10 мин.

Его игра

1 k

Рэй Аллен распрощался со своим любимым клубом и переехал на Южное побережье. Блог «Фонарь» размышляет о самом странном переходе лета.

Рэй Аллен с Пэтом Райли и Эриком Споэльстрой. Фото: Fotobank/Getty Images/Mike Ehrmann

Правило № 1. «Бостон» – идеальное место для меня. Я бы хотел, чтобы моя семья осталась здесь. Не знаю другого такого клуба, если говорить о традициях, городе и болельщиках»

Рэй Аллен всегда хотел играть за «Селтикс». Когда еще бегал за «Хаскис». Еще на драфте, когда за два пика до желанной цели его перехватила «Миннесота». И затем, в 2007-м, когда «Селикс» выменяли его у «сверхзвуковых». Пять лет, что прошли в зеленой форме, он часто говорил о своих чувствах к клубу, к людям, которые его составляют, к болельщикам, являющимся его неотъемлемой частью. И это были не просто дежурные слова.

Самая поразительная вещь относительно «Большого Трио» заключается в том, что они выглядели так органично, так естественно, как будто не собрались в одном, в общем-то, случайном месте за одно лето по прихоти Дэнни Эйнджа, а выступали здесь всегда. Пол Пирс, соревнующийся с легендами, Рэй Аллен и его мать, Кевин Гарнетт и зеленая стойка щита – это все выглядело настолько искренне, так привычно и проникновенно, что их никто никогда и не думал считать злом, перевернувшим лигу. Напротив, это была какая-то знаковая классическая история, к которой хотелось соприкоснуться. И победа в 2008-м подчеркнула все эти ощущения: все радовались не просто тому, что великие игроки, наконец, пришли к цели – они обрели эту цель в единстве командной гармонии, а уже из нее родилось все остальное.

Рэй Аллен всегда хотел играть за «Селтикс». Он нашел здесь гораздо большее, чем где бы то ни было еще – больше, чем в «Милуоки», с которым подписывал контракт без агента, просто ради отличных отношений с Хербом Колем, чем в «Сиэтле», где ему давал полную свободу Нэйт Макмиллан, чем даже в Коннектикуте, где тренер Кэлхун окружал его родительским вниманием и заботой. Это были пять фантастических лет, но вдруг они закончились. Аллен ушел, так ничего и не объяснив, но напоследок загадочно сказав, что навсегда останется «кельтом».

Когда его спросили о разногласиях с Рондо, он произнес забавную вещь – принялся рассуждать о том, что Пол Пирс любит кукурузные хлопья, а он – нет. Это деталь, которая подчеркивает самое главное – Аллен и его друзья были настоящей семьей, где каждый знает о другом едва ли не все, где единство не определяется схемами, а жизнь и баскетбол неразделимы. Может быть, эта семейная обстановка как раз то, почему они выглядели столь органично. Может быть, эта семейная обстановка – как раз та причина, по которой развод – наилучшее решение проблемы.

Теперь уже все равно. Теперь это уже прошлое. Понять, как Аллен преодолел боль отчуждения, еще сложнее, чем проникнуть в настоящую причину его ухода. Видимо, по-другому было просто нельзя. И те, кто спешат надеть на него майку Иуды Шатлсворта, что-то очень сильно не понимают.

Правило №2. «На данном этапе девяносто процентов моей жизни – работа. Это все, что я делаю. Полагаю, многие коллеги могут сказать то же самое. Чтобы быть лучшим, ты должен быть полностью сосредоточен»

Рэй Аллен ничего никогда не делал просто так. Мальчик, выросший на военных базах, впитал дисциплину и абсолютный порядок на генетическом уровне. Уже во взрослом возрасте он сам диагностировал у себя обсессивно-компульсивное расстройство, невроз навязчивых состояний – в его случае он выражается в том, что Рэй всегда все делает так, как это нужно, придерживается строгих армейских порядков и дома (где не может пройти мимо брошенной на пол бумажки), и на площадке, где он готовится по целой разработанной им самим науке.

Именно отсюда и происходит легендарный многочастный предматчевый ритуал Аллена: скрупулезный распорядок дня, ежедневное бритье головы, приезд на бросковую тренировку за три часа до матча (отличное время подумать), чтение (чтобы очистить сознание от посторонних мыслей), майка, аккуратно заправленная в шорты, носки, натянутые на определенную высоту. Естественно, никаких дырок или вылезающих ниток.

