Интервью Дианы Дэвис и Глеба Смолкина: блат, свадьба в США, жизнь в Канаде
Диана Дэвис и Глеб Смолкин не выступали за сборную России с Олимпиады в Пекине, но остаются у нас одной из самых обсуждаемых танцевальных пар.
Этот сезон для них – уже второй под флагом Грузии. А весной дочь Этери Тутберидзе и сын актера Бориса Смолкина сменили тренеров: от не очень медийного и статусного Алексея Килякова перешли в монреальскую академию – сильнейшую группу танцев на льду в мире. Трансфер (пусть и не такой громкий, как смена флага) снова привлек к ним внимание.
Майя Багрянцева встретилась с Дэвис и Смолкиным. Неожиданный взлет в олимпийский сезон, жизнь в США и Канаде, смена флага, подробности свадьбы – все это и многое другое ниже.
Но начали мы с нового сезона и жизни в Канаде.
***
– Как вы оказались в Монреале?
Глеб: Первые разговоры с академией начались еще два года назад, в конце олимпийского сезона. Но в тот момент у меня были большие сложности с документами – я не мог выезжать из США, так что у нас ничего не получилось.
А в конце прошлого сезона мы сделали еще одну попытку. Нам было интересно потренироваться в большой группе, на одном льду с соперниками – мы готовы к конкуренции и здоровому спаррингу. Там много дуэтов, за которыми хочется тянуться. Ну и оказаться в руках такой тренерской команды – просто мечта.
После чемпионата мира грузинская федерация связалась с академией и получила предварительное согласие. А потом мы с Дианой несколько раз созванивались с будущими тренерами. Как только получили от них положительный ответ и договорились обо всех деталях, практически сразу переехали в Монреаль.
– Как устроена работа в академии? Давайте начнем с расписания.
Глеб: Тут есть специальная программа, в которую ты накануне рабочей недели вносишь все пожелания: когда у тебя врачи, учеба или неотложные дела. И тренеры, планируя график, стараются это учитывать.
Диана: Это помогает выстроить эффективное расписание в школе: фигуристов очень много, свести воедино все занятия не так просто. Обычно у нас две ледовые тренировки в день, всего получается по 3,5 часа льда ежедневно.
Глеб: Можно попросить и больше, но мы пока привыкаем к новой системе, потому что раньше у нас были тренировки короче. Нам пока всего хватает с лихвой – и нагрузки, и тренерского внимания.
– А помимо льда какие занятия?
Глеб: В начале лета мы много работали в зале, сейчас почти все время проводим на катке. А так это и хореография, и танцы, и хип-хоп – все, что может пригодиться в новых программах.
Диана: У нас было несколько занятий актерским мастерством, с упором на конкретные постановки. Еще много занимались поддержками на полу, чтобы они в прокате смотрелись легко и естественно.
Глеб: Ледовые тренировки проходят на двух катках: на обоих хороший лед и довольно тепло – не так, конечно, как у Этери Георгиевны в Москве, у нее там вообще солярий, но тоже хорошо, жаловаться не на что.
Диана: Еще иногда ходим в тренажерный зал и осваиваем пилатес. Пока нам все в новинку и непривычно – меня сейчас вообще учат дышать.
Глеб: Да, звучит странно, но мы учимся по-другому дышать. У Дианы небольшая астма, и правильное дыхание тут очень важно. А пилатес позволяет улучшить мобильность суставов, снять напряжение с мышц, чтобы на следующий день мы могли тренироваться в полную силу.
Диана: Тут нам есть чему поучиться у других фигуристов, у каждого свой подход к восстановлению: кто-то любит сауну, кто-то бежит на ОФП в зал, кто-то фанат растяжки, а некоторые предпочитают ледяные ванны.
Глеб: Тренировки на катке начинаются рано, для нас это тоже было непривычно. Первый лед обычно уже в 7:30, в таком графике тренируется большинство основных дуэтов. А еще здесь не приняты большие перерывы между ледовыми сессиями, кто-то вообще катается три часа подряд, но нам это пока тяжело.
Мы заметили, что если катаем две тренировки подряд, начинаем «тормозить», слишком много новой информации. Патрис Лозон это тоже заметил и теперь ставит нам в расписание небольшой перерыв, чтобы мы могли перевести дух.
– Кто с вами больше всего работает из тренеров? Команда ведь очень большая.
Диана: Тут нет такого, что с тобой работают только определенные специалисты и ты «проект» конкретного тренера. Нами занимаются все.
Глеб: Большую часть лета с нами провели Патрис Лозон и Мари-Франс Дюбрей, но, конечно, работали и другие тренеры. А в августе активно включился Ромэн Агенауэр.
Ритм-танец он нам поставил давно, но так как он невероятно загружен как постановщик – помимо дуэтов из академии ставит программы многим парникам и одиночникам – то работой над танцами мы с ним занялись ближе к концу лета.
Диана: Основным тренерам помогают фигуристы, которые совсем недавно выступали сами. Когда мы только пришли в академию, с нами много работал Гийом Сизерон, а сейчас мы часто на льду вместе с Жан-Люком Бейкером.
Команда, куда приняли Дэвис и Смолкина, выросла в империю. Как?
Глеб: У него невероятно точные и полезные советы, он многое может подсказать с мужской точки зрения: как вести партнершу, как правильно создать пространство вокруг нее и как взаимодействовать в паре.
Диана: Кейтлин Гавайек, его партнерша, с нами тоже занималась. С фигуристами такого масштаба очень интересно работать – хочется максимально использовать их опыт.
Про быт в Канаде: Диана отвечает за готовку, а Глеб... за стрижку
– Как вам жизнь в Канаде после Америки? Со стороны кажется, что эти страны с бытовой точки зрения не сильно отличаются.
