Первое интервью Александра Зубкова после отставки. Виноваты все, кроме него
Головин спросил обо всем.
Александр Зубков – главный русский бобслеист, участник пяти Олимпиад, призер Игр-2006 и 2010 (серебро и бронза). После Ванкувера-2010 он ушел из бобслея, на три месяца став министром спорта Иркутской области, но сразу вернулся, выиграл чемпионат мира-2011 (впервые в жизни) и два золота в Сочи-2014. После этого закончил карьеру.
В ноябре 2017-го МОК лишил Зубкова двух медалей Сочи за нарушение антидопинговых правил и пожизненно отстранил от участия в Олимпиадах (как и еще несколько десятков русских спортсменов). В феврале 2018-го апелляцию на это решение отклонил Спортивный арбитражный суд в Лозанне (при этом 28 человек он оправдал), но Зубков не остановился и пошел в Мосгорсуд. В Москве его не признали нарушителем, хотя против этого выступил даже Олимпийский комитет России.
Кроме этого до января 2019-го Александр рулил Федерацией бобслея России, где происходили странные вещи (раз, два, три, четыре).
22 января Зубков временно ушел в отставку и дал большое интервью Головину.
– Александр, как настроение?
– Очень хорошее. Почему должно быть плохое?
– Ушли из федерации, бобслея – дела всей жизни. Это не трагедия?
– В чем трагедия? Дело моей жизни – развивать спорт, а не участвовать в интригах.
– С какими чувствами написали заявление об уходе?
– Во-первых, написал его осознанно. Временно ушел с поста, потому что IBSF (Международная федерация бобслея и скелетона – Sports.ru) вынесла решение о моей дисквалификации. Если бы остался на посту, это принесло бы наказание федерации, спортсменам и тренерам, у которых сейчас идет сезон. Надо было сохранить команду, федерацию. Я же не считаю, что есть только я. Команда на первом месте. Я ушел, чтобы к ней не применяли санкций.
А чувства – какие могут быть чувства, когда на тебя давит министр спорта и ОКР. Когда Министерство убрало из федерации всех спонсоров, а ОКР пытается играть в интриги. Зачем?
– Вы сказали про министра. Встречались с ним?
– И до выборов, и сейчас – в январе. Каждый раз он прямым текстом говорил, чтобы я ушел с поста президента. Спрашиваю: «Основания? Почему?». Ответов не прозвучало, как и про спонсоров. Вы же видите, что у федерации их нет. Министр спорта всех вырезал.
– Как это произошло?
– Летом проходили выборы президента федерации. Перед ними я предоставил спонсорам программу, мы обсудили ее. Взамен мне обещали поддержку. А потом люди, которые отвечают за спонсоров, сказали открытым текстом: «Звонил министр спорта и просил не финансировать».
– Это случилось после выборов?
– Конечно. До – все готовы были идти: «Транснефть», «Гослото». Если бы не готовы, я бы и не баллотировался, потому что понимал: на федерацию нужны немалые деньги – доплаты, призовые. А на сегодня денег ноль.
Они вредят не мне, а спортсменам, людям, которые работают в этом виде спорта. И показывают свою значимость, пользуются служебным положением.
– Еще летом «Совспорт» писал, что доходы федерации упали в несколько раз, прибыль – в 118.
– Во-первых, они сравнивают с доходами, которые были до Игр в Сочи. Это две разные вещи. Доходы упали во всех федерациях. Во-вторых, сама федерация не имеет права зарабатывать, она не может заниматься коммерческой деятельностью. Помогают спонсоры. У нас они были, а сейчас из-за Минспорта нет.
– И как живет федерация?
– Мы попытались грамотно рассчитать спонсорские деньги. До момента моей отставки их хватало. Я временно ушел, больше не буду этим вопросом заниматься. Сейчас долги будут расти. Они уже пошли. Министерство спорта этого хотело? Пожалуйста. Решайте проблему. С меня хватит.
***
– Вы ушли из федерации временно, а не совсем. Почему так?
– На время дисквалификации.
– То есть в 2020 году она закончится, и вы вернетесь?
– Это вопрос теоретический. Чего тут обсуждать. Что со мной произойдет, где буду – даже я не знаю.
(Уже после интервью федерация объявила, что новые выборы президента состоятся в марте 2019-го года – то есть вернуться в 2020-м он не сможет. Sports.ru позвонил Зубкову, чтобы узнать, как он на это отреагировал. Александр сказал: «Если решение принято, то это правильное решение. Все хорошо, главное, чтобы федерация развивалась. На этом жизнь не заканчивается»).
– Но вы сами сказали, что уходите до окончания дисквалификации или решения всех вопросов. Значит, планируете вернуться.
– Может быть. Такое решение [об отставке и назначении ВРИО] принято, потому что идет сезон и федерация должна работать, хотя ей никто не помогает.
