Сколько «стоят» шахматисты?
Вчера завершился многодневный онлайн-турнир Banter Cup, на старт которого вышли восемь звезд первой величины, а в финале встречались первый и, судя по последним результатам, второй шахматисты мира – Карлсен и Со. Сколько же надо денег, чтобы собрать лучших? Оказывается – хватит €36 000! На всех. Даже не смешно.
Да, это онлайн. Да, это всего лишь блиц с комментариями для зрителей по ходу игры, можно сказать, развлечение, шоу. Но… черт побери, если главные «звезды» шахмат готовы толкаться друг с другом за первый приз в €12 000, на что тогда рассчитывать остальным, которые не получают стартовых и мест в финалах без отбора?
Я не собираюсь жалеть Карлсена и Ко. Уж кто-кто, а эти ребята из года в год имеют на хлеб и с маслом и с икрой. Другой вопрос – сколько они имеют? А сколько получают те, кто стоят сразу за ними? А те, что за ними? И т.д. Как ни крути, тема «шахматы и деньги» – одна из самых скользких, болезненных, едва ли не секретных. Информации об этом крайне мало, она носит ненадежный характер. А уж что неполный – сто процентов.
Хотя чего здесь, собственно, вообще скрывать?
Попробуйте для примера, не имея никакой инсайдерской информации, составить хотя бы приблизительную картину, сколько зарабатывает (только игрой):
– чемпион мира по шахматам – ближайшие претенденты – участники супертурниров, топ-20 – гроссмейстеры первой сотни – игроки с рейтингом 2600+ – игроки с рейтингом 2500+ и т.д.
Чтобы получить ответы потребуется провести целое расследование! Перерыть десятки, если не сотни положений о личных и командных соревнованиях, обрывки контрактов и массу другой информации. И этот в лучшем случае приблизит к истине. А ведь помимо мужчин есть еще женщины, ветераны, юниоры, любители и бог знает еще кто.
А сколько шахматисты получают вообще? С учетом их рекламных контрактов, сеансов одновременной игры и прочего. А как тренеры? На сегодняшний день (в том же США) рынок таких услуг в десятки раз превышает рынок, собственно, самой игры.
Верного ответа не знает никто и никто его не ищет. Удивительно!
Пресловутый «money ball», который вот уже не первый десяток лет – притча во языцех, чуть ли не самый обсуждаемый вопрос в спорте и в шоу-бизнесе, – в шахматах с какой-то стыдливостью обходится стороной. Как будто игроки воруют свои деньги.
У этого нет ни мотивов, ни объяснений… Всем до последнего пенни известны призовые в крупнейших, да что там в крупнейших, в любых теннисных, бильярдных или покерных турнирах, гонорары боксеров или гольфистов. Об игроках же мы знаем буквально всё – начиная от их трансферных цен, заканчивая размерами недельных заработков (и того, на что они тратят свои деньги). Этого не то что никто не скрывает, наоборот – выносят на первые полосы газет, что дает им дополнительную раскрутку и внимание…
А в шахматах – нет!
Здесь говорить о деньгах, о заработках – почему-то? – не принято. Может, виной тому отношение к шахматам в СССР, где все спортсмены были лишь «винтиками» в системе «советской шахматной школы» и их мнение никто особо не брал в расчет? Они столько лет доминировали в этом виде спорта, что невольно навязали свои стереотипы… Из-за этого и призы стыдливо раздают в неподписанные конвертах и чуть ли не из-под полы. Даже знаменитый жест Фишера на его собственной «коронации», – когда американец перед тем как пожать руку президенту ФИДЕ сперва открыл конверт и убедился в том, что с его призом все в порядке, – вызвал скорей порицание, чем понимание.
Может, все дело в размере призовых? Их стыдно оглашать.
Одно дело – объявлять о $2 500 000 на матч за корону между Каспаровым с Карповым. Или того круче – о пяти миллионах, которые в 1992 году банкир Василевич дал Фишеру и Спасскому на «Матч-реванш XX века». Совсем другое – о скромных, если не сказать жестче, призах даже в главных супертурнирах года. И ведь это только самая верхушка айсберга… Чем ближе ко «дну», тем потенциальные доходы шахматистов снижаются, при том, что на их расходах средний организатор редко когда экономит.
