Музыку должен заказывать зритель!

Начинающий блогер гроссмейстер Кажгалеев, готовясь к своим эфирам, порой спрашивает у меня: какие вопросы лучше задать гостю? На правах «гуру» я перечисляю ему парочку тем, которые сам с удовольствием поднял бы, а потом с грустью добавляю: но ведь они не ответят! Или ответят строго в рамках приличий. То есть – неинтересно. А если слушать/читать будет неинтересно, зачем тогда спрашивать?!

Не ответят они не потому, что сказать нечего, а потому, что говорить о каких-то вещах не принято. Даже самые отъявленные хулиганы, которые не лезут за словом в карман и «не под запись» вовсю режут правду-матку, стоит им только заговорить «официально», как тут же становятся стерильными и скучными до безобразия.

Я в своей жизни взял около тысячи интервью, но, говоря с шахматистами, всякий раз сталкивался с одним и тем же: люди говорили не то, что я слышал от них секунду назад и что поэтому ожидал услышать, а какую-то заученную чушь. Даже если человек бывал реально раздражен ситуацией или явной несправедливостью по отношению к себе, все равно градус эмоций был строго дозирован. О том, чтобы он сказал что-то, что не соответствует принятым рамкам «добропорядочного спортсмена», не приходилось и мечтать. За редким исключением это было абсолютно исключено. Непреодолимая стена. Железный занавес.

Почему? Да потому, что они – люди зависимые. Опасаются, что какое-то неосторожно сказанное слово, вылетевшее как воробей, может безвозвратно разрушить их карьеру. Оборвать связи, лишить гонораров, приглашений и лояльности со стороны спортивных начальников или организаторов турниров. Короче, репутационный ущерб будет несопоставим с тем хайпом, который поднимется на короткое время.

Шахматы – это какой-то удивительный затертый мирок, который совершенно не следует плохим ли, хорошим ли, но уже сложившимся в современном цифровом мире тенденциям.

Здесь до сих действуют исключительно вертикальные отношения. Есть люди, принимающие решения, – боссы. И есть их подчиненные – игроки, бесправные и в целом необязательные. Причем если игроки регулярно меняются – кто-то начинает играть лучше и идет вверх, кто-то, наоборот, теряет в силе и пикирует вниз, – то боссы меняются крайне редко. И практически никогда – по объективным (коррупция, некомпетентность и далее по списку) причинам. Почти как генсеки!

Чем же шахматы так сильно отличаются от других видов спорта? Говорят, они не зрелищны, их не всунешь в телевизор, поэтому спонсоры не видят смысла тратить на них свои деньги. Да, можно согласиться. Отчасти. Хотя есть масса других видов со статичной «картинкой», при этом невероятно популярных на ТВ, с многомиллионной аудиторией и такими же многомиллионными контрактами.

Вот оно ключевое слово. Ау-ди-то-рия!

С одной стороны, в шахматах она огромна, с другой – коммерческой – ее нет вовсе! Потому что на происходящие в них события публика не оказывает решительно никакого влияния.

Но именно эти люди – фанаты, болелы во многом делают погоду во всех популярных видах спорта, реально влияют на решения боссов. Еще бы! Ведь от них почти напрямую зависит выручка. Пришли люди на стадион или нет, купили клубный шарф, подписались на канал и т.д. Нет зрителя – нет зрелища. Никакие корпорации их никогда не заменят: матч-дэй, мерчандайзинг, контракт с TV – всё это реальные люди, которые голосуют за свои решения ногами и деньгами.

В шахматах же почему-то совсем другая система – административно-командная, калькой снятая с советской. Тут решает не зритель, а начальник. Может дать финансирование (часто – государственное) на тот или иной проект, может и не дать. А если даст, то уж «кто платит, тот и заказывает музыку». И от успешности самого продукта не зависит ничего. Сегодня нравится – деньги есть, завтра перестало нравиться – их нет. Чистое байство. Ни о какой стабильности на годы, даже десятилетия вперед, о перспективах развития речь даже не идет. Что удивительно: это устраивает все официальные шахматные органы, ту же ФИДЕ, которая десятилетиями строила свою «стратегию» только на том, что втюхивала региональным царькам «королевскую игру».

Сегодня присутствие или отсутствие зрителя на событиях вообще ни на что не влияет. А его и нет в зале. Причем он ушел оттуда не по собственной инициативе –  его выгнали! Нет зрителя и в интернете, этом своеобразном суррогате «ящика». То есть физически он есть, но в финансовом, самом чувствительном аспекте – его нет. Не принимать же всерьез грошовые пожертвования самым популярным блогерам… Единственные, кто худо-бедно на плаву во всей индустрии, – это игровые румы, но они-то как раз напрямую зависят от игрока-зрителя и поэтому всячески его ублажают.