– Понимаете, почему в суде ОКР пошел против вас?
– Это к ним вопрос. Я в их голову не могу залезть. Я человек, который идет к своей цели. Цели – результат и работа организации. А не интриги и игры, которые они пытались делать. Минспорта и ОКР пользовались давили на суд, это мое предположение. Они больше всех кричали. Это правильно? Это вообще наказуемо. Больше скажу: помните случай с Сергеевой (на Олимпиаде-2018 в пробе «А» российской бобслеистки Надежды Сергеевой нашли запрещенный препарат, от вскрытия пробы «В» она отказалась – Sports.ru)? Где сейчас Сергеева?
– Выступает, потому что ее дисквалифицировали всего на восемь месяцев.
– Кто сделал так, что всего на восемь? ОКР или Минспорта? Министр звонил мне и прямым текстом говорил: «Пускай она признается, что принимала допинг?» – «Вы что? В своем разуме?». Поздняков, который отвечал за Игры в Пхенчхане, что сказал? «Она виновна, ее надо наказать. Мы не получили флаг и гимн». Хоть один из этих руководителей – Поздняков, Колобков – после этих слов извинился перед спортсменкой? Которая не виновна, что мы и доказали. Задайте им этот вопрос. И позвоните ее адвокату, он расскажет пошагово, какие действия мы делали.
Она действительно невиновна. Она получила продукт, который давала ФМБА (Федеральное медико-биологическое агентство – Sports.ru). ФМБА должно было проверять эти препараты. Она же не приняла свой препарат. Потом заболела, организм дал сбой. И при проверке обнаружилась минимальная концентрация. А вы пытаетесь красиво нарисовать, что она виновата, чтобы вас читали.
– Вы ушли с поста президента, но остаетесь тренером сборной и личным тренером некоторых спортсменов. Это так?
– Нет. Вы глубоко ошибаетесь. Плохо работаете.
– 20 августа вас включили тренером в списки сборной. 6 ноября личным тренером нескольких бобслеистов. Информации, что вы больше не тренер, не поступало.
– А кто должен ее давать? Я, что ли? Это работа Минспорта.
– Нет, пресс-службы федерации.
– Ее нет. Денег нет платить ей. Раньше были, сейчас нет. Так что это работа Минспорта.
– Когда вы перестали быть тренером?
– После того, как было принято решение о моем уходе и назначении исполняющей обязанности. Через день.
– То есть сейчас вас уже нет в списках тренеров?
– Я не знаю. Это не моя работа.
***
– Вы сказали, что ушли с поста президента из-за дисквалификации. То, что она случится, было понятно еще летом, о чем мы и писали. Зачем тогда вообще баллотировались?
– А как вам было понятно? У меня чего, допинг нашли?
– Не нашли.
– А вы пишете про допинг.
– Нет, мы пишем про сумму доказательств.
– Представьте мне ее прямо сейчас. Вот сумма доказательств. Какая?
– Аномальное содержание соли и два типа царапин, которые говорят о том, что вашу пробу вскрывали.
– И что? Царапины у кого были? У 30 человек. Я их делал? А вы обвиняете меня, спортсмена.
– Обвиняю не я, а Спортивный суд в Лозанне.
– Суд написал, что имели место манипуляция с пробами и соль. Но в доказательной базе стоит буква N – не доказано.
– При этом Легкова и еще 27 человек оправдали, а вас нет.
– Это не ко мне вопрос. И что, у Легкова не было царапин?
– По нему меньше доказательств.
– А какие доказательства по мне? Соль – это допинг? Какие манипуляции?
– Я не собираюсь спорить, принимали вы допинг или нет, меняли пробы или нет. Вопрос в другом. CAS не оправдал вас и передал мотивировку решения в Международную федерацию. В этот момент стало понятно, что ваша дисквалификация – вопрос времени. Зачем в такой ситуации становиться президентом, если через несколько месяцев возникнут проблемы и придется уйти? Вы ничего не понимали?
– Я этого не понимал. Что я должен понимать, если я невиновен? Сейчас Мосгорсуд доказал, что я невиновен по законам РФ. Что я должен понимать? Тем более летом Иво Ферриани (президент Международной федерации бобслея и скелетона – Sports.ru) прислал мне гарантийное письмо, что он поддерживает меня. При чем тут CAS? CAS, ОКР и МОК – это все общественные организации. Кому я должен доверять – им или Ферриани?
А 28 оправданных и 11 неоправданных – нас просто предали и сдали. Хоть в одной стране мира было бы такое? Не имея допинга, какая-то соль... Спортсмены к этому не имели отношения. У нас не было права заходить в лабораторию. Я вообще первый раз слышу про Родченкова, не знаю его.
– Вас сдали – кого имеете в виду?
– Тех, у кого нашли соль. За это до сих пор никто не ответил – ни министр спорта, ни руководитель ОКР.
