«TOR! История немецкого футбола» 8. «Называйте меня безумным, называйте меня сумасшедшим» ~ Бернское чудо
Начало изменений ~ Борьба немецкого футбола за респектабельность
«Называйте меня безумным, называйте меня сумасшедшим» ~ Бернское чудо
***
Аудиокнига «TOR! История немецкого футбола»
***
Одной из самых непонятных нападок в адрес сборных Германии является обвинение в высокомерии. В то время как немцы предпочитают думать, что некоторые сборные порой склонны к высокомерному отношению — голландцы, например, или бразильцы, — мы никогда не позволим ни одной из наших команд даже малейшего намека на самодовольство. Высокомерие — это начало конца, каждый немецкий футбольный болельщик усвоил то, что является тем единственным, что никогда не может быть оправдано. В конце концов, это первая из примерно дюжины футбольных истин, созданных святым покровителем Зеппом Хербергером. «Игры длятся 90 минут», «Мяч круглый», «Следующий соперник всегда самый сложный» — все они означают одно и то же: у нас нет лавров, на которых можно почивать. И каждый немец знает, что эта теория была неопровержимо доказана в дождливый летний день 1954 года.
Безусловно, были игроки, которые выходили на международную арену в черно-белой форме, скажем так, проверяя терпимость людей. Франц Беккенбауэр, казалось, парил с царственной грацией, и это правда. Штефан Эффенберг входит в десятку самых избалованных сорванцов для большинства людей. Харальд Шумахер вошел в историю как вратарь, который чуть не убил соперника и даже не извинился. Лотар Маттеус — надоедливый болтун. Что касается наставников, то бывшего главного тренера сборной Юппа Дерваля в Германии в основном помнят как человека, который был ответственен за наш самый позорный международный матч всех времен, а затем упрямо отказывался признать, что он сделал неправильно.
Но это отдельные люди, единичные исключения, которые закрепились в памяти немцев именно благодаря своей своеобразности. Беккенбауэра не очень-то любили. (Вернувшись в Германию после трех лет игры за «Нью-Йорк Космос», он сказал: «Как только я услышал свист, я понял, что я дома»). Эффенберга освистывают, куда бы он ни приехал. Дерваля отправили в изгнание, и Шумахер последовал за ним. Что касается Маттеуса, Руди Феллер выразился от имени большинства, когда однажды сказал ему: «Почему бы тебе не пойти и не поговорить с сиденьем унитаза?» Тем не менее, даже эти противоречивые и не особо почитаемые личности были либо слишком самоуверенными, либо слишком сосредоточенными, либо узколобыми, либо просто глупыми. Однако они не были по-настоящему высокомерными, по крайней мере, не во время работы. Это было табу даже для Маттеуса (хотя он любил говорить о себе в третьем лице).
До поражения от Англии со счетом 1:5 в 2001 году (Западная) Германия проиграла только один отборочный матч чемпионата мира (против Португалии в 1985 году). Невозможно поставить столь невероятный рекорд, не воспринимая всерьез даже самых слабых соперников, не сопротивляясь порыву, знакомому каждому успешному спортсмену — самодовольству. Тонкая грань, которую каждая немецкая команда пытается сначала нащупать, а затем осторожно переступить — это грань между понятием сомнение и заносчивость. Любой шаг в болото, поджидающее по обе стороны этой линии, влечет за собой катастрофу. Если вам не хватает веры в то, что вы можете сделать, вы всегда будете терпеть неудачу. Но если эта вера превратится в высокомерие, вы превзойдете себя и споткнетесь. Другими словами: если вы впереди — не выпендривайтесь; если позади — не нойте.
Чтобы проиллюстрировать этот образ мышления, давайте создадим гипотетическую ситуацию. Вы играете против лучшей команды в мире. Две недели назад эта команда забила восемь мячей вашему вратарю. Прошло менее десяти минут, а вы уже снова проигрываете два мяча. Что вы делаете? Вы идете к центральному кругу с высоко поднятой головой и говорите своему расстроенному капитану: «А теперь давайте им покажем!» Что ж, можно было бы сказать, что это легко в теории и сложно на практике. Немец ответит: если Макс Морлок смог это сделать, то почему не могут все остальные?
Иногда маленькому человеку хотелось стать еще меньше. «Хербергер! Хербергер!» — кричали многие из 76 тысяч футбольных болельщиков Гамбурга. Однако это было не приветствие, а издевательское оскорбление. Тренер сборной хотел бы провалиться сквозь землю. На поле половину его команды с чемпионата мира рвали на куски никому не известные футболисты. Вернер Кольмейер, Хорст Экель, Вернер Либрих, Оттмар и Фриц Вальтер играли за «Кайзерслаутерн» против «Ганновера-96» в чемпионате 1954 года, и за несколько минут до конца матча в этот день в конце мая они проигрывали аутсайдерам 1:5. Толпа скандировала имя Хербергера, пока он не поднялся со своего места, чтобы получить неизбежный град свистков. «Они говорили мне: посмотри на своих любимцев из "Кайзерслаутерна", — сказал Хербергер после матча. — Это была критика моего выбора команды».
