24 мин.

Егор Демин выставился на драфт НБА. Мы обсудили все, что вас волнует, с его отцом

372

На прошлой неделе Егор Демин объявил, что покидает университет Бригама Янга и выставляет свою кандидатуру на драфт НБА. В последнем мок-драфте ESPN разыгрывающий располагается на 12-й позиции: ровно такая когда-то была у Ярослава Королева, задрафтованного выше всех за всю историю российского баскетбола.  

С Владимиром Деминым мы обсудили прошедший сезон Егора:

● решение выйти на драфт

● преимущества NCAA

● претензии к Кевину Янгу

● игровые минусы и их преодоление

● промежуточные успехи

Решение

- Расскажите, как принималось решение по драфту? 

– Егор самостоятельно принимал финальное решение. 

У нас были совещания с нашими партнерами: они высказали свое мнение, мы, как семья, высказали свое. Собственно, во многом наши позиции сходились с командой, которая ведет Егора и имеет большой опыт в этих процессах.

Дальше Егор взял паузу на неделю. Ему нужно было все обдумать, да и, в принципе, он не хотел торопиться с окончательным решением: не было в этом необходимости.

В это время университет Бригама Янга активно вел с ним переговоры…

- Они уговаривали его остаться? 

– Они приложили максимум усилий, чтобы он остался: с ним разговаривали спортивный директор, главный тренер, Трэвис Хансен. Они рассчитывали сохранить ту же модель, что выстроена в этом году. Все понимают, что с Егором, который обрел бесценный опыт за первый сезон и новыми трансферами, BYU значительно увеличат свои котировки в новом сезоне.

В итоге Егор принял такое решение. Понятно, что это решение стратегическое: он ориентировался на перспективу, а не на сиюминутные обстоятельства.

Такое решение логично по целому ряду факторов.

Очевидно, что клубы НБА ориентируются в основном на потенциал игроков. Если посмотреть мок-драфты, то из первых 14 человек 13 – это первогодки.

Плюс у Егора хороший прогноз: он находится в лотерее, это тоже серьезный аргумент.

Сильные стороны, которыми обладает Егор, уникальны: это баскетбольный IQ, умение играть пик-н-ролы, чувство игры и передачи. А слабые стороны, о которых говорят аналитики, будут улучшаться при правильной работе.  

- Показалось, что Егор очень нервничал во время пресс-конференции. С чем это связано?

– С тем, что в 19 лет собрать пресс-конференцию с большой аудиторией – это совсем не просто. А так же, конечно, с тем,  у него сложились очень хорошие отношения со всеми в университете.

За этот год он настолько сблизился вообще с людьми как в университете, так и в команде, и с руководством, и с тренером. И с Трэвисом Хансеном они очень сблизились – он же назвал его старшим братом.

Для Егора это было волнительно.

Понятно, что все это эмоции. Даже когда он объявил, что, возможно, подумает еще на год остаться, потому что Эй Джей Дибанца приходит, на следующий день мы созвонились, и он говорит: «Это были эмоции, я все взвешу. Просто на эмоциях сказал».

Я был ужасно горд был за него: ведь он сам инициировал эту пресс-конференцию, сказал, что хотел бы всех публично поблагодарить, потому что для него это очень важно. С трудом представляю 18-19-летнего парня, который мог бы собрать пресс-конференцию, выступить на широкую аудиторию, сказать все то, что он хотел сказать, да еще и на трех языках. 

Это было очень круто.

Плюсы и минусы университета

- Вы говорили, что довольны выбором колледжа. А был ли момент, когда вы все же забеспокоились? 

– Ничего нет идеального. Всегда есть какие-то вещи, которые можно улучшить.

В середине сезона мы понимали, что тренер выстраивает процессы таким образом, чтобы дать результат для команды, и ему приходилось чем-то жертвовать. Поэтому роль Егора корректировалась в зависимости от целей и задач команды.

Например, тренер расширил ротацию, чтобы использовать людей в четко определенных опциях (защита и прочее). Из-за этого были плановые замены,  он сокращал игровые отрезки основных игроков, в том числе Егора.

Потом нам хотелось бы, чтобы у Егора было больше свободных бросков. Но при этом тренер делал ставку на основных снайперов, порядка четырех человек, которые выполняли именно эту функцию. А Егора он задействовал как человека, доставляющего им мяч. И этот момент нас немножко смущал, потому что мало что делалось под Егора, под его карту бросков. Он создавал практически все ситуации для себя самостоятельно.