Глеб: Нет, тут все по-другому. После пяти лет в американских городках мы вернулись в мегаполис. В самом начале совместной карьеры мы год потренировались в Москве и с тех пор забыли, что такое жизнь в большом городе. Тут надо учитывать пробки: если в Монреале навигатор показывает, что ехать 10 минут – это часто все 40.
Если говорить про быт, то мы уже не первый раз переезжаем, так что сам процесс упаковки и покупки кастрюль не пугает.
Диана: Монреаль – прекрасный город, даже если говорить о качестве продуктов. Те же овощи-фрукты с Америкой не сравнить, рестораны здесь вкуснее. Мы нашли магазин с восточноевропейскими продуктами – ходим туда за творогом и той едой, по которой скучаем.
Глеб: Еда тут больше похожа на то, к чему мы привыкли в России. У американцев свои вкусы, к ним не всегда получается адаптироваться, а в Монреале подход к еде более европейский.
Мы живем в центре, чтобы было удобно добираться до двух наших катков. В нашем районе много маленьких кафешек, где можно вкусно и недорого поесть. Так что да, разница с США есть.
– Кто у вас в семье готовит?
Диана: Я, но серьезно этим заниматься стала совсем недавно. Первым делом купили в Монреале сковородку, так что теперь я и мясо жарю, и сырники с блинами испечь могу.
Глеб: Диана очень вкусно готовит. Рыбу, уху, но лучше всего у нее получаются стейки. Для нас это идеальная еда, потому что спортсменам очень важен белок – он помогает справляться с высокими нагрузками.
На мой день рождения Ди испекла сметанник, сделала блины с рыбой, так что гостей мы встретили достойно.
Диана: В Монреале только чуть сложнее жить с собаками – а у нас их две. Раньше мы рядом с домом могли быстро перед тренировкой их выгулять, а теперь надо идти в парк. Но собакам тут веселее, у многих фигуристов есть питомцы.
– Как так вышло, что собак две?
Глеб: Честно говоря, я и сам толком не понял.
Диана: Первая появилась в ковид. Для меня это был довольно тяжелый период, я тогда еще сломала ногу – в общем, эмоционально мне было не очень просто. Я сидела дома одна и все чаще задумывалась о собаке. Я давно о ней мечтала, но никак не могла решиться. Так у нас появился Трумэн.
А потом я решила, что нам срочно нужна собака-девочка: Трумэн больше привязан ко мне, а я хотела, чтобы Глебу тоже доставалось собачьей любви. И мой план сработал: Шантэ Глеба просто обожает!
– Как в Монреале с индустрией красоты? Вы уже разобрались, куда надо ходить на маникюр и стрижку?
Глеб: Вот наша парикмахерская (показывает на них с Дианой – Спортс’‘).
Диана: Волосы я крашу сама, а стрижет меня Глеб.
– Глеб?!
Глеб: Это началось в карантин, когда все салоны красоты были закрыты и к парикмахеру было не попасть.
В какой-то момент Диана с Этери Георгиевной пришли ко мне с идей, что я должен попробовать это. Вроде есть суеверие, что мама не должна стричь дочку, поэтому они меня вынудили – и теперь я неплохо умею ровнять кончики волос. Получается аккуратно, Диана не жалуется.
– Как вы проводите выходные?
Диана: Можем погулять, иногда идем на массаж, еще обязательно занятия английским.
– Английским? У вас вроде нет проблем с языком.
Глеб: Честно? Мне хочется действительно хорошо говорить на языке, как на родном – чтобы вообще не было барьера. Мы занимаемся с преподавателем, Диана – чтобы более свободно себя чувствовать и в общении на катке, и с журналистами.
– Вы же еще студенты. Продолжаете учебу в Астраханском университете?
Глеб: Да, мы на четвертом курсе Астраханского государственного технического университета. Правда, в прессе он почему-то превратился в рыболовный, ну да ладно.
Я на педагогическом, на специальности «тренер-педагог», а Ди – на спортивной юриспруденции. Учимся онлайн, сдаем экзамены по зуму.
– Объясните: почему вдруг Астрахань?
Диана: Этот университет – партнер школы «Самбо-70», и когда мы туда поступали, мы еще числились там. Для нас это был логичный вариант.
Глеб: Самое главное – в отличие от многих московских вузов, они были готовы работать с нами онлайн, с пониманием относятся к нашему графику и другому часовому поясу. Если есть технические сложности – всегда идут навстречу. Вот недавно у нас никак не получалось присоединиться к занятию в зуме, так преподаватель предложил созвониться по вотсапу.
«Хотим устроить свадьбу в Грузии». А что за церемония была в Лас-Вегасе?
– Когда вы общаетесь с прессой, заметно, что Глеб Диану защищает. Диана, вы это чувствуете?
Диана: Да, конечно. Я все время ощущаю его поддержку.
Глеб: Наверное, все дело в том, что мы часто сталкивались с негативом в свой адрес – особенно в олимпийский сезон. Я мягкий человек, мне не хочется никого обижать, но и терпеть какие-то моменты я не собираюсь. И Диану обижать не дам.
Мы спортсмены, наше дело кататься, поэтому общаться с людьми, с которыми я не считаю нужным общаться, не буду. Мне жалко на это времени. При этом мы всегда разговариваем с любыми журналистами вежливо и предельно корректно.
– Глеб, какая для вас Диана?
Глеб: Теплая, мягкая и очень добрая.
Если говорить про спорт, то у нее очень сильный характер. В ней есть внутренний стержень, и я никогда не переживаю за нее на соревнованиях. Я знаю, что она справится, настроится и все будет в порядке.
– А Глеб какой?
Диана: Спокойный и заботливый. Он всегда меня поддерживает, даже когда самому, быть может, тяжело.
