Мутомбо – человек-блок. Он первым остановил лучшую команду в лиге
Нет, нет, нет.
Должно быть, это история, которая очень четко объясняет таинственное понятие «харизма».
Вот есть игрок «Г»: 4 титула лучшего защитника, 7 первых защитных пятерок, 5 раз его команда в топ-5 лучших защит лиги (к 32 годам), один раз лучший по блокам в сезоне, один раз лучший по подборам, главное достижение карьеры – финал конференции, средняя статистика – 12,7 очка, 11,8 подбора, 1,3 передачи, 2,1 блока…
А вот есть игрок «М»: 4 титула лучшего защитника, 3 первых защитных пятерки (плюс 3 вторых), 8 раз его команда в топ-5 лучших защит лиги, 3 раза лучший по блокам в сезоне, 2 раза лучший по подборам, главное достижение – безнадежно проигранный финал, средняя статистика – 9,8 очка, 10,3 подбора, 1 передача, 2,8 блока.
Первого (это, естественно, Руди Гобер) дружно презирают всей лигой и иногда пытаются придушить. Лучшая характеристика для второго такова: когда в 1994-м Хаким Оладжувон взял свой второй титул лучшего защитника, его тренер, тренер «Рокетс» Руди Томьянович сообщил, что этот приз в равной ступени заслуживал игрок «М» (это, естественно, Дикембе Мутомбо, на тот момент еще ни разу не бравший эту награду и выступавший за сомнительный «Денвер»).
Мутомбо с самых первых шагов был анти-Гобером: его игровая ограниченность превращалась в элитарную специализацию и избавляла от бессмысленных вопросов по поводу отсутствия результата, его устрашающий облик на площадке вместе с добродушным характером делал его одним из знаковых людей эпохи, его неправильная манера обороняться превратилась в одну из главных достопримечательностей баскетбола…
И не стоит тут пенять на идиотский юмор Гобера, давший отмашку пандемии. В конце концов, Мутомбо – автор бессмертного мема «И кто тут хочет сексировать Мутомбо?!» (так он знакомился с девушками в Джорджтауне).
Просто Дикембе Мутомбо – глобальное олицетворение идеального защитника в коллективном воображении. Как будто нескладный гигант с руками на полплощадки и вечно обмотанными коленями. Пугающий облик, дополненный скрежещущим голосом, который легко спутать с медвежьим рычанием. Неожиданно острые локти, постоянно вонзающиеся в самые болезненные места и вырубавшие лучших звезд лиги – от Джордана до Леброна. Издевательский стиль игры, где моральное подавление за счет блокировки в последний момент не менее важно, чем сама необходимость отбиться.
Полный набор вирусных примочек от фраз «В доме Мутомбо никто не летает» и «Нет, нет, нет» до запрещенного лигой размахивания пальцем и дуэли с Майклом Джорданом. И, конечно, удивительная история, которую все знали – разбился на асфальте в детстве и больше не хотел играть в баскетбол; приехал в Америку, чтобы стать врачом, но попался на глаза Джону Томпсону; многолетняя мечта построить больницу, наконец воплотившаяся в 2007 году (Мутомбо вложил 15 млн в проект стоимостью 29 млн); вечные подозрения, что Мутомбо лет на 10 старше декларируемого возраста…
Как Мэджик для всего мира символизировал передачи, Джордан – броски со средней, Деннис Родман – подборы, Джон Стоктон – перехваты, так Дикембе Мутомбо единолично выступал ответственным за блоки и соединил идеальную защиту с большим числом блок-шотов (что, как выяснилось намного позже, не только не одно и то же, но и вообще противоречащие понятия). При том, что по общему числу блоков за карьеру в НБА он вообще-то второй.
Можно было бы назвать его мифологизированной фигурой, если бы не твердое ощущение, что это один из самых настоящих людей «самой настоящей эпохи НБА». Его сущность лучше всего иллюстрирует один из моментов начала карьеры: Мутомбо упал на паркет после жесткого фола, и его тогдашний тренер Пол Уэстхэд чуть не избил судью за то, что тот назвал это «имитацией нарушения»: «Имитация?! Да он и не знает, что такое имитация. Он и имитация – это вообще диаметрально противоположные вещи, он – самое настоящее, что только может быть».
