«TOR! История немецкого футбола» 12. Холодная слава ~ Ули Хенесс и мрачное десятилетие «Баварии»
Начало изменений ~ Борьба немецкого футбола за респектабельность
«Называйте меня безумным, называйте меня сумасшедшим» ~ Бернское чудо
***
Аудиокнига «TOR! История немецкого футбола»
***
Гюнтер Нетцер искал работу. Он покинул мадридский «Реал» и заканчивал свою игровую карьеру в цюрихском «Грассхоппере». Было начало 1978 года, и мужчина, которому вот-вот стукнет тридцать пять лет, должен сформулировать какие-то новые цели для своей жизни. Переход на тренерскую работу вообще не был вариантом для Нетцера. Он не мог представить себя на одном из тех курсов, где какой-нибудь лысеющий преподаватель DFB объясняет, как улучшить выносливость игрока — нет. Но футбол был всем, чему он когда-либо учился, и поэтому Нетцер пробежал глазами по карте Бундеслиги, чтобы найти клуб, который был на подъеме и мог бы использовать его знания.
«Гамбург» демонстрировал все признаки высокой мобильности. Они выиграли Кубок обладателей кубков в 1977 году и с тех пор добавили в состав сразу несколько выдающихся игроков. Иван Бульян, например, перешел к ним из «Хайдука Сплит». И Кевин Киган, которого Нетцер однажды назовет «самым совершенным футболистом, которого когда-либо видел». И все же, несмотря на такой талантливый состав, дела у «Гамбурга» шли плачевно. Команда застряла в середине таблицы, в куче очков позади «Кельна», который был на пути к завоеванию титула 1978 года под руководством Хеннеса Вайсвайлера (тот был вынужден бежать из «Барселоны» после того, как ему пришла в голову блестящая идея усадить Йохана Кройффа на скамейку запасных). «Гамбург», к своему стыду, проиграл дома своим соперникам по городу «Санкт-Паули» и «Саарбюккену» — обе команды вылетят в из высшего эшелона в конце сезона. Киган не забивал, и главным образом потому, что часто играл на позиции полузащитника, несмотря на присутствие таких талантливых игроков, как Феликс Магат и Георг Фолькерт, которые должны были быть идеальными поставщиками мячей, подпитывая его голод до голов.
Нетцер связался с клубом, чтобы узнать, есть ли для него какая-нибудь работа. Он имел в виду помощь с программкой матчей, но Нетцер так впечатлил президента клуба Пола Бентьена, что ему предложили должность бизнес-менеджера. Бывший «бунтарь» сказал «Да» и взялся за то, чтобы все изменить. Суть дела, как вскоре узнал Нетцер, заключалась в том, что костяк команды, победившей в Европе, оставался непроницаемой кликой, которую возмутило прибытие новичков Бульяна и, особенно, Кигана. Они даже не ответили на приветствия англичанина, когда тот вошел в раздевалку, и турецкий тренер Аркоч Озкан ничего с этим не делал.
В июне 1978 года, когда ужасный сезон закончился, Нетцер уволил Озкана. Человеком, который был у него на примете для замены, был австриец Эрнст Хаппель, но поскольку Бентьен начинал колебаться при мысли о том, что последует за Озканом с еще одним человеком, не испытанным в Бундеслиге, Нетцер остановил свой выбор не на ком ином, как на Бранко Зебеце. Вдобавок к нему он избавился от трех ключевых игроков — всех нападающих. Замены, подписанные Нетцером, были игроками из Второго дивизиона: Джимми Хартвиг из «1860», Бернд Вемайер из «Ганновера» и грозный центрфорвард «Эссена» Хорст Хрубеш. Хрубеш теперь будет партнером Кигана в атаке, и «Гамбург» никогда больше не оглянется назад.
Киган и Хрубеш — один миниатюрный вихрь с завивкой, другой гигантский монстр с растрепанными, тонкими волосами — забили 30 голов на двоих, и «Гамбург» выиграл чемпионский титул 1978/79 годов с самой большой разницей мячей. Теперь они были силой, с которой приходилось считаться, и останутся таковой в течение нескольких лет. Но не для многих. Так началась новая модель, которая должна была характеризовать Бундеслигу в 1980-х и 1990-х. Всегда будут два клуба, борющихся за титул, но один из них не сможет собрать достаточно энергии, нервов и резервов, чтобы поддерживать качественный футбол на протяжении более чем трех-четырех сезонов. Другим клубом была мюнхенская «Бавария», и они могли продолжать играть вечно.
Одним из самых известных игроков, которого Нетцер мог подписать в начале сезона 1978/79, но не сделал этого, был Ули Хенесс. Бывший чемпион Европы и обладатель чемпионата мира переживал трудные времена в «Баварии». Отчасти потому, что он и его приятель Пауль Брайтнер постоянно строили козни против тренера Дьюлы Лоранта, отчасти потому, что некогда ловкий форвард страдал от постоянных проблем с коленом. Нетцер был настороже и потребовал от Хенесса тщательного медицинского осмотра, прежде чем предложить ему контракт. Вероятно, не без оснований Хенесс отказал Нетцеру в таком доказательстве его профпригодности, и поэтому не был подписан претендентами на титул «Гамбургом», а ушел в аренду недавно вышедшему в Бундеслигу «Нюрнбергу» в конце октября. Он появился всего в 11 играх за них, и к марту 1979 года стало ясно, что игровая карьера Ули Хенесса закончена. На тот момент ему только исполнилось 27 лет.
Нация не совсем оплакивала потерю великого и успешного игрока, потому что Хенесс никогда не был любимцем ни болельщиков, ни прессы. Его биография, опубликованная в 1975 году обычно чересчур вежливым журналом «кикер», читается по частям как предвестник подлых разоблачений, которые не будут модными еще лет десять или около того. «Его карьера излучает холодную славу игрока-компьютера, — говорилось в ней. — Есть игроки, которые играют для толпы, позволяя себе быть возбужденными или подавленными ею. Другие просто играют так, как, по их мнению, и надо играть, независимо от того, нравится это людям на трибунах или нет. А еще есть игроки, которые играют с оглядкой на скамейку запасных, потому что именно там сидит тренер. Яркий тому пример — Ули Хенесс».
Это между строк говорит о том, что Хенесс всегда делал что-то с определенной целью, в соответствии с планом и собственной повесткой дня. Чаще всего эта повестка была сосредоточена вокруг денег. В начале 1974 года он сказал: «Если мы выиграем этот чемпионат мира...» Что? «Мы будем бессмертными»? «Мы будем среди великих во всем футболе»? Нет. «Если мы выиграем этот чемпионат мира, мы будем обеспечены на всю жизнь». Даже Пауль Брайтнер, сам отнюдь не светлоокий идеалист, мог только восхищаться этими особыми талантами своего друга. «Без него я бы не заработал ни копейки вне футбола, — сказал Брайтнер. — Невероятно, как Ули Хенесс развивает любые идеи, когда что-то можно превратить в бизнес».
Сын мясника из Ульма всегда был таким. В школе он был старостой и вел школьный журнал, и, конечно, сдал экзамены. К тому времени Ули уже был капитаном юношеской сборной Западной Германии, и всякий раз, когда случалась хорошая игра, он следил за тем, чтобы об этом узнала местная пресса. Его тренер в «Ульме» позже вспоминал: «Не было ни одного дня, когда бы у меня не сложилось впечатление, что он точно знал, чего хочет». Хенесс подписал контракт с «Баварией» в январе 1970 года (сразу же позвонив в крупнейшую газету Ульма, чтобы распространить эту новость), и вскоре после этого его видели за рулем новой машины. Два года спустя он переехал в свой собственный дом, через несколько месяцев после этого объявил, что собирается жениться, и предложил за эксклюзивные фотографии плюс интервью 25 тыс. марок. Ему еще не исполнилось 23 лет.
