«TOR! История немецкого футбола» 10. Черно-белый мир ~ Политика «Баварии» против «Гладбаха»
Начало изменений ~ Борьба немецкого футбола за респектабельность
«Называйте меня безумным, называйте меня сумасшедшим» ~ Бернское чудо
***
Аудиокнига «TOR! История немецкого футбола»
***
Всем хорошо известно, что не стоит бить людей по лицу на футбольных матчах. Этот признак невежливого поведения создаст вам плохую репутацию. Когда, например, уругваец Орасио Троче подписал контракт с «Алеманией Ахен» в 1967 году, пресса поспешила указать, что именно он дал Уве Зеелеру по уху во время четвертьфинала чемпионата мира 1966 года. Южноамериканец пробыл в Германии всего один сезон.
Однако удар Троче — не самая известная пощечина в истории немецкого футбола. Эта честь принадлежит игроку молодежной команды, чье имя, похоже, никто не помнит. Что, возможно, и к лучшему, потому что его потеря самообладания имела такие последствия, что обидчика, безусловно, все еще избегала бы большая часть футбольного мира, если бы мы знали, кого надо избегать. Есть люди, и я не выдумываю это, которые убеждены, что он был единолично ответственен за приход в мир Сил Зла. Это большая вина для одного человека, так что давайте облегчим его совесть, посмотрев на вещи немного иначе. Мы также могли бы сказать, что совершивший это деяние сделал возможным 1970-е годы — десятилетие славы западногерманского футбола, отмеченное не только успешным, но и красивым футболом, как внутри страны, так и на международном уровне.
Футбольне 1970-е начались с лета 1968 года, когда Бранко Зебец стал главным тренером мюнхенской «Баварии» и закончились в первой половине 1978 года, когда произошло немало примечательных событий, многие из которых будут рассмотрены в следующей главе. Например, «Звездные войны» начали показываться в кинотеатрах по всей стране. Основная идея фильма была уже разыграна на полях Бундеслиги в предыдущие десять лет. Мюнхенская «Бавария», Силы Зла, захватила вселенную, и единственная надежда, созданная храбрыми рыцарями-джедаями, известна под именем менхенгладбахской «Боруссии». Я знаю, что аналогия немного сомнительна (не в последнюю очередь потому, что в футболе победила Империя), но это можно было прочувствовать только находясь там.
Я считаю нормальным, что большинство футбольных болельщиков за пределами Германии чувствуют, что «Баварию» как минимум недолюбливают. Это правда: у них больше болельщиков, чем у кого-либо другого, согласно опросам, но поскольку они также являются единственной командой, о которой у всех есть мнение, почти все, кто их не поддерживает, ненавидят «Баварию» с удвоенной силой. Заманчиво утверждать, что это связано с завистью к их деньгам и переполненному кабинету с трофеями — эффект «Манчестер Юнайтед». Но с «Баварией» все немного сложнее. С 1968 по 1978 год баварцы выиграли четыре титула в чемпионате. С другой стороны, «Менхенгладбах» выиграл пять — но все равно «Гладбах» оставался популярным фаворитом, второй командой большинства болельщиков.
Трудно точно определить, когда люди начали рассматривать «Баварию» как воплощение зла, но несомненно то, что это произошло намного раньше, чем принято считать сегодня. Возьмем последний день того памятного сезона 1970/71. Сравнявшись по очкам с Гладбахом, «Бавария» отправилась в Дуйсбург. Баварцы еще не были суперсилой в немецком футболе — они завоевали всего два титула (и один из них был покрыт 40-летней пылью). Когда игроки выбегали на поле, Франц Беккенбауэр был, по словам соперника, «шокирован ненавистью», с которой столкнулась его команда. Казалось, весь Дуйсбург втиснулся в стадион только для того, чтобы увидеть, как «Бавария» проиграет. Их команде ничего не надо было от матча, но, подгоняемые фанатичной толпой, игроки боролись за каждый мяч, как люди на амфетаминах. Когда «Дуйсбург» победил, мюнхенскую команду высмеяли, несмотря на то, что в нее входили герои чемпионата мира Зепп Майер и Франц Беккенбауэр (Герд Мюллер был дисквалифицирован).
Два года спустя, в декабре 1973 года, «Бавария» выиграла кубковый матч на выезде в Бремене со счетом 2:1. Игроки сидели в своем автобусе, готовые отправиться в аэропорт, когда, как вспоминал Беккенбауэр, началось: «Крики снаружи. Около 20 молодых парней заблокировали выезд. "Баварский сброд!" — кричат они. Кулаки барабанят в окно. "Майер — навоз, Мюллер — дерьмо, Беккенбауэр — моча!"». Сцена закончилась тем, что игроки вышли из автобуса. Сепп Майер уронил болельщика на землю, Франц Рот пнул другого. Люди, оскорбленные бременскими болельщиками, были не врагами общества, а знаменитыми победителями чемпионата Европы 1972 года: Майером, Беккенбауэром, Мюллером, Полем Брайтнером, Георгом Шварценбеком и Ули Хенессом.
И это был не единственный инцидент. Зепп Майер вспоминал игру в конце 1970 года, которую «Бавария» выиграла в Оберхаузене. После нее несколько сотен человек окружили направляющуюся к автобусу команду. «Это было жуткое чувство, — сказал Майер. — Как правосудие Линча на Диком Западе». В игроков швыряли чем попало, и Франц Рот (снова) даже нанес несколько ударов. Пару лет до того на Майера, покидающего поле, напал болельщик «Ганновера». «Я убью тебя, баварская свинья!» — закричал мужчина и поднял зонтик. Майер оказался быстрее, и его апперкот уложил нападавшего на пол. Это было в декабре 1968 года. В том же матче Герд Мюллер был удален за удар Юппа Хайнкеса, а Беккенбауэр был оштрафован DFB на 1000 марок, потому что, как утверждали официальные лица, «спровоцировал толпу». (Покидая поле, он сделал вид, что мочится на болельщиков.)
Это не были случаи зарождающегося хулиганства, хотя именно оно и будет преследовать лигу в 1980-х годах. В то время, как первые сообщения о растущей агрессии среди фанатов достигли общественности в 1971 и 1972 годах, такие ранние сообщения были сосредоточены вокруг дерби (в первую очередь «Дортмунд» против «Шальке»). И только «Бавария» могла пересечь всю страну и все равно подвергнуться физическому нападению.