Всё просто: деньги – товар – деньги.

Поэтому и в успешных видах спорта игрок – это не столько ролевая фигурка, которую хозяева клубов, лиг или телемагнаты могут как угодно «двигать» по полю, а тот, от кого во многом зависит их кэш. Из-за этого он приобретает в их глазах гораздо больший вес. Коммерческий вес. Вес обретают его слова, поведение, образ. Он имеет голос – и говорит. Часто то, что думает на самом деле. Не стесняясь и не боясь, что ему заткнут рот.

Да-да, в последние годы пресс-службы и пиар-агентства, которые выстраивают образ клубных брендов, всячески лакируют своих звезд и срезают все возможные углы, чтобы это не отразилось на коммерческой привлекательности всего продукта. Но сами по себе игроки имеют намного больше свободы. И уж, во всяком случае, они знают, за что продают своим боссам, причем очень дорого, право диктовать им, что и как говорить.

А за что продают это право шахматисты – вопрос!

Ведь по большому счету у нас есть один-единственный коммерческий «проект»: Магнус Карлсен, вокруг которого, вокруг популярности которого уже выстроена целая империя. Она все чаще вовлекает в свою орбиту узкий круг сильнейших игроков мира, создавая своего рода элитную лигу, для которой решения «внешнего мира» уже скоро вообще не будут иметь никакого значения. Ведь у нее есть деньги, заработанные за счет выстраивания отношений между главной звездой и конечным потребителем.

Magnus Chess или Chess.com, которые находят частных инвесторов для турниров и серий, платят своим игрокам хорошие деньги (все равно смешные по меркам коммерческого спорта), а значит, могут требовать от них держаться какой-то PR-линии поведения – ну, хотя бы не быть скучными во время акций. Но что могут требовать все остальные организаторы? Что они вообще делают для шахматистов вне рамок своих собственных событий?

Норвежец, кстати, с пиаровской точки зрения однажды хорошо рубанул. Когда в матче с Каруаной он, несмотря на большой перевес, железной рукой свернул борьбу в 12-й партии, Каспаров с Крамником обрушились на него с критикой: как вообще можно было так поступить? «Своими блестящими карьерами они заслужили право говорить глупости!» – со смехом сказал чемпион мира и легко отстоял титул на тай-брейке – 3:0.

В России была предпринята попытка выстроить свой проект вокруг Карякина. Но проблема в том, что она держалась лишь на пиаре (браво Зангалис!), и… как только ушли яркие спортивные успехи, ушли и спонсоры. Впрочем, попытка доказала, что локальный проект (не обязательно в России) имеет право на существование и может быть повторен.

Шахматы и шахматисты не обречены быть нищими!

Но для того чтобы изменить нынешний миропорядок, гроссмейстеры, мастера и далее по цепочке должны понимать: для кого они играют, на кого им следует опираться. И если для обычного зрителя (не фаната), в орбиту внимания которого шахматы попадают лишь время от времени, игрок – это «картинка», то картинки должны меняться, они должны отличаться друг от друга! Когда же все шахматисты говорят одними и теми же стертыми фразами, боясь произнести хоть одно живое, острое слово, которое как раз зацепит, заставит обратить на себя внимание, – они сливаются для него в одно «слепое пятно». Это скучно. Не цепляет. А стало быть – стоит ли вообще тратить на это время?!

И деньги!

По большому счету, в шахматах свободно, без оглядки на «общественное мнение» могли говорить разве что чемпионы мира. Куда от них деться, как их куда-то не пустить, чего-то лишить? Всем остальным приходилось подстраиваться, чем они и занимаются по сей день. Поскольку от них… ничего не зависит.

Да, невероятно сложно переделать систему, поменять сознание. Но если ничего в этом направлении не делать, то ничего и не изменится. Пока не будет пересмотрен взгляд на роль зрителя, чиновники/организаторы так и останутся вечными просителями по отношению к спонсорам, а их отношения с игроками по-прежнему будут строиться по принципу «начальник – подчиненный». Что будет определять невысокое место шахмат в мире.

Кто должен стать драйвером этого процесса – отдельный разговор. 

Но одно очевидно: зритель должен стать центральной, ключевой фигурой в любой схеме. Прежде всего, ему должно быть ин-те-рес-но. Всё остальное можно добавить «по вкусу». И только в тот момент, когда зритель будет готов не ПРОСТО СМОТРЕТЬ на игру, а ПЛАТИТЬ ЗА ТО, ЧТО ЕМУ НРАВИТСЯ, – наш плотно застрявший в финансовой трясине воз имеет шансы сдвинуться с места…

Ну, а игрокам пора бы стать живыми людьми! Не только в кулуарах, но и «под запись».