И у нас были разговоры с тренером о том, что он очень прагматично к нему относится и использует его недостаточно эффективно.

При этом мы понимали, что ключевая роль все равно остается у Егора. И мы понимали, что команда выигрывает, что игроки прогрессируют, в том числе благодаря его организаторским способностям. 

Конец сезона все расставил на свои места, тренер сокращал ротацию и уменьшал время игроков запаса в пользу лидеров.

В общем, это такой рабочий процесс. Скажем так, цели раскрывать Егора во всех аспектах игры у BYU не было, так как на первом месте стоял командный результат. В этом и состоял вызов, нужно было искать баланс.

Как обратный пример, два игрока из топ-3: Бэйли и Харпер. Оба оказались в команде, которая ни на что не претендовала, а потому чувствовали себя свободно, набивая статистику и поднимая котировки в моках.

- А что насчет набора массы по ходу сезона. Не было ощущения, что это не очень своевременно? 

– Мы изначально ставили задачу улучшить его атлетические качества.

В течение сезона, когда много интервальной нагрузки, очень сложно работать над объемами и силой. Так организм устроен, подобные задачи решаются в предсезонке.

Как только появилась пауза в командных тренировках из-за травмы, возник момент, когда можно было сместить акцент в сторону силовой работы в течение месяца.

Это была совершенно осознанная стратегия: вот сейчас пауза – нужно над этим поработать. За период с первого сентября по первое января он набрал семь килограммов мышечной массы.

Поэтому тут нужно было выбирать. Да, пришлось чем-то пожертвовать, но по итогу сезона Егор стал значительно сильнее физически. 

- Что дал Егору университет по сравнению с Испанией? 

– Прежде всего, это опыт игры под давлением. Мы очень рады, что команда играет именно в этой конференции: для BYU с самого начала сезона не было ни одной проходной встречи в самой конференции.

Когда они проиграли 3 матча подряд в начале сезона, Кевин Янг провел встречу с ребятами. И там он сказал: «Парни, хочу, чтобы мы сформировали позицию прямо сейчас: либо мы жестко упираемся, работаем на результат и добиваемся попадания в «Мартовское безумие», либо мы ставим какие-то другие цели для себя»…

Вот это давление результата в каждом матче дает колоссальный опыт. Практически каждая игра в конференции ощущалась как игра как в плей-офф, им нельзя было проигрывать, особенно в середине сезона.

В Мадриде такого не было. В Мадриде мы не могли получить этого: там колоссальная разница в количестве плотных матчей за сезон.

Кроме того, не нужно забывать о внимании к чемпионату NCAA, эта лига безумно популярна в Америке. На играх присутствуют от 10 до 20 тысяч зрителей, это тоже незабываемый совершенно ни с чем не сравнимый опыт. Выступление перед огромной аудиторией: и домашние матчи, когда тебя поддерживают, и выездные матчи, когда идет, наоборот, давление.

В Мадриде тоже этого не было. А ведь это как раз промежуточная ступень, которая очень важна для следующего шага в развитии игрока. 

Очень важный аспект – это и внимание медиа: там он научился быть в фокусе внимания, давать интервью, вести себя определенным образом, чтобы формировать личный бренд. В BYU – как говорят – одна из лучших медиаслужб.

- Есть такое мнение, что в Америке все увидели недостатки Егора, в этой очень душной лиге. И поэтому нужно было оставаться в Европе, чтобы не падать в моках (летом он входил в топ-10). Что думаете? 

– Я первый раз слышу подобное мнение.

Да у нас и не было задачи скрывать какие-то его минусы. Минусы есть у любого. Тут важнее, как мы использовали это время, чтобы он становился лучше.

Здесь надо смотреть с другой стороны: а где бы он еще мог бы быть в таком фокусе внимания, где бы еще он мог себя так проявить и при этом иметь возможность выйти на следующий уровень?

Совершенно точно он не мог бы получить все это сразу в другом месте.

Да, возможно многим хотелось бы видеть выше статистику в плане результативности.

Но при этом все видят, в какой конференции он играл, какого результата добилась команда, как шел прогресс у отдельных игроков, какую роль он играл, как он сам становился лучше под этим давлением, какой опыт он обрел. 