Так было не всегда: собиратели курьезных древностей могут припомнить, как еще в школе Рэй включил режим Джавала МакГи и сразу после стартового спорного забил сверху в свое кольцо, или как во время серии с «Шарлотт» в 2001-м покрасил ногти на ногах в зелено-фиолетовые цвета. Но это было уже давно.

Для всех Рэй – олицетворение вселенского порядка, перфекционист, тот, кто пытается противопоставить свои причуды мировому хаосу, стремится хоть немного упорядочить его своим точным графиком, повторяющимися привычками, стремлением не отступать ни на шаг от традиции. Зачастую это встречает непонимание – например, как когда Пирс вдруг начал пробовать данки с разворотом на 360 во время разминки или уселся на другое место в самолете, а Эдди Хауз начинал бросать с центра поля в перерыве, Аллен не преминул спросить, зачем надо было что-то менять, если все и так складывалось хорошо.

Но это никогда не становилось поводом для какого-то разногласия или конфликта: Аллен всегда хорошо понимал, что команда подобна семье – ее гармоничное существование невозможно без компромиссов. Самым главным компромиссом стало его превращение в того, кого мы знаем сегодня – «чистого» шутера, играющего без мяча и ищущего возможность для броска через заслоны и забегания. Док Риверс убедил его, что тот прежний Рэй Аллен, который держал мяч по 15 секунд, а затем еще 5 сам решал, что с ним делать, в «Селтикс» не нужен. И Рэй изменился. Но только после того, как сам понял, что это необходимо.

Нужно очень хорошо понимать разницу между предматчевым ритуалом и тем, что делает Аллен. Это не просто суеверие. Это совсем не та очередность надевания носков и кроссовок, что была у Джеффа Хорнасека. Это не воинственное подбрасывание талька в исполнении Майкла Джордана. Это не передача друг другу жвачки, как делают юные «Тандер». Это органичная неотъемлемая часть его жизни – можно делать только так и никак иначе.

Такая же неотъемлемая, как и его шикарные безупречные костюмы, за которые еще в колледже он получил прозвище «Голливуд». Как его стандартная просьба повторять видео-разборы – потому что его партнеры, конечно же, смотрели недостаточно внимательно. Как его доведенный до совершенства трехочковый. Как его жизнь за пределами баскетбола – скромная и лишенная каких бы то ни было излишеств. Он сам всегда говорил, что крыша над головой – это все, что нужно лично ему. Все остальное он, ставший отцом в 18 лет, добывает ради своей семьи.

Его успех – обратная сторона этой зацикленности. Если уже делать все правильно и делать до конца, то нужно идти к абсолютному совершенству.

Рэй Аллен никогда ничего не делает просто так. Он все делает правильно и ждет того же от остальных. И в мелочах – вроде насмешек над нарядами Гарнетта. И в вещах гораздо более серьезных.

Правило №3. «Let me tell you something son, you get that hatred out your heart, or you’ll end up just another nigga, like your father»

У этого стремления быть вечно правым есть и обратная сторона. Правда иногда бывает по-настоящему опасна. Кевин Гарнетт может встать не с той ноги и пощупать кому-нибудь трусы или смеха ради проверить психическую устойчивость какого-нибудь молодого пацана, но затем это забудется. Для Рэя же все предельно серьезно. Он не ввязывается в конфликты просто так, но, если что-то происходит, то это навсегда: его враги грозятся его убить, и разногласия носят непримиримый характер. Рэй помнит каждую деталь и знает, что каждая встреча станет очередным сражением. Речь, конечно, не о той ситуации с Кейоном Дулингом: она вытекла из гиперагрессии малыша и явилась, скорее, несчастным случаем. Речь о ненависти и врагах, которые сопровождали Аллена на протяжении всей его карьеры. Просто потому что его «так надо» не всегда и не у всех встречало понимание.

Ни у Джорджа Карла, который не только смеялся над идеальностью Аллена, называя его Кеном, но и провоцировал его на открытый конфликт. Взаимное неприятие вылилось в обмен из «Бакс» и громогласную конфронтацию. Напряжение между ними не смогли смягчить ни успехи команды, ни удачно подобранная для того прежнего Аллена роль в связке с Сэмом Кэсселлом.

Ни у Кобе Брайанта, дуэли с которым со временем все меньше подпитывались текущим спортивным моментом и требовали немедленной сатисфакции. До такой степени, что личное соперничество для обоих в какой-то момент по значимости переросло противостояние между командами – для Аллена и Кобе финалы «Бостон» – «Лейкерс» были частью истории, но их личной истории. Истории, которая началась в 2004-м, когда Аллен обвинил лидера «Лейкерс» в том, что тот пытается показать, что может выиграть и без Шака, и сделал знаменитое пророчество: что, если «Лейкерс» останутся середняками, Брайант будет требовать от Джерри Басса усиления.