– А что еще они должны были сделать? Пошли в CAS, там вас не оправдали. Выше уже не прыгнешь.
– Пошли, молодцы. Но они даже экспертов по соли не предоставили. Хотя есть статья, что у спортсменов может быть повышенное содержание соли в такое время. Это доказано японцами. Никто про это не сказал на суде.
CAS вообще должен был рассмотреть дело каждого спортсмена отдельно, но этого не произошло. Все решения по нам идентичны. Фамилии только меняются. Нормально? И нам не все можно было говорить – адвокаты же работали.
– Что запрещали?
– Ну там коридор узкий. Какой-то вопрос не выносился из того, что я хотел спросить. Я же присутствовал на суде.
– Если были нарушения, вы могли подать апелляцию в Верховный трибунал Швейцарии, но не сделали этого.
– А что он решит? Он решает проблемы спорта? Нет. Деньги отдать швейцарскому адвокату? Я столько не зарабатываю. Плюс он решает только то, были нарушения во время процесса или нет. Он не станет заново изучать мое дело.
– Вы не признаете решение CAS и считаете, что суд проходил с нарушениями. Почему тогда 28 спортсменов оправдали?
– Не знаю. Я только знаю, что те 11, которых не оправдали, такие же чистые, как и остальные. И что России надо было хоть кого-то отстоять, оставить в живых, чтобы остаться на первом месте в общем зачете. Это мое мнение.
– Не понимаю – почему нельзя отстоять всех? Что за странный обмен – 28 на 11?
– Это не ко мне, а к министру спорта. Я не министр. Другие спортсмены тоже в недоумении – почему мы? Функция спортсмена заканчивается в тот момент, когда он сдал мочу. Я подписываю бумагу, что у меня нет претензий к допинг-офицеру, а у него – ко мне. Дальше моя функция заканчивается. Что дальше делается, как – в этом должны разбираться адвокаты.
– В каждом ответе вы набрасываете на Колобкова, но не приводите аргументов. В чем его выгода отстаивать не всех?
– У меня нет ответа. Сейчас вот снова спортсмены пришли к нему после дисквалификации от IBSF: «Помогите» – «Нет».
– Тогда еще раз спрошу про CAS. Почему кого-то из российских спортсменов оправдали, потому что по ним мало доказательств, а вас – не оправдали?
– Не знаю.
– Вас признали нарушителем МОК, CAS, IBSF, ОКР. Что еще нужно, что вы признали им себя?
– Ничего не нужно. Это общественные организации. Они между собой принимают решения. Вот пример Сергеевой – тоже говорили, что надо признаться. Но мы доказали обратное. И я не признаю себя виновным. Всегда был и остаюсь чистым спортсменом.
***
– Вы сказали, что Швейцарский трибунал не занимается спортивными вопросами. Разве ими занимается Мосгорсуд?
– Мосгорсуд занимается исключительно законодательством Российской Федерации.
– Чья идея пойти в него?
– Моя идея.
– Для чего? Вы говорили, чтобы восстановить честное имя, а адвокат – про то, что надо вернуть льготы, положенные олимпийскому чемпиону.
– Самое главное – доказать, что я не виновен. Это вопрос честного имени спортсмена, которого пытаются закатать, хотя он ничего не делал. Все пишут: «Допинг, допинг». Какой допинг? Льготы – это уже вторая составляющая. Первое – имя.
– Без решения российского суда вы не понимали, что вы чистый?
– Нет. Вы же пишете, какой я чистый. Это я вам доказал. Вас бы всех корреспондентов хоть на одну тренировку позвать.
Большинство знает, что я чистый и всегда им был. А то Козлов (олимпийский чемпион-1988 по бобслею – Sports.ru) пишет, что нет. Знаете, что он делал после 1988 года? Он хоть что-то сделал? Единственное, что он принес федерации – спортсмена-допингиста. Напишите это. А я с этим борюсь.
– То есть, вы на полном серьезе считаете, что, выиграв в Мосгорсуде, доказали критикам, что чистый спортсмен?
– Да 200%. Доказал своим болельщикам.
– Видели реакцию в медиа, комментариях, соцсетях?
– Это все подстава. Я называю их диванчиками. Это люди, которые вообще не знают ничего о спорте. В комментариях можно написать что угодно. Я сейчас сяду и такие комментарии напишу на любого.
– Так если все подстава, зачем вам доказывать, что вы чистый?
– Я же сказал.
– Смотрите. С одной стороны, вам плевать на общественное мнение…
– Не на общественное. А на тех, кто пишет. Вы не путайте.
– Так пишут обычные люди, которые из общества.
– Какие люди? Может, пригласим хоть одного из них сюда?
– Стоп, комментаторы – не люди?
– Да перестаньте. Вы чего из меня делаете? Я не знаю, как это пишется? Как это заказывается?
– Расскажите.
– Зачем? Вы что, не знаете?