В «Баварии» Хенесс столкнулся с Францем Беккенбауэром, чей отец однажды сказал, что футболисты слишком глупы, чтобы экономить деньги, и между ними было немало проблем. «Его чрезмерная самоуверенность поначалу была неприятна людям», — сказал его наставник Удо Латтек о тех первых месяцах. Беккенбауэр даже счел необходимым отвести молодого человека в сторонку, чтобы убедить его сосредоточиться на футболе и сделать ему выговор за «упрямство». Короче говоря, не многим людям нравился Ули Хенесс, даже товарищам по команде.(Гюнтер Нетцер однажды назвал его «бандитом», после того как Хенесс якобы выставил Нетцера в плохом свете на играх сборной в начале 1974 года, чтобы его выгнали из состава.) Вот почему для большинства людей стало шоком, когда президент «Баварии» Вильгельм Нойдекер объявил в начале 1979 года, что человеком, который заменит Роберта Швана на посту бизнес-менеджера клуба, будет Хенесс.
Хенесс разбирался в деньгах, это было несомненно, но был ли у него инстинкт, такт, опыт, связи, которые были необходимы? Неопределенность, внезапно охватившая «Баварию», усилилась несколько недель спустя, когда Нойдекер неожиданно ушел со своего поста. Причиной, которую он назвал, было растущее неповиновение со стороны команды. Это звучало достаточно плохо, и теперь многие опасались за будущее клуба, хотя то, что по-настоящему спровоцировало уход Нойдекера, оказалось еще более серьезным.
В то время, знаменитая футбольная команда переживала ужасный спад, о чем свидетельствует ужасное домашнее поражение со счетом 0:4 от борющегося за сохранение прописки в дивизионе «Билефельда». «Бавария» завершила два предыдущих сезона на двенадцатом и седьмом местах. Перестановки наверху и унижения на поле, взятые вместе, весной 1979 года создавали впечатление, что клуб находится на пути к тому, чтобы стать еще одной главой в учебниках истории, мало чем отличающейся от «Нюрнберга» или «Шальке».
Затем, 24 марта 1979 года, команда отправилась в Менхенгладбах, как будто просто в память о старых временах. Никто не ожидал многого от матча, но Карл-Хайнц Румменигге забил три гола, и «Бавария» разгромила своих бывших соперников со счетом 7:1. Они проиграли только одну из оставшихся десяти игр, чего было недостаточно, чтобы догнать «Гамбург», но это хотя бы было признаком жизни. В последний день сезона «Бавария» играла на выезде против «Гамбурга», который уже был коронованным чемпионам. Киган сравнял счет после гола «Баварии», но через десять минут Румменигге забил победный гол. Так или иначе, это было начало 1980-х — будущее десятилетие «Баварии».
И еще одна вещь произошла в тот день, которая навсегда похоронила 1970-е годы и возвестила о наступлении нового, более печального века. Она имела большее отношение к тем людям, которые смотрели игру, нежели к тем, которые в нее играли. Все началось в печально известном «Блоке Е» на стадионе «Гамбурга», который был битком набит болельщиками, жаждущими отпраздновать первый с 1960 года титул своей команды. Блок должен был вместить 3500 человек, но в этот славный день на стоячих трибунах было около 5 тысяч человек. Многие из них были придавлены забором, поверх которого, согласно обычаям того времени, тянулось с полдюжины рядов колючей проволоки. Фанаты начали рвать это препятствие, пока часть забора не поддалась. Это вызвало внезапный переполох в блоке, так как несколько человек пролезли через дыру и высыпали на беговую дорожку. Все больше и больше людей толкались, чтобы последовать за ними, пока гигантская волна тел не врезалась в небольшое отверстие в заборе. Всего пострадал 71 человек, четверо из них нуждались в реанимации. Это был не «Хиллсборо» и не «Эйзел», но почти катастрофа в Гамбурге, которая наложил отпечаток на коллективную психику в 1980-х годах, поскольку «кровавый след», как назвала его одна газета, привел к десятилетию уродства, как на поле, так и вне его.
Я родом из города, который мало чем отличается от Ньюкасла. В наши дни местный клуб продает более 40 тысяч сезонных абонементов и ежегодно превышает средние показатели посещаемости. «Так было всегда, — скажут вам люди. — В начале 1970-х на стадион ходило даже более 25 тысяч человек, когда команда играла во Втором дивизионе». Да ладно! «Это место, — оживленно добавят они, делая размашистый жест, охватывающий весь стадион, — всегда было переполнено». Не правда.
То, что я наиболее ярко помню о начале-середине 1980-х годов — это чувство полной растерянности, когда я стою на полупустой трибуне, группа из примерно 50 неонацистских головорезов гусиным шагом ходит вокруг и ждет прибытия полиции, чтобы начать что-то делать, с какой-то пытающейся развиваться серой игрой на поле. Что ж, по крайней мере, это было лучше, чем выездные игры, которые всегда были довольно рискованными поездками. Особенно если у тебя панковская прическа и рваные джинсы. Многие люди, должно быть, чувствовали себя такими же несчастными, как и я, даже те, у кого были более консервативные волосы и лучшая одежда. Мой клуб, «Дортмунд», привлекал в среднем 42 тысяч человек в 1976 году; десять лет спустя это число сократилось до 22 500. Даже когда могущественная «Бавария» приехала в город в 1985 году, едва ли 30 тысяч зрителей посмотрели матч — тогда вместимость составляла 54 тысяч человек.
Я достаточно самокритичен, чтобы допустить тот факт, что мои чувства и чувства других, подобных мне, были частично связаны с неважными делами клуба. Однако вся статистика указывает на другое. Средняя посещаемость Бундеслиги в целом в том поворотном сезоне 1977/78 годов составила 26 100 человек, что являлось лучшим показателем начиная с 1964/65 годов. А потом все пошло под откос. В течение следующих восьми лет наблюдался постоянный спад, пока в 1985/86 годах лига не достигла дна. Средняя посещаемость в том году составила 17 600 человек — шокирующая цифра, если учесть, что она была почти такой же низкой, как в 1972/73 годах, в сезоне после того, как разразился скандал в Бундеслиге, и фанаты толпами покидали игру.
Конечно, насилие было проблемой. 16-летний фанат «Герты» был забит до смерти во время драки между бременскими скинхедами и гамбургской бандой хулиганов «Львы». Сторонники берлинской «Герты» разрушили турецкий магазин, а фанатская группа берлинского клуба с отвратительным названием «Циклон Б» (газ, используемый для убийства заключенных нацистских концентрационных лагерей) подожгла поезд, который вез их домой с выездной игры. Было известно, что группа фанатов «Дортмунда» вербовала подростков на стадионе для привлечения их в военизированную нацистскую организацию. Все это было в 1982 году.
Размышления об источниках этого явления, вероятно, неуместны в книге о футболе. Для их обсуждения потребовался бы том социологии, и слишком уж много деревьев уже погибло из-за того, что кто-то решил сделать именно это. Большинство из этих расследований проваливаются, потому что заманчивая идея связать хулиганство с обществом в целом создает больше проблем, чем решает. В конце концов, хулиганство усилилось во многих странах примерно в одно и то же время, независимо от особенностей их футбольной истории или социальных нравов, независимо от того, были ли у них консервативные или социалистические, стабильные или хаотичные правительства.