А еще он ранимый, хотя вот так со стороны и не скажешь. Он же внешне производит впечатление такого рыцаря, у которого все под контролем. «Я все смогу», – это его девиз, он никогда не покажет, что его что-то задело.
– Как вы решились на свадьбу?
Глеб: Это был март 2022-го, мы только вернулись с Олимпиады. В мире начались все эти события, нашу сборную отстранили и было понятно, что сезон закончен.
К тому моменту мы давно жили вместе, были парой вне катка и даже аккуратно обсуждали совместное будущее. И я понял, что больше не хочу тянуть – такое в мире творится, что незачем ждать еще год или два, как мы думали.
– Постойте, а предложение-то было? Чтоб вот по всем правилам.
Глеб: Конечно. Сначала я в Мичигане, где мы тогда жили, задал Диане тот самый вопрос – надо было убедиться, что она согласна.
Диана: Мы расписались в Лас-Вегасе, потому что я там родилась, и остались там еще на несколько дней.
– Платье, фата – все было торжественно?
Глеб: Нет, настоящую свадьбу нам еще предстоит сыграть, мы думаем о большой церемонии для семьи и друзей. Это наша мечта – к нам же тогда никто не смог приехать, на росписи были только друзья семьи Дианы, которые много помогали ей в детстве в Америке.
Диана: Да, они как бы выдали меня замуж. Но сейчас у нас мысль сыграть свадьбу в Грузии и собрать там всех близких. У меня много родственников в Грузии, мне кажется, это была бы очень красивая история.
Глеб: Пока мы сфокусированы немного на другом, и сейчас не до такого масштабного события. Вдобавок не очень понятно, как нам собрать всех близких в одном месте в одно время. Мы над этим думаем, но пока идею отложили.
– Вы чувствуете, что медиаполе вокруг вас стало спокойнее?
Глеб: Если не читать комментарии в интернете, то, наверное, мы бы и не знали, что происходило что-то особенное. Конечно, до нас все это долетало, но мы старались не реагировать. Сейчас, наверное, и правда стали чуть меньше про нас писать и упоминать в российских пабликах.
Диана: Хотя мы видим, конечно, что до сих пор по нам любят пройтись в комментариях. Если есть повод уколоть – обязательно вспомнят. Но мы привыкли.
– Раньше вы сталкивались с резкими комментариями только на российских сайтах, а после перехода в Монреаль вам достается и от иностранцев. Вы к этому готовы?
Глеб: Мне кажется, в твиттере по нам проходились и раньше. Обсуждали и наших родителей, и наши оценки. В чем-то американская публика в соцсетях похожа на российскую, в чем-то отличается. Ну, может, поэтому у нас и нет твиттера и мы не очень знакомы с американской аудиторией.
В личные сообщения и комментарии в соцсетях нам обычно пишут что-то положительное – во всяком случае сейчас. Понятно, что в самый разгар перехода нам писали более жесткие и неприятные вещи. Но сейчас, когда мы уже год откатались за Грузию, нам если и пишут, то в основном слова поддержки. Мы стали менее интересны людям – и слава богу.
Диана: Мы стараемся отвечать на все сообщения, нам очень приятно, когда люди пишут что-то хорошее.
Глеб: Сейчас, кстати, все больше пишут из Грузии, у нас в соцсетях появилась небольшая грузинская аудитория, и это очень приятно.
– А как у вас с грузинским языком?
Глеб: Мы начали учить язык сразу, когда решили кататься за Грузию. Проблема в том, что язык непростой, поэтому не похвастаешься серьезным прогрессом – даже за год. Но что-то прочитать мы уже можем.
Диана: С постами в соцсетях нам пока помогают в федерации – ошибки наши исправляют. Простые фразы мы и сами уже можем написать, но с большими абзацами пока нужна помощь, не хочется писать безграмотно.
Глеб: Мы хотим чаще бывать в Грузии, летали туда перед началом сезона. Встречались со сборной, решали медицинские вопросы и немного путешествовали.
Глава грузинской федерации Мариам Гиоргобиани, взяла нас под крыло и везде возила, показывала особенно дорогие для нее места – от горных церквей до моста влюбленных в Тбилиси. Грузия – очень красивая страна, с невероятной энергетикой, все очень эмоциональные и искренние, это, конечно, подкупает. Хотим снова туда приехать после серии Гран-при.
Диана: У нас еще получилась очень вкусная поездка. Я скучала по грузинской кухне: хинкали, хачапури, пхали, харчо, чихиртма, у меня слюнки текут от перечисления всех этих блюд.
Глеб: Да, чихиртма в Тбилиси бомбическая. Нигде в мире в грузинских ресторанах – а мы часто в них ходим – ее так вкусно не готовят. Мы нашли в Монреале пару мест с доставкой грузинской еды, но это, конечно, мало похоже на то, как кормят в самой Грузии. Причем там вкусно буквально везде – от дорогого ресторана до кафешки.
– А вы сами что-то из грузинской кухни готовите?
Диана: Пока только харчо, но я учусь.
Глеб: Нам еще было очень важно, что в Тбилиси смогли прилететь наши родители, мы не так часто видимся.
– Они пока не прилетали к вам в Канаду?
Глеб: Нет.
– А когда вы последний раз приезжали в Москву?
Глеб: На чемпионат России в декабре-2021. Сейчас так выходит, что встречаться семьей мы можем только в третьих странах. В Монреаль им лететь далеко и дорого.
Новые программы: рок-произволка в комбинезоне под Led Zeppelin, ритм-танец под фанк
– Кто вам ставил произвольный танец?
Диана: Мари-Франс Дюбрей – и с этой постановкой целая история. Весной мы начали искать музыку для ритм-танца и принесли несколько композиций из 60-х и 70-х Патрису Лозону. А он в ответ: «Послушайте Led Zeppelin, может, вам что-то понравится». Мы при нем проиграли несколько треков – и нам зашло.