– Я, например, нет.
– Вы что хотите узнать от меня?
– Зачем вы пошли в суд? Какой в этом смысл?
– Я полностью правильно сделал.
– Вам легче после этого решения?
– Мне всегда легко, потому что я был и остаюсь чистым спортсменом. Ваше и другие СМИ пишут, а вот в иностранной прессе такого не допускают – чтобы своих чемпионов катали так. До этого как вы писали про меня? Знаменосец. Сидел с президентом страны. А чего не пишите сейчас? Какая система? Какой допинг?
– Нарушителем вас считают не только в медиа, но и в ОКР, который пошел против вас в Мосгорсуде.
– Так пусть скажут, что я сделал и как. Я сдал пробу – на этом все закончилось.
– Вы присутствовали на суде?
– На всех заседаниях.
– Пишут, что там звучали такие аргументы ваших юристов: «Зубков – пилот, поэтому от него не требовалось серьезных физических затрат. На пилоте лежит дополнительная ответственность за направление боба и здоровье разгоняющих, поэтому он не имеет права рисковать и принимать допинг». Это правда?
– А вы помните, в чем меня обвиняли Родченков и Макларен? Что принимал допинг на спирту. Давайте проведем эксперимент: посажу вас, всех, и поедем четверкой на скорости 150 км/ч.
– То есть аргумент про то, что вам не требуется серьезных физический затрат – адекватный?
– Так нагрузка больше идет на разгоняющих. От меня максимум 15 шагов.
– Но вы же не лежите на кушетке.
– Я пилотирую. У меня должна быть четкая концентрация в управлении болидом.
– И допинг вам мог помочь.
– В чем?
– В разгоне.
– А без допинга нельзя бегать? Я 30 лет не принимал допинг, а тут решил принять? Что я, дурак, что ли? Пять Олимпиад за спиной. Пять! Зачем мне это?
***
– Вы подписывали олимпийскую хартию?
– Нет. Какую хартию? Ничего не подписывал. ОКР утверждает списки, подает в МОК. МОК утверждает, дает аккредитацию.
– Считается, что каждый спортсмен ее подписывает и после этого не имеет права оспаривать решение CAS в гражданских судах.
– Ха. Вы сами себе противоречите. Я в Москве ничего не оспаривал.
– Решением CAS вы перестали быть чемпионом, а Мосгорсуд вернул вам это звание. То есть вы оспорили.
– Все не так. Решение CAS осталось прежним. Мы оспорили, что я невиновен. Что нет доказательств моей виновности. Там нет доказательной базы. Где факты? Только слова Родченкова? Вот это я оспаривал. Что я не виновен в том, что ничего не делал с пробирками. Суд в Москве не рассматривал вопрос о медалях и звании олимпийского чемпиона. Он просто увидел, что манипуляций с моей стороны нет. Что я ничего не делал с пробирками. А не то, что я олимпийский чемпион. И мы же не просили суд, чтобы он оправдал. Он сам принял это решение, хотя мы там никого не знаем.
– То есть после победы в суде вы не стали олимпийским чемпионом на территории России?
– А в решении так разве написано? Нет. Там нет ни строчки про звание олимпийского чемпиона. Там нет оспаривания решения CAS. Хотите вообще прочитаю решение суда? Цитирую: «Отказать в признании на территории РФ решения CAS от 23 апреля 2018 года в той части, в которой постановлено, что спортсмен признан совершившим нарушения антидопинговых правил. «...». В удовлетворении иной части возражений Зубкова А.Ю. против признания в исполнении решения CAS от 23 апреля 2018 года по делу CAS в РФ отказать».
– Вы в курсе, что по нью-йоркской конвенции 1958 года российские суды должны признавать решение иностранных?
– Кто вам сказал такое?
– Есть только одна формулировка, которая дает право не признавать решение иностранного суда. Она называется «публичный порядок». Мосгорсуд написал, что решение по вам в CAS «не соответствует публичному порядку, принятому на территории России». Слышали?
– Ага.
– При этом президиум арбитражного суда говорит, что публичный порядок – это запрет на совершение действий, которые наносят ущерб суверенитету и безопасности государства. Или затрагивают интересы больших социальных групп. Можете ответить, как решение по вам в CAS затрагивает суверенитет государства?
– Адвокат на все ответит. Он даст четкий ответ.
– Почему люди должны доверять нашему суду, но не доверять европейскому?
– Да пусть не доверяют. Это было нужно мне, чтобы понять, что состава преступления нет. Что я ничего не делал. А как бы еще я мог это доказать?
Даже сейчас наше руководство ничего не сделало, чтобы отстоять нас. Вот спортсменов шесть человек – их не оправдали, при этом не дисквалифицировали. Почему дисквалификация только от IBSF? Кого только не спрашивал, почему за нас не борются? Почему сейчас на CAS не дают деньги, чтобы оспорить наказание? С русскими юристами туда нет смысла идти, должен быть швейцарский юрист. Спортсмены ждут помощи – тот же Касьянов, который действующий пилот. Они звонили Колобкову, он ответил, что нет денег. Потом мне звонили: «Что делать?» – «А я что могу?».