Однако несомненно то, что в Германии рост хулиганства соответствовал общему настроению экзистенциальной тревоги. С середины 70-х до середины 80-х годов Западная Германия была страной, находящейся на грани коллективного невроза. Сначала были террористические акты, совершенные RAF (Фракцией Красной Армии). Только в 1977 году были убиты два высокопоставленных бизнесмена, Юрген Понто и Ханс-Мартин Шлейер, а также главный федеральный прокурор. Паранойя охватила всех, что в конечном счете привело к избранию в 1982 году более консервативного правительства.
Существовал также страх перед надвигающимся ядерным конфликтом, усиленный решением НАТО разместить в Западной Германии нацеленные на Советский Союз ракеты средней дальности. Возглавляемые партией зеленых, повсюду происходили демонстрации, а иногда и физические конфликты. В октябре 1983 года почти три миллиона человек вышли на улицы по всей стране. Вскоре движение против ядерной энергии также организовалось и стало настолько воинственным, что столкновения с полицией стали обычным явлением. В эту всепроникающую атмосферу смутного страха вторглось футбольное хулиганство, как бы напоминая людям, что даже в местах эскапистских развлечений в итоге спасения не было.
Тем не менее не только насилие сделало из 80-х годов Средневековье. Сам футбол был, если уж на то пошло, еще большей проблемой. На протяжении 70-х казалось, в каждой команде была своя изрядная доля талантливых игроков и индивидуалистов. Не только Беккенбауэр и Нетцер. В «Кельне» был элегантный Вольфганг Оверат и очень талантливый Хайнц Флоэ. Австриец Ханс «Баффи» Эттмайер плыл по полю за «Штутгарт», и к нему присоединился Ханси Мюллер, чей тренер однажды сказал: «Мяч попал ему в голень. В противном случае его гетры остались бы безупречно чистыми, как и остальная часть его одежды». Юрген Грабовский был шоуменом во «Франкфурте», а Лоренц Хорр — в «Берлине», в то время как Вилли Липпенс, известный как «Энте» (Утка), никогда даже не начинал простреливать за «Эссен» или «Дортмунд», пока в поле зрения был какой-либо соперник, которого он мог обвести.
Внезапно эти люди исчезли, чтобы их заменили игроки, которые действительно снискали Западной Германии очень дурную славу во время чемпионатов мира 1982 и 1986 годов. Ханс-Петер Бригель (метко прозванный Роликом), Бернд и Карл-Хайнц Ферстер, Гвидо Бухвальд, Вольфганг Рольфф, Лотар Маттеус, Уве Райндерс. Все они игроки сборной, все они трудолюбивы и очень посредственны. Когда-то такие игроки делали бы грязную работу для звезд — как Шварценбек для Беккенбауэра или Герберт Виммер для Нетцера. Теперь они сами были звездами.
«Сегодняшние игроки... — шипел Баффи Эттмайер в конце 1980-х, а затем заканчивал предложение презрительным ворчанием. — Даже их икры мозолистые, потому что они все время совершают подкаты». И правда, на поле часто было столь же грубо, как и на трибунах. В конце 1979 года Пауль Штайнер из «Дуйсбурга» сломал ногу Хайнцу Флоэ, как будто та была сделана из стекла. Флое больше так и не сыграл в профессиональный футбол. Менее чем через два года Норберт Зигманн из «Бремена» в полете нанес удар по Эвальду Линену из «Билефельда», перерезав тому икру. Порез был длиной 25 см длиной и настолько глубоким, что можно было отчетливо разглядеть мышечную ткань и сухожилия. Линен впал в шок, как только увидел свою ногу, поэтому почти не почувствовал боли и заковылял к скамейке бременцев, осыпая оскорблениями тренера Отто Рехагеля, уверенного, что его соперник действовал по приказу свыше. Возможно, это было правдой. В 1975 году Рехагель был отстранен DFB и уволен «Оффенбахом» за громкие инструкции своим игрокам с бровки, как скосить Бернда Хельценбайна из «Франкфурта» во время дерби в Гессене. Зигманн, тем временем, объяснил фол на Линене, утверждая: «Ну не умею я играть, как Беккенбауэр».
Главная проблема такого футбола заключалась в том, что он оказался успешным. Западная Германия вышла в два финала чемпионата мира подряд, и хотя никому дома не понравилось то, что они увидели, с голыми результатами спорить было бесполезно. То же самое можно было сказать и о клубном футболе. В 1979 году три западногерманские команды вышли в полуфинал Кубка УЕФА, год спустя они заняли там все четыре места («Менхенгладбах», «Штутгарт», «Бавария» и будущие победители «Франкфурт»). Это единственный случай, когда все полуфиналисты приехали из одной страны, но Германия даже не удовлетворилась этим рекордом — в том году в соревнованиях участвовало пять команд, «Гладбах» квалифицировался как победитель в прошлом году, а пятая команда, «Кайзерслаутерн», также вышла в четвертьфинал.
В период с 1979 по 1983 год не менее восьми команд из Бундеслиги играли в европейских финалах, а в 1983 году «Гамбург» стал второй немецкой командой, поднявшей Кубок чемпионов, обыграв в финале «Ювентус» со счетом 1:0. Матч, что характерно, был решен дальним ударом Феликса Магата, единственного реального футболиста в гамбургской команде.
Тем не менее, большинство истинных болельщиков были готовы смириться с угрозой насилия и отупляющим футболом. Чего действительно было слишком много, так это доминирования мюнхенской «Баварии». Они выиграли семь чемпионатов в период с 1980 по 1990 год, обычно на четыре или больше очков опережая команду, занявшую второе место. Дно, вероятно, было достигнуто в ненастный вечер вторника в апреле 1986 года. Бременский «Вердер» опережал «Баварию» на два очка, когда команды встретились в предпоследний день сезона. Как и следовало ожидать, это был чрезвычайно тяжелый матч — до 88-й минуты.
Руди Феллер забросил мяч в штрафную, и тот попал Сорену Лербю из «Баварии» в грудь или плечо. Однако судья указал на это точку, после чего скамейка запасных «Баварии» опустела, как по команде, и началось столпотворение. Десятки болельщиков, слушавших дома, не могли поверить своим ушам: наконец-то «Бавария» потеряла хладнокровие и, казалось, свою пресловутую удачу. Спорный пенальти на последних минутах решающей игры, назначенный против мюнхенских гигантов. Как необычно. Бременец Михаэль Куцоп, лучший пенальтист страны, установил мяч. В том сезоне он забил восемь из восьми одиннадцатиметровых. Во время своей игры за «Оффенбах» он забил 22 пенальти подряд. Но на этот раз попал в штангу. Четыре дня спустя «Бремен» проиграл «Штутгарту», в то время как «Бавария» обыграла «Гладбах» со счетом 6:0, выиграв титул по разнице мячей.
Хуже всего в череде успехов «Баварии» было то, что никто на самом деле не знал, как они это делали. Потому что, хоть многие наблюдатели любили (и до сих пор любят) твердо ставить деньги в корень всего зла, утверждая, что клуб просто купил всех, кто обещал быть хотя бы наполовину приличным футболистом, факты этого не подтверждают. Первым немецким клубом, преодолевшим барьер в 1 млн. немецких марок за трансфер, была не «Бавария», а «Кельн», который потратил эти деньги на бельгийца Роджера ван Гула в 1976 году («За такие деньги можно было бы купить Ван Гога», — сказал президент «Фортуны», конкурентов «Кельна» по городу). Первым клубом, преодолевшим барьер в 2 млн. марок, был «Гамбург» (за Кевина Кигана в 1977 году). Первым клубом, заплатившим за игрока более 3 млн. марок, был «Франкфурт» (за венгра Лайоша Детари в 1987 году). На самом деле, почти все ориентиры в этой конкретной области принадлежат другим клубам, а не «Баварии». «Дортмунд» был первым, кто заплатил более 10 млн. марок (за Хайко Херрлиха в 1995 году), «Леверкузен» первым, кто превысил отметку в 15 млн. марок (за бразильца Лусио в 2000 году).