Мы понимаем, что все минусы, о которых сейчас говорят, очень легко и понятным образом исправляются. Относительно уверенности у меня вообще нет никаких вопросов – он достаточно уверенно выглядел. И количество ошибок никогда не было настолько критичным, чтобы его нужно было убирать с площадки…

- Одна игра все же была – в плей-офф против Айова-Стэйт, когда стартовая пятерка провалилась…

– Думаю, что там вопрос не в том, что плохо сыграла стартовая пятерка, а в том, что хорошо зашла защищающаяся пятерка. Игроки, которые выполняют защитные функции, Бошкович, Стюарт, вошли хорошо, попали свои броски...

И заслуга тренера, что он нащупал именно эти козырные карты в этой встрече.

Слабый плей-офф и крутое «Мартовское безумие»

- Егор рассказывал, что вы очень следите за моками драфта. Есть оценки, с которыми вы не согласны?

–  Да мы спокойно следим. Это такой аттракцион, что ли, игра, интересно следить, как они реагируют, на что реагируют... Это нам помогало с точки зрения аналитики: мы понимали, на что они обращают внимание и что нужно улучшать Егору.

Понятно, что статистические показатели влияют: необходимо достигать какого-то уровня. Плюс значительно влияют и игры с рейтинговыми командами.

Но чудес не бывает. Нужно было время на адаптацию.

Когда он приехал, у них были легкие игры, он был на подъеме, но потом случилась травма. Уверен, если бы не было травмы, то, скорее всего, ему было бы легче, даже с сильными командами. Он бы, скорее всего, на этой волне быстрее нашел себя в плане статистики, в том числе, эффективности процента попаданий. 

Думаю, что в целом в моках все достаточно объективно, никаких разочарований нет.

- Егор не очень выразительно провел матчи плей-офф в конференции и потом резко прибавил в «Мартовском безумии». Вы с чем это связываете? 

– Лига вообще очень интересная: столько совершенно разных конференций и уникальных особенностей.

 У университета Бригама Янга очень серьезная конференция. У команд там определенный стиль игры, за счет которого они дают результат. Например, Хьюстон и Айова-Стэйт, с которыми они играли в плей-офф – это две, наверное, самые жесткие защищающиеся атлетичные команды. У Айова-Стэйт они выиграли в двух овертаймах по ходу сезона, а потом попали на них в плей-офф. Одна из особенностей этой лиги: здесь побеждают команды вроде Хьюстона, где игроки подобраны именно по этим критериям – атлетизм, защита.

Важно еще учесть и формат судейства. Арбитры позволяют играть жестко на периметре, позволяют контакт, вообще ничего не свистят. После игр с Айова-Стэйт и с Хьюстоном Егор говорил: «Прихожу в раздевалку, как будто меня отмассировали, весь избит абсолютно».

Высокий уровень контакта и придает игре зрелищности и непредсказуемости. У команд без ярких лидеров и атакующего потенциала появляется шанс. Вспомните игру, когда Клемсон вылетел – они боролись со слабой командой, там просто лесорубы, которые в баскетбол так себе играют. Они навязали жесткую борьбу, сломали игру соперникам и одержали победу…

И вот и Айова-Стэйт с Хьюстоном примерно то же самое, хотя это и более высококвалифицированные команды. Но цель у них та же – полностью сломать модель соперника.

В плей-офф университет Бригама Янга вышел на команду VCU, а она похожа по стилю, тоже команда защитная. Но это другая конференция, и мы понимали, что будет сложно, но после  Айова-Стэйт с Хьюстоном это была прогулка...

Поэтому, думаю, что Егор получил колоссальный опыт в этих играх. Такого уровня контакта он не получил бы нигде. В принципе, нигде. Это невозможно. В Европе за такое вся команда бы села за пять фолов.

Потери, бросок, дриблинг

- Гивони писал про ментальные ошибки у Егора, про то, что он иногда теряется под давлением. Как вы на это смотрите? 

– О каких ментальных ошибках идет речь? Я вообще не вижу у Егора проблем с менталитетом.

Вижу, что он сталкивался с ситуациями, которые происходили с ним впервые в этой жизни.

Знаете, я еще ему говорил: «Слушай, вторая игра с одной и той же командой. И я вижу, как ты прогрессируешь, как ты делаешь выводы из первой игры. У него было несколько таких матчей. И он рос, потому что уже понимал, с кем имеет дело.

Почему BYU хочет его на второй сезон? Потому что они понимают, что это будет вообще другой Егор, другой уровень.

В этом сезоне он сталкивался с тем, чего не было у него до этого, и пытался в этом разобраться. В большинстве случаев он из таких сложных ситуаций находил очень крутые решения сразу по ходу игры.