– Я спрашивал скорее про то, насколько обычный российский суд умнее спортивного европейского в вопросе нарушения антидопинговых правил.
– Это не наша проблема, а их. Если бы они не могли принимать решения, они бы отклонили сразу.
– Порой наш суд принимает странные решения.
– А решение CAS вам не кажется странным? Канадцы, американцы с допингом – говорят, что курицу съели, и их не дисквалифицируют. Меня в CAS спрашивают: «Скажите, почему у вас в моче соль?». А я говорю: «Ребят, так это вы должны сказать. Давайте спросим ВАДА, РУСАДА, того же Родченкова. Объясните, почему. Я никому не давал право лазить в мои пробы».
– Если суд предвзят, то с Сергеевой все по закону было. Почему так?
– Потому что другой адвокат работал – Пацев. А наше Минспорта сказало, что пусть она признается. Бороться надо за каждого спортсмена, он приносит славу стране.
***
– В начале декабря МОК написал письмо в ОКР с требованием забрать у вас медали. Вы отдали?
– Пока принимаем решение. Было письмо из ОКР, я отдал его адвокату. Он занимается этим вопросом – все ли соответствует тому, как должно быть. В этом письме все – легкоатлеты, другие спортсмены. И в конце только я стою. А то ОКР говорит, что если я не сдам, то не поедем на Олимпиаду. Все только из-за меня. Красивая история.
– Но вы готовы отдать медали?
– Будем разговаривать. Но зачем отдавать? Воевода отдавал? Он вообще сказал, что пойдет в CAS. Пошел? Нет. А чего вы не пишете про это? Боитесь, потому что депутат Думы?
– Он просто не стал участвовать в спектакле, поэтому к нему теперь относятся лучше, чем к вам.
– Откуда вы знаете, что лучше?
– Читаю отзывы и комментарии.
– Пфффф. Он боится просто идти.
А медали – я шел к ним 30 лет. Вот вам дать 30 лет профессиональной деятельности. И потом вас выкидывают. Ваша реакция? Вы будете согласны с этим?
– Не согласен, но не стану поступать как вы. Не буду бегать по судам, которые принимают клоунские решения.
– Тем самым говоря, что вы грязный? Согласившись с тем, что вы допингист? Хорошо, вас выкинули на улицу. Чем будете заниматься? Даже если не виновны, вокруг говорят, что допингист.
– Практика показывает, что даже после 4-летней дисквалификации можно идти во главе колонны на Красной площади 9 мая.
– И что дальше?
– Вы спросили, что делать. Я ответил: Труненков успешно занимается Юнармией.
– Он не занимается ей.
– Почему?
– Вы даже не владеете информацией.
– А чем он тогда занимается?
– Да слава богу, что нашлись люди, которые его поддержали. Но не оспаривая дисквалификацию, вы соглашаетесь, что вы допингист. А я-то не допингист, я с этим не соглашаюсь. Вот давайте я скажу, что вы педофил. Вы согласны?
– Нет.
– И никто вам не поверит. В комментариях будут писать: «Да мы видели, он там стоял с девочкой и ее обрабатывал». Здесь также вы пишете. Хотя ни у меня, ни у других 10 спортсменов нет допинга. Маразм полный. Я сказал, что чистый. Те, кто знают, услышали. А как доказать остальным?
– Вы понимаете, что решением суда, которое действует только на территории России, настроили против себя еще больше людей?
– Каких людей?
– Российских.
– Не смешите меня. Чем оно настраивает? Оно дает только для меня понимание, что я чистый спортсмен.
– Так вы и без этого знали.
– В России доказал, что я чистый. И судьи увидели, что нет доказательной базы.
– В России вы доказали, окей. Как вас будут принимать в мире?
– Очень хорошо. Я приезжаю в Европу, мне говорят: «Ваша пресса очень долго веселит, но мы знаем, кто вы такой и как этого добивались». В России вся пресса на сегодня покупная. Не так?
– Я не в курсе.
– А я знаю.
– То есть статьи и новости про вас – заказные?
– Некоторые – да.
– Кто все оплачивает?
– Тот, кому я мешаю. Сейчас включена программа уничтожения.
– Кто ее включил?
– Вы чего меня вынуждаете говорить? Спросите сами – Минспорта, ОКР, общественность. Вот вы впервые общаетесь со мной, а грязи вылили очень много. Зачем вам это надо? Пиар свой поднять?
Общественность хлопала в ладоши, когда я привез медали. А потом люди переобулись. Никто не показал, как я передавал мочу, нес туда-то. Этот человек передавал дальше. Это доказательная база. А то Родченков говорит: «Я помню, что Зубков то-то» – «А ты его хоть раз в глаза видел? – «Нет». Нормальный ответ?