Потом Мари-Франс принесла еще одну песню, под которую давно хотела сделать программу, – и она нам тоже очень понравилась.
Глеб: В общем, у нас все будто бы сложилось для ритм-танца, мы начали над ним работать в зале, а вот с произвольным была засада. Тренеры нас толком не знали, и было не очень ясно, в каком стиле поставить программу. При этом надо же, чтобы мы выглядели органично – начинать совместную работу с экспериментов было бы странно.
И тогда тренеры предложили оставить Led Zeppelin для произвольной – чтобы это была полная история, а не две с половиной минуты короткого танца, в котором все равно все смотрят только на элементы.
Мы согласились, потому что Мари-Франс придумала столько разных фишечек, что в ритм-танец это было невозможно впихнуть. А постановка нам очень нравилась.
Диана: Но из-за этого мы остались без музыки для короткого танца – у нас вообще не было запасных идей.
Глеб: Сначала была мысль выбрать музыку пооригинальнее. Но потом мы поняли, что сразу проиграем дуэтам, если они выйдут с известными хитами, которым готовы подпевать зрители.
Диана: А еще обе постановки должны отличаться по стилю, и раз у нас в произволке рок, то для короткого танца надо было искать что-то абсолютно другое – и по стилю, и даже по внешнему виду.
К тому же, в тот момент многие интересные нам композиции были заняты – например, один трек сейчас звучит в ритм-танце Мэдисон Чок и Эвана Бейтса. У нас большая группа, а музыка в монреальской академии не повторяется, так что пришлось искать что-то новое.
Глеб: Тогда мы предложили тренерам композицию Lady Marmelade – сначала Мари-Франс отреагировала осторожно. Для нее очень важно, чтобы постановка была сделана со вкусом. Но Ромэн нас поддержал и сразу начал предлагать идеи, как можно поставить этот танец.
С кем дружить в академии, если все конкуренты?
– Как складываются отношения с другими фигуристами в группе? Судя по соцсетям, там умеют весело проводить время.
Глеб: Да, недавно отмечали большой компанией мой день рождения. Позвали всех домой, хотя в Монреале такая огромная команда, что все в нашу квартиру не влезли бы, но гостей было много.
Компания у нас получилась довольно интернациональная: британка Оливия Смарт с Жан-Люком Бейкером, Элисон Рид, канадец Закари Лага, австралийцы Холли Харрис с Джейсоном Чаном.
Диана: Да, мы со многими общаемся. С кем-то – например, с Тимом Диком, Женей Лопаревой или Машей Голубцовой – мы даже разговариваем по-русски, с кем-то на английском.
– Отношения внутри академии часто описывают как семейные, слово family используют многие топ-фигуристы вашей команды. Вы уже понимаете, что они имеют в виду?
Глеб: Чувствуется, что тренеры много работают над климатом в команде. Более того, официальное условие для перехода в группу – поддерживать дружелюбную атмосферу на катке. Тут не может быть речи о мелких пакостях, которые иногда случаются в группах, где катаются прямые конкуренты.
Диана: К тому же, тут тренируются взрослые спортсмены, которые понимают, что на льду мы можем быть соперниками, но это не повод отказывать друг другу в поддержке. Мы чувствуем, что нам готовы подставить плечо, нам много помогают.
Глеб: Бывают плохие дни, какие-то сложности – но это не повод срываться на других. Мы все в одинаковых условиях, про нагрузки и усталость никому рассказывать не надо – поэтому ты хочешь поддержать коллег, а не желаешь им ошибиться.
Атмосфера очень уважительная и дружелюбная. Можно ли назвать это семьей? Пока не знаю, это, наверное, относится к более тесным компаниям внутри школы, которые уже много лет здесь катаются. Но это действительно впечатляет: у одних и тех же тренеров столько топовых пар, при этом они спокойно тренируются вместе. За почти полгода работы здесь мы не видели даже намека на конфликт.
– При этом вы все конкуренты.
Глеб: Да, мы здесь, по сути, охотимся друг за другом. Но все умеют сохранять нормальные отношения и не путать конкуренцию на льду с обычной жизнью.
Диана: Так вышло, что в этом сезоне мы с испанцами Оливией Смарт и Тимом Диком будем выступать почти на одних и тех же турнирах. При этом мы прекрасно взаимодействуем, нам очень нравится с ними кататься – и мы только рады, что будем путешествовать вместе.
Глеб: Да, у нас действительно сложились хорошие отношения с другими танцорами – не только с этой парой. У всех есть чему поучиться – как входить в сезон, как распределять нагрузку, как восстанавливаться, как отыгрывать образы на льду.
При этом мы понимаем, что надо быть с этим аккуратнее: в какой-то момент начинает казаться, что у других все получается лучше. Мы пытаемся не забывать, что у нас тоже есть сильные стороны и надо работать над ними.
Что первым делом изменили тренеры? Увидим новых Дэвис и Смолкина?
– В чем вы улучшились за последние несколько месяцев? Уже заметны изменения?
Диана: Мне кажется, мы гораздо лучше стали чувствовать друг друга как партнеры, больше стали единым целым – и надеюсь, это видно со стороны.
– А если говорить про технику?
Глеб: У нас стали сложнее связки и переходы внутри программ; насыщенность и интенсивность постановок сильно выше. Пульс у нас в прокатах поднялся, это точно, хаха. Много всего нового, мы по-прежнему сталкиваемся с большим количеством вещей, к которым надо адаптироваться.
– В чем, как вам кажется, вы можете прибавить?
Диана: В уверенности и спортивной смелости. Нам нужно научиться выходить на лед, не сомневаясь в себе, и уметь себя преподнести судьям и зрителям. Мы получили хорошие отклики на новые программы. Говорят, мы раскрылись с новой стороны и этот стиль нам идет. Мы пока такое не катали.