В середине сезона я говорил ему: «Не бойся сделать лишнюю потерю, попробуй сделать что-то интересное, новое, если позволяет счет. А в ситуациях, когда идет игра на результат и против тебя серьезные соперники, наоборот, лучше лишний раз перестрахуйся». И в итоге в ключевых играх «Мартовского безумия» потерь было у него минимум при большом количестве результативных передач.

- На ваш взгляд, в чем Егор прибавил, что вам видится самым важным на данном этапе? 

– Он просто вышел на новый уровень. Главный итог этого сезона – то, что эта лига позволила ему выйти на новый уровень сопротивления, контакта, скорости. Ему приходилось делать все то же самое, что он умеет, но делать это на более высоком уровне.

Самое главное, что мне понравилось: когда появилась вот эта сложность в плане реализации трехочковых, он не прекратил искать для себя эти ситуации для собственной атаки. Как пример – игра с Висконсином в плей-офф это подтвердила, когда в решающий момент он брал на себя атаки.

По итогам предыдущих сезонов в Мадриде мы переживали, что Егор будет слишком акцентировано играть от броска, потому что все, что связано с броском, это его основное оружие, всегда так было, есть и будет. Если кто сомневается в его броске, то проверьте сами: в Мадриде он установил рекорд по среднему и общему количеству трехочковых за всю историю молодежного проекта. И мы могли предположить, что ему будет не хватать тела или скорости, или наглости.

Но в этом сезоне он начал больше создавать угрозу внутри. У него появилась вариативность в завершениях, очень интересные у него были атаки, где он останавливался, делал ложные показы, атаковал с разворотом. Причем он же над этим работал с индивидуальным тренером.

- Много сомнений в броске Егора. У него очень странная статистика штрафных: то он забивает все, то вообще ничего. Плюс низкий процент трехочковых. Как вы оцениваете его технику броска и с чем связана такая странная статистика? 

– У него идеальная техника броска.

Думаю, что процент трехочковых связан, прежде всего, с изменением тела и отсутствием автоматизма. На пике формы ты на автомате совершаешь такие броски. Когда с человеком происходят какие-то изменения – либо он теряет форму, набирает или снижает вес – возникают определенные биомеханические моменты.

Об этом сейчас идет разговор. Ближайшее лето он будет доводить эту механику до автоматизма. 

У него по ходу сезона были моменты, когда он очень качественно выполнял броски – особенно в начале сезона, мы просто были поражены работой ног, релизом, все броски были одинаковые.

И потом, после травмы, броски получались разные – он на ощущениях набрасывал на кольцо.

Но работа с тренером в течение года все равно заметна. Даже те попытки, которые он не попадал, были более качественными и более похожими друг на друга.

По поводу штрафных здесь то же самое. Очень важен момент автоматизма.

Мы тоже обсуждали это по ходу сезона: здесь очень важно выработать определенный алгоритм подготовки к броску. Ты не должен быть в разных состояниях: ты должен выйти, абстрагироваться – именно поэтому многие совершают определенные ритуалы, это требуется, чтобы систематизировать свое тело, психику в момент выполнения штрафного. Так, чтобы ничто не могло на это повлиять.

Во второй половине сезона, как только он нащупал для себя определенную модель, научился качественно концентрироваться, у него чуть ли не 100% штрафных.

- Зачем столько сложных бросков с ведения?

–  Он их всегда брал на себя, это стиль его игры. Может показаться, что это некая нелогичность и недисциплинированность.

Тут вопрос в том, попал ты или нет и можешь ли ты, в принципе, себе это позволить.

Да, он это будет продолжать делать, потому что таков его стиль. Если вы посмотрите его игры за «Реал», там было не так много плотных матчей, и он мог выбросить по 15 трехочковых, из них забить шесть-семь, атаковать с девяти метров. Он над этим работает и может стать той опцией, которая будет убийственной со временем.

Плюс у него не было свободных бросков.

В их команде по большому счету не было исполнителей, которые могли бы до него довести мяч, как это делал он для своих партнеров. Поэтому он все равно продолжал искать атаку для себя сам.

Кроме того, много бросков у него было на последних секундах владения. Если не складывалась атака, партнеры, когда кто-то не мог вовремя что-то сделать, отдавали ему. Если помните, он с логотипа забил с Аризоной. Таких бросков у него было больше, чем свободных. 

- У Егора есть сложности с созданием атаки для себя. Вы видите в этом проблему? 

– Проблемы не вижу. Я вижу, что, как только он выйдет на оптимальный уровень кондиций в силу возраста и подготовки, у него будет все получаться гораздо легче, и он будет этим пользоваться гораздо чаще.