До начала чемпионата мира оставалось всего три недели, и Хербергер знал, что напишут газеты: «Чего он ожидает в Швейцарии с этими растяпами?» Тем не менее, какая-то часть его цеплялась за надежду, что это ужасное поражение от «Ганновера», возможно, заставит игроков «Кайзерслаутерна» жаждать оправдания. Может быть, это окажется скрытым благословением? Однако в настоящее время он мог лишь мужественно слушать свист и мечтать о том, чтобы оказаться где-то далеко в другом месте. Например, в Южной Америке. Ведь именно там был Хельмут Ран, пока «Ганновер» унижал Вальтеров. Человек, который провел большую часть своей юности, работая в угольной шахте на глубине около 800 метров под поверхностью земли, путешествовал по солнечной Аргентине, Уругваю, Чили и Боливии со своим клубом «Рот-Вайсс Эссен». «Эссен» поднял Кубок в 1953 году, после чего они получили приглашение принять участие в турнире больших клубов Южной Америки.
«Индепендьенте» из Буэнос-Айреса был обыгран со счетом 3:1, «Пеньяроль» — 2:0 в Монтевидео. Вся поездка была почти нереальной для кого-то вроде Рана, но она ему очень понравилась. Даже когда его пнул соперник после того, как он открыл счет в матче с «Индепендьенте», даже после того, как болельщики набросились на судью за то, что он засчитал этот гол, даже когда начал сказываться незнакомый климат. «Эссен» сыграл вничью с «Боливаром» в Ла-Пасе, а затем проиграл сборной Уругвая, которая готовилась к чемпионату мира. В общей сложности Ран провел четыре недели в жаре и влажности, когда ему позвонил Зепп Хербергер. «Пожалуйста, возвращайся как можно скорее, — сказал тренер сборной. — Ты нужен мне на чемпионате мира». Ран сел на следующий рейс в Лиму, откуда отправился в Панаму, затем в Майами, Лондон, Брюссель и, наконец, во Франкфурт. «Босс», как его называли в Германии, повидал мир; теперь ему предстояло сыграть против него в Швейцарии.
Германия разбила лагерь в Шпице на озере Тун. Шпиц был тихим, живописным городом с населением около 10 тысяч человек, расположенным на высоте 650 метров над уровнем моря. Следующие недели породили столько легенд, мифов и остроумных слоганов, что даже эта деревня не осталась в стороне. «Дух Шпица» вошел в немецкий футбольный язык как синоним товарищества. Хельмут Ран и Фриц Вальтер жили в одном номере. Это не было совпадением, так как Зепп Хербергер считал важным, чтобы игроки поддерживали друг друга. Макс Морлок и Бернхард Клодт из «Шальке», например, жили вместе, потому что они должны были сформировать правый фланг команды и должны были узнать друг друга как можно лучше. Ран, с другой стороны, поехал в Швейцарию только в качестве запасного игрока, но он был душой и жизнью команды, шумным, веселым человеком, который никогда не беспокоился о завтрашнем дне. Хербергер терпел его выходки, к удивлению многих наблюдателей, потому что считал, что хорошо подготовленной команде нужен такой характер.
Человеком, который больше всего нуждался в Ране, был Фриц Вальтер. Капризный, чувствительный, склонный к мучительной самокритике — величайший игрок сборной Германии был человеком, постоянно находящимся в поисках моральной опоры. Все, что угодно могло вывести Вальтера из равновесия: плохое судейское решение, критическое замечание и особенно погода. С тех пор как он подхватил малярию во время своих военных маршей по Южной Европе, Вальтер был неэффективен в жаркие солнечные дни. Однако он любил дождь, и в Германии постоянный ливень до сих пор называют «погодой Фрица Вальтера».
Команда, капитаном которой был Вальтер, попала в группу с Турцией, Южной Кореей и Венгрией. Согласно странным правилам турнира, Западная Германия должна была играть только с двумя из этих сборных, Турцией и Венгрией, и плей-офф определит уровень команд по очкам. Турция была отобрана, потому что ФИФА ожидала, что сильные испанцы обойдут их в отборочных матчах. Однако, поскольку мяч все еще был круглым, Турция прошла по жребию после того, как каждая сборная выиграла по одному матчу (разница мячей, которая была в пользу Испании 4-2, не учитывалась), и матч плей-офф закончился со счетом 2:2. Если Турция обыграет Южную Корею, что было весьма вероятно, и если Венгрия обыграет Западную Германию, что было абсолютно точно, то парням Хербергера понадобится победа над турками в их первом матче 17 июня, чтобы остаться на турнире.
