У кого в истории НБА была лучшая арка героя?
Помните ту сцену из «Клана Сопрано» с шикарным диалогом между Поли Галтиери и Кристофером Молтисанти про дугу характера?
«У тебя не бывало ощущения, что ничего хорошего тебя не ждет? Я не хочу просто жить. В книжках про кино пишут, что у персонажа должна быть дуга характера, понимаешь? Все с чего-то начинают, они что-то делают, потом с ними что-то случается и это меняет их жизнь. Где моя дуга?
Я часто возвращаюсь в уме к этой сцене. Временами я примеряю ее на себя – спрашиваю, как и потерянный Крисси, какая же у меня дуга. Иногда я примеряю этот термин из сценарного искусства на другие сферы жизни. Например, на баскетбол.
Арку можно найти даже в пределах одной игры. Стеф Карри, например, играл ниже ожиданий и своих способностей большую часть первой игры серии против «Рокетс». А в решающий момент взял на себя ответственность, плюнул и попал, хотя имел 2/9 издали к моменту решающего броска.
Не клеилось, а он превозмог и попал. Мгновенно превратился в героя. Классно же. За это мы и любим спорт.
Что такое «это»? Это = истории. «Ливерпуль» вот вчера отыграл три мяча у «Барселоны», все ликуют. Замечательный сюжет, еще один яркий рисунок в ряду современных петроглифов.
Бывают классные арки и в рамках одного сезона. Как пример – «Селтикс»-2019. Началось ожидали новых «Уорриорз», предвкушали возвращение Хэйворда и успешное сосуществование на площадке Тэйтума и Брауна, обострение навыков вожака у Ирвинга. Но не фартануло, и мы весь сезон наблюдали за медленной эрозией «Бостона», апогеем которой стали то ли инфаркт Эйнджа, то ли 7/22 от Кайри.
Я лично склонен считать, что в НБА награды по итогам сезона тоже выдаются по принципу кинематографичности. MVP вот точно присуждают по критерию «кто провел самый запоминающийся сезон». Никаких самых ценных, полезных или уж более лучших. Получается, что награда MVP – это приз баскетболисту, который чаще всего по ходу сезона нас удивлял.
Но матч/сезон – это маленькая выборка. Вот другое дело – целая карьера. Тут уж есть где разгуляться. Давайте же поглядим, у каких игроков в истории НБА была самая киношная карьера.
Итак, что такое дуга/арка персонажа? Как поясняет нам тетя Вика, дуга характера представляет собой трансформацию или внутреннее изменение персонажа по ходу истории. Герой начинает свой путь в качестве одного человека, а в результате происходящих с ним переломов, падений и преодолений он превращается в итоге в другого человека.
То есть перепады играют важную роль в нашем восприятии карьер (=историй) баскетболистов (персонажей).
Например, важна периодическая смена команды и обстановки. С другой стороны, таких «добровольных переломов» должно быть не слишком много, поскольку с какого-то момента это начинается восприниматься как некая ветренность персонажа. Вспомнить хотя бы Шака, который превратился в скитальца под конец карьеры. Думаю, мы штрафуем игроков в своих головах если они меняют команды слишком часто. Я совершенно убежден, что Шакил занял бы в моем рейтинге всех времен место повыше, если бы придерживался более традицинной трехактной структуры («Орландо»/«Лейкерс»/«Майами»), нежели более громоздкой пятиактной с эпилогом (еще + «Финикс»/«Кливленд» и немножко «Бостон»)
Но и те люди, которые остаются в одной команде долгое время, воспринимаются как менее интересные. Это когнитивное искажение, да, но ничего не поделаешь – мы охотнее обращаем внимание на изменения, чем нечто исправно работающее и одинаковое из года в год. Нам сложно отличить чем отличался один год Карима Абдул-Джаббара от другого года Карима Абдул-Джаббара или сказать, в чем было различие между Тимом Данканом в 2002-м и Тимом Данканом в 2012-м. Не то чтобы они были плохими игроками, нет (оба топ-5 в моем рейтинге). Просто нам оказывается сложновато привязать к чему-то их этапы карьеры.
Давайте дружно натянем сову на глобус и без предупреждения провозгласим новое правило: три команды – это идеальное количество для запоминающейся карьеры. И не обязательно, чтобы при этом игрок переходил в другой клуб.
Посудите сами:
Джордан
молодые «Буллс» при Даге Коллинсе без Пиппен
праймовые «Буллс» с Филом Джексоном и Пиппено
ветеранистые «Буллс» еще и с Родманом
Идеально? Идеально. Старый хрыч в «Вашингтоне» – уже лишнее.