Кажется, супертурнир Norway Chess, который создавали специально под Карлсена, стал первым, в котором не стеснялись объявить солидную сумму первого приза – €100 000. Стимулируют размерами призовых и в Сент-Луисе, но то Америка! А вот о том, сколько получают, например, участники Вейк-ан-Зее или Дортмунда, причем, не только после, но и до турнира, никто толком не знает… Так же было и в супертутрирах, которых давно уже нет не шахматной карте мира: Линаресе, Тилбурге, Софии или Сараево.
Если уж на то пошло, долгие годы, если не десятилетия, в крупных турнирах вообще не было практики платить непосредственно за спортивный результат. Основные деньги в них игроки получали в виде стартовых гонораров! Чем более громкое (или нужное для организатора) имя, тем выше стартовые. Обычно они во много раз перекрывали призы, которые становились чистой формальностью. В шахматном мире до сих пор ходит байка о том, как Каспаров по окончании супертурнира в Реджо-Эмилии (1992) спросил у его победителя, Ананда: «Слушай, Виши, а какой здесь был первый приз-то?»
Разумеется, узнать сколько кому заплатили, решительно невозможно… Коммерческая тайна! Разглашать ее не торопятся ни организаторы, ни сами игроки. Ведь если станет известна разница между гонораром игрока элиты и «обычного гроссмейстера», очень многие могут отказаться играть на таких условиях. Хотя, черт его знает, игроков много, хороших мест мало, – и заменить одного сильного игрока на другого не самая большая проблема. Вопрос социальной справедливости мало кого здесь занимает.
Кто и почему пришел к такой практике, можно только гадать. Может, «ноги» растут еще из XIX века, когда чемпионы требовали себе особых условий и супергонораров. Не будь такой практики, знай шахматисты что по чем и к чему стоит стремиться, может, и между ними были совершенно другие отношения. Вот, в NBA, NHL или Формуле-1 есть боссы и профсоюз игроков/гонщиков, которые с определённой периодичностью заключают друг с другом коллективный договор, который регламентирует все отношения между лигой и ее профессионалами, заранее снимая все вопросы о том, «кто кого обделил».
Вы мечтали о справедливости? Вы создавали Ассоциацию шахматных профессионалов? Так сделайте тогда всю финансовую информацию о соревнованиях открытой! В этом не должно быть ничего секретного или постыдного, – ведь каждый из них (и организатор, и игрок, получающий приз), по идее, платит налоги, и при желании достать эти данные не составит большого труда. Откройте профиль любого турнира или игрока по теннису или по покеру: что вы увидите первой же строчкой? Верно – призовой фонд и общую сумму заработанных денег. Платить и получать вознаграждение – это нормально!
Правда, стоит сделать один шаг дальше в этом направлении, и сразу же вляпаться в еще одну глобальную проблему шахмат. Отсутствие справедливого отбора и равных шансов для всех. То есть важно добиться чтобы «игрок А», достигший определенного рейтинга или прошедший отбор, «железно» был в составе в турнире конкретной категории, даже несмотря на то, что его организатору нравится «игрок Б»… Соответственно, и турниров этих должно быть достаточно и проходить они должны по одинаковым правилам и т.д. и т.п. Отсюда – и календарь, и все остальное. Идеальный мир… Ну или теннис.
А будет четкая структура, узнаваемость, хороший PR – у такой структуры обязательно и солидный постоянный спонсор найдется. Но именно в таком порядке: сперва структура, затем – тот, кто готов вкладывать деньги и, конечно, зарабатывать на этом.
Сегодня картина – как для шахматного мира в целом, так и ФИДЕ, как его управляющей структуры – в целом удручающая. Потому, наверное, навязчивое стеснение финансовых результатов… О чем тут говорить, чем хвастать, чьи деньги считать? Остается хвататься за то, что подвернулось и радоваться. Даже первому и второму игрокам мира.