Даже костюмы в этом сезоне не совсем для нас привычные. Когда Мари-Франс пришла с этой идеей, я сначала засомневалась. Для произвольного танца она предложила комбинезон – и, если честно, мне до сих пор страшновато представить себя в нем на льду, для меня это первый опыт выступления в таком костюме. Интересно попробовать новое, но пока я немного нервничаю.
– Костюмы вы снова шили в ателье Мэтью Карона?
Глеб: Да, с ним работают многие фигуристы академии.
Важно понимать: то, с чем мы выйдем на первые турниры в сезоне, совсем не обязательно доживет в таком же виде до чемпионата мира. И я сейчас не только про костюмы. Что-то мы будем адаптировать, что-то обязательно изменят тренеры.
В Монреале подчеркивают, что им очень важно, чтобы по ходу сезона программы эволюционировали – во всех смыслах. У нас как раз не получилось это в прошлом году с «Лебединым озером».
Диана: Еще тренеры говорят, что не ждут от фигуристов стопроцентной готовности на первых стартах – им главное, увидеть программу в действии, чтобы оценить ее пробелы. Это касается и музыки, и костюмов, и элементов. Главное, чтобы пик формы пришелся на чемпионат мира или Европы, а не на середину осени, как это иногда было у нас раньше.
– Вы уже знаете, на какие турниры поедете этой осенью?
Глеб: Начинаем сезон в Астане (с этого старта в итоге снялись из-за травмы – Спортс’‘), потом у нас этапы Гран-при в США и Китае. Еще, наверное, съездим на пару «бэшек».
Вспоминаем отбор на Олимпиаду в Пекине
– Глеб, насколько вас задевает, что пресса охотится за комментариями вашего папы?
Глеб: Конечно, хотелось бы, чтобы ему перестали звонить по любому поводу.
Папа у меня такой классический питерский интеллигент. Он не в состоянии никому резко ответить – боится обидеть. И сколько бы мы с ним ни обсуждали фразу «без комментариев», он не может такое сказать человеку на том конце провода. Он не привык к хамству.
Понимаете, это же довольно наглые звонки: никто не здоровается, не обращается «можно пару вопросов?». А сразу с места в карьер: «Что скажете про то, что ваш сын женился?»
И вот он теряется, не знает, что можно говорить, а что нельзя, как будет лучше, чтобы нам не навредить.
– Он ведь не мог не знать, что вы с Дианой поженились.
Глеб: Конечно, знал.
Просто для понимания: новостные агентства могут позвонить и в 6, и в 7 утра. А у него накануне был вечерний спектакль, он спит еще, а его сразу начинают терзать.
Вот он и отвечает «не знаю, ничего не знаю». А в итоге выходит громкий заголовок «Отец Смолкина не знает о свадьбе сына!»
– Со знаменитой фразой «мы блатные» после ЧР в 2021-м получилось так же? Ее вырвали из контекста?
Глеб: Я тогда попытался объяснить, что имею в виду, но это никто не напечатал. Если под блатом понимать известность родителей, то тогда да, мы блатные дети. У нас известные родители: мама Дианы успешна в фигурном катании, мой папа – известный артист.
Естественно, в итоге в печать ушла только последняя фраза – что мы блатные. Ну что я могу поделать с этим? Ничего. Чем мне помогает в карьере известность папы? Ничем.
– На фоне вашего перехода в Монреаль ходили слухи, что известность мамы Дианы только мешает…
Диана: Если судить по общественному мнению, то это точно мешает. Но все ведь думают, что если у тебя такая мама, то сразу все будет в наилучшем виде.
Глеб: Мы не можем переубедить этих людей – на это глупо тратить время и силы. У них своя позиция, мы вряд ли ее изменим словами. Большинство не знает, как у нас все устроено изнутри.
Обидно, что нас так воспринимают? Да, наверное, иногда есть ощущение, что это не совсем справедливо. Конечно, у нас безусловное преимущество: наши родители дают нам возможность тренироваться там, где мы хотели бы. Мы за это им ужасно благодарны. Блат ли это? Не думаю.
– Громче всего разговоры про блат звучали в олимпийский сезон.
Глеб: Да, мы понимаем, откуда они. Но нам кажется, что в олимпийский сезон мы выглядели достойно – и в чем-то увереннее, чем другие пары в борьбе за третий номер сборной.
Никто не спорит, что если бы здоровье позволило выступать Тиффани с Джоном (Загорски и Гуррейро – Спортс’‘) – то это бы не оспаривалось никем, очевидно. Мы сами не могли и подумать, что окажемся на Олимпийских играх.
Смешно, что первым нам про эту вероятность сказал Чарли Уайт (олимпийский чемпион-2014 в танцах на льду из США – Спортс’‘). Он тогда работал на нашем катке и объяснил, что такую болезнь быстро не вылечить. А значит, у других пар по такой печальной причине может появиться шанс отобраться в олимпийскую сборную. «Будет глупо, если вы за него не поборетесь – вы точно конкурентноспособны».
Диана: Если честно, это прозвучало довольно дико – мы вообще не рассматривали себя как кандидатов на эту путевку. Но мы старались прогрессировать по сезону и работали над программами как сумасшедшие.
Глеб: Тогда нам дали возможность выступить на канадском этапе Гран-при, и мы стали там пятыми – при том уровне конкуренции большой успех. Но повторю: если бы Тиффани с Джоном тогда не помешали проблемы со здоровьем, ни на какую Олимпиаду мы бы не поехали.
– Но ведь не вы одни боролись за третью путевку.
Глеб: Конечно. Но нам кажется, что у нас были выигрышные программы, они были хорошо вкатаны, мы выглядели достойно по сезону.
