваться в общей группе. На данный момент реабилитация у него идет строго по плану, без каких-либо проблем.
– Мухин порвал кресты. Сообщалось, что он поедет на операцию в Германию, но в итоге – пауза и поездка в Италию. Что случилось?
– У нас всегда есть пул хирургов, с которыми мы на связи. В нескольких странах есть три-четыре очень хороших хирурга с большим опытом подобных операций именно у профессиональных футболистов. В этот раз мы решили отправить его на операцию в Германию – к одному из самых известных ортопедов-травматологов Мирко Херборту, который за последние два года несколько раз оперировал ребят из РПЛ. Подали на визу, но спустя неделю получили отказ. Причем в этом же письме пожелали здоровья. Комментировать это очень сложно.
После этого связались с итальянскими коллегами – все прошло хорошо, Максим уже вернулся в Москву для продолжения реабилитации.
– Когда я порвал кресты, делал операцию в России, потому что у меня не было финансовой возможности поехать в клиники, с которыми сотрудничают клубы РПЛ. Почему считается, что кресты нельзя делать в России?
– Едут не в страну, а к конкретному хирургу. В Европе есть несколько хирургов, которые делают до 80% подобных операций профессиональным элитным футболистам. При этом у каждого хирурга есть какие-то осложнения, рецидивы – чем чаще оперируешь, тем их больше в абсолютном значении.
У нас в стране тоже есть хирурги очень высокого уровня. Например, Евгений Гончаров, который прямо три дня назад прооперировал баскетболиста из Единой лиги ВТБ, ранее он же успешно оперировал футболистов из узбекской высшей лиги и многих других футболистов – статистика у него не хуже, чем у европейских коллег. Но большого объема операций на крестах у футболистов уровня РПЛ у российских хирургов пока нет.
– Полгода назад вас спросили, кто самый трудноизлечимый игрок. Вы сказали, что такого выделить сложно.
– А что, кто-то напрашивается?
– Файзулин.
– Честно говоря, я вообще не знаю, почему я оказался центральной фигурой в процессе его реабилитации. Мы были и остаемся в отличных отношениях, но я никогда не занимался его лечением.
Файзулин был основным игроком «Зенита» и сборной России при Фабио Капелло. Когда у него на фоне тренировок возник дискомфорт в коленном суставе, лечащие врачи приняли решение о небольшой операции, чтобы буквально через пару месяцев он вернулся в общую группу. К сбору национальной команды в мае он должен был быть готов.
Но даже такие – казалось бы, небольшие – вмешательства всегда несут риск определенных осложнений. Особенно в ситуации с Виктором, который, еще играя в Нальчике, перенес на этом суставе операцию, связанную с разрывом передней крестообразной связки.
Уже через несколько месяцев после начала эпопеи с лечением в одном из интервью меня спросили: «Как дела у Файзулина?» Я ответил, что сейчас идет реабилитация и до возвращения в общую группу, со слов Виктора, осталось месяц-полтора. При этом я никогда непосредственно в процессе его реабилитации не участвовал.
– Вы понимаете, почему Файзулин пошел на операцию?
– Виктор на тот момент был лидером в «Зените», одним из основных игроков сборной, имел длительный контракт. Он хотел как можно быстрее решить проблему, операция могла ему вполне обоснованно показаться хорошим и – главное – быстрым вариантом. С точки зрения игрока всегда будет лучше решить проблему быстро и не откладывая – играя не в полную силу, он может лишиться игрового времени в команде и сборной.
Перед Кубком конфедераций-2017 похожая история была у Артема Дзюбы, который всю весну играл с воспаленным коленным суставом, но не пропускал игры, стараясь помочь команде и ее тренеру Мирче Луческу, которого очень уважал.
Артем приехал на сбор перед турниром, и объективный контроль двигательной активности показал, что во время тренировки он не набирал необходимые объемы скоростной работы. В такой ситуации всегда два варианта: человек или не может, или не хочет. Вариант «не хочет» вообще не рассматривался, для Артема сборная всегда была очень важна. Тренер все обсудил с Артемом в моем присутствии. Вместе приняли непростое решение, Артем уехал со сбора и за время отпуска все вопросы с коленным суставом решил.
Никаких ссор не было, хотя тогда Артем наверняка был очень расстроен. Но время показало, что в той ситуации это был единственно возможный выход – Артем по праву стал одним из главных творцов успешного выступления на ЧМ-2018.
Телеграм-канал Дорского
Блог Эдуарда Безуглова на Sports.ru
Фото: РИА Новости/Владимир Песня, Максим Богодвид; Ronaldo Barreto/Global Look Press; Instagram/bezuglov_eduard, russiancup_official; vk/pfc_cska, pfc_cska_academy; pfc-cska.com
Ну и подбор игрока не по возрасту, а по личностному наборов качеств выглядит перспективным.
То у нас все ноют, что наберут 11 мальчишек, запугают им, что играть надо на результат и ждём когда из них неординарные футболисты появятся. А так глядишь с мертвой точки сдвинется. Любое движение вперёд - это хорошо.
но что будет в итоге? всё свалено в кучу - и непосредственно медицина и аналитика и какой-то отбор детей по физическому развитию.
революционные тесты - это те, которые файзулаев проходил? больше никто скоростно-силовую работу не тестирует в РПЛ?
Мне с таким грамотным читателем просто говорить не о чем!