Менее чем через три минуты после начала игры вратарь Тони Турек опоздал с прыжком и счет стал 0:1. В тот же миг Фриц Вальтер услышал ноющий голос в затылке, напоминающий ему, что туркам нужна была только ничья, а немцам теперь нужно... «Не важно, вперед!» Макс Морлок закричал в первый, но не в последний раз на этом турнире, заставив Вальтер очнуться от своих страданий. Десять минут спустя Ханс Шефер сравнял счет. Западная Германия выиграла со счетом 4:1.
Следующая была Венгрия. В последующие месяцы самые блестящие аналитики немецкого футбола выдвинут теорию о том, что Хербергер решил выставить против мадьяр резервный состав, потому что он предвидел возможный финал и хотел усыпить Ференца Пушкаша и остальных ложным чувством безопасности. Всегда хитрющий Хербергер позже отвечал уклончиво, когда ему задавали этот вопрос. Если бы люди захотели назвать его ясновидящим, он, конечно, не стал бы возражать, вероятно, рассчитывая, что случайно брошенное напоминание об этой предполагаемой дальновидности может пригодиться в следующий раз, когда толпа в гневе будет скандировать его имя. Правда, конечно, заключалась в том, что тренер видел впереди только матч плей-офф с Турцией и решил дать отдых тем восьми игрокам, которых все еще считал своим первым составом. И даже Хельмут Ран вышел в матче против Венгрии вместо Клодта.
Западная Германия проиграла со счетом 3:8. Это было немного круто, резервная команда или нет, но главное, что интересовало Хербергера, было то, что Ран хорошо справился с задачей, забил гол, перекинув через трех защитников плюс вратаря после того, как прорвался в центр, как это было ему свойственно. Однако дома атмосфера была пропитана яростью. «Дер Шпигель» подытожил содержание репортажа: «Казалось, пришло время повесить вероломного тренера Хербергера на яблоне». И было еще кое-что: За 20 минут до конца матча Либрих повредил лодыжку Пушкаша. Повреждение не позволило Пушкашу принять участие в следующих двух играх, и позже было заявлено, что он не только не был в необходимой физической форме для участия в финале, но и что Либрих умышленно намеревался его сломать.
Нет никаких фотографий, не говоря уже о видео фола. Что несомненно, так это то, что Либрих не «пинал» Пушкаша, как иногда говорят. Это был подкат, вероятно, запоздалый, хотя Хорст Экель утверждал, что даже 40 лет спустя: «Это был чистый, честный подкат». Фриц Вальтер пошел еще дальше, сказав: «Верхняя часть тела Либриха повалила Пушкаша на землю, и венгр имел несчастье приземлиться на его вывихнутую лодыжку». Сам Пушкаш сказал, что Либрих «подкатился под меня сзади».
В любом случае, утверждать, что фол на Пушкаше «выиграл чемпионат мира», как писал Брайан Гланвилл, конечно, излишне. Слава Пушкаша иногда заставляет нас забывать, что он не был плеймейкером сборной Венгрии — им был Хидегкути. Кроме того, Пушкаш определенно не выглядел так, будто его сильно беспокоила травма во время финала. Он забил первый гол, и его ноги были еще достаточно свежи, чтобы через несколько минут оторваться от своих опекунов и забить еще один, который был отменен из-за офсайда. Он сам признался: «Моя физическая форма совершенно не дрогнула, даже в грязи».
Но верно и то, что многие современные наблюдатели считали, что Либриху не следовало так опрометчиво бросаться в подкате на Пушкаша в тот момент, когда Венгрия уже вела 5:1. На самом деле многие из этих наблюдателей были немцами. «Мы вели себя не очень хорошо, — писала "Ди Вельт". — Самый подлый поступок был совершен грубым Либрихом. Он отомстил этому замечательному игроку только потому, что Пушкаш был лучшим игроком. Либрих никогда больше не должен быть вызван в национальную сборную. Он наносит нам больше вреда, чем десять поражений». (После этого тайные, но общеизвестные походы Либриха в туалет стали более частыми. Однако он ходил туда не для того, чтобы молча дуться или опорожнять желудок. Либрих был заядлым курильщиком).
Затем Западная Германия выиграла матч плей-офф против Турции со счетом 7:2, причем Морлок и Шефер забили в сумме пять мячей. Это вывело их в четвертьфинал против Югославии. Перед началом матча некоторые из их игроков должны были получить букеты цветов за определенное количество игр за сборную, в том числе Бранко Зебек, который должен был сыграть в 25-й раз. Увидев чиновника, несущего цветы, Хербергер распространил среди своих игроков слух, что югославы были настолько уверены в победе, что уже начали готовить послематчевые торжества. Это особенно возмутило Морлока, который провел лучшие 90 минут в своей карьере, и Западная Германия выиграла со счетом 2:0 благодаря автоголу и голу Рана под конец матча.