Нет, «Бавария» не расширяла свою империю за счет денег, или, по крайней мере, не только за счет денег. На самом деле, в течение нескольких лет игра в большого транжиру даже не была вариантом для клуба, так как у них просто не было необходимых для этого средств. Вскоре выяснилось, что отставка Нойдекера в 1979 году имела мало общего с устроившими дворцовый бунт игроками. По правде говоря, это была отчаянная попытка на последнем издыхании предотвратить предстоящее расследование со стороны налоговых органов. Эта уловка оказалась безрезультатной — «Бавария» была признана виновной в уклонении от уплаты налогов и должна была заплатить 2,5 млн. марок, в то время как четыре человека, в том числе Нойдекер и Шван, были оштрафованы на общую сумму 400 тыс. марок.
Сегодня такие суммы считались бы мелочью, но в 1979 году «Бавария» получила прибыль менее 220 тыс. немецких марок. Более того, на следующем годовом собрании акционеров, в марте 1980 года, новый президент Вилли Хоффманн был вынужден признать, что клуб уже был в минусе на примерно 3 млн. марок. Это оказалось серьезным делом в стране, где клубы не принадлежат компаниям или людям с глубокими карманами, и где национальная федерация футбола может и исключает финансово нездоровые клубы из профессиональных лиг. В некоторых кругах даже появились намеки на то, что «Бавария» находится на грани банкротства, и, хотя все было не так уж плохо, ей нужно было дотянуть до 1984 года и продажи Карла-Хайнца Румменигге «Интеру», чтобы сбалансировать бухгалтерские счета. (Официально клуб получил за нападающего около 11 млн. марок, но ходят слухи, что фактическая сумма была ближе к 18 млн. марок.) Тем не менее, «Баварии» все же удалось провести 80-е и часть 90-х, постоянно становясь лучше на поле, в то время как все соперники рано или поздно отступали на второй план. Ключом, возможно, было то, что у «Баварии» был Ули Хенесс.
Одним из первых подписаний Ули Хенесса от имени клуба был его младший брат Дитера, который присоединился к «Баварии» за значительно меньшую сумму, чем 200 тыс. марок, из «Штутгарта» в 1979 году. Поначалу многие люди шептали слово «кумовство», поскольку неуклюжий лысеющий гигант казался далеко не идеальным наследником Герда Мюллера и партнером Карла-Хайнца Румменигге. Но Дитер Хенесс забил 64 гола за свои первые четыре сезона в «Баварии», и он также создал много легендарных моментов для клуба. Например, была игра против «Брауншвейга» в 1984 году, когда он всего за 20 минут забил пять голов. Но прежде всего, однако, был финал кубка 1982 года, один из (как ни странно, немногих) по-настоящему легендарных финалов в истории кубка Германии.
«Бавария» встретилась со своим соперником по округу «Нюрнбергом» и к перерыву проигрывала в два мяча. Хуже того, казалось, что Дитеру Хенессу придется уйти с поля. У него сильно кровоточила рана на голове, полученная во время столкновения с Алоизом Рейнхардтом из менее чем через пятнадцать минут после начала матча. Но все равно Ули умолял брата остаться на поле, и сильно забинтованный Дитер так и поступил. Во втором тайме Дитер забил три гола своей кровоточащей головой, последний из которых пришелся на последнюю минуту матча и сделал итоговый счет 4:2. Результат стал очевиден.
Во многих отношениях маловероятный взлет Дитера Хенесса является примером того, как «Бавария» вела дела при его брате Ули. На протяжении большей части 80-х годов ключевыми игроками в клубе были такие люди, как Клаус Аугенталер, Вольфганг Дрекслер, Бернд Дюрнбергер и Ханс Пфлюглер. Никто из них даже отдаленно не был того же футбольного класса, что Беккенбауэр, Брайтнер или Румменигге, но все они были надежными, все были проникнуты победным менталитетом, и все они дешево стоили.
Чтобы проиллюстрировать, в каком составе «Бавария» доминировала в лиге, достаточно взглянуть на финал Кубка чемпионов 1982 года в Роттердаме. Болельщики «Астон Виллы» наверняка помнят, что в тот вечер их команда обыграла «Баварию» со счетом 1:0. Но могут ли они назвать имена немецких игроков, которых они победили? Да, Брайтнер и Румменигге были на поле, но было также еще девять человек — и среди них Манфред Мюллер, Ханс Вайнер, Вольфганг Краус, Гюнтер Гюттлер и Курт Нидермайер. Даже немецкие футбольные болельщики лишь смутно вспоминают этих игроков, что, вероятно, и к лучшему.
С такими ограниченными, но решительными людьми «Бавария» 1980-х годов наконец-то показала технократический, скучный футбол, в котором их обвиняли в 1970-х годах (когда они так не играли). Отчасти это было просто знамением времени. Но отчасти это также отражало характер Ули Хенесса, который быстро стал самым важным человеком в клубе. Идея о том, что, возможно, следует подписывать интересных иностранных звезд или талантливых игроков просто для того, чтобы предложить толпе соотношение цены и качества или просто играть в футбол так, как в него следует играть — эта идея не дошла бы до мюнхенской «Баварии», пока Франц Беккенбауэр не стал тесно участвовать в делах клуба. Для Ули Хенесса «соотношение цены и качества» означало трофеи и титулы, и чем больше трофеев можно было собрать за меньшие деньги, тем лучше.
Таким образом вырисовывается довольно точная картина человека, который пришел, чтобы сформировать самый большой клуб в стране в течение следующих двух десятилетий, став одним из самых влиятельных людей в немецком футболе. Но это не полная картина. Ули Хенесс, хладнокровный калькулятор с каменным сердцем, которого интересуют только результаты (на поле и на бухгалтерском счете) — это человек, которого публика знает и часто презирает. Но у этого человека есть и другая сторона. Потому что Хенесс был не только мозгом «Баварии», он также оказался ее сердцем и душой.
В феврале 1982 года Ули Хенесс был единственным выжившим в авиакатастрофе, в которой погибли трое его лучших друзей. «В тот день солнечный мальчик во мне умер», — позже сказал Хенесс, но люди, которые хорошо его знают, утверждают, что в нем умер скорее эгоист. Под его руководством «Бавария» медленно и частично тайно теперь становилась тем, что писатель Дитрих Шульце-Мармелинг назвал «организацией социального обеспечения». Ни один немецкий клуб не получал больше льгот и не делал больше для сбора денег нуждающимся, чем «Бавария». И когда Маркус Баббель покинул клуб и переехал в «Ливерпуль» при менее чем дружественных обстоятельствах в 2000 году, он всегда давал понять, что никогда не будет плохо отзываться о Хенессе. «Среди лучших клубов Европы "Бавария" — самый гуманный, — сказал Баббель. — Они всегда проявляли великодушие, когда возникали проблемы. Возьмем Алана Макинелли, который стал инвалидом и не имел никакой страховки. В клубе сказали: мы дадим тебе выходное пособие. Они практически одарили его деньгами. Наш бизнес-менеджер — это тот, с кем можно поговорить о таких вещах».