И с каждым годом это начинало понимать все больше игроков НБА и просто людей, которые соприкасались с центровым. Неслучайно после завершения им карьеры, а теперь и после смерти все только и говорят о его уникальном чувстве юмора, «смехе уровня Зала славы» и необыкновенных человеческих качествах, которые слишком многие описывали словом «настоящий». Это не совсем то, чего ждешь от прощания с годзилоподобным монстром, чья цель на площадке состояла в том, чтобы сломать чужую игру, а нередко и непосредственного соперника.
Эта «настоящесть», пожалуй, воплощалась в основном баскетбольном призвании Мутомбо. Он был прирожденным лидером всех «андердогов», он, познакомившийся с баскетболом только в 18 лет и хваставшийся тем, что «умеет ловить мяч», появился в лиге, чтобы дарить сенсации и удивлять. Никогда это не было столь очевидно, как в главной серии его жизни – исторической серии против «Соникс», когда команда с восьмым посевом впервые в истории НБА вынесла команду, занявшую первое место в регулярке.
***
Описать значимость главного противостояния в карьере Мутомбо довольно сложно. В сфере развлечений произошла девальвация, наиболее заметная на примере кинематографа, но и баскетбол она тоже задела прилично. Победа в одной серии, которая раньше создавала бессмертные легенды (например, как когда-то «Голден Стэйт»-2007), теперь выглядит неуместно. Локальные успехи вроде повторения лучшего достижения в клубной истории и выхода в финал конференции спустя 20 лет никого не впечатляют (см. обмен Таунса). А главный герой плей-офф, внесший наибольший вклад, чтобы сделать команду чемпионом, одновременно становится самым раскритикованным персонажем в лиге.
Собственно, и саму эту серию уже опошлили в наше аналитическое время, но в тот момент и на протяжении последующих 20 лет она считалась одним из самых шокирующих событий в истории НБА, где всегда все складывается максимально предсказуемо.
В 1994 году «Соникс» рвались к статусу сильнейшей команды лиги. Пока Майкл Джордан увлекся бейсболом, «Сиэтл» неуловимо оформился в коллектив, превосходящий всех сразу на двух сторонах площадки: дело не ограничивалось подавляющим дуэтом Пэйтона и Кемпа, бросающие разносторонние атлетичные усердные и в защите, и в нападении их партнеры органично слились в одну из самых ярких команд этой эры. После проигрыша в седьмом матче финала конференции за год до того от них ждали выхода на новые высоты. И в первом раунде им ничего не угрожало: на них выпал «Денвер», одна из самых молодых команд лиги на тот момент: за шесть лет «Наггетс» не выиграли ни одного матча в плей-офф, основной костяк вообще не знал, что такое матчи на выбывание, главный тренер тоже впервые сталкивался с тем, что поздней весной кто-то играет в баскетбол.
Все это собственно только и подтвердилось в двух первых матчах: в Сиэтле трибуны придавили гостей, а их любимцы привезли им 24 очка в первом матче, а во втором повели «+13» и так и не позволили отыграть разницу.
При этом в той второй игре и случился перелом: с одной стороны – тренер «Денвера» Дэн Иссел адаптировался к баскетболу «Соникс», с другой – «Сиэтл» начал саморазрушаться с конфликта между Гэри Пэйтоном и Рикки Пирсом в большом перерыве. Пэйтону не понравилось, что Пирс бросил тогда, когда мог отдать еще одну передачу.
Дальше было много важных эмоциональных штрихов.
«Наггетс» рассвирепели, когда выяснилось, что «Сиэтл» не собирался оставаться на четвертый матч и приехал налегке. Команда даже не заселилась в местную гостиницу.
Из-за этого же «Соникс» пришлось летать домой между третьим и четвертым матчами. Для выезда они воспользовались самолетом владельца, а тому нужно было возвращаться в Сиэтл, и никто не посмел ему намекнуть на то, чтобы он купил себе билет на коммерческий рейс.
Джо Элвэй, живая легенда «Бронкос», свел с ума домашние трибуны перед третьим матчем кличем «Кто готов устроить МУ-ТОМ-БО?»
Единственный опытный игрок «Наггетс» Реджи Уильямс в том матче психанул и выдал 31 очко, 3 из 6 из-за дуги. Ничего подобного он не делал на протяжении всего сезона.