Как все это произошло и как в 1970-х годах были заложены основы Империи Зла в «Баварии», на самом деле, так или иначе является историей этой пощечины. Это случилось летом 1958 года, на юношеском турнире в Нойбиберге, недалеко от Мюнхена. В финале турнира для детей до 14 лет участвовали «Мюнхен-1860» и маленький клуб SС «1906 Мюнхен». Центрфорвард последнего, маленький, но хитрый мальчик по имени Франц Беккенбауэр забил в полуфинале против мюнхенской «Баварии», и центрфорвард «1860» знал, что ему нужно очень внимательно следить за ним. Он решил, что имеет смысл показать этому Беккенбауэру, кто здесь главный, и подставил ему подножку через несколько минут после начала матча. Франц ответил запоздалым подкатом, и с тех пор двое детей все чаще нападали друг на друга.
Франц Беккенбауэр не был и никогда не будет игроком, который наслаждается физической стороной футбола. Но он был разгорячен этой игрой, потому что «Мюнхен-1860» был его любимым клубом, и он собирался присоединиться к их молодежной команде. «Я поддерживал "1860", даже когда они вылетели из Оберлиги, — позже сказал Беккенбауэр. — И я всегда мечтал играть за них». Это было потому, что Беккенбауэр был родом из Гизинга, рабочего района Мюнхена, в котором традиционно рождались Синие (болельщики или игроки «1860»), в то время как Красные («Бавария») обычно происходили из более богатых районов, таких как Швабинг. Отец Беккенбауэра работал на почте и не имел ни времени на футбол, ни симпатии к нему, особенно как к профессии. «Посмотри на своего кумира, этого Фрица Вальтера, — говорил он юному Францу. — Что он будет делать, когда станет слишком старым для футбола и не научится как следует работать?» Когда сын ответил, что игрок будет жить на сэкономленные деньги, его отец рассмеялся. «Футболисты слишком глупы, чтобы экономить деньги», — заявил он.
В возрасте восьми лет Беккенбауэр присоединился к SC «1906», и играл там в течение пяти лет, пока не узнал, что клубу не хватает средств для поддержания своих школьных команд. Он поговорил со своими товарищами, и всей группой они решили перейти в «1860». Затем случился турнир в Нойбиберге. Есть две версии о том, как именно произошел удар центрального полузащитника «1860» по лицу Беккенбауэра. В более старом и, следовательно, более надежном отчете говорится, что Беккенбауэр сфолил на своем опекуне, который вскочил и дал Францу пощечину. Вторая версия гласит, что мальчик из «1860» назвал Беккенбауэра «болваном», и вместо футбола посоветовал ему играть в шарики. Несколько минут спустя Франц забил гол и воспользовался случаем, чтобы подробно объяснить, кто был на высоте, а кто — нет. После этого «мальчик в синем увидел красное» и все испортил.
Так Беккенбауэр решил, что никогда не перейдет в клуб, игроки которого вели себя подобным образом. Вместо этого он и его приятели подали заявку на членство в «Баварию». В то время у «Баварии» была приличная первая команда, но они не могли сравниться с «Оффенбахом», «Франкфуртом», «Нюрнбергом» или «Карлсруэ». Однако им оставалось всего несколько лет до подписания контракта с новым тренером, югославом Златко Чайковский, которого все называли «Чик».
Чайковский был плеймейкером сборной Югославии, которая проиграла в четвертьфинале чемпионата мира 1954 года Западной Германии, но с тех пор жизнь была к нему благосклонна, и поэтому к тому времени, когда он привел «Кельн» к титулу в 1962 году, он был довольно заметной фигурой. Через двенадцать месяцев после этого триумфа Чайковский позвонил агент Отто Ратц, который сообщил ему, что «Бавария» ищет тренера. Переезд в Мюнхен означал для Чика шаг вниз по карьерной лестнице, так как баварцы не были допущены в новую Бундеслигу, но президент клуба Вильгельм Нойдекер производил впечатление человека, стремящегося к высоким целям.
«У нас много талантов в нашей молодежной системе», — сказал он Чайковский, и югославу потребовалось всего несколько дней, чтобы понять каким преуменьшением были эти слова. Этот паренек Беккенбауэр был бесценен, вратарь Зепп Майер — отличная перспектива, высокий защитник Георг Шварценбек быстро прогрессировал. Чайковский взялся за эту работу, надеясь, что эти подростки однажды составят костяк по-настоящему хорошей команды. В то время он не мог этого знать, что несколько других молодых игроков, которых он найдет в течение следующих двух лет, также окажутся приличными: сильный полузащитник Франц Рот или тот застенчивый мальчик, преданный болельщик «Нюрнберга», Герд Мюллер.
В то время как Чайковский закладывал фундамент «Баварии», которая будет доминировать в стране и на континенте, Хеннес Вайсвайлер делал то же самое в «Менхенгладбахе». Вайсвайлер был серьезным защитником в «Кельне». Однажды он получил перелом черепа во время игры за выход в более высокий дивизион против «Вюрселена» и, тем не менее, отыграл все 90 минут (тот же матч, исход которого был решен голом Юппа Дерваля). Как и многие суровые люди, он предпочитал совершенно другой вид футбола, когда стал тренером. Много лет спустя Гюнтер Нетцер сказал: «Примерно раз в год мы перестаем разговаривать друг с другом. Он хочет безудержного атакующего футбола в течение 90 минут. Я же думаю, что следует сбавлять темп в матче, когда это необходимо». Стремление Вайсвайлера двигаться вперед любой ценой проистекало (кто бы мог подумать?) из увлечения английским футболом. «Эта игра вверх-вниз по полю», как презрительно называл ее Нетцер.
Вайсвайлер работал помощником Хербергера в 1954/55 годах, но его место занял Хельмут Шен, когда Вайсвайлер выбрал клубный футбол и свою старую команду — «Кельн». И именно здесь истории «Баварии» и «Гладбаха» начинают тесно переплетаться друг с другом. В конце концов, каждая приличная история о борьбе между силами Добра и Зла основывается на предпосылке, что и то, и другое происходит из одного источника, что они были одинаковыми, пока их пути не начали расходиться. (помнните, что Дарт Вейдер когда-то был джедаем?)
В «Кельне» у Вайсвайлера был игрок, который ненавидел возвращаться назад, когда терял мяч. «Чик!» — кричал тренер в такие моменты, прежде чем искреннее добавить: «Ты засранец!». Чайковский только пожимал плечами. Несколько лет спустя они снова встретились, когда Чайковский сдавал экзамен, чтобы получить свою тренерскую лицензию. Его учителем был не кто иной, как Вайсвайлер, и легенда гласит, что диалог был следующим:
Вайсвайлер: «Назови известного педагога».
Чайковский: «Хербергер».
Вайсвайлер: «Что ж, я не это имел в виду. Подумай о ком-то из Швейцарии».
Чайковский: «Я не знаю».
Вайсвайлер: «Его фамилия Песталоцци».
Чайковский: «В Швейцарии не было игрока с такой фамилией».