Игры плей-офф показали, что он не только на пик-н-роллах может отрываться, он еще может создавать ситуации один в один.

У него пока недостаточно хороший первый шаг в силу антропометрии и атлетизма. Но даже при этом он умеет разрывать дистанцию, обыгрывает лицом за счет кроссоверов, смены ритма, изменения направлений. Он просто не так часто этим пользовался в этом сезоне, потому что, еще раз повторю, у него была роль диспетчера, организатора, и стиль игры команды (движение мяча, перевод на слабую сторону) не подразумевал акцента на индивидуальных действиях.

- Есть ли какие-то минусы, которые вас тревожат? 

– Меня лично ничего не тревожит, но есть вопросы, на которые надо больше обращать внимание. Например, игра в защите. Это такой аспект, который требует следующего уровня, как в плане атлетизма, так и в плане опыта и понимания, как использовать максимально эффективно свой размер в игре против задних. В этом сезоне он мало играл с задними игроками в защите, при этом он получил опыт игры в защите на всех позициях. Что тоже очень ценно.

Вообще мы считаем, что ему не нужно как-то экстренно развивать тело. Не стоит задачи к следующему сезону набрать еще 10 килограммов. Да это может быть и губительно. Он должен остаться в том весе, в каком ему комфортнее, который позволит ему использовать свои лучшие стороны.

- У Егора очень высокий дриблинг. Это может быть проблемой, как вам кажется? 

– Требования следующего уровня будут диктовать условия коррекции тех или иных моментов.

Он отлично контролирует мяч. Я за этот сезон не помню потерь на ведении.

Против них очень часто играли даблы и не только потому, что Егор – высокий игрок и у него высокий дриблинг, а еще и потому, что, во-первых, в этой лиге пропагандируют даблы, такую агрессивную защиту. А, во-вторых, возможности игроков передней линии их команды просто диктовали соперникам именно такую тактику: у них не было «больших», которые могут подняться высоко, получить мяч и что-то создать… Два «больших» вообще без броска и без каких-то опций обыгрыша лицом.

– Наверное, главный вопрос по Егору – это вопрос позиции. Некоторые сомневаются в том, что он действительно разыгрывающий. Что вы скажете на это? 

- Попробуйте задать этот вопрос Кевину Янгу... Что он вам ответит?

 Я думаю, что главный вопрос к Егору: насколько он может быть стабилен как скорер. Мы уверены в его возможностях, но согласен, что в этом сезоне ему не удалось в полной мере закрепить это понимание у специалистов.

 Если говорить о его лучших качествах и о его таланте, то главное, что у него есть – это умение читать игру, принимать решения, диспетчерские функции. Посмотрите, какое у него качество передачи. Даже вопрос не в том, что он их отдает, посмотрите, как он их отдает, насколько точно, своевременно, читая игру, иногда – на опережение, с любой руки, и с левой, и правой, и с введения, не беря мяч в руки. Если взять вот именно этот аспект, это лучшие качества разыгрывающего игрока.

Тут неважно, какой у тебя рост. Современный разыгрывающий – это ведь не тот игрок, который переводит мяч на другую половину и назначает комбинацию, это игрок, который умеет принимать правильные решения и их реализовывать, начинать организацию игры на площадке, в нужный момент взять на себя игру. Мы же понимаем, что в современном баскетболе позиции сильно размыты и нет классических первых номеров.

Главное же вот что: мы можем сейчас сколько угодно рассуждать, что он разыгрывающий или не разыгрывающий, но все покажет модель конкретной команды конкретного тренера. По моему мнению, его неэффективно не использовать на позиции разыгрывающего. Сейчас много игры через пик-н-роллы, а это как раз сильная сторона Егора, в этом плане он был один из лучших в лиге. Хотелось бы, чтобы Егор добавил результативности и агрессии.

- Сейчас перед драфтом все будут сравнивать Егора с другими игроками. Вы с кем его сравниваете?

– Его сравнивают с Джошем Гидди, но у меня, например, совсем нет ассоциации с Гидди: кроме размера и позиции, я вообще там особо ничего не вижу.

Мне симпатично сравнение с Шэем Гилджес-Александером. Егору тоже нравится его игра. Конечно, он более агрессивный игрок, настроенный на то, чтобы максимально себя проявить во всех аспектах. Думаю, что у Егора есть потенциал приблизиться к чему-то похожему со временем. При очень хорошем раскладе и очень качественном развитии. 