Случай Макинелли — не единичный. В конце 1987 года датский нападающий «Баварии» Ларс Лунде был тяжело травмирован в автомобильной аварии. Было очевидно, что он никогда больше не будет играть в футбол высшего уровня, но Хенесс сделал все возможное, чтобы помочь игроку — и не только финансово. В течение нескольких недель он приютил Лунде в своем собственном доме и будет делать нечто подобное много лет спустя, когда Мехмету Шоллю понадобится помощь, хотя в его случае она была скорее психологическая, чем физическая. Хенесс также был движущей силой спасения Герда Мюллера от алкогольного оцепенения, когда он впервые устроил своего бывшего товарища по команде в центр лечения алкоголизма, а затем предложил ему работу в клубе, несмотря на множество предупреждающих слов от других людей.
Но теперь, когда на сцену вышел Алан Макинелли, следует отметить, что для «Баварии» не все шло по плану в 80-х и начале 90-х, и что Хенесс иногда был вынужден действовать вопреки своим убеждениям и покупать дороже. Все потому, что «Бавария» просто не смогла заменить Румменигге, когда тот уехал в Италию. Список людей, которых они привели, длинный и экзотический: валлиец Марк Хьюз, югослав Радмило Михайлович, шотландец Макинелли, колумбиец Адольфо Валенсия, француз Жан-Пьер Папен. Все они присоединились к «Баварии» в период с 1987 по 1994 год и все потерпели неудачу, за что клуб получил прозвище «кладбище нападающих».
Причина, по которой «Бавария» чувствовала себя вынужденной привлекать рабочую силу в атаку, заключалась в том, что они просто не могли повторить свои триумфы 1970-х годов в Европе, независимо от того, насколько доминирующими были в своем чемпионате. Обычно именно британские команды вызывали у них головную боль. «Ливерпуль» обыграл «Баварию» по правилу выездного гола в полуфинале Кубка чемпионов 1981 года. Год спустя в финале их обыграла «Астон Вилла». В 1983 году «Абердин» Алекса Фергюсона оказался слишком сильным в Кубке обладателей кубков. В следующем году «Тоттенхэм» победил «Баварию» в Кубке УЕФА. Наконец, в 1985 году «Эвертон» выбил их из Кубка обладателей кубков.
Затем наступила самый травматичный вечер в истории «Баварии» на сегодняшний день. 27 мая 1987 года они встретились с «Порту» в финале Кубка чемпионов, который проходил в Вене. Немцы были фаворитами, и Ули Хенесс провозгласил «наступление новой, великой эры». Президент клуба Фриц Шерер даже заранее подготовил свою победную речь, и, похоже, он не прогадал с ней, когда Людвиг Кегль вывел «Баварию» спустя 25 минут. Но за 12 минут до конца матча прострел низом пронесся через штрафную «Баварии». Спиной к воротам стоял алжирский нападающий «Порту» Рабах Маджер, который пять лет назад забил знаменитый гол в ворота сборной Западной Германии. Маджер поднял ногу и элегантно пяткой отбросил мяч в сетку. Две минуты спустя «Порту» сделал счет 2:1 против «Баварии», все еще пребывающей в шоке, и все было кончено.
Даже десять лет спустя Ули Хенесс назвал это поражение худшим в своей жизни (не подозревая, что впереди было нечто гораздо хуже). Однако это было не то, что чувствовали многие люди в Западной Германии. Гол пяткой от Маджера по-прежнему является одним из голов, которые я могу наиболее четко представить, и я до сих пор отчетливо помню, как слышал приглушенные крики радости через открытое окно моей комнаты, доносившиеся от наших соседей, которые все радовались мастерству гола — и тому факту, что он был забит в ворота мюнхенцев. Потому что к этому времени почти всех до глубины души тошнило от «Баварии», футбольного клуба, который всегда побеждал. Или почти всегда.
Первым клубом, бросившим вызов внутреннему превосходству «Баварии» в 80-х, был «Гамбург». Сначала казалось, что сезон, следующий за титулом 1979 года, станет серьезной неудачей для созданной Нетцером и ведомой Киганом команды. 19 апреля 1980 года команда отправилась в «Дортмунд» в качестве лидера чемпионата, сравнявшись по очкам с «Баварией». Матч завершился вничью со счетом 2:2, после того как «Гамбург» вел в два гола. Однако более значительным был фурор, вызванный тренером Бранко Зебецем в тот день.
Зебец покинул свой дом рано утром, чтобы добраться на машине до командного автобуса. Или, скорее, это то, что он пытался сделать. После некоторых своеобразных маневров Зебеца полиция остановила машину и провела тест на уровень алкоголя ее водителя. В крови Зебеца было невероятные 3,25 мг/мл (нынешний законный уровень в Великобритании составляет 0,8), и у него тут же забрали водительские права. Тем не менее, он добрался до матча, хотя и не был трезв. Телевизионные камеры засняли, как он заснул на скамейке, а затем чуть не упал. То, что Зебец пьяница, не было новостью для Нетцера и его клуба. Они как можно дольше скрывали эту часть его личности от средств массовой информации, зная, что, тем не менее, он был отличным тренером и обычно выполнял свою работу. Однако теперь проблемы Зебеца с алкоголем стали общеизвестными, что оказало дополнительное давление на команду.
Пять недель спустя «Гамбург» потерял шансы на завоевание двух трофеев в течение четырех дней. 24 мая они потерпели поражение в Леверкузене, что практически подарило «Баварии» чемпионство, затем 28 мая они проиграли удручающий финал Кубка чемпионов против «Ноттингем Форест». После этого игроки решили утопить свои печали в вине. Зебец наблюдал с отвращением, потому что в чемпионате оставалась еще одна игра, и, кто знает, в конце концов «Бавария» может споткнуться и предоставить «Гамбургу» неожиданный шанс наверстать упущенное. Вернувшись домой, Зебец отменил тренировку, публично заявив: «Я пьяниц не тренирую». Для игроков это было уже слишком, учитывая, что это говорил человек, чье употребление алкоголя вызвало у них много неловких моментов. Образовалась трещина, которая так и не затянется. «Мы всегда поддерживали тренера, даже после того, что случилось в Дортмунде, — сказал Манфред Кальц. — Вот почему я был очень разочарован его замечанием».
Семь месяцев спустя, в декабре 1980 года, Зебец снова сидел на скамейке в состоянии алкогольного опьянения. Нетцеру пришлось поддерживать его, когда тренер направлялся на пресс-конференцию. Других официальных лиц «Гамбурга» не было видно, и это означало, что время Зебеца в клубе подошло к концу. Его заменил человек, которого Нетцер хотел с самого начала — австриец Эрнст Хаппель. Когда Хаппель прибыл в «Гамбург», Киган уже уехал в «Саутгемптон», и единственным крупным приобретением клуба был Франц Беккенбауэр. 35-летний Кайзер провел всего 28 матчей за два сезона в составе «Гамбурга», но выиграл еще один титул. Потому что, хотя титул чемпиона 1981 года снова достался «Баварии», Хаппель затем привел свою команду к триумфу в 1982 году, на три очка опередив «Кельн».
Эрнст Хаппель был странным человеком. Он курил одну за другой. Он любил вино. Он играл в азартные игры. У него была репутация человека, который очень заботится о своих игроках, и большинство из них уважают его. Он был еще жестче с журналистами, которых страстно не любил, но большинство из них ловили каждое его слово. Он был известен как «Ворчун» из-за своей вечно угрюмой внешности, но в то же время обладал очаровательно сухим чувством юмора, скрытым за бормотанием странностей. Его бывший товарищ по команде Макс Меркель однажды сказал: «Хаппель говорит на пяти языках. Обычно в одно и то же время». Он также был отличным тактиком, но в отличие от большинства таких людей, предпочитал атакующий футбол. Короче говоря: работать с Хаппелем было нелегко. Несомненно то, что он оказался одним из самых влиятельных и уважаемых тренеров за всю историю немецкого футбола.