Одним из игроков, который был в Швейцарии в 1954 году, был Бранко Зебец, югославский товарищ Чайковского по команде. Позже он возглавит «Баварию», которую построил Чик, прежде чем уступить место Удо Латтеку в 1970 году. Латтек, тем временем, также получит свою тренерскую лицензию от Вайсвайлера — и заменит его в «Гладбахе» в 1975 году.
Не только имена или люди связывали эти два клуба, а главным образом то, как они поднялись на видное место. Когда Вайсвайлер стал тренером «Гладбаха» в 1964 году, всего через год после того, как Чайковский возглавил «Баварию» — он оказался в той же ситуации, что и добродушный югослав. У «Боруссии» все было в порядке, но не более. Тем не менее, было несколько талантливых молодых людей, которые только и ждали, чтобы им дали шанс, такие как Гюнтер Нетцер, подписанный годом ранее с 1. FC «Менхенгладбах», Герберт Лаумен и Йозеф Хайнкес.
То, что Вайсвайлер делал в течение следующих месяцев, в основном соответствовало тому же методу Чайковского в «Баварии». Он не подписывал известных игроков, и начал строить из того, что у него было, а затем добавил несколько очень молодых перспективных игроков. Сначала он перевел Хайнкеса в первую команду и нашел быстроногого нападающего по имени Бернд Рупп. Позже он заманит в «Гладбах» ограниченного, но очень усердного Берти Фогтса, сироту с детства, и неутомимого бегуна Херберта Виммера — оба пришли из малоизвестных соседних клубов. (Некоторые люди говорят, что самым важным было то, что жена Вайсвайлера Лило предложила команде играть в белом, а не в их обычном черном, но это действительно перебор с символикой.)
Тот «Гладбах», что выиграл повышение в классе в 1964/65, был самой молодой командой среди более чем 100 участников Бундеслиги и Региональной лиги. Средний возраст игроков в команде Вайсвайлера был 21,5 года. Клуб стал известен как «Жеребята» — прозвище, которому суждено было пережить десятилетия. Однако с таким же успехом это можно было бы применить и к «Баварии», поскольку средний возраст команды Чайковского составлял всего 21,8 года. «Гладбах» забил 92 гола в 34 матчах в том сезоне Региональной лиги, а затем добавил еще 17 на групповом этапе за выход в Бундеслигу. «Бавария» набрала феноменальные 146 очков в 36 матчах чемпионата, набрала 18 в своей собственной группе за выход в класс выше и тоже, наконец, вышла в высший дивизион.
«Бавария» несколько быстрее акклиматизировалась в Бундеслиге, заняв третье место в свой первый год, в то время как «Гладбах» завершил кампанию на 13-й строчке. Вскоре, однако, эти двое шли бок о бок и были в равной мере любимы публикой. В обоих клубах были молодые, интересные составы, которым, казалось, было все равно, сколько они пропустили, потому что они надеялись забить больше. Нетцер и Беккенбауэр отлично смотрелись при игре с мячом, в противовес таким суровым защитникам, как Отто Рехагель («Кайзерслаутерн»), Клаус-Дитер Зилофф («Штутгарт») или Людвиг Мюллер («Нюрнберг»), которые были неотъемлемой частью своих команд Бундеслиги. К 1974 году Нетцер и Беккенбауэр получили пять из девяти наград Футболист года, вручаемых с 1966 года. В период с 1966 по 1972 год клубы не разделяло больше, чем два места в турнирной таблице, и оба они заканчивали каждый из этих сезонов в числе четырех команд, набравших наибольшее количество очков.
Главное различие между командами заключалось в стиле. Игра «Гладбаха», несмотря на положительные наклонности Вайсвайлера, строилась вокруг контратак, часто инициируемых Нетцером, чьи легендарные 50-метровые пасы раскалывали оборону и неизменно находили свою цель. Они также более равномерно распределяли свои голы среди атакующей силы, которая включала трех быстрых, опасных нападающих. «Бавария», с другой стороны, предпочитала брать все в свои руки, сохраняя контроль над мячом. Беккенбауэр вел игру с тыла, а полузащита — часто без настоящего опорника — оказывала давление, которое в конечном итоге разрушало даже самую прочную оборону. «Бавария» могла это сделать, потому что у них впереди был «Призрак», «Призрак штрафной», «Бомбардировщик» или «Палач», как его называла испанская газета, игрок, который, вероятно, был самой необъяснимой и маловероятной суперзвездой со времен Гарринчи.
Герд Мюллер забивал голенью, коленом и задом, а порой даже ногами. Он забивал когда попал в лигу и когда покидал ее. Он забивал в кубковых матчах против слабых соперников и на мировой арене, опекаемый лучшими защитниками, какие только были. По сути, единственные две вещи, которых он не делал — это не забивал бессмысленные голы и не «бомбардировал» их. (Кстати, сильно критикуемое прозвище, вероятно, произошло от статьи в газете Глазго, в которой Мюллер сравнивался со Stuka — бомбардировщиком Junkers Ju 87.) Почему он делал все это, так и не было окончательно объяснено. Некоторые люди утверждают, что его коренастое телосложение означало низкий центр тяжести, что давало ему преимущество в десятую долю секунды, гарантируя, что он первым доберется до ничейных мячей. Другие утверждают, что он «чувствовал», что должно было произойти, как если бы он был животным.
Все это, к сожалению, игнорирует часы практики, которые Мюллер потратил на овладение своими навыками, особенно на совершенствование молниеносных стеночек, в которые он играл с Беккенбауэром. На чемпионате мира 1974 года Мюллер был выбран в качестве полевого игрока, который встанет в ворота, если что-то случится с обоими постоянными голкиперами во время матча. До этого не дошло, но Мюллер был таким профессионалом, что считал своим долгом работать над своими вратарскими навыками во время тренировок. Он быстро повредил палец на правой руке и играл в злополучной матче за сборную ГДР с повязкой.
Мюллер забил поразительные 365 голов в 427 матчах Бундеслиги и 68 раз поразил ворота в 62 международных матчах. Когда нападающий праздновал свое 50-летие, Беккенбауэр встал и сказал: «Без Герда Мюллера мы, вероятно, все еще были бы в деревянной хижине, которая когда-то была нашим клубом». Ули Хенесс, Карл-Хайнц Румменигге, Пауль Брайтнер и все остальные, кто стал богатым и знаменитым благодаря «Баварии», поднялись на ноги и зааплодировали бывшему «Бомбардировщику». Герд Мюллер прищурился сквозь очки и пробормотал что-то в свою бороду с проседью, как будто он хотел, чтобы земля поглотила его. После распавшегося брака и периода алкоголизма, он был все так же благодарен клубу за то, что тот вытащил его из сточной канавы в начале 1990-х, как Беккенбауэр был благодарен в ответ за то, что в начале 1970-х он сделал «Баварию» лучшей командой в мире.