Ни у Гленна Робинсона, услышавшего в свой адрес упреки в эгоизме и лени. «Биг Дог» после обмена в «Атланту» обвинял Аллена во всех смертных грехах – называл его «слабаком» и много говорил о том, что Рэй играл на собственную статистику, не думая об остальных, подводя «больших» и сдуваясь в ответственные моменты. А потом пообещал ему расправу, когда последовал едкий ответ.

Ни у Тима Томаса, обещавшего задушить Рэя за фразу «Тим получал 10 миллионов в год, но набирал лишь 13 очков».

Нужно понимать, что все это были не какие-то случайные вещи. Все это конфликты, которые длились десятилетиями и продолжаются до сих пор. Потому что Рэй Аллен ничего не делает просто так. Убедить его пойти на компромисс сложновато, и он ничего не забывает. Ни разочарование, связанное с тренером Кэлхуном, не поддержавшим его, когда игрок Коннектикута обвиняли в том, что они принимают дорогие подарки. Ни детскую обиду, когда его не пустили в зал на базе ВВС из-за того, что ему еще не было 16-ти – когда-то тогда он решил, что всех непременно порвет.

Глупо даже думать, что он может забыть практически решенный обмен в «Мемфис» или нежелание возвращать его в старт после травмы.

Правило №4. «Я думаю, баскетбол, он как жизнь. Вещи могут складываться плохо. Но будет другой матч, ты сможешь сделать другой бросок. У тебя будет еще один шанс»

Удивительно, но, кажется, в Рэе Спайк Ли нашел идеального Иисуса: Аллен играл самого себя – идеального спортсмена и упертого бескомпромиссного человека. Уверенного в своей правоте и делающего все так, как это должно быть.

Еще одна удивительная черта «Большого Трио» заключается в том, что оно объединило столь жестких, непреклонных людей: несмотря на их сильные давящие характеры, Пирс, Гарнетт и Аллен сумели обойтись без каких-либо серьезных противоречий и сохранить изначальную дружбу. Кому-то могло показаться, что, как в других больших троицах, это произошло потому, что есть ведущие, а есть ведомые, и Аллен в силу своей сократившейся роли, в силу своих странностей и обособленности представлялся именно ведомым. Но люди, которые близко знают «Селтикс», часто отмечают, что из всех троих Аллен как раз наиболее жесткий по духу, наиболее сильный: лишь самый уверенный в себе мог легко отказаться от привычных функций, подстраиваться под партнеров, пожертвовать всем. Сейчас мало кто уже помнит, но в 2007-м большинство сомневалось, что Аллен, Пирс и Гарнетт смогут существовать в одной команде и поделить один мяч: во многом это стало возможно благодаря Рэю.

И вот теперь он сам решил, что «Большого Трио» больше не будет. Понятно, что это не спонтанное решение. Оно не вызвано какими-то детскими обидами, но обдумано и взвешено. Лишь он сам может оценить, насколько тяжело это ему далось. И лишь он сам знает, насколько это справедливо. Просто, зная Аллена, можно сказать, что это было необходимо и по-другому просто не могло быть.

Не важно, что тому причиной. Отношения ли с Рондо, разногласия с Эйнджем или Риверсом, понимание того, что он уже не нужен «Селтикс», взявшим курс на омоложение. Сожаление от того, что он, отдавший ради единства Троицы больше остальных, во многом из-за этого и оказался на вторых ролях.

Аллен проделал за эти пять длинный сложный счастливый и достойный восхищения путь. Но это его путь. И он выбирает его сам.

***

Аллена особенно задевают вопросы о его броске. Является ли он продолжением его предматчевого ритуала или талантом, подаренным свыше:

«Это просто оскорбление. Какое дело Богу до того, как я бросаю мяч?! Меня бесит, когда меня об этом спрашивают. Я играл в бейсбол, американский футбол и футбол, и я честно признаюсь, что я бы добился успехов и в этих видах спорта, какую бы я позицию ни выбрал, если бы только захотел. Я такой же как миллионы людей. У меня две руки и две ноги, но преуспевают только те, кто этого по-настоящему хочет».

Сейчас он захотел поступить вот так.

Это его игра. И это его правила.