«Гамбург» повторил триумф 1982 и в следующем, по разнице мячей опередив подающий надежды бременский «Вердер». В том же году они выиграли Кубок чемпионов у «Ювентуса» и, казалось, были готовы к истинному величию. Затем все очень медленно начало разваливаться на части. Хрубеш уехал в льежский «Стандард» и его не удалось никем успешно заменить. Маловероятные темные лошадки — «Штутгарт» — выиграли титул 1984 года лишь по разнице мячей у «Гамбурга», но для обоих клубов этот сезон оказался последним «ура» на довольно долгое время. В течение следующих двух лет «Гамбург» Хаппеля занял пятое и седьмое места. Затем, в 1986 году, тренер получил письмо от своего врача. В первых нескольких строках упоминалось что-то о раке, и Хаппель не стал утруждать себя чтением остальной части письма, пожав плечами отбросив его. Когда позже сочувствующий журналист спросил его об этом, он оборвал его: «Ах, отстань! Если у меня рак, что ж, значит, у меня рак. Какого черта?» В конце сезона он вернулся в Австрию и, наконец, стал тренером сборной.
В 1986 году Гюнтер Нетцер также покинул «Гамбург». «Я думаю, причина, по которой я так долго мог терпеть бизнес, которым является профессиональный футбол, — очаровательно сказал он, — заключается в том, что я не очень разбираюсь в финансах». С этим прощальной колкостью он ушел работать в рекламу и некоторое время спустя стал телевизионным экспертом. В течение нескольких месяцев «Гамбург» потерял человека, который перевернул клуб, и человека, который привел их к величайшему триумфу в их истории. Золотые годы закончились. В сентябре 1988 года печальные новости из Загреба достигли Гамбурга. Бранко Зебец умер в возрасте 59 лет. Четыре года спустя, 14 ноября 1992 года, за ним последовал и Эрнст Хаппель. Ему было 66 лет.
Когда «Гамбург» опустился в преисподнюю посредственности, эстафету подхватил крайне маловероятный соперник — бременский «Вердер». Причина, по которой «Вердер», никогда не являвшийся сверхсилой, несмотря на свой сенсационный титул 1965 года, сумел вопреки всему бросить вызов «Баварии», является поучительным примером. «Бавария» смогла победить или, по крайней мере, остаться на плаву, независимо от того, какие беспорядки могли происходить за кулисами. Они нанимали и увольняли тренеров, тратили энергию на ссоры и драки и часто выдерживали ожесточенную вражду внутри команды. Другие клубы не могли этого сделать. Для их успеха требовались идеальные, стабильные условия: президент, который знал свое место; уравновешенный бизнес-менеджер; тренер, который наслаждался свободой действий. Как только одно звено ослабнет — все будет кончено. Вот что произошло в «Гамбурге» и что произойдет в «Кельне», «Штутгарте» и «Дортмунде». Ярким примером, однако, остается и бременский «Вердер».
В 1970 году спокойный, с мягким голосом Франц Бемерт (анестезиолог по профессии) был избран президентом «Бремена». Изначально идея клуба состояла в том, чтобы потратить много денег и нанять известных тренеров, чтобы добиться успеха. Это плохо кончилось. После многих лет безвестности в середине таблицы «Бремен» в 1980 году вылетел из Бундеслиги, пропустив 93 гола в 34 матчах. В середине следующего сезона они подписали контракт с новым тренером, Отто Рехагелем, для того, чтобы тот вернул их в высший дивизион. А шесть месяцев спустя сообразительный, острый на язык и преданный Вилли Лемке (политик по профессии) стал новым бизнес-менеджером клуба. Этот триумвират — Бемерт, Лемке и Рехагель — оставался вместе почти 14 лет.
Главной фигурой был Отто Рехагель. Как и Вайсвайлер, Рехагель был печально известным жестким защитником во время своей игровой карьеры, и репутация трудолюбивого, но не более — преследовало его в течение некоторого времени в течение его первых лет в качестве тренера. Он вернул «Дортмунд» в Бундеслигу в 1976 году, но был уволен два года спустя после того, как его команда проиграла 0:12 в Гладбахе. (Естественно, учитывая результат, ходили слухи, что игроки «Дортмунда» позволили себя купить, чтобы помочь «Гладбаху» сократить превосходящую разницу мячей с «Кельном». По словам Манфреда Бургсмюллера из «Дортмунда»: «Мы не пытались помочь "Гладбаху" выиграть титул. Но клубу нужно было сохранить лицо, и Рехагель был пешкой, которой пришлось пожертвовать».)
Более поздние периоды в «Билефельде» и «Дюссельдорфе» оказались столь же краткими и неудачными, но в «Бремене» его судьба резко изменилась. Через четырнадцать месяцев после подписания контракта с командой второго дивизиона Рехагель обнаружил, что празднует квалификацию в Кубок УЕФА. С тех пор его слово было законом, каждое его решение поддерживалось Бемертом и претворялось в жизнь Лемке. Бремен был местом, где могла работать такая автократия (вскоре получившая название «Оттократия»). Это маленький, уютный, приземленный город. Однако самым большим преимуществом Рехагеля было то, что бременская пресса оказалась такой же сонной, как и весь остальной город. Никто не пытался раскапывать скандалы, никто не паниковал, когда команда проигрывала несколько матчей. На самом деле, большинство журналистов стали бояться пресс-конференций, зная, что им придется словесно утаиваться от Рехагеля даже за малейшее критическое замечание.
Это была необычная ситуация, но она подходила тренеру, который любил делать вещи, противоречащие популярной футбольной мудрости. Одним из любимых приемов Рехагеля было найти игроков постарше, чей пик, казалось, был уже пройден. Среди таких знаковых подписаний были Бруно Пецци (28 лет), Мирко Вотава, Майкл Куцоп (обоим по 29), его бывший игрок из «Дортмунда» Бургсмюллер (35) и Клаус Фихтель (36). Ни один из этих игроков не был подписан всего на год или около того, чтобы добавить команде немного опыта. Вотаве было 43 года, прежде чем он повесил свои бутсы на гвоздь, Бурсгмюллеру — 40. «Нет старых или молодых игроков, — обычно огрызался Рехагель на людей, достаточно глупых, чтобы сомневаться в найме пенсионеров, — есть лишь хорошие или плохие игроки».
Это правда, что у Рехагеля не было особого выбора в «Бремене», где не хватало денег. Он был заинтересован в подписании молодого Кристиана Циге и неизвестного тогда бразильца по имени Жоржиньо, но вместо этого агенты игроков остановились на «Баварии» и «Леверкузене». Также верно, что Рехагель действительно нашел нескольких подростков. Он подписал контракт с 21-летним Карлом Хайнцем Ридле из берлинского клуба «Блау-Вайс» в 1987 году. А пятью годами ранее он нашел совершенно замечательного игрока.
Рудольфу Феллеру повезло в том, что его семья всем сердцем поддерживала его футбольное безумие. (Ну, за исключением дяди, которому не нравились длинные волосы.) Его отец Курт, токарь, а позже кладовщик, тренировал молодежные команды в маленьком TSV «1860 Ханау», и когда они вдвоем возвращались домой после тренировки, они часто заканчивали вечер игрой в настольный футбол. В 1975 году команда «Ханау» до 16 лет играла в турнире, организованном местными соперниками — клубом «Штайнхейм». В четырех матчах команда Курта Феллера забила десять голов и не пропустила ни одного. Все десять голов были забиты лишь одним игроком, и это был сын Курта. «Тогда-то я и понял, что он был исключительным», — сказал он много лет спустя.
