4 мин.

«Попытка возврата»

207

 

 Года три я вообще не играл. Мой очередной клуб, как и два предыдущих, закончил жизнь заурядным банкротством-самоубийством, а привыкать чувствовать себя обломком кораблекрушения мне надоело.  Но время шло,  деньги были нужны, а мода на ремейки, начало которой положили Анри и Скоулз, давала шанс даже таким лузерам, как я.

Я позвонил Денису, старому приятелю, который начинал работу еще в эпоху бумажной прессы. Он как раз дежурил по рубрике «Возможные трансферы», так что через пару дней мной заинтересовалось с полдюжины клубов "вышки" и ФНЛ, о чем они из этой самой рубрики и узнали. В мое время влияние СМИ было, все же, несколько меньше.

И понеслось. Сначала я познакомился с Асгатычем, причем мы понравились друг другу с первого взгляда. Он сказал, что видит меня «ложной девяткой» и пообещал доверить все стандарты, попутно изображая с помощью покерных фишек разные  тактические схемы. От него вкусно пахло армянским коньяком. Смущали меня две вещи. Во-первых,  до сих пор я играл исключительно слева в обороне, и позиция хоть ложной, хоть самой настоящей девятки мне была не очень-то близка, относительно чего Асгатыч явно был не в курсе. Во-вторых, для президента клуба он подозрительно тщательно относился к вопросам тактических нюансов. Когда же я осторожно поинтересовался фигурой главного тренера, то Асгатыч предложил не забивать голову пустяками; тренера, дескать, он не сегодня-завтра уволит, поскольку тот совершенно не разбирается в административных вопросах, не говоря уже об общении с прессой.  Перевести разговор на тему моего будущего контракта я так и не сумел.

Следующий потенциальный работодатель тактикой абсолютно не интересовался.  С дотошной брезгливостью таможенника он изучил все имеющиеся у меня документы, включая случайно захваченный пропуск в бассейн, и в итоге заявил, что у него имеются сведения о наличии у меня киргизского гражданства, а также об   участии в товарищеском матче Киргизия – Канада в 2012 году. Следуя его логике,  указанные факты  автоматически превращали меня в легионера, отщепенца и врага народа. Я понял, что ФСБ потеряло в  лице дотошного президента ценного кадра, а футбол мало что выиграл – предположение, что меня могли пригласить хоть в какую-то сборную само по себе граничило с абсурдом.   Причину маниакального недоверия президента-чекиста  ко всем новичкам я узнал позже – как раз перед моим появлением он вдруг выяснил, что подписанный им российский гражданин по происхождению негр - то есть, простите, афроафриканец - и давно и несчастливо заигран за сборную Конго.

Зато в третьем месте меня ждал воистину царский прием. Сверкая белозубой улыбкой, президент  сообщил, что будет рад видеть в своем «динамично развивающимся клубе столь высококлассного профессионала». Сказано это было с несколько чрезмерной торжественностью,  я даже невольно оглянулся - не стоит ли у меня за спиной Криштиану Роналду. После вводного спича меня передоверили вице-президенту, парню лет двадцати, который предложил мне уже готовый контракт – напечатанный восьмым шрифтом текст, где крупинки конкретной информации тонули в океане причудливых, как автонекролог, канцелярских оборотов. Год назад я брал банковский кредит и ощущение «дежавю» было полным, а слово «динамично» вызвало ассоциации с нестареющим термином «динамить». Я не ошибся – белозубый президент ранее трудился на ниве потребительского кредитования, успешно втюхивая дорогущие кредиты доверчивому населению. Ну а в подсунутом мне договоре кроме весьма неконкретных бонусов предполагалось ежемесячное появление в ютюбовских роликах «в образе, утвержденном администрацией клуба».

Чем дальше я погружался в современную футбольную жизнь, тем большим идиотом я себя чувствовал. У меня интересовались,  не считаю ли я их клуб чересчур провинциальным, достоин ли Месси девятого золотого мяча и  поддержу ли я Аршавина на выборах президента РФС.  Я мечтал о кроссах и «квадратах», а мне  подсовывали  тест британских ученых, по результатам которого я оказывался латентным расистом, или предлагали участие в фотосессии в поддержку геев. Шансы мои на трудоустройство таяли с каждым днем. «Ретрики», как называли нынешних возвращенцев, интересовали владельцев клубов преимущественно с рекламной точки зрения, а мой суховатый образ удовлетворить эту потребность был не в состоянии.

Отчаявшись, я снова позвонил Денису. Он ухмыльнулся, и пообещал помочь. Ночью мне снилось, что я включен в сборную педерастов с нарушением координации, правда, пока во второй состав, а я никак не мог понять, хорошо это или плохо.

А утром, как пишут в книгах, я  проснулся  знаменитым. Размещенная трудами Дениса информация о том, что я встречаюсь с  самой большегрудой из  ведущих программы «Удар задницей» взорвала околофутбольный инет.  Президенты клубов, прежде всего тех, кто, по мнению «Комитета по Пиару», недорабатывали в плане позитивного имиджа, звонили как заведенные. Лучшие пиар-менеджеры российского футбола наперебой предлагали мне контракты, журналисты молили об интервью,  а руководитель компании «НТВ минус» предложил работу «матершинника шумовых микрофонов».

Я понял, что мое время ушло. Нет, я еще мог отбегать по бровке и помнил принципы диагональной подстраховки. Но таскаться дрессированной обезьяной по околофутбольным шоу, орать в прямом эфире заранее подготовленные матерные слова и соответствовать медийной политике современного футбольного мира  я, к счастью,  уже не мог.