Оглядываясь назад, можно сказать, что именно в 1968 году «Бавария» и «Гладбах» перестали быть братьями по оружию, борющимися за лучший, более красивый футбольный мир, и вместо этого стали соперниками с разными целями. Это был год, когда Чика Чайковского сменил Бранко Зебец. Зебец предпочитал более дисциплинированный подход, и он ясно дал это понять, реализовав идею, с которой Чайковский только заигрывал: он опустил Беккенбауэра из центра поля обратно в оборону. «Бавария» быстро завоевала свой первый титул чемпиона Бундеслиги, опередив «Ахен» на восемь очков.
Не менее важно и то, что 1968 год был также годом, когда молодежь Западной Германии стала до такой степени политизированной, что вскоре даже выбор клуба — «Бавария» или «Гладбах» — станут вопросом идеологии. На волне бури в Америке, вызванной войной во Вьетнаме, в каждом крупном университете образовались студенческие группы марксистов, которые вышли на улицы. Демонстрации, насильственные блокады и поджоги консервативных издательств потрясли Республику в 1968 году. Временами казалось, что страна находится на грани гражданской войны против собственной молодежи, разочарованной большой коалицией между христианскими демократами и социал-демократами, которая, казалось, означала конец функциональной оппозиции и, следовательно, всех демократических основ. Долговременными результатами восстания стали общая либерализация системы ценностей немецкого общества и давно назревшие первые шаги к тщательному анализу его фашистского прошлого.
Однако это также привело к созданию воинственных, жестоких отколовшихся групп и общей тенденции рассматривать события в любой сфере жизни в соответствии с черно-белыми шаблонами. «Все сферы жизни» включали в себя и футбол. Вскоре немецкие писатели, журналисты, авторы и болельщики будут использовать развивающуюся борьбу между «Гладбахом» и «Баварией» в качестве символа. Политика, философия, искусство, а иногда даже спорт — что бы там ни требовало классификации, можно было поспорить, что найдется кто-нибудь, кто будет спорить, что все сводится к «Гладбаху» против «Баварии», Нетцеру против Беккенбауэра, Добру против Зла.
Теперь, когда «Бавария» поднялась на вершину, «Гладбах» не терял времени на то, чтобы с ней сравняться. Они выиграли лигу в 1969/70, а год спустя стали первым клубом, выигравшим два титула Бундеслиги подряд. Это была кампания, борьба в которой велась до конца и была решена мужественным выступлением «Дуйсбурга» против «Баварии» в последний день сезона. «Гладбах» установил рекорд, и, конечно же, «Бавария» немедленно приступила к его улучшению. Они стали первым западногерманским клубом, выигравшим три титула подряд, одержав победы в 1972, 1973 и 1974 годах. Даже могущественные команды «Нюрнберга» или «Шальке» не могли сделать этого на протяжении всех этих десятилетий.
Это был серьезный вызов «Гладбаху», но клуб не поддался. Команда потеряла Гюнтера Нетцера, который перешел в «Реал» в 1973 году после слишком многих ссор с Вайсвайлером. (Казалось, что эти двое не могли жить ни друг с другом, ни без друг друга, но когда Нетцера даже возжелали поставить на позицию последнего защитника, с него было достаточно.) Тем не менее, тренер сумел компенсировать даже эту тяжелую потерю, обнаружив новые таланты. Райнер Бонхоф, сын голландских родителей, уже дебютировал за команду, Ульрих Стилике был на подходе, а датчанин Аллан Симонсен вышел из двухлетнего спада в игровой форме.
«Гладбах» мгновенно сравнялся с достижением «Баварии», выиграв чемпионские титулы 1975, 1976 и 1977 годов — третий был добыт в последний день ничьей 2:2 на выезде против «Баварии», у которой был второй из трех сезонов перегруппировки. Год спустя «Боруссия» упустила новый рекорд с самым небольшим отрывом в истории Бундеслиги — всего три гола отделили команду от лидирующего «Кельна».
А потом все было кончено. «Жеребята» начали хромать и скоро перешли на рысь. Клуб приблизился к очередному титулу в 1984 году, финишировав одной из трех лучших команд с одинаковым количеством очков. Однако этот результат был не таким разочаровывающим, как кажется из итогового зачета («Гладбах» ни разу не возглавлял таблицу в течение сезона), и это было лишь последнее «Ура!», прощальные фанфары.
Эпоха подошла к концу в 1978 году, куда ни посмотреть. Это был первый год «Баварии» без Франца Беккенбауэра, который присоединился к «Нью-Йорк Космос», и их последний год с Ули Хенессом. Это был первый сезон «Гладбаха» с молодым полузащитником по имени Лотар Маттеус, который сильно ошибся с имиджем «бунтаря» клуба, и их последний сезон с культовым Юппом Хайнкесом в качестве игрока. Как оказалось, некому было заменить человека, забившего за «Жеребят» 195 голов в 283 матчах. Источник, преподносящий «Гладбаху» талант за талантом, внезапно иссяк.
До сих пор есть много людей, которые утверждают, что это была вина Удо Латтека, который в 1975 году сменил Вайсвайлера. Новый тренер действительно выиграл с «Гладбахом», как и с «Баварией», но ему не удалось перестроить команду, когда стало очевидно, что скоро потребуется новая кровь. То же произошло и в «Баварии», где, кроме всего прочего, тайно шептались, что любой дурак поднял бы трофей с командой, в которую входили Майер, Беккенбауэр и Мюллер.
«Менхенгладбах» был воплощением эпохи, в которой некоторым людям есть дело не только до побед и поражений, Но и, например, до красоты. До риска. До голов, а не результатов. С другой стороны, «Бавария» вскоре почувствовала приближение эпохи технократического футбола. Они любили вкус шампанского и ощущение банкнот больше, чем восхищение болельщиков и самодостаточность игры. Вот почему публика ненавидела их до глубины души и приветствовала «к черту завтра» отношение «Гладбаха». Так гласит миф.
«"Гладбах" и "Бавария": радикализм или рациональность, реформы или прагматизм, — написал футбольный эссеист Хельмут Беттигер. — Если понадобится, "Бавария" выиграет со счетом 1:0. "Бавария" никогда не доводила себя до экстаза, они выигрывали расчетливо». Сравните это с «молодыми Жеребятами», которые играли без всяких ограничений, неудержимо продвигаясь вперед».