Матерные эскапады Гэри Пэйтона, которыми он обложил своих сокомандников после неожиданного коллапса в третьей игре, пустили трещины по всей раздевалке.
Джордж Карл окончательно разочаровался в Кендалле Гилле. И наоборот, позже форвард скажет, что чувствовал себя несчастным, а бывший тренер – единственный, к кому он когда-либо испытывал неприязнь.
Перед четвертым матчем Дикембе Мутомбо по секрету сообщил журналистам, что ему приснилось, как его команда проходит «Сиэтл».
Однако куда важнее было то, что происходило тем временем с «Денвером»: на тот момент они одержали рекордные для себя 42 победы и вошли в пятерку лучших защитных команд, но ровно по ходу той серии нащупывали свою идентичность.
В ее основе естественным образом оказался Дикембе Мутомбо, центровой, у которого в арсенале был лишь корявый полукрюк. Когда он учился в колледже, то к нему регулярно вызывали Билла Расселла: легендарный чемпион убеждал юношу, что тот непременно сможет показать себя в баскетболе, и призывал ориентироваться на собственную игру – концентрироваться на защите и разгонять партнеров после удачных действий под своим щитом.
Пожалуй, в серии с «Соникс» впервые было наглядно доказано, что блок – это не просто приятная взгляду фишка, средство лишь самых отчаянных. По ходу регулярки против Шона Кемпа по большей части защищался Брайан Уильямс (Байзон Деле), здесь же главный атакующий наконечник «Сиэтла» уперся в центрового «Денвера». К тому моменту форвард «Соникс» уже многое умел – он полюбил дальние двухочковые из углов, но Джордж Карл гнал и гнал его на Гору Мутомбо. В результате африканский гигант установил рекорд по блокам для пятиматчевых серий – всего 31, по 8 в двух матчах, а сам нипричемный тренер впоследствии говорил, что Мутомбо измотал Кемпа и посадил его на фолы.
При помощи такого замка Иссел сломал лучшую команду того сезона.
«Денвер» навязал «Соникам» медленную вязкую игру, которая не давала им показать все лучшие стороны и вынуждала лидеров сбиваться на дальние попытки.
«Денвер» адаптировался под жестким прессингом «Сиэтла»: они не преодолевали лимит в 11-12 потерь, несмотря на все усилия Пэйтона.
«Денвер» замучил соперников за счет своих скамеечников.
«Денвер» нашел, как скрыть свои уязвимости.
И в защите – Пэйтон избил Махмуда Абдул-Рауфа, но на проверенного жизнью запасного Роберта Пэка его физическое воздействие нисколько не действовало.
И в атаке – «Соникс» тогда активно прибегали к повсеместным разменам, а «Денвер» грузили на того, у кого шла игра в конкретном матче: по ходу серии лучшие моменты карьеры случились не только у Мутомбо, но и у Реджи Уильямса – 31 очко в третьем матче, у Лафонсо Эллиса – 27 очков в четвертом матче, у Брайана Уильямса – 17 очков в пятом матче.
В пятом матче уже «Наггетс» играли с позиции силы. Как минимум, из-за того, что «Сиэтл» дрожал от давления, которое с каждым сезоном будет только нарастать и укрепит восприятие той команды как чуть ли не главных чокеров в истории баскетбола.
«Мы дрожали перед командой, которая еле заползла в плей-офф. Арена казалась влажной и душной, ее заполнили люди, которые были на грани, включая меня, – писал в автобиографии Джордж Карл. – Кто-то отмечал, что я похож на подсудимого, которого обвиняют в убийстве, в ту минуту, когда ему читают приговор.
Вот вам еще одна фантастическая подробность: эту арену должны были снести в июне, сразу после драфта.
Я уже говорил о важности удачи в баскетболе. У них она была, у нас – нет. В первой половине «Наггетс» выбросили четыре «сквозняка», и их выловили их же партнеры. Они забивали в падении, а парни, которые вообще никогда не могли попасть из-за дуги (особенно Роберт Пэк), тут заваливали трехи с сопротивлением. Возможно, это простое объяснение того, что случилось. Удача осенила сильнейшего наугад, как птица.