Как бы это ни было странно, сейчас мне Егор напоминает Стива Нэша. Понятно, что не размерами, а в плане концепции игры, то есть менталитета созидателя. Я помню его как игрока, который создавал все для команды. И были ситуации, когда ему говорили: «Слушай, ты же мог сегодня свои 20 забить». А он отвечал: «Я хочу дать людям возможность проявить себя и создать для них идеальные ситуации, включить всех в игру, сделать все для победы, а потом уже думаю о своей результативности».

Мы с Егором на эту тему тоже говорили. Конечно, нужно развиваться и стараться быть более агрессивным и универсальным, но Егор этот год провел с пониманием, что он сделает все ради результата команды.

У них перед началом сезона это был главный лозунг команды – концепция, что мы должны делать друг друга лучше. И именно в этом он видел свою главную роль.

Думаю, что и в BYU это очень серьезно оценили. Они хотели, чтобы он остался на следующий год, потому что понимают, что такого игрока с таким менталитетом, с таким качеством организаторских способностей, с таким игровым IQ им сложно будет найти. 

Серьезность и новый уровень

- На ваш взгляд, в чем заслуга Кевина Янга в становлении Егора? 

– Его заслуга в том, что он вместе с командой вывел Егора на следующий уровень.

Егор приходил в команду, которая по большому счету не была серьезным претендентом. Даже по поводу «Мартовского безумия» перед сезоном были вопросы: в рейтинге они были условно 45-ми. Тогда как в сегодняшнем рейтинге занимают 13-е место.

О чем это говорит? О том, что команда вместе с тренером и с Егором на ключевой позиции сделала колоссальный скачок. И это самое главное, что дал Янг.

И, наверное, самое простое и очевидное: в университете Бригама Янга Егору дали именно ту роль, в которой они его видели, когда показывали нам презентации в прошлом году.

Янг доволен и Егором, и командой, и результатом. Считаю, что 2-3 игрока вышли вообще на другой уровень по сравнению с тем, что они были до этого сезона. Сейчас они подписали новые контракты в разы больше, чем у них были в прошлом году. Благодаря в том числе Кевину Янгу и своему разыгрывающему, который стабильно и качественно снабжал их мячом все это время. 

Мы тоже довольны сезоном, тренером, командой, результатом и прогрессом Егора.

Самое главное впечатление – это то, что 18-летний парень из Европы приехал в эту конкурентную лигу, оказался на первых ролях в команде с ребятами старше на 5-7 лет, которая играет в одной из самых сложных конференций, и в качестве первогодки, стал настоящим лидером и ключевым исполнителем на площадке, ментальным лидером, в том числе и в раздевалке с первого матча.

Кевин Янг, сделав Егора ключевой опцией, добился с командой результата, которого не было многие годы.  

- Религиозность Егора, о которой он часто говорит, стала неожиданностью для всех. Насколько это удивило вас? 

– Вообще ничего неожиданного... Он и в Мадриде ходил в русский Храм. Он всегда был очень серьезным человеком, серьезным ребенком, серьезным не по годам.

Очевидно, что он попал в определенную среду, которая ему зашла, он себя чувствовал там очень комфортно. Это особенное место не только для нас, но и для Америки.

Не вижу в этом ничего ни опасного, ни странного.

У него всегда, на самом деле, был некий дополнительный процесс, помимо тренировок. Он медитировал. Всегда любил побыть наедине сам собой.

Ничего удивительного тут не вижу. Он просто почувствовал, что это ему нужно, это ему помогает.

- Вы часто упоминаете «партнеров» и «команду», а что это за люди? 

– Это компания BDA агента Раде Филиповича, в России их представляет Алексей Карванен, с которым мы знакомы более 20 лет. Мы с ними давно работаем, они много делают для развития Егора, суперпрофессиональная команда, у которой много игроков в НБА.

- Что будет происходить в следующие 3 месяца? 

– На прошлой неделе он улетел в Лос-Анджелес, у них планируется подготовка к собеседованиям и открытым тренировкам. Дальше будет продолжаться работа над улучшением физических кондиций и технических аспектов игры, индивидуальная работа.

У них план уже сформирован – все готово, его ждут.

Фото: Gettyimages.ru/Matthew Stockman, Candice Ward, Chris Gardner, Lisa Blumenfeld; East News/AP Photo/Charlie Neibergall; instagram.com/byumbb

logoNCAA
университет Бригама Янга
logoНБА
Владимир Демин
logoЕгор Демин