Своенравные стихии, бесстрашный юноша и гора Олимп. Четыре присказки в преддверии финала Гран-при
Меланхолично-ноябрьскому настроению, согласитесь, претят сухие факты и четкие прогнозы. Нагота деревьев и фонарный свет, теплый чай и холодный тон небес – все это сподвигает на некую иносказательность, метафоричность. Вот и автору этого блога осенний ветер нашептал немного странные, но, быть может, в чем-то и интересные короткие истории, связанные с участниками грядущего состязания.
Пожалуйста, не воспринимайте все написанное уж слишком серьезно. В конце концов, все осеннее так мимолетно…
Волшебница и четыре стихии
Как-то раз одна Волшебница захотела проверить свои силы и поставила себе цель, которая всем остальным казалась абсолютно невыполнимой. Она решила подчинить себе четыре стихии. Не ради регалий, могущества и почета, нет… Все это уже имелось у волшебницы: ее уважали и боялись, к ней прислушивались.
Стихии должны были помочь доброй чародейке в деле всей ее жизни – они, собравшись воедино, могли бы растопить Великий лед.
Она понимала, что не сумеет справиться со своенравными стихиями без помощи своих учениц – юных фей. 4А – Алина, Алена, Александра и Анна – должны были подчинить себе по одному природному явлению. Им полностью доверяли все преподаватели «Хрустальной школы волшебства» – той самой школы, которой никак не меньше Хогвартса доставалось от прытко пишущих перьев всяческих пытливых недотеп.
Самая старшая и опытная из «четырех А» – Алина – уже успела покорить стихию в недавнем прошлом – пламенный «Дон Кихот» помог ей победить другую сильную волшебницу по имени Евгения в одной очень далекой стране. Теперь же она решила взять на себя самую сакральную и сложную первооснову мира – Землю. Эта стихия вбирала в себя и пески далекого Египта, и почву, из которой произрастали медали и кубки… Алина, которая уже выиграла все, стала своего рода наставницей, послужила юным феям примером того, сколько всего может дать Великий лед,если внимательно слушать и выполнять все, что говорит Волшебница…
А Огоньперешел от Алины к самой воинственной и боевитой из «четырех А» – Александре. Та была подобна яростному дракону, который, несмотря на возраст и невеликие размеры, обладал поистине мощным пламенем. Наставнице приходилось контролировать самую бойкую свою воспитанницу, дабы та не истратила раньше времени свою энергию. Но не одним лишь пламенем была сильная эта фея. В ней был также и великий Дух дракона: если у нее по какой-то причине что-либо не получалось, она тут же пробовала сделать это опять и неизменно покоряла новую для себя вершину.
А на этой вершине ее уже ждала трепетная и легкая жар-птичка Анна, подчинившая себе Воздух и как никто умевшая ввинчиваться в далекие облака. Неуловимая в своей воздушности и искрящаяся словно синева неба во время звездопада, она, закручивая надо льдом многооборотные вихри, развеяла этими самыми вихрями многочисленные сомнения. Главное из сомнений было связано с тем, что птица-Анна как-то раз сильно сломала крылышко. Но с течением времени все встало на свои места.
Впрочем, не одно лишь течение времени завораживало людей в ту далекую эпоху. Зрители, затаив дыхание, лицезрели синтез двух состояний одного и того же вещества – это вобравшая в себя Водную стихию Алена с одной ей доступной плавностью и грацией вступала во взаимодействие с Великим льдом. Подобно перетекающей из сосуда в сосуд воде (или столь желанной вампирами крови) фея Алена перетекала из образа в образ, не теряя своих качеств и не расплескивая себя. Она легко и непринужденно опровергла опостылевший постулат, согласно которому на настоящее волшебство способны только взрослые феи.
Собрав стихии, Волшебница и ее ученицы стали путешествовать по дальним странам, показывая иноземцам свои умения. И страны искренне поражались их способностям, восхищались и просили снова и снова посещать их, даря столь редкое и зыбкое ощущение чуда. Признавали мощь и соперницы фей, в числе которых была волшебница Рика (ей были подвластны силы молнии и грома) и Брэди, умевшая, подобно Дереву, сохранять равновесие при любых невзгодах и по крупинке скапливать бесценный опыт (нечего тут ха-ха разводить – дерево, согласно китайской У-син, также является параметром мироздания).
Стоит ли добавлять, что больше всего в волшебной силе Наставницы юных фей сомневались на ее Родине…
Японский Бог и дерзкий юноша.
Юный парень с не вполне мифологической фамилией Чен достаточно долго и вполне успешно заигрывал с крылатой богиней Немезидой. Но когда до горы Олимп и восседающего на ее вершине Японского Бога ему оставалось каких-то несколько прыжков, Немезида решила напомнить, что она является богиней возмездия, и лишила юношу черной рубашки, обаятельных кудряшек и психологической устойчивости. Тот опрометчиво разогнался для прыжка и, поскользнувшись, полетел вниз (и долетел, вообразите, аж до семнадцатого места по итогам короткой программы).
Так и не заметил бы небожитель Юдзуру дерзкого юношу, если бы тот днем позже не совершил целых шесть Чудес света, каждое из которых приближало его к вершине. Он бы и больше совершил, да аксель, заразу такую, вставлять было бы некуда… Так или иначе, в какой-то момент юноша взлетел даже выше Японского Бога, но то был лишь момент – Юдзуру защитил Олимп и даже после этого отказался уходить на покой.
После Игр в спортивной жизни дерзкого юноши наступила эпоха Возрождения, которая, конечно же, была напрямую связана с Рафаэлем – наставником молодого человека, который, будучи великим художником и архитектором, умел подобрать нужное и, что самое главное, отсечь лишнее.