– Если против вас кампания, обратитесь к людям наверху, которые вас знают.
– Я обращался к министру. Разговаривал. Дальше куда? К Голодец?
– Как вариант.
– Не пускают. Не принимают.
– Открытое письмо Путину.
– Я уже писал однажды. Меня тоже поливали грязью – какой я сякой. Я ушел. А потом меня же, когда стал министром в Иркутской области, попросили вернуться. И кто выиграл ЧМ в 2011 году? Я выиграл все. За последние 15 лет я был в топ-3 пилотов. И зачем мне все это, этот допинг?
***
– Проблема в том, что люди негативно к вам настроены не только из-за соли, дисквалификации и судов. Но и из-за деятельности в федерации.
– Что именно?
– Выборы, когда вы стали дублировать региональные федерации: у одних забирать лицензии, новым выдавать. Прежние не проголосовали бы за вас, новые – проголосовали.
– Я отнимал? Вы чего?
– Президиум, который с вами во всем согласен.
– И дальше чего? Президиум имеет на это полное право, потому что у той федерации ноль – она разводит птичек и курочек. Это касается федерации Санкт-Петербурга. Куликова (бывший глава федерации бобслея Санкт-Петербурга – Sports.ru). Когда он читал отчет на президиуме, то все смеялись по поводу того, чем он занимался. А он должен был заниматься развитием детского спорта. Вместо этого за два года не ударил палец о палец.
– Что было в том отчете?
– Как он выращивал курочек, огурчики и помидорчики, чтобы потом этим кормить спортсменов. Только твоя деятельность другая, парень. Ты спортивный деятель. А тот человек, который пошел от другой федерации, был его замом. Он представил план развития, рассказал, как все будет развиваться, какие спортсмены, куда двигаться.
– Вы говорите про один регион, а их пять.
– Откуда пять?
– Санкт-Петербург, Воронежская область, Орловская...
– Вы что? В чем проблема в Орловской? Это федерация работает уже сколько лет. А если вы про Головина (участник Олимпиады-1992, бывший глава федерации бобслея Орловской области – Sports.ru), то он давно лишен аккредитации и не имеет права тренировать детей. Он осужден. С ним судились. Какие пять?
– Другая претензия: на Игры-2018 поехала усеченная команда, наши квоты перешли спортсменам из Ямайки.
– Ха-ха. Это решение принимал ОКР в лице Позднякова.
– Это решение было принято федерацией.
– Нет, не путайте. Решение было согласно критериям отбора. Мы подали расширенный состав в ОКР. ОКР утверждал, кто поедет и кто не поедет. И тот же Поздняков лично убирал одну мою женскую двойку. Но я настоял, и она поехала.
– Еще раз: те спортсмены, которые могли поехать, но не поехали, были в ваших списках и не поехали по решению Олимпийского комитета?
– Конечно. Расширенный список был. Кто по критериям отбора проходил – тот был.
– Как ОКР аргументировал то, зачем они вычеркнули спортсменов?
– Сказали, что не принесут результат стране.
– Вы боролись за них?
– Да. Я же сказал.
– Говорили об этом спортсменам?
– Неоднократно.
– Почему тогда они писали открытые письма, что не едут из-за федерации?
– Не знаю, вопрос не ко мне. Когда спортсмен пишет, что он не попал – что делать? Зубков виноват?
– Осенняя история с Полиной Назарук. Она критиковала вас в инстаграме, после этого ее отстранили от сборной.
– Не меня критиковала, а федерацию.
– «Я не могу получить новый боб, потому что это я. Спасибо, господин президент. Очень сильно люблю тебя».
– И чего дальше?
– После этого поста у нее забрали технику и запретили тренироваться.
– Я забрал?
– Вы сказали ей, что это решение тренерского штаба.
– Да. Я сказал, что идешь к штабу и говоришь, почему такая ситуация. Потом была дисциплинарная комиссия внутри федерации. После этого я получил информацию. Я не принимаю решения – я получаю их по факту. Назарук, Пупкина, Сидорова, Петрова – не важно.
– Вы просили тренеров допустить ее?
– Я даже выносил вопрос на тренерский совет. Он сказал: «Нет».
– То есть вы были за то, чтобы простить ее?
– Да. Я сказал ей лично, что у меня нет к ней вопросов. Но я не могу заставить тренеров идти против того решения, которое они сами приняли.
– Алексей Стульнев рассказывал, как вы предлагали ему вписать себя личным тренером.
– Врет. Врет. Он мне нужен? Полностью врет.
– Если бы он вписал, вы бы получали надбавки.
– Какие? Где? Это общественная организация. Вы вообще слышите, о чем говорите?
– То есть вы бы ничего не получали за то, что были бы тренером?