Несмотря на хорошие результаты и эйфорическую, хотя и слегка недоверчивую домашнюю прессу, Хербергер не был полностью доволен. Он чувствовал, что был близок к тому, чтобы найти состав, который действительно мог бы далеко продвинуться, но оборона все еще его беспокоила. Он вносил изменения после каждого матча и теперь сделал еще одно — последнее на этом чемпионате мира. Фриц Лабанд из «Гамбурга» освободил место для своего товарища Йозефа Позипаля, которого Хербергер ранее пробовал на позиции центрального и левого полузащитника. А после матча с Югославией Ран, а не Клодт, теперь стал правым вингером основного состава. Это была команда, которая выходила на поле только в двух матчах в футбольной истории своей страны, второй из которых по сей день является величайшим и самым известным, когда-либо сыгранным немецкой сборной:
Вратарь Тони Турек («Дюссельдорф»)
Правый защитник Юпп Позипаль («Гамбург»)
Левый защитник Вернер Кольмейер («Кайзерслаутерн»)
Правый полузащитник Хорст Эккель («Кайзерслаутерн»)
Центральный полузащитник Вернер Либрих («Кайзерслаутерн»)
Левый полузащитник Карл Май («Фюрт»)
Правый вингер Хельмут Ран («Эссен»)
Правый инсайд Макс Морлок («Нюрнберг»)
Центральный нападающий Оттмар Вальтер («Кайзерслаутерн»)
Левый инсайд Фриц Вальтер («Кайзерслаутерн»)
Левый вингер Ханс Шефер («Кельн»)
В полуфинале они встретились с Австрией. Преемники наследия Wunderteam обыграли Швейцарию со счетом 7:5 в одном из самых невероятных матчей в истории чемпионатов мира и теперь стремились показать своим более крупным соседям, кто играет в лучший футбол. Но 30 июня это оказалась Западная Германия. Четыре гола в захватывающем разгромном матче хорошей команды 6:1 были забиты со стандартных положений, но это не должно омрачать тот факт, что подопечные Хербергера не одержали победу из-за пресловутых немецких добродетелей. «Немцы не победили своих противников в бою, — отметил почти озадаченный репортер журнала "кикер". — Они переиграли их». Австрийцы играли в черно-белой форме, в то время как Западная Германия — в гостевой. Отголоски 1934 года?
Шефер простреливает в штрафную. Удар головой. Вынос. Такие безобидные слова, но с таким глубоким смыслом, если поменять язык. «Schäfer nach innen geflankt...» Днем в воскресенье, 4 июля 1954 года, задыхающийся, срывающийся голос прозвучал в сотнях тысяч немецких домов. «Kopfball... abgewehrt...» Полвека спустя каждый настоящий футбольный болельщик старше школьного возраста все еще может произнести эти слова, как если бы они были стихотворением, зная, что за этим следует голос, призывающий Рана попробовать пробить издалека, а затем понимая, что игрок именно это и делает. «Aus dem Hintergrund müsste Rahn schiessen... Rahn schiesst!»
Репортеру Херберту Циммерманну, родившемуся недалеко от Ахена, но живущему в Гамбурге, было около тридцати, когда он освещал финал для немецкого радио. То, что он сжимал микрофон в этот день, произошло по чистой случайности. На турнире присутствовали четыре немецких радиоведущих, и они решили работать по очереди. Циммерман был выбран для групповой игры с Венгрией, и в то время как никто не верил в немецкую команду настолько, чтобы поверить, что это будет означать, что один и тот же репортер будет освещать финал.
Как и многие другие мужчины, Циммерман в это воскресенье стал национальной легендой. Трудно описать влияние его репортажа на граждан других стран, не говоря уже о переводе эфира на другой язык. «Они не думают, что все кончено» — это даже близко не подходит, отчасти потому, что телевидение было роскошью в 1954 году, и поэтому пронзительный крик Циммермана стал единственным голосом матча, и не будет слишком большим преувеличением назвать его голосом целого поколения. В автобиографическом романе немецкий писатель Фридрих Кристиан Делиус описал, как он, болезненный, слабый, занудный мальчик, оказавшийся в ультрарелигиозной семье, слушал передачу и почувствовал внезапный прилив свободы: «Я был в состоянии счастья, которое заставило меня забыть о своем заикании, псориазе и кровотечении из носа, когда моя совесть и Божьи тиски оторвались от меня. Я никогда раньше не испытывал такого счастья».
Естественно, что такой писатель, как Делиус, использует свое личное затруднительное положение как метафору состояния послевоенной Западной Германии. Охваченная чувством вины, заторможенная нация внезапно возродилась, почувствовав, что чемпионат мира — это освобождающая благодать. Wir sind wieder wer (Мы снова кто-то) — это крылатая фраза, обычно используемая для обобщения этой реакции на «Бернское чудо», и ее последствия трудно переоценить. Молодую Западную Германию окрестили Боннской республикой, чтобы отличить ее от Веймарской республики, но, как выразился один из биографов Хербергера, Микос Натт: «Немало людей считают победу на чемпионате мира в Берне настоящим днем основания Федеративной Республики — Бернской Республики».