Рудольф был также исключителен в том, что ему, казалось, никогда ничего не залезало в голову. Ни десять голов в Штайнхейме. Ни тогда, когда он забил в 17-летнем возрасте за «Оффенбах» всего в своем четвертом профессиональном матче. Даже когда в 1980 году он был подписан «Мюнхеном-1860» и забил 37 голов в стольких же матчах второго дивизиона за них год спустя. В 1990 году, когда он был международной суперзвездой в «Роме», бывший школьный класс пригласил его на вечеринку по случаю воссоединения. Феллер сел в самолет, зашел в небольшой клубный дом «Ханау» и сел с парикмахерами и автомеханиками, чтобы вновь пережить старые добрые времена. Однако он не мог оставаться слишком долго, потому что на следующее утро была тренировка.
В 1982 году Отто Рехагель подписал контракт с этим игроком из «1860», которому нужны были деньги. (Если вы все еще ведете счет, это четвертый победитель чемпионата мира, которого соперники «Баварии» проиграли судьбе.) Феллеру не потребовалось много времени, чтобы освоиться и стать любимым «Руди» не только в «Бремене», но и по всей стране, что сделало его единственным игроком, кроме Зеелера (и, возможно, Фрица Вальтера), которого все любили и никогда нигде не освистывали. В свой самый первый сезон в «Бремене» Феллер стал лучшим бомбардиром лиги и Футболистом года. Ему было 23.
В связи с этим, «Вердер» Рехагеля начал бороться за титул. Они финишировали пятыми в 1982 году, затем вторыми в 1983 году, уступив «Гамбургу» по разнице мячей, затем снова пятыми. Очевидно, что-то намечалось: «Вердер» играл с мюнхенской «Баварией» шесть раз с тех пор, как вышел в Бундеслигу, и проиграли лишь один. Эта тенденция продолжалась в сезоне 1984/85. В середине сезона два гола Феллера помогли обыграть «Баварию» со счетом 4:2, и «Бремен» отставал от лидеров всего на одно очко. Они так и не догнали, но внезапно футбольные болельщики по всей стране обратили на них внимание. Все было подготовлено к сезону 1985/86, сезону, за который многие до сих пор не простили мюнхенскую «Баварию».
23 ноября 1985 года «Бремен» играл на выезде против «Баварии». Команда Рехагеля возглавляла таблицу, на три очка опережая обладателей титула. По прошествии 17 минут хозяева вели 1:0, но внезапно пас нашел Руди Феллера, который помчался к воротам, и только последний защитник «Баварии» и капитан Клаус Аугенталер стоял между ним и воротами. Феллер протолкнул мяч мимо Аугенталера, но защитник все равно пошел в подкат. Единственным объектом, в который он мог надеяться попасть, была правая нога Феллера. Именно это он и сделал. «Вердер» потерял Феллера (на все, кроме двух игр оставшейся части сезона), проиграл матч и, как утверждали многие, титул. В течение нескольких месяцев после этого Аугенталер подвергался наихудшим оскорблениям, где бы он ни играл, но для команды Рехагеля это не было утешением.
Еще не все было потеряно. Оставался небольшой вопрос о матче-реванше и печальная история с незабитым пенальти Куцопа, о которой мы уже упоминали. Когда Руди Феллер вышел на поле за 12 минут до конца матча, это было его первое появление после фола Аугенталера в Мюнхене. И именно его прострел привел к спорному пенальти на последних минутах матча. На мгновение показалось, что поэтическая справедливость возвращается в немецкий футбол. Затем удар Куцопа попал в штангу, и неделю спустя Рехагель был уже не «Король Отто», а «Король Отто Второй», жестокое прозвище, указывающее на то, что он не смог финишировать на первом месте.
Но, безусловно, он мог. Не в 1987 году, когда «Бавария» вальсировала к своему третьему титулу подряд, а в 1988 году, когда Бундеслига испустила коллективный вздох облегчения. Несмотря на продажу Феллера в «Рому», бременский клуб Рехагеля доминировал в лиге, в немалой степени благодаря героизму молодого Карлхайнца Ридле, который забил 18 голов. Капитан «Бремена» Мирко Вотава восторженно воскликнул: «Мы нарушили превосходство "Баварии"!»
Это было принятие желаемого за действительное. «Бавария» довольно легко выиграла следующие две кампании, завершив десятилетие, которое принесло немецкому футболу мало друзей. Казалось, везде, куда бы вы ни посмотрели, царили мрак и обреченность. Посещаемость восстанавливалась очень медленно, и доминирование «Баварии» уже давно перешло грань простого раздражения. Национальная сборная с 1980 года ничего не выигрывала и часто выпускала столько сухостоя, что новый тренер сборной — не кто иной, как Франц Беккенбауэр — однажды даже расхохотался, читая состав. Наконец, клубы больше не преуспевали в Европе. Несмотря на отсутствие английских клубов после катастрофы на стадионе «Эйзел», только четыре немецкие команды вышли в финалы европейских кубков в период с 1984 по 1991 год, и единственной, кто выиграл, был леверкузенский «Байер». Их победа в финале кубка УЕФА 1988 года над «Эспаньолом» дала им странное преимущество, ведь они стали первой командой, выигравшей европейский трофей до того, как выиграли внутренний.
Главной причиной этого была лира — итальянские клубы лишили Бундеслигу всех талантов, какие у них только были. В период с 1984 по 1992 год Томас Бертольд, Андреас Бреме, Ханс-Петер Бригель, Томас Долл, Штефан Эффенберг, Томас Хесслер, Юрген Клинсманн, Юрген Колер, Лотар Маттеус, Андреас Меллер, Штефан Ройтер, Карлхайнц Ридле, Карл-Хайнц Румменигге, Маттиас Заммер и, конечно, Руди Феллер — все они переехали в Серию А. Даже мюнхенская «Бавария» не могла конкурировать с бездонной казной страны к югу от Альп. Тем не менее, они действительно разбогатели по немецким стандартам благодаря продажам своих звезд и поэтому разработали новую стратегию.
Начиная с конца 1980-х годов «Бавария» покупала молодых игроков, зарекомендовавших себя в других клубах Бундеслиги. Через несколько лет эти игроки будут проданы в Италию с большой прибылью, и цикл начнется заново. Ули Хенесс защищал эту тактику, говоря, что «Бавария» в некотором смысле делится своими итальянскими миллионами с другими, помогая им оставаться на плаву. Но остальная часть Бундеслиги утверждала, что мюнхенские гиганты теперь покупают не только для усиления своей команды, но и для того, чтобы обескровить своих конкурентов. В период с 1986 по 1989 год Ханс Дорфнер, Штефан Ройтер, Роланд Грахаммер и Манфред Швабль из «Нюрнберга» перешли в «Баварию». «Нюрнберг» опустился с пятого места в 1988 году до 14-го в 1989. Затем «Бавария» нашла новую жертву. В течение семи лет более половины команды переехало из Карлсруэ в Мюнхен: Майкл Штернкопф, Оливер Кройцер, Мехмет Шолль, Оливер Кан, Михаэль Тарнат и Торстен Финк.
Вот почему считалось, что 1990-е годы принесут больше того же самого: больше титулов и богатства для имущих («Бавария»), больше плохого футбола и проблем для неимущих (всех остальных). И все же перемены уже происходили. Как и в Англии, в конце 1980-х годов началось совершенно неожиданное десятилетие бума. Как и в Англии, телевидение играло важную роль. Однако, в отличие от Англии, в Бундеслиге не было «Хиллсборо» и доклада Тейлора. События, положившие начало немецкому буму, носили культурный, политический и даже футбольный характер.