При этом мы понимаем, что нельзя всерьез обсуждать наш season best (лучший результат сезона – Спортс’‘) того года – 200 баллов, которые нам поставили на «бэшке» в Польше.
– Вы были согласны, что это не ваша цифра?
Глеб: Конечно, мы это прекрасно понимали.
Диана: Мы не строим иллюзий по поводу оценок на «бэшках», там иногда оценки гуляют плюс-минус 10 баллов – и это происходит со всеми парами, не только с нами.
Глеб: Мы трезво себя оцениваем. Очень часто мы к нашим оценкам куда критичнее, чем судьи.
Конечно, мы понимали, что это были не наши реальные баллы. Тогда еще все начали сравнивать их с оценками Саши с Ваней (Степановой/Букина – Спортс’‘), которые на той же неделе на этапе Гран-при получили меньше. Естественно, нам и в голову не приходило сравнивать это всерьез.
Мы прекрасно видим свой уровень и отдаем себе отчет, что на этом турнире вот так, а через две недели будет совершенно иначе. Много зависит от уровня заявленных участников, от судейской панели, от каких-то национальных интересов. Да, мы понимаем, что к нам всегда более пристальное внимание и у нас заметят все, что у других пропустят – хотя в танцах на льду такое положение вещей было всегда.
Диана: Мы не можем ничего с этим сделать, нам остается просто делать свою работу.
Глеб: Поверьте, мы себя критикуем гораздо жестче, чем окружающие. Может, поэтому нас такие комментарии сильно и не задевают. Мы прекрасно знаем, над чем надо работать, что не так – и вряд ли прочитаем в интернете что-то такое, чего мы сами про себя не знаем.
Возвращаемся в 2022-й: почему не приезжали в Россию? Дело действительно в грин-карте?
– Давайте вернемся в начало 2022-го. В какой момент вы поняли, что ваша жизнь меняется?
Глеб: Сначала нам казалось, что все происходящее – сюр, такого не может быть, все вот-вот как-то уладится. А потом стало ясно, что ничего не закончится и будет только усугубляться.
– Для вас тот год складывался крайне успешно. Первый взрослый сезон, сразу чемпионат Европы, Олимпиада – у вас уже было определенное положение в сборной. Может, было бы проще остаться и ничего не менять?
Глеб: Жизнь ведь тогда изменилась у всех: у кого-то более трагично, у кого-то – менее, но все резко стало не как раньше, для спортсменов в том числе.
У нас и правда было все спланировано, график подготовки был ясен. Наверное, нам было бы спокойнее и легче оставить все как есть. Мы много работали над программами, начали обсуждать сотрудничество с Бенуа Ришо – мы знали, куда хотим двигаться и как развиваться. Наш тренер Игорь Шпильбанд нас в этом поддерживал.
К тому же, в тот момент была полная неразбериха с моими документами, с этим у нас с самого переезда в Америку были вечные проблемы.
– Что за проблемы с документами? Можете объяснить?
Глеб: С американскими визами. Мы жили и тренировались в США, поэтому нам все время приходилось въезжать-выезжать, чтобы их обновить. Мой паспорт вечно вызывал повышенное внимание американских пограничников, я каждый раз зависал в аэропорту на несколько часов. Диана уже сидит на выходе с чемоданами, а я торчу в специальной комнате для интервью.
Диана: У Глеба еще возраст призывной, поэтому внимание все время было особое, да.
Глеб: Потом стало сложнее оформить саму визу. Мотаешься из одной страны в другую в надежде поймать запись в посольстве, а тебя то не пускают куда-то прямо на границе, то в итоге ты слетал впустую, потому что визу не поставили. То есть логистика стала занимать очень весомую часть нашей жизни.
В какой-то момент стало понятно, что надо оформлять грин-карту, чтобы спокойно жить и тренироваться.
– Когда вы подали документы на грин-карту?
Глеб: В мае-2022. Сначала нам сказали, что оформление займет всего пару-тройку месяцев, а на это время можно будет оформить временные бумаги, чтобы я мог спокойно путешествовать. Мы подали на них заявку – и тут выяснилось, что все это неправда, ездить я никуда не могу, пока не вынесут решение по грин-карте.
Но у меня не было выбора: раньше податься на грин-карту я не мог, потому что еще не провел на тот момент нужного количества дней в США. В итоге все эти бумажные вопросы заняли сильно больше времени, чем мы предполагали.
Поэтому когда мы говорили, что собираемся прилететь в Россию на контрольные прокаты, то никого не обманывали: мы были готовы показать программы.
Более того, нам было важно прокатать произвольный танец именно перед российским зрителем: для нас в тот момент это имело особое значение. В той постановке были использованы стихи, текст которых тогда очень точно описывал наше ощущение от происходящего вокруг.
Но в итоге прилететь мы не смогли, и я говорю абсолютно открыто: причина – в том, что у меня застряли документы на оформлении.
– А без них прилететь было нельзя? Вам могли выдать временные бумаги?
Глеб: Да, мы попытались их получить. Сначала все мои запросы просто игнорировали, а потом сказали, что я могу ехать, но потом не смогу влететь обратно.
– Почему?
Глеб: Потому что если ты подался на грин-карту, но выехал из страны, ее не дождавшись, то будет считаться, что ты от нее отказался. Это было летом 2022 года, скажем прямо: тогда российские документы никакого энтузиазма у миграционных чиновников не вызывали.
– Ок, начинается внутренний российский сезон. Вы по-прежнему надеетесь, что вам удастся победить бюрократию и прилететь в Россию?
Глеб: Да, мы до последнего рассчитывали, что сможем приехать и выступить – хоть на каком-то старте. Повторю, нам было очень важно показать программы, да и просто мы не хотели работать «в стол» – у нас все было готово.
И вот сначала проходят прокаты, потом начинается серия Гран-при, мы не успеваем на первый этап, нас просят заявиться на последний. И все равно в какой-то момент становится ясно, что все мимо.