Отчет Циммермана содержал в себе все эти моменты: сомнения, необходимость быть сдержанным, отсутствие индивидуальности, а затем внезапные вспышки эмоций, ощущение того, что мы снова в праве чувствовать себя частью более широкого понятия — нации. При этом это было также освежающе не по-немецки.
Тремя десятилетиями ранее, когда появилось радио, репортер Альфред Браун разделил поле на десять квадратов в виде сетки и 22 зоны, а затем попросил журнал напечатать диаграмму. Идея состояла в том, чтобы люди выучили его калибровку наизусть и представляли поле, в то время как Браун говорил такие вещи, как «левый полузащитник выполняет дриблинг из зоны A5 через A4 в B1». Это была очень рациональная, умная идея. Это было также очень безумно и очень по-немецки. Циммерман просто описывал увиденное, а затем — захватывающим голосом — то, что он почувствовал.
«Сегодня день гордости, — осторожно начал он. — Давайте не будем столь самонадеянны, ожидая, что все закончится успешно». Когда Западная Германия забила свой первый гол, он вздохнул: «Слава Богу, это уже не 0:2», как будто он надеялся не на победу, а просто на достойное выступление. Большую часть предыдущей ночи он провел со своим другом и коллегой Руди Мишелем, готовя комментарий в прямом эфире. Так сказать, готовясь к катастрофе. «Он все еще переживал после поражения со счетом 3:8, — вспоминал позже Мишель, — и я должен был предложить то, что он мог бы сказать аудитории, чтобы пояснить, что мы должны радоваться, что вообще прошли в финал».
В дальнейшем, по мере развития событий, Циммерман начал постепенно погружаться в атмосферу матча. После того как Тони Турек отразил удар Хидегкути примерно на 25 минуте первого тайма, он взволнованно произнес: «Тони, ты футбольный бог!» Делиус отметил: «Все чаще и чаще произносились слова, которые не имели никакого отношения к футболу. "Чудо!" "Слава Богу!" И я был поражен, как репортер способен использовать слово "верить" с гораздо большим энтузиазмом, чем проповедник». Наконец, Циммерман потерял контроль над своим голосом и стал напоминать одного из своих южноамериканских коллег, который уже давно взял в привычку сходить с ума во время футбольных трансляций. «Rahn schiesst... Tor! Tor! Tor! Tor!» Затем восемь секунд тишины, чтобы Циммерман мог отдышаться и убедиться, что он может верить своим глазам. Затем: «Tor für Deutschland! (Ран бьет... Гол! Гол забивает сборная Германия!» И, еще более знаменитое: «Drei zu zwei führt Deutschland. Halten Sie mich für verrückt, halten Sie mich für über-geschnappt!’ (Германия ведет со счетом 3:2. Называйте меня безумным, называйте меня сумасшедшим!)
Циммерман не мог поверить в то, что он видел, так же как и народ не мог поверить в то, что он слышал. Позже передача была записана и разошлась в огромном количестве, как будто снова и снова требовалось подтверждение того, что невозможное действительно произошло. Даже репортер из ГДР, оказавшийся в крайне неудобной ситуации, снова прибегал к использованию высокопарных выражений: «Случилось невообразимое!»
Как же тогда Западная Германия заставила Циммермана выбросить разум и рациональность за борт? Как им удалось победить непобедимых? По словам Микоса Натта, Хербергер однажды определил успех как «треть мастерства, треть сплоченности, треть удачи». Всего этого определенно было достаточно в тот день. Турек, обычно просто средний вратарь, сыграл лучший матч в своей жизни; Ран прорывал венгерскую оборону практически без остановки; Либрих превосходно читал игру. Вот это мастерство, а единство игроков не ставилось под сомнение. Удача тоже была налицо — мадьяры трижды пробили в каркас ворот, и их гол на последних минутах был спорно не засчитан. Тем не менее, это еще не все. И у меня действительно есть сомнения в подлинности цитаты Натта, потому что Хербергер не называет себя тренером.
За две недели до турнира Хербергер заставил свою команду посмотреть запись матча Англия — Венгрия на «Уэмбли» в 1953 году (игру, на которой присутствовал Хербергер), причем не один раз, а дважды. Когда картинки впервые мелькали на экране, игроки были в полном восторге. Однако во второй раз они начали видеть недостатки в венгерской игре — и не сомневайтесь, недостатки были. Не бывает непобедимых команд, говорится в Евангелии от Хербергера.
Венгры, тем временем, очевидно, не интересовались соперником, с которым им предстояло столкнуться, иначе они бы знали, что Ран передвигается даже более свободно, чем Хидегкути, и что его любимой уловкой было сымитировать передачу или удар, а затем прорваться в центр — что было огромной угрозой, поскольку, в отличие от большинства других правых вингеров, Ран обладал свирепым ударом с левой ноги. Странно, но венгры даже не узнали о Ране из своей игры в группе, или так казалось, учитывая, как развивался матч. Ран организовал первый гол Западной Германии с левого фланга, находясь совершенно без опеки, а во втором тайме он нанес три опасных удара, введя защитников в заблуждение, последний из которых решил исход чемпионата мира.