Есть и другой способ посмотреть на пятую игру. Они играли очень здорово, а мы нервничали. У Рикки и Гэри были повреждения. Мы мазали с линии. Как и в матчах номер 3 и номер 4, находился кто-то, кто выдавал лучшую игру жизни. Но нам казалось, что мы можем развернуть игру в свою пользу, когда Мутомбо сел на скамейку с тремя фолами во второй четверти. И тут вышел Брайан Уильямс. Бросок, удар сверху, блок, казалось, что он забирает каждый подбор. Только мы увидели какой-то просвет, и тут он нас убил.
За несколько лет до этого его расспрашивали о попытке суицида.
«Знаете, когда вы проезжаете аварию на дороге, смотрите в зеркало заднего вида и радуетесь, что все это позади? Вот так я чувствую», – ответил Уильямс.
Вот и я так чувствовал после самого невероятного апсета в истории НБА».
В третьей четверти «Денвер» еще отставал на 11 очков. Чтобы отыграться, им потребовались: лучший перформанс в исполнении Роберта Пэка – настойчивый малый не только справился с Пэйтоном в защите, но и накидал 8 из 15, 3 из 5 из-за дуги, блистательное озарение Брайана Уильямса, находящего удобные для себя точки и поливающего со средней (5 из 8), а также суперэффективность против статусной защиты «Соникс» от Лафонсо Эллиса (тот сделал 7 из 13 и реализовал несколько бросков на победу в конце основного времени и в овертайме).
И все же по-настоящему великой ту игру сделали 8 блоков от Дикембе Мутомбо. Потому что в каждом из них очевиден масштаб всего противостояния, нерв разворачивающейся на глазах драмы, короткое отражение баскетбольного чуда. Это не просто какая-то очередная серия первого раунда, это историческое действо.
Игра ушла в овертайм после мяча Кендалла Гилла. И уже там центровой выбивал мемориальный барельеф навсегда:
– вот он накрывает Детлефа Шремпфа,
– а вот ставит решающий горшок Шону Кемпу,
– а вот хватает мяч и валится на паркет, как будто выиграл в этой жизни вообще все.
Все это под ошарашенное молчание деморализованных трибун.
Как уже сказано выше, в наше аналитическое время ту победу «Денвера» пытаются всячески демистифицировать. Ничего исключительного, собственно, не произошло. В тот сезон «Сиэтл» сильно играл на своей площадке (разница – 13,4 очка, 37-4) и посредственно в гостях (разница – 4,7, 26-15), а «Денвер» традиционно хорош у себя (5,5 очка дома против 2,5 в гостях). В итоге «Соникс» забрали первые два матча, «Наггетс» отстояли свой паркет, и все свелось к одной единственной игре, игре, которая перетекла в овертайм и решилась при помощи столь ненадежного инструмента, как блок-шот.
Все, преступление века раскрыто.
Только и тут Мутомбо всех заблокировал. В истории НБА хватает моментов, которые не связаны с важными вехами и титулами: бросок Дэмиана Лилларда против «Оклахомы», триумф Трэя Янга против «Филадельфии», четырехочковый Лэрри Джонсона, «Бросок» Майкла Джордана против «Кливленда»…
И личный триумф гиганта, пытающегося раздавить мяч, всплывает в памяти одним из первых и не сотрется никогда. Возможно, потому что шок от той серии невозможно смягчить, как его ни рационализируй, а возможно, все дело опять же в том, что эмоции африканца настолько искренни и глубоки, что ему невозможно было не сопереживать.
«Вообще та серия изменила мою жизнь, – говорил позже Мутомбо. – Она помогла мне поверить, что если у вас сильная воля и сильная вера, то вы можете воплотить в жизнь все, что захотите, можете избавиться от любого препятствия. Нужно просто напрячься и двигаться вперед. Впоследствии я делал это во множестве самых разных ситуаций».
Для контекста нужно понимать, что история тех неуступчивых, готовых развенчать любые стереотипы «Наггетс» не завершилась в тот единственный эпический момент. Дальше была серия с «Ютой» Стоктона-Мэлоуна: в ней «Денвер» сначала уступал 0-3, потом сделал 3-3, после чего проиграл в седьмом матче.
***
«Куда бы я ни пошел, люди покачивают мне пальцем, – писал Мутомбо в своем прощальном обращении на Players’ Tribune. – Я покачиваю им пальцем в ответ. Когда люди покачивают мне пальцем, то это похоже на приветствие.