Мы пытаемся отслеживать ход моего дела онлайн – но видим, как в системе увеличивается срок рассмотрения. Мы спрашиваем адвоката, а он разводит руками и говорит, что сейчас у всех так, вам просто не повезло, это может затянуться на год, а то и дольше. И сделать с этим ничего нельзя.
Переход в Грузию. А правда были варианты с Израилем и США?
– В какой момент вы начали думать о смене флага?
Глеб: Наверное, к концу осени стало понятно, что глобально ситуация в мире не улучшается и никакого допуска нам не видать еще долго. Мы начали задумываться, что делать дальше – при этом продолжали жить в Америке и тренироваться за свой счет. Вернее, за счет родителей – наши тренировки оплачивали они.
Диана: Тогда мы и сформулировали для себя, что хотим продолжать карьеру в спорте и хотим делать это на международной арене.
– Кому первому пришла мысль о переходе?
Глеб: Мы вообще очень синхронно думаем с Ди. Мы все обсуждаем, всегда вместе – и нет такого, что кто-то приходит и ошарашивает другого идеей.
– К этому моменту у Глеба был только российский паспорт?
Глеб: Нет, я как раз только получил израильское гражданство. До февраля 2022-го у меня его не было.
– Почему вы не рассматривали для перехода Израиль?
Глеб: Тут довольно простое объяснение. Когда смотришь на то, как растет сборная Грузии, сколько делает для фигуристов президент федерации – это не может не восхищать.
Видно, что команда амбициозная и очень дружная. Несколько лет назад в стране не было ни одного катка, а на Олимпиаде-2022 сборная почти попала в пятерку лучших в командном турнире.
– Диана, а у вас уже был тогда грузинский паспорт?
Диана: Нет. Я его только недавно оформила. У Глеба по-прежнему паспорта нет.
Глеб: У меня нет мыслей получить грузинское гражданство «просто так». В Грузии сейчас непростое время, скоро выборы, поэтому наше дело – показывать результат и кататься. Тогда, быть может, мой кейс для властей будет более убедительным.
Честно говоря, мы вообще об этом стараемся не думать, у нас свои задачи. Документами занимается наша федерация.
Конечно, мы хотим показать, что мы спортсмены сборной Грузии и что можем принести пользу этой команде. А команду Мака (так называют Мариам Гиоргобиани – Спортс’‘) собрала действительно отличную.
Мы общаемся, поддерживаем друг друга. Да, сборная маленькая – не сравнить с российской или американской. Но, может, поэтому и хочется чувствовать себя единым целым на соревнованиях.
Диана: Для меня это еще был вопрос личных отношений. Я давно дружу со многими ребятами из грузинском сборной, они классные и очень добрые.
Глеб: Если честно, мы до самого конца не были уверены, что все сложится положительно. Переход был непростым, мы все-таки были частью олимпийской сборной России, но всеми этими вопросами занималась грузинская федерация, спортсменов в таких случаях в детали не особо посвящают.
– Давайте проясним и другую тему: насколько правдивы слухи, что вы хотели кататься за США?
Диана: Я никогда не хотела кататься за Америку.
– Ну это было бы понятным решением: у вас есть паспорт США, у Глеба – грин-карта.
Глеб: Да, наверное, в этом была бы своя логика. И в домашних обсуждениях этот вариант звучал.
Но это же выбор не только флага, но и сборной – тех людей, с которыми мы пройдем следующие олимпийские циклы. Мы хотели выступать и соревноваться – и хотели делать это под началом именно Маки Гиоргобиани, потому что всем очевидно, сколько она за последние годы сделала для сборной.
Именно благодаря ей команду теперь воспринимают как серьезного игрока в мире. Да, быть может, это не сборная США по степени влияния, размеру и титулованности, но это сильная команда, и мы гордимся быть ее частью.
– Насколько вы учитывали то, что в сборной США конкуренция была бы выше?
Глеб: Объективно: уровень конкуренции был бы совсем другой. Но нас не это останавливало – в российской сборной тоже не было недостатка в конкуренции, мы ее не боимся.
Но дело в том, что в американской сборной очень много ограничений – например, тебя могут отправить только на один «челленджер», а больше взять нельзя, даже если ты ездишь по турнирам за свой счет.
Диана: У них довольно закрытая система принятия решений, и если ты хочешь выступать много и на разных турнирах, это зависит не от тебя.
Глеб: При этом, конечно, у больших сборных обычно совсем другая поддержка судей, мы это понимаем. И да, при смене флага оценки откатываются сильно назад, это всем известно. Но честно – мы ни капли не жалеем о принятом решении. И благодарны, что Грузия приняла нас в команду.
– Ваша карьера состоит из двух очень разных частей: есть ощущение, что не хочется вспоминать ту первую, российскую?
Глеб: Нет, конечно. Если и можно говорить о том, что мы вышли в первый сезон под грузинским флагом с чистого листа – то только с психологической точки зрения. Конечно, выступления за российскую сборную – часть нашей спортивной истории, нашей карьеры. Это огромный опыт, в том числе опыт работы с легендарным Игорем Шпильбандом. Это вообще важнейшая часть нашего представления о танцах на льду.
Мы очень многому научились у него, но еще он сильно повлиял на нас в аспекте человеческих отношений.
«Мы хотим быть в топе мировых танцев на льду». Насколько амбициозны Дэвис и Смолкин
– Как вам кажется: было бы легче, если бы к вам было меньше внимания?
Глеб: Да мы, честно говоря, не знаем, каково это – когда внимания меньше. У нас не так много сезонов в карьере, так что опыт не такой большой. Конечно, не очень приятно, когда твои фразы выдергиваются из контекста и выносятся в заголовки новостей, но с нами так с самого начала, так что нам не с чем сравнивать.