Западная Германия была готова к сопернику не только в плане игры, но и в плане погоды. На скамейке рядом с Хербергером сидел Ади Дасслер. Он поставлял бутсы Adidas в команду уже нескольких лет, и на этом чемпионате мира он представил новинку: съемные шипы. Когда поле в Берне начало становиться грязным из-за «погоды Фрица Вальтера», Дасслер просто установил на бутсы игроков более длинные шипы. Он мог заранее все спланировать, потому что они с Хербергером взяли за правильно внимательно изучать любое поле, на котором будет играть Западная Германия, часто за несколько недель до рассматриваемого матча.
Однако все эти вещи — планирование, оборудование, даже травма Пушкаша — всего лишь детали. Ведь еще предстояла игра, и главная причина победы Западной Германии над Венгрией заключается в том, что они сыграли гораздо лучше, чем пишут в учебниках истории. Западная Германия отставала от фаворитов на два мяча после восьми минут матча. Однако это было не только результатом неудачной игры, но и отчасти невезением. Шефер и Морлок уже трижды создавали опасные моменты у венгерских ворот, прежде чем удар Чибора попал в спину Хорсту Экелю и отскочил на ход Пушкаша, который точно замкнул передачу. Затем Кольмейер, не испытывая большого давления, выполнил ужасный пас назад на Турека, который сумел дотянуться до мяча лишь одной рукой. Чибор перехватил мяч, и счет стал 2:0.
Фриц Вальтер стоял в центре поля, уставившись в землю. Как можно было подарить гигантам игры два гола, не спровоцировав катастрофу? «А теперь давайте покажем им!» — крикнул Морлок достаточно громко, чтобы услышали все товарищи по команде. И внезапно Вальтер вспомнил игру в мае 1942 года, когда его команда отыгралась со счета 1:3 против тех же соперников. Очень важно, что Германия сразу же нанесла ответный удар. Всего через две минуты Бузанский высокомерно попытался выставить Шефера на посмешище и потерял потерял контроль над игрой. Мяч оказался у Фрица Вальтера, который в касание перевел его на ход Рану. Правый вингер внезапно возник слева и теперь попытался нанести удар по воротам, который превратился в голевой пас. Божик попытался выбить мяч, но вместо этого направил его в сторону ворот, и, совершив последний рывок, Морлок вытянул свое маленькое тело и кончиком бутсы протолкнул мяч мимо Грошича. Или, как тогда говорили, большим пальцем ноги.
Теперь немцы контролировали темп и ход игры. Был показательный момент, когда Экель, столкнувшись с соперником, передал мяч Фрицу Вальтеру, который перевел его на Рана. Однако он сделал это, сначала переступив через мяч левой ногой, а затем коротко щелкнув по нему правой. Это был совершенно ненужный трюк, так как у Вальтера было достаточно времени и пространства, чтобы грамотно отдать пас. Немцам не стоит добавлять такие изыски в свою игру, и уж точно не при отставании от такой команды, как Венгрия. Возможно, это был просто стиль Вальтера (два года спустя он забил знаменитый гол с вариацией «удара скорпиона» Рене Игиты, который — загадочно — называется «Оксфорд» в Германии), но лучшим объяснением, похоже, является то, что задумчивыйй плеймейкер начинал получать удовольствие от игры. Позже Кольмейер — истинный защитник — избавив Германию от проблем, выбив мяч из опасной зоны.
Не прошло и четверти часа, как Морлок проскочил мимо трех защитников, но Лантош заблокировал его удар. Последовавший за этим угловой был вынесен с линии. Было еще два угловых, второй из которых достиг Рана на дальней штанге, и он перевел мяч в сетку. Счет стал 2:2. После игры Ран расскажет Экелю: «Кто сказал, что я могу только пробивать?» Счет сравнялся, и венгры очнулись, которые до сих пор играли как люди, либо находящиеся в шоке, либо испытывающие нервное потрясение. (Перед началом игры вратарь Грошич посетил туалет, где его вырвало.) Хидегкути очень неудачно пробил с 11 метров, попав в штангу, в то время как Турек был неподвижен. По окончании первого тайма, когда английский судья Уильям Линг остановил игру, больше голов забито не было.
Первые 15 минут после перерыва стали лучшей фазой игры венгров. Что бы ни сдерживало их, возможно, это было удивление от того, насколько хорошо и уверенно играет соперник, мадьярам, должно быть, удалось оставить это в раздевалке. Временно. Потому что после того, как они четыре раза не смогли забить — дважды Турек, Кольмейер, а затем еще и перекладина — они, казалось, снова потеряли веру в свои силы. Матч снова принял более открытый характер, и Ран вынудил Грошича совершить хороший сейв.