Или давайте послушаем другие голоса. «Все реформаторы, прогрессисты, — писал Хольгер Енрих, — встали на сторону "Боруссии", а не "Баварии". Они считали рискованный футбол команды «смотри-ка-я-иду» продолжением политических изменений с помощью футбольных средств». Социолог Норберт Зайц сказал: «Со времен выхода в Бундеслигу "Жеребята" культивировали безрассудный стиль, который принес рекордные победы — 11:0 над "Шальке", 10:0 над "Нойнкирхеном", но, с другой стороны, также поражение 0:7 дома от "Бремена". Когда "Гладбах" проиграл "Дортмунду" со счетом 5:6, Вайсвайлер выступил против обвинения в том, что его команда играла наивно: "Лучше проиграть 5:6, чем 0:1!"» Такое явное презрение к безопасной игре привело Бернда Руппа (похоже, не радикала) к переезду в «Бремен», говоря: «Я хочу быть в команде, которая может удержать преимущество».
Проблема всего этого преображенного романтизма в том, что голые факты его не подтверждают. Противоречия начинаются с описанных выше деталей, которые Зайц приписывает Вайсвайлеру. «Дортмунд» выиграл не со счетом 6:5, а 5:4. Можно было бы возразить, что добавление двух дополнительных голов не делают погоды, а просто каким-то образом делает это более «гладбахским». Однако другой факт заключается в том, что, хотя матч, безусловно, был волнующим, он имел мало общего с футболом «смотри-ка-я-иду»: четыре из девяти голов были забиты с пенальти. И даже это не доказывало, что «Гладбах» не мог или не хотел удерживать лидерство, так как «Дортмунд» трижды был впереди, а «Гладбах» только раз.
Но, возможно, Зайц и/или Вайсвайлер имели в виду другую игру, а именно поражение «Гладбаха» со счетом 5:5 в Бремене в последний день сезона 1968/69? Но и здесь они также не отдавали преимущество. Бременцы вели со счетом 0:2, 1:3 и 3:6. Несколько недель спустя Вайсвайлер провел командное собрание и сказал: «Если мы не выиграем чемпионат в этом году, я уйду». Слишком много было сказано, чтобы было плевать на результаты.
Миф рушится еще больше, если посмотреть на общую картину. Писатель Дитрих Шульце-Мармелинг отметил, что в период с 1969 года (первый титул «Баварии» в Бундеслиге) по 1977 год (последний титул «Гладбаха») «прагматики» из Мюнхена на самом деле забили больше голов, чем «реформаторы» из Рейнской области. Они также пропустили больше, а это значит, что в течение этих девяти сезонов посещение матча «Баварии» было более беспроигрышным вариантом, если вы хотели увидеть голы (3,65 за игру «Баварии» и 3,4 в «Гладбахе»).
И есть еще кое-что. В большинстве по-настоящему захватывающих игр Бундеслиги той эпохи участвовала именно «Бавария», а не «Гладбах». Правда, «Жеребята» были ответственны за самые сокрушительные победы: 12:0 против «Дортмунда» (1978) и 11:0 против «Шальке» (1969). Но это зрелища, а не увлекательные игры. Сравните это с легендарным матчем «Баварии» в Кайзерслаутерне в конце 1973 года. Они вели 4:1 после 57 минут, но проиграли 4:7. В том же году «Бавария» уступала «Шальке» со счетом 0:3, а затем и 2:5, но все равно отыгралась, заработав очко. Случайности одного конкретного сезона? Можно и расширить список. В предпоследний день сезона 1974/75 Герд Мюллер забил четыре гола в Дюссельдорфе, «Бавария» вела со счетом 3:1, а затем 4:2, но они все равно проиграли 5:6. Был такой же день в сентябре 1976 года, когда «Бавария» проигрывала хозяевам из «Бохума» со счетом 0:4 за восемь минут до начала второго тайма. Двадцать минут спустя они вели со счетом 5:4, затем пропустили и счет сравнялся, но на последней минуте забили победный гол и выиграли со счетом 6:5.
Это не соответствует философии «1:0», которой придерживалась команда Беккенбауэра. Вместо этого можно было бы утверждать, что именно «Гладбах» поднялся на вершину, прикрывая лавочку. Они выиграли свой первый титул, сыграв на ноль в 13 матчах. И именно они подписали контракт с Людвигом Мюллером и Клаусом-Дитером Зилоффом в 1969 году. Представить себе таких головорезов в партнерстве с Берти Фогтсом, известным как «сторожевой пес» или «терьер», вряд ли похоже на «дух утопии», который Беттигер видел в стиле игры Нетцера. Конечно, защитник «Баварии» Катце Шварценбек тоже вряд ли носил балетные туфли, но в баварской обороне также были такие опытные люди, как Пауль Брайтнер (защитник «мюнхенцев» с 1971 по 1974 год) и, конечно, Франц Беккенбауэр, который порой бегал туда-сюда, и как будто говорил: «Подожди, в насилии нет необходимости. Никто ни под кого не подкатывается на моем поле!»
И поэтому правда в том, что великие дебаты «Баварии» против «Гладбаха» не имели ничего общего с футболом. Обе команды порой играли приятно и развлекали толпу, а порой и нет. Баварцы, вероятно, даже на этом раннем этапе были немного более искусны в сохранении энергии и обладали лучшим чувством времени, но объяснение этому заключалось в том, что у них просто было больше индивидуально талантливых футболистов в их команде, а не в том, что они намеревались играть «рационально» или «прагматично».
Часто говорили, что дихотомия Беккенбауэра против Нетцера служит примером спора «Баварии» против «Гладбаха». Но эти клише также не выдерживают пристального изучения. «Беккенбауэр был обременен склонностью к тщеславию и высокомерию, в лучшем случае он стал звездой, в то время как Нетцер превратился в миф», — утверждал Енрих, называя последнего «футбольным бунтарем», что было чрезмерно используемым термином для Нетцера со времен его первой биографии, «Rebell am Ball» (Бунтарь на мяче). Само собой разумеется, что прозвище Беккенбауэра не помогло. «Кайзер» предполагал отчужденность и консерватизм. Журналист Юпп Саттнер писал: «Почему-то немцы никогда не гордились Беккенбауэром. Когда что-то легко дается кому-то, на этого человека смотрят с подозрением». Таким образом, «Гладбах» стали мифическими мятежниками, «Бавария» — тщеславными звездами.
По правде говоря, в «Баварии», вероятно, было больше «мятежников», чем в «Гладбахе». Трудно представить себе большего человека времени, чем Берти Фогтс, в то время как Пауль Брайтнер выставлял напоказ свое афро, дразняще играл с маоистским шиком и отказывался петь национальный гимн. Даже Беккенбауэр, возможно, в глубине души был большим подстрекателем толпы, чем Нетцер. Он заделал ребенка своей девушке, когда ему едва исполнилось 18, а затем шокирующе отказался жениться на ней. Это было в 1963 году, и DFB немедленно запретил Беккенбауэру выступать за молодежную сборную страны. Детмар Крамер, в то время тренировавший западногерманских перспективных юнцов, даже позвонил Зеппу Хербергеру, чтобы тот оказал некоторое влияние и помог пареньку. Беккенбауэра помиловали при условии, что во время поездок он будет делить двухместный номер с Крамером.