– Вы читаете статьи, комментарии? Как-то следите за тем, что про вас говорят?
Диана: Последнее время стараюсь вообще ничего не читать. Говорю себе, что меня не должно это беспокоить. Часто пишут люди, которые не очень разбираются в фигурном катании, они просто используют тему, которую будут хорошо читать.
Глеб: Мы понимаем, как работает кликбейт. Но сложно не натыкаться на какие-то заголовки, когда просто заходишь на спортивный сайт посмотреть новости. Конечно, неприятно читать злые вещи, особенно если они несправедливые.
Нам надо просто сконцентрироваться на работе, мы любим фигурное катание.
– Иногда фигуристы так говорят, потому что не понимают, чем еще они могут заняться.
Глеб: У меня никогда не было и мысли бросить танцы на льду. Да, в конце карьеры одиночника я об этом думал. Тогда и решил, что хватит – и ушел в футбол. А переход в танцы – это уже осознанный и взрослый выбор.
Диана: В детстве, наверное, у меня не было особого выбора – меня отдали в фигурное катание, когда я была еще совсем маленькой. Бывало, что плакала, ругалась и хотела все бросить – даже собиралась уйти в синхронное плавание.
Но шло время, и мне нравилось кататься все больше и больше – даже несмотря на то, что в одиночном катании у меня ничего толком не получалось. Я правда люблю фигурное катание – и особенно танцы на льду.
– То есть вы в выходной можете включить какой-то турнир по телевизору?
Глеб: Да мы сумасшедшие фанаты. Мы все смотрим – мальчиков, девочек, парников, юниоров. Нам все интересно. Я, когда приезжаю на соревнования, даже во время своей разминки в зале смотрю эфир других групп.
– Насколько вы амбициозны?
Глеб: Мы просто хотим знать, что дошли до максимально возможного для нас уровня.
Да, возможно, в какой-то момент мы поймем, что все – это наш потолок. Но как можно не попытаться прыгнуть выше головы? Пока есть возможность расти и идти вперед, это надо делать.
Мы не скрываем, что хотим оказаться в топе мировых танцев – а разве не об этом мечтают все спортсмены? Если заниматься каким-то делом, то надо работать так, чтобы быть одними из лучших в мире. Либо ты стремишься на самый верх, либо ты этим не занимаешься.
«Если тебе не тяжело – значит, ты плохо работаешь». Почему канадским тренерам не нравится русский подход к тренировкам?
Дэвис и Смолкин тренируются в Монреале почти полгода. Как они вписались в новую команду с точки зрения тренеров? Мы поговорили с Ромэном Агенауэром и попросили его оценить прогресс Дианы с Глебом.
«Мы пока в самом начале нашего партнерства – что-то определенное можно будет сказать только после первого совместного сезона. Но мне кажется, они хорошо встроились в нашу команду.
Конечно, им пришлось перестраиваться под ту систему, которая работает в нашей школе. В первую очередь, это касается отношений в группе – но и сами тренировки у нас устроены по-другому.
Танцы на льду – это не гимнастика, тут бесполезно пытаться по сто раз в день делать какой-нибудь элемент. Танец надо почувствовать, тут не помогут бесконечные повторы.
У нас нет задачи полностью изменить эту пару. Основа – то, что они уже умеют, наше дело – суметь это максимально развить. У Дианы и Глеба хорошая техника, они едут на высокой скорости, но вот над коленями еще надо поработать. Если ты хочешь хорошо скользить, то это нельзя делать на жестких ногах.
Еще хотелось бы больше раскрыть их именно как пару. Они вместе не только на катке, но и в жизни, и мне кажется, мы недостаточно видим это на льду. А в сегодняшних танцах на льду, мне кажется, как раз не хватает дуэтов с этой парной «химией», когда романтические чувства друг к другу не надо изображать.
Это не первые фигуристы, которые перешли к нам от тренеров российской школы. И я знаю, что русский подход – он про «если тебе не тяжело – значит, ты плохо работаешь». А если тебе на тренировках весело, легко и классно – то что-то идет не так. Мне кажется, этому ребятам тоже еще предстоит научиться. Наша философия работы: нужно получать удовольствие от фигурного катания, а не страдать. И мне кажется, мы смогли доказать, что такой подход приносит крутые результаты.
Да, спорт – это сложно. Но умирать и рыдать в процессе совсем не обязательно. Мой первый опыт работы с фигуристами российской школы был 30 лет назад – с Мариной Анисиной. И тогда я как раз столкнулся с этим подходом в полной мере. Она никак не могла понять – почему вы все улыбаетесь? Что тут смешного, мы же сюда работать пришли, что за шуточки на льду, вы что – не можете серьезнее относиться к делу?
Так что мы с самого начала предупредили Диану и Глеба, что наш подход может им сперва показаться необычным.
Но я доволен тем, как они работают. Да, в чем-то они не идеальны, но они трудяги, и это очень ценно. Я бы пожелал им разве что чуть-чуть расслабиться и перестать все время думать о достижении глобальных целей. Я уверен: если ты перестаешь чего-то очень сильно желать, оно может случиться с тобой гораздо быстрее.
Если они немного расслабятся и доверятся нам как тренерам, им будет легче. Не надо постоянно себя критиковать и оценивать – для этого есть тренеры и судьи. Они очень критичны к себе и никогда не бывают собой довольны: «Мы можем лучше, здесь мы не дожали».
Но невозможно быть идеальным во всем, и этому тоже надо научиться».
Фото: Ice Academy of Montreal; Raniero Corbelletti/Global Look Press; Gettyimages.ru/Justin Setterfield; РИА Новости/Евгения Новоженина
Диане и Глебу здоровья и успехов, пусть все получится! Поддерживаем❤️
Глебу и Ди - удачи.