Осталось играть шесть минут. «Шефер подает мяч в штрафную», — сообщил Херберт Циммерман. Лантош и Оттмар Вальтер выпрыгивают в борьбе за мяч, и венгр первым добирается до него. «Удар головой, мяч выбит». Мяч падает к Рану, который притворяется, что будет бить правой ногой, поворачивается и наносит удар левой. Пока мяч все еще движется, Ран уже знает, что Грошич до него не доберется. «Tor! Tor! Tor! Tor!»
«Беспомощный, я почувствовал на себе гору тел, — вот и все, что Ран мог вспомнить о следующих мгновениях. — Я чуть не задохнулся. «Не убейте меня, — причитал я, — не задушите». Следующее, что заметил Ран — это то, что Пушкаш забил гол. Он сердито подошел к Фрицу Вальтеру и пробормотал: «Все было напрасно». Его капитан недоверчиво уставился на него в ответ. «Ты идиот! — сказал Вальтер. — Там было вне игры». На пленке это решение выглядит сомнительным, но Экель всегда клялся, что судья на линии, валлиец Мервин Гриффитс, «мгновенно взмахнул своим флажком». Что, конечно, ничего не значит. Еще более примечательно то, что Циммерманн сказал: «Кочиш навешивает — офсайд!» Еще до того, как Пушкаш получил мяч, и до того, как репортер успел взглянуть на судью на линии. В любом случае, у Чибора был последний шанс предотвратить немыслимое. Но Турек парировал его удар всего с семи метров, и в конце концов Циммерманн смог поддаться своим порывам и сойти с ума. «Aus! Aus! Aus! Aus! Das Spiel ist aus!» — кричал он (Все кончено» Игра окончена!).
Немцы могут организовать вечеринку, но они не могут ее провести. После «Чуда» это высказывание сначала оказалось неверным, а затем подтвердилось. Это стало еще одним из многих, многих прецедентов, созданных чемпионатом мира 1954 года для послевоенного немецкого футбола. Что бы ни происходило в этой стране, чувство вины никогда не покидает нас. Иными словами, все, что может быть истолковано как высокомерие — будь то гордость, патриотизм или просто безудержная радость — является недопустимым.
В первые несколько дней после игры страна праздновала так, как никогда раньше и никогда после. «Невозможно было контролировать себя, — сказал журналист Артур Генрих о реакции на родине, — и возвращение победителей чемпионата мира взбудоражило массы». Газета из Эссена, родного города Рана, назвала повторяющиеся сцены «радостным адом», когда игроков провожали из города в город, из ратуши в ратушу, тысячи ликующих мужчин, женщин и детей, куда бы они ни поехали, независимо от того, насколько крошечное было место. Школы и магазины закрылись, а мюнхенская газета сообщила: «Ни одному королю не оказывали более шумного приема».
Но немцы есть немцы, не так ли? Первой запланированной остановкой команды на территории Германии была небольшая железнодорожная станция в Зингене, хотя жители деревни Йестеттен остановили поезд раньше, просто высыпав на рельсы. Почти 6 тысяч человек заполнили платформу, которая могла вместить лишь малую часть этого количества. Тем не менее, у каждого из этих безумных болельщиков хватило порядочности и дисциплины купить билет на платформу до того, как они «перестали себя контролировать».
Порядочность и дисциплина взяли верх, и вскоре последовала ответная реакция. Не в том, что касается команды и тренера, этого не было до 1970-х годов, когда политические журналисты открыли для себя футбол как тему и утверждали, что Хербергер отражает канцлера Конрада Аденауэра в его патерналистском консерватизме и что игроки были послушными подчиненными. (Вернер Либрих, например, не оценил бы эту характеристику, поскольку нацисты считали его семью политически ненадежной, а его отец дважды сидел в концлагере). Кроме того, они утверждали, что Германия выиграла матч только благодаря большой удаче. Все это было в какой-то степени правдой, но не совсем и в любом случае совершенно не важно.
Нет, негативный ответ прессы в 1954 году касался реакции общественности на маловероятный триумф. «Ну а теперь чествуйте игроков, — написала "Зюдойче Цайтунг", крупнейшая южногерманская газета, всего через несколько дней после триумфа. — Но давайте снова придем в себя: игра окончена, и это была всего лишь игра». Вскоре было добавлено: «Какой энтузиазм у нас останется в запасе, когда произойдет воссоединение Германии или наступит мир во всем мире?» Мотивом этого и дюжины других предостережений был страх. Боязнь показаться шовинистом через десять лет после войны, боязнь переступить черту, боязнь высокомерия.
Страх закрался всего через несколько минут после церемонии презентации. Когда прозвучал государственный гимн Западной Германии, большая часть толпы запела теперь запретный, глубоко националистический первый куплет вместо третьего, который официально заменил его в новой Федеративной Республике. Швейцарское и восточногерманское радио в ужасе немедленно прекратили свои трансляции. Это был неловкий момент, который дал победителям Кубка мира много негативной реакции в европейской прессе, что, в свою очередь, заставило немецких журналистов оплакивать этот инцидент в печати.