Гюнтер Нетцер, между тем, был скорее эгоцентричным человеком, чем бунтарем. Он происходил из среды среднего класса, в отличии от Беккенбауэр, не говоря уже о более провинциальном городе. Его отец Кристиан поставлял семена многим садоводам и фермерам в окрестностях Менхенгладбаха, его мать Барбара управляла магазином на углу. Кристиан Нетцер даже доверил Гюнтеру и его друзьям небольшой участок земли, который они могли бы превратить в футбольное поле. «Наверное, я действительно был немного избалован, — позже сказал Нетцер о своем происхождении как футболиста. — Многое давалось мне слишком легко, моя уверенность в себе была поразительно велика».
Став взрослым, Нетцер представлял собой редкую смесь эстетизма и, да, прагматизма. Это он сказал: «Я люблю футбол, но я хочу контролировать эту страсть, чтобы она не поглотила меня». Он также мог быть потрясающе расчетливым и рациональным. «На поле 11 бизнесменов, — холодно сказал Нетцер, — каждый из которых заботится о своих собственных интересах».
Но был также Нетцер, который будоражил любого, кто когда-либо видел его игру, потому что был совсем другим. «Я рассматривал удары головой как нечто сродни игрой руками: против правил, — говорит он сегодня. — И я сразу же нашел себе кого-то, кто будет за меня бегать». Тем не менее, он использовал голову и ноги, только не так, как большинство игроков рядом с ним. Он отдавал самые длинные передачи, когда-либо существовавшие в лиге, его штрафные удары были злобно закручены, и он мог внезапно переключиться с полной инертности на непреодолимый забег через центр поля, который заставал противника врасплох.
Все эти элементы сложной личности сошлись воедино в его последнем матче за «Гладбах», финале кубка 1973 года против местных соперников «Кельна». Нетцер сказал Вайсвайлеру, что подписал контракт с мадридским «Реалом», и это, в сочетании с фактом, что мать Нетцера только что умерла, заставило тренера совершить немыслимое: он не выпустил звезду команды на финал. Это была одна из самых блестящих игр, когда-либо сыгранных на немецкой земле. Счет к перерыву был 1:1, но с таким же успехом он мог быть 3:3. Толпа скандировала имя Нетцера, и во время перерыва Вайсвайлер подошел к задумчивому гению. «Я выпущу тебя, если хочешь», — сказал он. «Они справляются, — надулся Нетцер, — я им не нужен».
По истечении 90 минут счет все еще был 1:1. Очевидный наследник Нетцера, молодой Кристиан Кулик, упал на землю со сведенными ногами, и пока все готовились к дополнительному времени, Нетцер подошел к нему. «Можешь продолжать?» — спросил он. «Боюсь, что нет», — простонал Кулик. Нетцер развернулся и подошел к скамейке. Проходя мимо Вайсвайлера, он небрежно сказал: «А вот теперь я играю». Затем он снял свой спортивный костюм и присоединился к команде на поле.
Через три минуты дополнительного времени Нетцер впервые завладел мячом, сделав десять шагов или около того на половине «Кельна», близко к центральному кругу. Он полубежал, полутрусил около 15 метров по направлению позиции правого инсайда, противник был рядом с ним. Затем он отдал короткий пас Бонхофу и резко повернулся влево. На краю штрафной собралось пятеро защитников, но никто из них не был готов к внезапному ускорению маэстро. Бонхоф немедленно отдал мяч на открытое пространство, созданное движением Нетцера («первый раз, когда он правильно сыграл в стеночку», — шутит Нетцер сегодня). К тому времени, когда игроки «Кельна» поняли, что происходит, они упустили Нетцера. Он мог бы сделать касание, переложив мяч под свою более сильную правую ногу. Но он бежал на полном ходу — и он был не из тех, кто не рискует. В двух метрах в штрафной его левая нога встретилась с мячом, и тот просвистел под самую перекладину ворот.
Именно этот образ Нетцера остался с нами. Длинная светлая грива развевается, когда он подпрыгивает, чтобы отпраздновать, точно зная, что только что сделал. Другие образы и вещи, которые не имеют прямого отношения к футболу, дополняют эту хранящуюся в глубине сознания людей картину. Нетцер за рулем своего Феррари, Порше или Ягуара. Нетцер перед своим пабом-дискотекой под названием «Переулок влюбленных». Нетцер под руку со своей красивой черноволосой и одетой в черное девушкой Ханнелоре Гиррулат, ювелиром по профессии. Неудивительно, что он захватывал воображение.
В Ханау (к востоку от Франкфурта) десятилетний ребенок в 1970 году стал настолько одержим Нетцером, что умолял своих родителей покупать каждый выпуск журнала «кикер», чтобы собрать купоны, которые принесут ему Netzer Starschnitt (серию плакатов, которые, если их собрать вместе, сформируют постер в натуральную величину). Не успел он закончить работу, с любовью глядя на гигантский плакат, как дядя велел ему снять его, потому что «у этого человека слишком длинные волосы». Мальчик отказался и добился своего. Он выиграл драку со взрослым, и все из-за Нетцера — и молодой Рудольф Феллер любил его за это еще больше.
Беккенбауэр просто не мог конкурировать с Нетцером на этой арене. Во-первых, он играл на другой позиции, и его никогда не просили забивать славные голы, которые выигрывали кубок. Во-вторых, ему также не хватало средств, чтобы бросить вызов имиджу Нетцера. Его известность в качестве «Кайзера» не имела ничего общего с футболом. Это прозвище впервые было присвоено ему журналом, в котором говорилось, что он похож на эксцентричного баварского государя Людвига II, известного как Сказочный король (или, в Англии, чаще как Безумный король Людвиг), и у него действительно был тот восхищенный взгляд алтарного служки. Чуть позже «Бавария» провела товарищеский матч в Вене. Во время банкета после матча Беккенбауэр был сфотографирован рядом с бюстом бывшего австрийского императора Франца-Иосифа, кайзера с 1848 по 1916 год. Как только фотография была опубликована, Беккенбауэр навсегда стал «Кайзером».
И поэтому весь вопрос «Беккенбауэр против Нетцера» тоже имел мало общего с футболом, с тем, кто играл лучше или красивее. Это также не имело ничего общего с «прагматизмом» или «высокомерием», не говоря уже о «духе утопии». Именно такие вещи приходят в голову социологам и политологам, когда их просят объяснить популярную культуру, в то время как реальность обычно намного проще. Там было два игрока, и Нетцер был сексуальнее.
