6 мин.

Сердце чемпиона

369

Атрибуты очередного чемпионского звания ЦСКА остаются неизменными вопреки всему. Обязательный подмосковный дворец, окрашенный в неуместные желто-синие цвета. Залитый шампанским липкий паркет. Сотрясающийся сектор с неумолкающими полуголыми болельщиками. Заседающий в голове крик «Мы чемпионы!». Долгое приятное фотографирование на фоне поверженных соперников. Попытки срезать сетку минимальными усилиями. Блуждающие усталые улыбки. Радующийся за себя и за всех остальных Андрей Ватутин. (У него просто осталось больше всех сил). Минутное бушевание урагана из конфетти. Долгий и значительный поход в раздевалку.

Знакомый фон четче показывает нюансы различий. ЦСКА шел к этой победе слишком долго. Потому что сезон для клуба получился очень непохожим на все то, что было раньше. Обычный герой церемонии чествования – Андрей Ватутин – фигурирует и сейчас. Он сразу же облачается в чемпионскую майку. Долго мнет в искренних объятиях Дмитрия Соколова. Обливается шампанским. Занимает привычное место на общей фотографии. Первым бежит жать руки соперникам – вроде бы уже в качестве председателя попечительского совета ПБЛ. И снова ныряет в упоение моментом.

И все равно он серьезен. И дело совершенно не в «Химках». И надпись на спине, и жесткие слова, порой произносимые металлическим голосом, который выделяется на фоне балагурства, дают понять, насколько:

– Все вот говорят, что сезон неудачный. Но хочу сказать, что он сделал нас только сильнее. Было колоссальное давление. Было тяжело, непросто. Но ЦСКА снова чемпион. Знаете, у меня на спине надпись «Ты верил в ЦСКА?». Вот кто верил, тот и победил.

Кажется, эта фраза обращена к конкретному адресату. И, быть может, не к одному.

***

ЦСКА решил вопрос об исходе матча где-то в середине второй четверти. Для этого нужно было всего лишь вернуться – показать достойную чемпиона игру, которую не видели почти год. То, что это возвращение совпало с полным восстановлением Хряпы, вряд ли кого-то удивило. Капитан шел к привычным игровым кондициям уже давно. В третьем матче стало понятно, что все совсем в порядке с подбором и давно воспетой подстраховкой. Здесь, наконец-то, вернулся бросок.

Полноценный Хряпа в нападении задал геометрию розыгрыша, в защите – планомерно лишал «Химки» надежды на чудо. Возникло устойчивое ощущение дежавю – вместе с Хряпой к армейцам вернулась чемпионская уверенность, стать, отличавшая разве что команды Мессины, и знакомое ощущение превосходства. Его присутствие сгладило все недостатки подсевших защитников, позиционные ошибки Саши Кауна и оставило химчанам лишь один шанс на спасение – бросок со средней дистанции. Конечно, этого было слишком мало. За счет прессинга, удачных попаданий и понимания того, что идти в проход нужно туда, где Хряпы нет, «Химки» продержались в первой четверти, играя на встречных курсах. Когда Казлаускас чуть скорректировал защиту, всем все стало предельно понятно. Зал притих, внимая вероломному вторжению красно-синих болельщиков.

«+7», «+8», «+9», «+10» (38:28). ЦСКА уходил вперед и с каждым владением становился только мощнее. Теперь поверили бы даже те, кто не верил весь год.

***

Все чемпионские раздевалки, как известно, выглядят совершенно идентично. Чтоб хоть как-то расшевелить парней, Андрею Ватутину приходится идти на крайние меры: из рук Сергея Рябца принимается бутылка с шампанским, и содержимое долго льется на голову главного тренера под общий хохот. Солидный литовец, собиравшийся произнести тост за команду, не особенно доволен, но смиренно принимает свою роль:

– Йонас, что-то вы не очень радостным выглядите?

– Да нет. Просто я не успел зажмуриться. Шампанское попало в глаза. Все разъело.

Президент помогает тренеру и выливает на него еще и бутылку воды:

– Да он просто не знает еще, что когда тебя поливают, надо глаза закрывать. У нас такой опыт есть. У него появится. Это достигается упражнением. Да?