– Нет. Я даже ничего не получал как президент. А у Стульнева есть тренер, он выступает за Красноярск. Он живет в Красноярске, тренируется там. Зачем он мне нужен? Мне это зачем? Плюс я знаю, кто может принести результат, а кто его никогда не принесет. Поверьте, Стульнев в этот список не входит. У него никогда не было результата и не будет. Хоть что-то он принес?
– Пхенчхан-2018. Из-за отсутствия денег в вашей федерации сборная ехала на старых бобах.
– Да. Это хорошая история. Я делал заявку в ОКР. Он ее отклонил. Я обращался к Колобкову. Было большое собрание, еще присутствовал Мутко, который отвечал за спорт в правительстве. Я четко поставил задачу: «Нужна техника, чтобы бороться на Олимпиаде». Мутко переадресовал вопрос Колобкову. Но к Олимпиаде ничего не появилось.
– Федерация могла сама купить технику?
– Нет. Машина стоит очень дорого. Миллионы рублей. Где я их возьму? Всегда делается заявка в минспорта или ОКР. Нельзя брать и там, и там. Мы подали заявку. Нам ответили: «Ребят, вам не подтверждается». Я обратился в минспорта к Колобкову: «Нам нужна техника, чтобы мы достойно выступили на Играх» – «Нет». На этом все закончилось.
– Еще одна претензия. У вас есть маниакальная жажда власти, несмотря на то, что вас дисквалифицировали, признали нарушителем, отняли спонсоров. Вас уже Воевода не поддерживает, а поддерживает соперников. Почему вы так вцепились в федерацию?
– Из-за регионов – они поддержали. Они хотели, чтобы моя программа развивалась и продвигалась. И просили никуда не уходить. Вот главное. А то, что Воевода перешел в оппозицию, – я удивлен. В 2010 году он писал письмо чтобы тех людей снять, а сейчас за них. Вы забейте имена и фамилии этих людей и чем они раньше занимались – сразу все станет ясно. Но поддержал – его проблемы. Мы были готовы соперничать, слушать тих программу. Только зачем за сутки до выборов снимать кандидатуру? Чего они боятся?
– В знак протеста.
– Так мы их ждали. Я вот предоставлял отчет о проделанной работе. Программу на четыре года. Пускай и они бы представили программу. Может, регионы бы их выбрали. Вдруг там было бы лучше.
– Какие у вас сейчас отношения с Воеводой?
– Никаких. Не общаемся.
– Враги?
– Нет-нет. Просто каждый занимается своим делом.
– Почему он вас не поддержал?
– Потому что не имеет своей точки зрения.
– Всегда таким был?
– Нет. Был же пример письма – тогда его никто не заставлял писать и передавать президенту страны. Сейчас что-то случилось. Не знаю, в чем причина, надо у него спросить.
– С Труненковым дружите?
– Периодически общаемся.
– Говорят, что вы его замочили, влепив 4-летнюю дисквалификацию.
– Так его поймали, когда я еще не был президентом. Это решение было вынесено РУСАДА. Оно принимает решение. Я пришел в июне 2016-го, стал президентом федерации 2 июня 2016-го. А решение вынесли в марте 2015-го.
– Но решение о сроке дисквалификации выносила федерация. По моей информации, именно вы настояли на том, чтобы он был четыре года, а не два.
– Нет-нет, не путайте. У федерации нет таких полномочий. Должна быть независимая комиссия из юристов – у нас такого нет. Решение принимает исключительно РУСАДА. Труненкова вызывали на комиссию и выносили решение.
– Вы бились за него, как за Сергееву?
– На тот момент я не был руководителем федерации. Я работал в ЦСКА.
– Решение о сроке приняли, когда вы были президентом – в январе 2017-го.
– Да нет, это ошибка. Ему четыре года дали, в 2019-м заканчивается срок. Как могли в 2017-м?
– Так часто делают: задним числом. С того момента, как нашли запрещенный препарат.
– Я не знаю. Не может быть такого. Я никакое решение не принимал.
– Вы сказали, что он уже не занимается Юнармией. А чем?
– Я не знаю, чем он занимается. Он был там, сейчас нет.
***
– Зачем вы подавали в суд на «Совспорт»?
– Читали ту статью? Я подал на высказывание.
– Так это цитата Дукурса. СМИ разве ответственно за цитаты других людей?
– Конечно. Редактор взял на себя ответственность. И мы подали на редактора, который пропустил это в печать.
– Что вам не понравилось?
– Дукурс сказал, что федерацией руководит человек, как педофил детским домом. Вам бы понравилось?
– Он не сказал, что вы педофил. Он сравнил. А с точки зрения международного права вы действительно нарушитель.
– Но не педофил же. Как угодно, но этого слова не должно быть.
– Как развивается история с иском?
– Ведется работа. Еще не закончилась.
– Скоро год.
– Ну что сделаешь.