Нет, нет, нет.
Они покачивают. Я покачиваю в ответ. Мне очень нравится это.
Нет, нет, нет.
Когда я блокировал кого-то и покачивал пальцем, то в этом никогда не было перехода на личность. Во-первых, я делал это, чтобы люди запомнили меня. Я хотел, чтобы все знали, кто контролирует «краску». Я хотел, чтобы люди знали, что я покажу каждый день и скажу: «Никто не войдет сюда».
Совершенно бесспорно то, что Мутомбо стал культовым игроком. Причем удивительнее всего, что за этим статусом, по сути, ничего нет, кроме размахивания пальцем, феноменального числа блоков и опрокидывания «Соникс».
«Наггетс» не поверили в Мутомбо-франчайза и не дали ему 10-летний контракт, так что лучшие его годы прошли в «Атланте» Стива Смита, мощной и занятной, но не имеющей ни задора, ни дерзости, чтобы кого-то удивить. Главное достижение его карьеры – это короткий период в «Филадельфии» Айверсона, где 34-летний Мутомбо впервые почувствовал прелесть глубокого похода в плей-офф, но опять же не шокировал – лишь помог восприятию Шакила О’Нила как самого доминирующего центрового. Травма в «Нетс» не дала ему второго шанса в противостоянии с центровым «Лейкерс». А потом уже был итоговый период дедушки Мутомбо, любимца всего Хьюстона и юмориста с режущими локтями.
Да, это все еще история про то, что скрывается за загадочным словом «харизма».
Дикембе Мутомбо не выигрывал чемпионаты и не выводил свои серые клубы из тени. Не умел ничего из того, что делают обычные звезды – не доминировал в атаке, не радовал широким арсеналом трюков, не показывал красивых цифр. Оставался иностранцем – любопытным, но все-таки чужим. Был гигантским центровым, то есть парнем, с которым тяжело себя ассоциировать – и с радостью демонстрировал, как подставляет стул, чтобы удлинить спальное место в гостиницах. Играл в эпоху великих «больших», разносторонних, успешных, неизмеримо более талантливых и обученных…
Сложно придумать что-то сопоставимое на примере НБА: не приходится же задумываться о культовости Айверсона, Винса Картера, Анферни Хардуэя…
Мутомбо – наилучшая иллюстрация того, насколько НБА сконцентрирована на моменте, на эпизоде, на жесте, насколько заточена на смаковании, насколько внимательна к каждой мелочи. Культура хайлайтов неминуема трансформирует реальность, через число повторов докручивая конкретное мгновение до уровня вечности: оба «Броска» Джордана такое число раз мелькали на телевидении, что закрепили в нескольких поколениях аксиому о том, что он просто не мог промахиваться в подобных ситуациях.
И в случае Мутомбо это было идеальным сочетанием: центровой, больше напоминающий киноперсонажа, славящийся почти кинематографической историей, зачастую ведущий себя как киноперсонаж (как-то он поехал домой и заразился малярией, а на вопрос зачем отвечал, что не мог поверить, будто такое огромное тело может пострадать от комара), начал делать то, что на площадках не делал больше никто.
Каждый его блок сопровождался покачиванием пальца. Каждый его блок попадал в хайлайты и повторялся снова и снова и снова. Рекордное количество блоков превращалось в рекордное число хайлайтов. И таким образом уникальный жест утвердил восприятие центрового как доминирующей силы, закрывающей доступ в «краску» и уничтожающей всех неприятелей и физически, и морально на радость домашней публики. Измерить это как-либо достоверно невозможно, но наверняка покачивание пальцем (что еще более абсурдно, запрещенное лигой!) – это один из самых известных атрибутов НБА, символ, благодаря которому блоки и имя Мутомбо и стали синонимами.
Опять же, такая неразрывная сцепка могла родиться только с одним конкретным человеком, обладающим тем, чего нет у большинства его коллег. С тем, кого звали Дикембе Мутомбо Мполондо Мукамда Жан-Жак Вамутомбо.
Прощай, Дикембе Мутомбо. Я тебя никогда не забуду. Спасибо, что показывал, как жить
Фото: Gettyimages/Doug Benc / Staff, Tim DeFrisco / Stringer, Focus On Sport / Contributor; East News/AP Photo/Gary Stewart, AFP