Рафаэль убедил юношу, что ему, чтобы покорить Олимп, нужно не только много и хорошо прыгать, но и уметь скользить по неровностям, удерживая равновесие, научиться подбирать нужный ритм и амуницию. Тогда все это называлось «компонентами». Кроме того, учитель настоял на том, что Шесть чудес света за раз – это, конечно, хорошо, но не всегда нужно. Количество попыток взобраться на ту самую гору и тогда, и по сию пору лимитировано: не чаще одного раза в четыре года. Оттого крайне важно было сохранить здоровье и не тратить сил понапрасну на Йориков Хендриксов, оставляя все самое сильное до встречи с Дважды Золотым, но не забронзовевшим.
Покуда Чен матерел, набираясь сил и ума (второе он черпал не где-нибудь, а в самой Расплющенной Елке!), Японский Бог решился повторить одно из чудес настырного юнца. Получилось, но с трудом!
С тех пор несколько раз в год юноша приходил к горе Олимп и начинал дразнить Юдзуру своими уникальными умениями. И не сказать, что безуспешно: в какой-то момент подножие горы стало почти полностью золотым, а ее вершина, напротив, стала отблескивать серебряным.
Но не в характере Японского Бога было сдаваться – он посмотрел на Ютубе видео с другим Спортивным Богом, из далекой и холодной страны (тот тоже как-то был связан с Расплющенной Елкой, но как именно – история умалчивает), и решил позаимствовать музыку, а с нею вместе и титаническую Планетарную силу. Юноша же ответил на это нередко использовавшейся в их ремесле силой Радуги.
То была славная битва! Несколько сражений – одно другого краше. И одно из самых интересных случилось в финале Гран-при в Турине. А кончилось все победой…
Русский ванька по имени Никита и гора Олимп.
Ремарка: автор намеренно переделал присказку о Марате Сафине. Ему давно хотелось переиначить ее на фигурнокатательный лад, и он не претендует на авторство идеи.
Однажды Бог фигурного катания (не Японский из предыдущей истории, а другой, более масштабный) на священной горе Олимп (гора та же) раздавал таланты фигуристам. По очереди подзывая к себе спортсменов, он щедро их одаривал: Плющенко получил спортивное долголетие и уникальные прыжки, Патрику Чану досталось потрясающее скольжение; Ламбьелю, когда Бог узнал, что тот – швейцарец, были дарованы вращения (впоследствии этот дар, как все мы знаем, перешел к Юле Липницкой).
Наконец, дошла очередь и до танцоров. Скотту Мойру Бог даровал характер и актерский талант, Гийому Сизерону – беспрецедентную грацию и пластику, Алекс Шибутани был наделен стабильностью и техничностью робота, а Полю Пуарье досталась нечеловеческая харизма. Когда же Поль дерзко возразил (возражал он так же дерзко, как и катался) Господину оформителю, что, мол, для побед этого явно будет мало, то Бог, сжалившись, подарил Полю роскошные усы…
И вот, когда замыкавшие очередь спортсмены получили желанные дары и разошлись, на Олимп, запыхавшись, взбежал Никита Кацалапов.
- Да как ты посмел опоздать на такую церемонию!? – громогласно произнес Бог фигурного катания.
- Сам не знаю. Так вышло, – проговорил Никита, который никак не мог отдышаться.
- Во-первых, все таланты уже кончились. Во-вторых, скажи-ка мне на милость, как ты собираешься побеждать с таким отношением к делу? Ты вообще хочешь кататься?
- Сложно сказать. Иногда у меня есть желание и настрой, а иногда это все куда-то улетучивается… Я, честно говоря, не до конца все это понимаю…
- Хорошо, – раздался божественный голос, – я знаю, как с тобой поступить. В те дни, когда у тебя не будет настроя, ты будешь срывать все на свете и проигрывать любому сопернику, но, – здесь Бог на секунду остановился, последний раз взвешивая слова, однако продолжил, – но в те дни, когда у тебя появится настрой и проявится желание, ты будешь становиться на льду Мной!
Искусство легких касаний Великого учителя.
Великого учителя Тамару Николаевну долгое время сравнивали с царем Мидасом. Три десятилетия ее подопечные с упрямой кротостью забирали себе все золото мира – вот и решили зрители, что все, к чему прикасается своей рукой Великий учитель, превращается в драгметалл.
И уж конечно, это нравилось не всем. Как-то раз, уже в 21 веке, против Тамары Николаевны и ее самых трепетных воспитанников использовали запрещенный прием – редкое зелье, название которого – «Кленовые сопли». То золото отстояли, но осадочек остался.
И стал поток наград потихоньку истощаться…
Особо рьяные бестолочи принялись роптать на Учителя. Попадали под обстрел едких фраз и новые поколения воспитанников. Сильнее всего досталось прекрасной Юко – та имела вид иноземный и споткнулась (как юноша Чен) на пути к вершине Олимпа.
Но не суждено было этой истории грустно закончиться! Взяв паузу, Учитель явил миру новых сильных и трепетных – те, несмотря на малый возраст, отличались рассудительностью (даже вне Великого льда) и особенной, ни на что не похожей трогательностью. Красивы были Дмитрий и Александра! Но еще красивее были их программы…
Тогда-то и стали люди понимать, что не на Мидаса была похожа Тамара Николаевна. Если тот царь превращал своим касанием все в золото (отчего ни поесть, ни попить не мог), то все, к чему прикасалась она не обязательно становилось золотым, но всегда было красивым, трепетным и трогательным.
А это, пожалуй, даже важнее.
Волшебницам одиночного и парного катания удачи одолеть всех злых волшебников, особенно у себя на родине.