– Идеальный исход для вас – это что?
– Извинения в прессе. Публичные извинения. Того, кто это выпускал.
– Не деньги?
– Деньги не главное в моей жизни. Услышьте меня.
– Если бы кто-то сказал, что вы нарушили антидопинговые правила и медиа это опубликовало бы, тоже подали бы в суд?
– Если будут основание, то подал бы. Мы не раз хотели предупредить об этом прессу.
– Почему никогда не подавали в суд на нас?
– Посмотрим. Если хотите суд… Зачем вам это? В России много прорехов в вашей издательской деятельности. Это не так просто – подать в суд.
***
– Летом вы участвовали в выборах в Заксобрание Иркутской области от «Единой России». Как решились на это?
– У себя в регионе сам принял решение. Это мое личное решение – помочь городу в развитии спорта. Регион очень богат талантливыми спортсменами. А я люблю страну и людей в ней и хочу помогать, делать только лучше.
– Почему «Единая Россия»?
– Я давно в ней состою. Вступил, потому что видел, что в тот момент, в 2007 году, «Единая Россия» – команда, которая отвечает за то, что делает.
– Что хорошего она сделала за последнее время в спорте?
– Строит спортивные объекты, выделяет деньги, дети начинают заниматься спортом в разных регионах. Что только ни делают.
– Люди из «ЕР» во власти последние 19 лет. Все вместе они образуют систему. Эта же система, как вы до этого сказали, предала спортсменов.
– При чем здесь «Единая Россия»? Есть партия и все остальное.
– «ЕР» – правящая партия. Премьер-министр состоит в этой партии, министры, вся система на ней. Система вас предала. А вы продолжаете в ней быть.
– Я просто нахожусь в ней. Пока.
– Не разочаровались?
– Думаю. Смотрю. Может, когда-то разочаруюсь. Сейчас вижу, что руководители спорта не борются за спортсменов. Мы не виноваты. Никто не виновен. Страна должна была включить все рычаги. Сколько было слушаний на CAS по 40 спортсменам? Одно или два. А надо было сделать несколько площадок и разделить по этим площадкам. По каждому спортсмену, что он невиновен. Это был бы показатель, что ответственные за спорт стоят за каждого спортсмена. А нас не поддержали. В лице «Единой России» в том числе.
– Почему вы проиграли выборы?
– Легко понимаю. Если бы пошел под своим именем, я бы выиграл. А я пошел от «Единой России» по списку. Люди приходили и спрашивали: «Где Зубков? Мы шли на имя Зубкова. Мы не шли на «Единую России». И уходили. Или голосовали за другую партию, а не за «ЕР». То, что я так пошел, определяется в партии.
– Получается, люди не доверяют «Единой России». Как думаете, почему?
– Плюсы и минусы есть в любой партии. Людям просто надо выслушать тех, кто хочет изменений. Узнать их программу.
– Не хотите из партии выйти?
– Думаю.
– А что вам дает нахождение в ней?
– Ничего. Просто я в этой партии.
– Хотите идти в политику еще раз?
– Думаю по этому поводу.
***
– В федерации у вас не было зарплаты?
– Нет.
– На какие деньги живете?
– На пенсию. Раньше же я представлял ЦСКА. Плюс зарабатывал, на полставки работал тренером, призовые получал. За 30 лет жизни были какие-то накопления. Постепенно они работают.
– Где?
– Это мое. То, что я заработал.
– У вас есть бизнес?
– Нет.
– Сдаете что-то?
– Нет. Сейчас только потихоньку живем. На пенсию и то, что осталось с тех времен. В бутики мы не хотим, дорогие вещи не носим. Курточка adidas.
– Какая пенсия?
– Не скажу. У меня 27 лет выслуги.
– Вы сказали, что с прошлого января ни разу не получили пожизненную олимпийскую стипендию за два золота в Сочи. А другие спортсмены?
– Тоже. Даже те, кого оправдали. Мы задавали вопросы, никто ничего не отвечает. Хотя я предоставлял документы в Минспорта, ОКР. В суде показывали. Ладно я, но Негодайло тоже ни копейки не получает, хотя его оправдали.
Подписывайтесь на телеграм-канал Головина
Фото: РИА Новости/Григорий Сысоев, Нина Зотина, Владимир Астапкович, Михаил Мокрушин, Алексей Мальгавко, Александр Вильф, Стрингер, Максим Блинов, Антон Денисов; instagram.com/polinanazaruk; globallookpress.com/Michael Zanghellini/ZUMAPRESS.com, Paul Kitagaki Jr./ZUMAPRESS.com
"Он не назвал вас педофилом, просто сравнил"
Сорри, но это не журналистика, а вонючее хамство. Зубкова не оправдываю и не особо обольщаюсь на счет любого чиновника. Просто отвратителен любой быдло-стайл под видом СМИ для ублажения говнистых хомячков.