По-настоящему печальной стороной этого скандала было то, что он был домашним и предсказуемым. В течение многих лет велись дискуссии о гимне Республики (до первого послевоенного международного, в 1950 году, для западногерманской сборной вообще не игралось никакой музыки). В мае 1952 года Аденауэр, после долгого поливания грязью, добился своего, и старому гимну, несмотря на его принятие нацистами, было разрешено остаться в употреблении. Однако, чтобы уменьшить неприятные воспоминания многих людей, связанные с этой музыкой, было рекомендовано петь безобидный и в значительной степени неизвестный третий куплет. Это кое-что говорит о путанице, созданной этим наполовину испеченным компромиссом. Многие комментаторы по сей день называют первый куплет «запрещенным» или «незаконным», чем он не является (хотя и должен быть). И поэтому пение после матча в какой-то степени может быть оправдано невежеством, так как люди должны были петь слова, которых они не знали. Но — тоже типично — это все равно было бестактно.
Этот инцидент подводит нас к Пеко Баувенсу, президенту Немецкого футбольного союза, который вызвал следующее волнение уже через два дня после финала, выступив с речью, которая стала для него черным пиаром. Его слова были так неудачно подобраны, что баварская радиостанция остановила свое вещание на середине обращения. Никаких стенограмм и записей не сохранилось, но мы знаем, что Баувенс назвал выступление команды «представителем совершенной германскости», и он, похоже, использовал слово нацистской эпохи «Führerprinzip» (принцип, когда один человек руководит всеми остальными), что заставило «Зюдойче Цайтунг» гневно осудить швах как «речь Зиг-Хайля». Даже президент республики Теодор Хойс сделал выговор чиновнику: «Баувенс, похоже, считает, что хороший футбол — это хорошая политика. Все не обязательно так».
Очередную ссору затеял Ференц Пушкаш в интервью для France Football. Примерно через два месяца после финала у Хельмута Рана диагностировали желтуху. Следом болезнь была обнаружена у братьев Вальтер, как и у Морлока и Мая. Пушкаш намекнул, что это было доказательством приема игроками допинга, «спровоцировав ожесточенную и жесткую словесную войну в прессе», по словам биографа Хербергера Юргена Лейнеманна. Сам Ран подозревал, что он и его товарищи по команде заразились через грязный шприц, используемый для инъекций витаминов и глюкозы. Тем не менее, кажется гораздо более вероятным, что Ран перенес болезнь из своего клубного тура по Южной Америке, потому что вратарь «Эссена» Фриц Херкенрат также страдал желтухой — и его не было в национальной сборной. Позже Пушкаш забрал свои обвинения обратно, но чувства некоторых людей были задеты до глубины души.
Наконец, даже Херберт Циммерман не избежал момента унижения. Бывший банкир, который теперь был близким другом Аденауэра, выступал против использования репортером термина «футбольный бог». Циммерман был выведен из себя директором радиостанции, и широко распространено мнение, что богохульное выражение было заменено на «Тони, ты на вес золота» на записи, проданной публике. (На самом деле Циммерман также использовал эту фразу в комментарии в прямом эфире, но точная цепочка событий остается неясной.) «Всю оставшуюся жизнь он страдал от этого порицания», — говорит лектор Хорст Сейфарт, в то время репортер-стажер под руководством Циммермана. Это продолжалось не очень долго. Циммерман погиб в 1966 году в автомобильной катастрофе, менее чем через пять месяцев после празднования еще одного кульминационного момента своей карьеры телеведущего — второго финала чемпионата мира, в котором участвовала западногерманская сборная. В отличие от 1954 года, в этом втором финале будут участвовать немецкие футболисты, которые в конце концов играли в национальной лиге и были названы «профессионалами».
Однако, независимо от того, чего добьются эти будущие поколения игроков — от Зеелера до Беккенбауэра и Маттеуса (а они добились довольно многого) — с точки зрения популярности и восхищения им никогда не удавалось соперничать с 11 простыми парнями, которые победили сборную Венгрии. Победный гол Герда Мюллера в матче с Голландией в 1974 году — это, по сути, просто гол, как и пенальти Андреаса Бреме в матче с Аргентиной в 1990 году. Но пока я пишу это, немецкий режиссер Зёнке Вортманн вносит последние штрихи в фильм, который будет называться «Das Wunder von Bern». Более чем через полвека после этого события Бернское чудо снова будет разыгрываться на экране кинотеатра. И когда Ран (или человек, его изображающий) бежит из глубины поля, чтобы сымитировать удар правой ногой... что ж, люди услышат голос Циммермана в своих головах, они почувствуют комок в горле и покалывание в позвоночнике. Даже те, кто родился в 1966 году.
***
Автор перевода: Антон Перепелкин
Редактор перевода: Алёна Цуликова и Софи Кожанова
***
Любите немецкий футбол! Цените немецкий футбол!
Смотрите немецкий футбол, подписывайтесь на наш блог и твиттер.
Присоединяйтесь к нашему каналу на YouTube, телеграм-каналу и группе VK.