– Самое ужасное, – Казлаускас начинает жаловаться, – это то, что президент взял меня на работу, ничего обо мне не узнав. Я ведь достаточно выиграл в своей жизни…

– Не, ну теперь точно тренер без премиальных останется…

***

Все же серия, если и запомнится, то по тем нескольких взрывам эмоций, когда игра забывалась. Настроение последнему матчу задала концовка второй-начало третьей четвертей. Нарушение Планинича вызывает у него на лице привычную улыбку. Тут же Фридзона награждают четвертым для него замечанием в нападении. Зоран не стесняется комментировать работу арбитров и получает технический – на площадке уже и Куртинайтис, и, конечно, Виктор Бычков, чей на сей раз указательный палец ежесекундно приближается на опасное расстояние к носу Саши Пукла. Высоченного словенца таким нехитрым оружием испугать не удается: управленца быстренько отправляют на трибуну, но маневр оказывается эффективным. Вместе с негодующей командой возмущается и зал, который минуту назад еще готов был отдать ЦСКА чемпионство и так. Обида помогает «Химкам» вернуться.

Вспышки зала много раз в сезоне помогали команде переломить игру. Под неистовым давлением трибун терялись многие, а химчане начинали попадать и ловили кураж. Но этот ЦСКА настолько хорош, чтобы даже не обратить на это внимание:

– Мы контролировали игру. И у меня не было ни малейших сомнений в исходе, – жестко отрезал Казлаускас. – Хотя вообще, конечно, должен сказать так – нужно уметь проигрывать.

Это был худший момент гениального сезона «Химок»: команда на ровном месте сбилась на борьбу не с соперником, а с судьями, заставив в который раз подумать, что для желто-синих есть только два приемлемых варианта арбитров – либо какие-то неизвестные науке марсиане, либо Сергей Фомин.

На провокацию хозяев в составе ЦСКА мог попасться лишь один человек. Бедняга Портос всегда готов постоять за друзей, но не всегда понимает, когда эмоции лучше оставить при себе. Сначала Соколов пробурчал что-то в адрес одного из судей, а, получив технический и нагоняй от выбежавшего на площадку Казлаускаса, не успокоился: грубый фол на Папандопулосе привел к тому, что на площадку пришлось выйти и Андрею Ватутину. Президент вместе с тренером ловко скрутил великана, когда тот принял боксерскую стойку и собирался припомнить Лазарю Папандопулосу нападение на Деда. Эпический поединок так и не состоялся. А страсти очень скоро улеглись.

***

Но одно отличие осталось не слишком приметным, хотя и было гораздо важнее, чем эта победа. Джон-Роберт Холден и Траджан Лэнгдон после финальной сирены по обыкновению немного отстранились ото всех и погрузились в привычную размеренную беседу, забыв о беснующихся болельщиках, скачущих одноклубниках, здравицах и ослепляющих вспышках камер. Для них обоих это был конец огромного пути, прощание с клубом или даже с баскетболом, прощание с привычной жизнью и начало чего-то совсем нового, но со стороны это выглядело точно так же, как и год и два, и три назад.

У каждого была своя роль. Траджан классно защищался, подсказывал партнерам, ни терял голову. Задумчивый взгляд, традиционное пожевывание капы, абстрагированность от происходящего – таким Лэнгдон и запомнится. Его идеальные броски, которые будут долго крутиться в Интернете, команде не пригодились. Забивали другие, а Трэй делал свою работу. Без излишней помпы и на совесть. Как всегда.

Джей не просто играл, но наслаждался общением с мячом, с партнерами, с арбитрами. Согнувшись до самого пола, он выискивал предпочтительный вариант и старался задать атаке верный вектор. Когда нападение впадало в легкий ступор, то он выпрямлялся, резким рывком уходил от опекуна, взмывал в воздух и выбрасывал мяч из-за уха в сторону кольца. Знакомая легкость, особенный напор, периодически возникающая улыбка и минимальное внимание к деталям – Холден просто вел партнеров к чемпионству и делал все верно. 25 очков никогда не были целью. Именно такой цифры требовали обстоятельства. Для общего дела.

Когда прозвучала финальная сирена, мысли обоих были уже очень далеко. Траджан сходил на трибуну, откуда пришел с сыном – вместе с ним он простоял под золотистым конфетти и, отведя его к жене, глубоко задумался. Холден признался, что ждет завершения празднования, только чтобы добраться до дома и позвонить дочке.

Прощание с ними затмило все остальное. Хотя сами они наверняка бы сказали, что важнее победы ничего быть не может.