И в этом также заключается главное различие между «Гладбахом» и «Баварией». «Боруссия», как команда, была более сексуальной. Помимо Нетцера, эта аура,на самом деле, не имела отношения к самим игрокам. В конце концов, в «Гладбахе» были такие люди, как Хорст Кеппель, который играл в парике в течение трех сезонов, и... Но давайте не будем снова втягивать в это Берти Фогтса. То, что делало «Гладбах» сексуальным в стиле Джеймса Дина, было элементом трагедии, уравновешивающим весь этот фанатичный футбол и юношескую развязность. Эти игроки, как чувствовалось, были каким-то образом обречены, прокляты. Как всегда, Нетцер первым приходит на ум. Самый захватывающий немецкий футболист всех времен сыграл всего 20 минут на чемпионатах мира. И это было во время поражения от ГДР в 1974 году.
Большинство людей в первую очередь вспоминают о «Гладбахе» не их рекордные победы, которые в любом случае ничего не значили. Даже победы над «Дортмундом» со счетом 12:0 в последний день сезона 1977/78 было недостаточно: для победы в лиге нужно было на три гола больше. Все дело в поражениях. Два триумфа «Гладбаха» в Кубке УЕФА (в 1975 и 1979 годах) бледнеют по сравнению с их эпическими столкновениями с «Ливерпулем» в 1973 (финал Кубка УЕФА), 1977 (финал Кубка Европы) и 1978 (полуфинал Кубка чемпионов), все из которых были проиграны. Затем была злополучная серия пенальти против «Эвертона» в Кубке чемпионов 1970/71, которой можно было бы избежать, если бы не несвоевременное проявление стереотипной немецкой чистоты. «Гладбах» вел 1:0 в первом матче, когда вратарь Вольфганг Клефф решил убрать рулон туалетной бумаги из своей штрафной. Говард Кендалл воспользовался случаем и сравнял счет дальним ударом.
Или как насчет скандального четвертьфинала Кубка чемпионов против мадридского «Реала» в марте 1976 года? Первый матч завершился со счетом 2:2, ответный на «Бернабеу» — 1:1. Тот второй матч судил голландец Лео ван дер Крофт, который во втором тайме отменил два совершенно законных гола «Гладбаха». Нетцер, тогда игравший за «Реал», сказал, что даже его испанские товарищи по команде понятия не имели, почему не были засчитаны голы. УЕФА дисквалифицировал Ван дер Крофта.
Все это странным образом напоминало полуфинальное противостояние «Гладбаха» с «Миланом» в Кубке обладателей кубков двумя годами ранее. Немцам понадобилось три гола, чтобы выиграть, и они достаточно рано забили первый. Затем испанский судья не назначил пенальти в их пользу за игру рукой, отказался удалять Карла-Хайнца Шнеллингера (играющего за «Милан»), который ужасным подкатом сломал лодыжку Кристиана Кулика, и увенчал свою деятельность тремя минутами спустя, посмотрев в другую сторону, когда Бернд Рупп был сбит в штрафной «Милана». Однако эти бесчинства и истории о несчастьях отошли на второй план по сравнению с вершиной драмы «Боруссии». Эту игру почти никто не видел, но все ее помнят.
20 октября 1971 года «Гладбах» играл дома с «Интером». Это был первый матч второго раунда Кубка чемпионов, и за «Интер» играло четверо футболистов сборной Италии, выходивших против Западной Германии в незабываемом полуфинале чемпионата мира 1970 года (испорченном, по мнению немцев, отвратительным спектаклем от итальянцев). На небольшой площадке «Гладбаха», «Бекельберге», присутствовало 27 500 человек, и они были единственными людьми, которые в действительности видели, что произошло тем вечером. Клуб потребовал дополнительную плату в размере 6 600 немецких марок от немецкого телевидения для покрытия налога с продаж, который те отказались платить. Таким образом, самый легендарный матч с участием клуба Бундеслиги не был показан по телевидению.
Через 20 минут после начала матча счет был 1:1, Роберто Бонинсенья сравнял счет после раннего гола Юппа Хайнкеса. Ведомые потрясающим Нетцером, у которого еще за несколько дней до матча нога была в гипсе, «Жеребята» затем в течение 30 минут бегали по полю и забили пять мячей в ворота легендарной обороны «Интера». Сам Нетцер забил дважды, сначала со штрафного, а затем поразительным ударом внешней стороной правой ноги. Итальянцы смогли остановить натиск немцев за восемь минут до конца матча, когда даже мускулистому Зилоффу позволено было забить гол, итоговый счет был 7:1.
«Весной 1971 года скандал в Бундеслиге покрыл игру своими темными, глубокими тенями, — писал Карл-Хайнц Хуба, — но затем, прямо посреди темноты, пришло просветление. Только раз в сто лет команда где-либо на этой планете может выдать такую игру». Мэтт Басби, наблюдавший за матчем для УЕФА, сказал: «Что за фанатичная команда! Такой темп, мощь и изобретательность!»
Ответный матч был выигран «Интером» со счетом 4:2, но это был жесткий матч, в результате которого четверо игроков «Гладбаха» получили травмы. И все же именно «Интер» вышел в следующий раунд и, в конечном счете, в финал против «Аякса». А все потому, что на 29 минуте первого матча пустая банка, брошенная с трибун, попала Бонинсенье в горло. Его унесли с поля и заменили, после чего «Интер» подал протест в УЕФА. Матч был переигран в Берлине и обошелся без забитых голов.
Большинство людей, ставших свидетелями инцидента, клянутся, что Бонинсенья симулировал, и в отчете сотрудников Красного Креста говорится, что на теле игрока не было никаких следов. Макс Меркель, австрийский тренер, позже написал: «Он болтал со своими товарищами, лежа на земле, и просил их пожаловаться судье. С того дня я знаю, что в футболе лежащий итальянец часто опаснее, чем стоящий». Почему Бонинсенья сделал нечто подобное в то время, когда счет был всего 2:1, неясно. Следственная комиссия УЕФА утверждала, что Басби посетил раздевалку «Интера» и обнаружил Бонинсенью без сознания.
Какой бы ни была правда, этот матч остается лучшим примером неудач, которые, казалось, регулярно случались с «Гладбахом», когда ставки были самыми высокими, и порой даже в чемпионате. В 1971 году, за семь матчей до конца, «Боруссия» опережала «Баварию» на очко и играла дома с «Бременом». Через две минуты, при счете 1:1, в штрафную «Бремена» влетела подача, и Герберт Лаумен выпрыгнул, чтобы пробить головой. Он не попал по мячу, упал в сетку, и его внезапный рывок заставил левую стойку ворот сломаться у основания. Запасных ворот не было, и никто, связанный с «Боруссией», не поспешил исправить повреждение, надеясь на переигровку, поэтому игра была отменена. Три недели спустя DFB решил, что домашний клуб несет ответственность за оборудование, и присудил оба очка «Бремену». Возможно, это было правильное решение, но это было типичное невезение по-гладбахски. «Бавария», тем временем, проиграла (как и всегда) в Кайзерслаутерне, но внезапно снова оказалась на вершине таблицы благодаря подгнившему куску дерева. И это, так или иначе, тоже было типично.