В 17:15 вечера 23 июля 1988 года Бундеслига завершила первый день своего 25-го сезона. «Бавария» обыграла «Франкфурт» со счетом 3:0, «Бремен» обыграл «Гамбург» со счетом 2:1. Все как обычно. До 18:50. В этот момент по телевизору появился коренастый мужчина с завивкой, как у Кигана, он щурился сквозь очки, оживленно улыбаясь. Большинство людей никогда не видели его раньше и, вероятно, предполагали, что его прошлая карьера включала короткие эпизоды в мягких порнофильмах 1970-х. (Что было не так далеко от истины — он записал два сингла евро-трэша под псевдонимом Ули Марио, оба из которых взорвали эфир.) Его звали Ульрих Потофски, и он собирался представить крупнейшее футбольное шоу, которое когда-либо видели по немецкому телевидению, продолжительностью более трех часов, освещающее каждую игру со всех возможных и невозможных точек зрения.
Причина, по которой шоу было таким затянутым, заключалась в том, что его прерывали рекламные ролики (прошел час и был показан только один матч), чего раньше никогда не случалось. Потому что впервые любимое развлечение нации перестало быть достоянием только общественного вещания. Потофски работал на Radio Tele Luxembourg Plus, частной телевизионной станции, которая приобрела права на Бундеслигу у UFA. UFA, в свою очередь, была компанией, которая покупала права на трансляцию всего, что могло привлечь внимание людей, а затем с прибылью их лицензировала. UFA заплатила DFB 40 млн. марок за игры Бундеслиги в 1988 году, что вдвое превышало сумму, которую станции общественного телевидения предложили в 1987 году.
Только когда консервативное правительство под руководством канцлера Гельмута Коля пришло к власти в 1982 году, частное вещание вошло даже в политическую повестку дня в Западной Германии. Оно было легализовано в 1983 году, а в конце 1984 года SAT1 (принадлежащий Kirch media group), а затем RTL Plus (принадлежащий конгломерату Bertelsmann) вышли в эфир в качестве первых частных станций в стране. Их предложения были, мягко говоря, неоднородными. Глупые голливудские фильмы, дешевые игровые шоу и более дешевые оболочки — это все, что они изначально могли предложить, чтобы конкурировать со станциями общественного обслуживания, которые упрямо верили в ценность своего 30-летнего преимущества. Вскоре, однако, коммерческие станции решили сделать ставку на одну карту, которая преобразило их расклад — футбол.
Как и следовало ожидать, текущая стоимость трансляций матчей взлетела до небес. Они выросли с 40 млн. марок в 1988 году до 80 млн. марок в 1991 году, когда Premiere, платная телевизионная станция Kirch Group, вступила в действие. Год спустя RTL Plus и Bertelsmann полностью потеряли права в пользу Kirch, так как конкурент UFA ISPR присоединился к гонке и расстался с 700 млн. марок за пять лет показа футбола Бундеслиги. Но даже это оказалось только началом. В 2000 году Premiere представила свое цифровое платное телевидение и станцию с оплатой за просмотр Premiere World, которая транслировала каждый матч лиги в прямом эфире. Этот переворот обходился Kirch примерно в 750 млн. марок ежегодно.
Беспощадный слом на телевизионном рынке принес хлынувшие в клубы деньги. Однако более важным было то, что это изменило представления о том, насколько хорош футбол Бундеслиги. Мужчины и женщины, представлявшие игру на RTL, SAT1 и Premiere, не были журналистами, они были представителями шоу-бизнеса. Они представляли не программы, а «шоу». Другими словами, они не просто следили за матчами, но и продавали их.
Несколькими годами ранее типичный комментарий звучал примерно так: «Снова мяч у "Баварии"... Маттеус... Дорфнер... пас на Вольфарта... и гол. Это был довольно хороший ход, и 11 500 человек, присутствовавших при нем... счастливы». Теперь стало: «И "Франкфурт" снова в атаке, прекрасный сброс мяча от Уве Бейна, и вот турбо-ускорение, убийца с детским лицом, блудный сын, в высшей степени элегантный Андреас Меллер, его невозможно остановить, и посмотрите на это — вот это да! Что за пас, и гол, гол, гол!! Это снова Энтони Йебоа, черная жемчужина забила еще один невероятный гол, и огромная толпа сходит с ума!»
Как по команде, частное телевидение вскоре оказалось представленным персонажами и событиями, достойными такого овердрайва. Сезон 1988/89, первый год футбола на RTL, был отмечен интригами вне поля вокруг мюнхенской «Баварии» и «Кельна». К этому времени «Баварию» тренировал Юпп Хайнкес, сдержанный, деловой человек, который имел несчастье краснеть перед камерами. (На самом деле его лицо всегда становилось темно-красным, что заставляло одного игрока называть его «Осрам», в честь компании по производству лампочек.) «Кельн» тренировал Кристоф Даум, остроумный, быстро говорящий шоумен, на восемь лет моложе Хайнкеса.
Даум был всего лишь посредственным игроком (за любительский клуб из Кельна), но он привнес совершенно новый подход к тренерской работе. Он очень интересовался научной стороной футбола, и его хобби была мотивационная психология. Позже в своей карьере в «Леверкузене» он заставлял своих игроков бегать по битому стеклу (чтобы сказать им, что можно совершить немыслимое), раздавал им ложки (чтобы научить их, образно говоря, есть из одной миски), читал нападающему Ульфу Кирстену лекции о том, как продавцы пылесосов выполняют свою работу (они снова и снова пытаются) и заставлял свою команду тренироваться посреди ночи (без объяснения причин).
В «Кельне», на своем первом крупном тренерском посту, он решил, что у него хорошая команда, построенная вокруг плеймейкера Томаса Хесслера, защитника Юргена Колера, вратаря Бодо Илльгнера и нападающего Томаса Аллофса. Проблема, по мнению Даума, заключалась в том, что все в лиге, включая его собственную команду, питали смертельный страх перед «Баварией» и глубоко укоренившуюся веру в то, что никто не сможет их победить. Лекарство, как полагал Даум, состояло в том, чтобы подавать пример.
«Хайнкес влечет за собой невезение, — протрубил Даум, его выпученные глаза метались туда-сюда, придавая ему вид опасного сумасшедшего. — Он всегда проигрывает в последний момент. Почему это должно когда-нибудь измениться?» Затем он перешел на личности: «Погодная карта интереснее, чем разговор с Хайнкесом». Человек, на которого напали таким образом, просто не нашел в себе сил ответить, и поэтому бизнес-менеджер «Баварии» Ули Хенесс стал представителем клуба против Даума. Он даже сопровождал Хайнкеса на ток-шоу, где тот нападал с удвоенной силой.
Конечно, телевизионщикам понравилась шумиха, и даже тот факт, что «Бавария» оказалась сильнее Даума — победив в 1989 и 1990 годах, оба раза опередив «Кельн», — не смог по-настоящему ослабить новый энтузиазм. Потому что 8 июля 1990 года Западная Германия выиграла чемпионат мира в Италии, вызвав новую волну футбольной лихорадки. А несколькими месяцами ранее, 9 ноября 1989 года, рухнула Берлинская стена, что привело к состоянию коллективной национальной эйфории и вере в то, что будущее может быть только светлым.
***
Автор перевода: Антон Перепелкин
Редактор перевода: Софи Кожанова
***
Любите немецкий футбол! Цените немецкий футбол!
Смотрите немецкий футбол, подписывайтесь на наш блог и твиттер.
Присоединяйтесь к нашему каналу на YouTube, телеграм-каналу и группе VK.