Одна из причин, по которой «Мюнхен» не любили (и не любят), связана с тем, что немцы называют их Bayern-Dusel, что означает удачу, особенно в том понятии, которое кажется незаслуженным. В то время как «Гладбах» снова и снова проигрывал в Европе из-за самых странных инцидентов, «Бавария» с песней на устах вальсировала по континенту. Их первый финал Кубка чемпионов в 1974 году был почти проигран, когда превосходящий немецкую команду мадридский «Атлетико» наконец вышел вперед после 114 минут. Но за несколько секунд до финального свистка Шварценбек получил мяч в 25 метрах от испанских ворот. Человек, который за 14 лет в «Баварии» забил всего 21 гол, произвел удар отчаяния, который пронесся по полю и пересек линию в нескольких сантиметрах от штанги. «Бавария» выиграла переигровку, по общему признанию, в отличном стиле и со счетом 4:0.
В 1975 году, благодаря голам Франца Рота и Герда Мюллера, команда переиграла «Лидс», который доминировал в матче, и гол Питера Лоримера был отменен при спорных обстоятельствах, когда счет в матче был 0:0. Год спустя «Бавария» встретилась в финале с «Сент-Этьеном». Французы дважды попали в каркас ворот, но, опять же, забивала лишь «Бавария». В «Дейли Мейл» упоминалось что-то о «паразитах футбола», и эта идея также начала укореняться в самой Германии.
Потому что другая проблема «Баварии» заключалась в том, что они, казалось, воспринимали успех как должное. Когда Беккенбауэр уговорил свой клуб нанять Удо Латтека, он объяснил: «Как футболист, ты развиваешь в себе чувство победителя. И я думаю, что Латтек — победитель». Что ж, он оказался прав, но это только сделало подобное отношение еще более неприятным для зрителей. Тем более, что «Бавария», похоже, даже не ценила победы. Когда команда выиграла чемпионский титул 1973 года, Пауля Брайтнера сфотографировали танцующим голым у бассейна. Ему сделали выговор за такое неподобающее поведение и сердито возразили: «В этом дерьмовом клубе они даже толком не умеют праздновать!» Год спустя «Бавария» снова выиграла чемпионат, и на вечеринку пришло всего 1500 болельщиков. «Майер спрятал трофей, как будто это был новый бытовой прибор для его жены», — отметила одна газета.
Такое странное отсутствие интереса только усугублялось тем фактом, что, когда «Бавария» одерживала победу, они часто делали это решительно: на восемь очков в 1969 году, на 11 в 1973 году. Их единственный чемпионский титул за десятилетие, который был решен в последний день, тоже оказался разочаровывающим. «Шальке» отправился в Мюнхен в 1972 году на настоящий финал, отставая от «Баварии» всего на одно очко. Матч завершился со счетом 5:1.
Наконец, также стало очевидно, что «Бавария» работала в лучших условиях, чем «Гладбах». В таком мегаполисе, как Мюнхен, было больше денег, и когда к Олимпийским играм 1972 года был построен огромный «Олимпийский стадион», «Бавария» оказалась в состоянии вместить 80 тысяч человек на свои большие матчи, в то время как «Гладбах» застрял на крошечной и неудобной площадке. Это не значит, что «Бавария» на самом деле использовала деньги, которые поступали благодаря их европейскому успеху. В 1970-е годы другие клубы тратили больше денег, чем они. «Бремен» подписал контракт с пятью известными игроками на сезон 1971/72 и получил прозвище «команда с миллионом марок». (На пятерых они забили 37 голов, но Герд Мюллер в одиночку назабивал 40 голов в 34 матчах чемпионата в течение рекордного сезона.) Даже «Гладбах» купил более зрелых игроков, чем баварцы, от Людвига Мюллера и Зилоффа до датского контингента в лице Ульрика Ле Февра, Хеннинга Йенсена и Аллана Симонсена.
Нет, «Бавария» считала большинство своих звезд дешевыми и молодыми, часто потому, что у них были связи. Ули Хенесс и Пауль Брайтнер подписали контракт с ними в 1970 году, через несколько месяцев после того, как оба дали обещание перейти в «Мюнхен-1860». Совместное изменение мнения произошло из-за того, что Удо Латтек присоединился к «Баварии», и он тренировал их обоих в качестве членов национальной молодежной сборной. И, в первую очередь, почему же «Бавария» предложила престижную работу такому малоизвестному человеку, как Латтек? Потому что Франц Беккенбауэр убедил их сделать это. Другими словами, пощечина 1958 года стоила «1860» трех будущих победителей чемпионата мира.
Четыре года спустя Макс Меркель обратил внимание «Баварии» на хорошего юношу, которому еще не исполнилось 19 лет и который играл за крошечный клуб в Вестфалии. Так получилось, что клуб выхватил Карла-Хайнца Румменигге, который выиграл две награды Европейскому футболисту года, за 175 тысяч марок. Позже «Интер» заплатит за него в 66 раз больше. Меркель, кстати, тренировал «1860», когда заметил Румменигге, но решил, что этот некогда гордый клуб к настоящему времени слишком мал для таланта Румменигге.
Однако «Бавария» знала, что дни звезд за гроши скоро закончатся. Так что они планировали все заранее. В 1966 году клуб назначил самого первого бизнес-менеджера лиги Роберта Швана, который также был личным агентом Беккенбауэра, еще одним первооткрывателем в немецком футболе. Проще говоря «Бавария» была умна. А умных людей, которые планируют наперед, рассчитывают на успех и в придачу на удачу, редко любят. Особенно, как мы увидим, когда одним из них является Ули Хенесс. С начала 1970-х годов «Бавария» не могла рассчитывать на сочувствие — до тех пор, пока в 1999 году они не стали самыми неудачливыми финалистами Кубка чемпионов. Хотя, в своей типичной манере, они затем упустили даже эту прекрасную возможность завоевать сердца людей.
***
Автор перевода: Антон Перепелкин
Редактор перевода: Софи Кожанова
***
Любите немецкий футбол! Цените немецкий футбол!
Смотрите немецкий футбол, подписывайтесь на наш блог и твиттер.
Присоединяйтесь к нашему каналу на YouTube, телеграм-каналу и группе VK.
Запомните!)))