Кобе Брайант
трип-пит «Лейкерс» с Шаком
подвиги эпохи единальства с Крисом Пимом и Смушем Паркером
дубль с Пау и Байнумом
2010/11 и 2011/12 годятся как послесловие. Все что дальше – лишнее.
Крис Пол
в одно жало тащит «Новый Орлеан
бугристый период в «Клипперс
яркое затухание в «Рокетс»
Три команды – это то, что надо. Баркли – три команды, Чемберлен – тоже. Но чем дольше играешь, тем больше соблазнов продлиться еще на чуть-чуть. Рэй Аллен успел всунуть четвертый клуб. Как и Джейсон Кидд или Стив Нэш. Пау Газоль решил играть до полного одеревенения и теперь уже в пятой команде. Винс Картер решил играть до тех пор, пока не вымрут те, кто помнят его грехи прошлого.
При этом если карьера игрока становится дилогией, то остается чувство недосказанности. Все-таки трилогии мы подсознательно лучше считываем. Так было с Крисом Бошем («Торонто» и «Майами» с Леброном, но нужен был чуть более продолжительный третий акт без Леброна) и Мэджиком Джонсоном («Лейкерс» с Каримом, «Лейкерс» без Карима, дальше планы спутал ВИЧ).
Если человек переживает серьезную травму и возвращается несмотря ни на что – это плюс к арке. Сюда же можно вписать сложные жизненные обстоятельства и их преодоление. Наркотики Криса Андерсена, например. Когда он вернулся в качестве игрока «Денвера» весь от и до забитый татуировками, впахивал за себя и за того парня, ставил смачные блок-шоты направо и налево и официально стал «Бердменом» – от этого веяло электричеством.
Смена команды, травма или другое обновление – на все это мы ориентируемся, когда формируем впечатление о чьей-то карьере. Игроки вроде Абдул-Джаббара, Данкана или Лэрри Берда – почему об их карьере мало что приходит в голову? У них не было переломов. Стабильные выступления на протяжении долгого времени превращаются в длинный шнур, который мы наматываем на локоть, а потом весь этот моток все равно оказывается спутанным. Взять хотя бы неразлучный дуэт Стоктон/Мэлоун в стиле «бадди-муви». Черный и белый, большой и маленький. При этом возникает такое чувство, что историческую значимость им приходится делить пополам, а арка каждого по отдельности воспринимается как неполноценная. Оба были чудовищно стабильны, но как персонажи они от этого пострадали.
Переход Кевина Дюранта в «Голден Стейт», возможно, не пошел на пользу его карьере в чьих-то глазах. Но ведь это очень красивый перелом, который можно пересказать как былину. Он вызывает у нас противоречивые чувства и становится своеобразным чекпоинтом, вехой в карьере игрока, которая позволяет нам лучше ориентироваться внутри этой самой карьеры.
Даже у Оскара Робертсона перелом был. Один, зато какой – человек мыкался, но не мог выиграть в одиночку. В итоге он решил, что с этим надо что-то делать и перешел в «Милуоки» под крыло Лью Альсиндора. Для Робертсона как персонажа это невероятная эволюция. В результате этого перехода карьера Робертсона распалась на две неравных части. Но все равно в его карьере был определенный сюжетный поворот, что дает нам пищу для обсуждений.
Нам приятно следить за Леброном на 16-м году его карьеры отчасти из-за того, что у него было потрясающая карьерная арка. Мы следим за ним, как за своим ребенком, который старается реализовать свой невероятный потенциал. За ним интересно следить, поскольку мы наблюдаем за карьерой чего-то действительно неординарного. Сначала он в одиночку бодался с судьбой в «Кливленде», потом было «не один, не два, не три» в «Майами», а потом и мгновение чистого соприкосновения с историей в финале сезона-2015/16. Очень любопытно, станет ли переход в «Лейкерс» попыткой освоить неконвенциональный подход к построению собственного сюжета или же останется ненужной сценой после титров.
И все же самое важное в любой арке – это изменение. Итоговая трансформация в человека с новым взглядом на жизнь. Хочется, чтобы в конце была возможность сказать «сегодня я кое-что понял». Хочется, чтобы по игре и поведению баскетболиста была видна та самая эволюция, делающая дугу именно дугой. Чтобы было заметно, что карьера не превратилась в путешествие из точки А по кругу в точку А.
Так произошло с Кармело Энтони и Дуайтом Ховардом. Радостно как раз за Зака Рэндольфа или Денниса Родмана, которые по пути нашли некое новое значение в собственном персонаже. С этой точки зрения сейчас весь интерес прикован к Расселлу Уэстбруку. В 30 лет, ему предстоит заключительный этап карьеры. Первые два были очень яркие и очень разные. Только вот сам герой пока не сделал никаких выводов из тех бедствий, которые свалились на его голову.
Крутизна персонажной арки позволяет игрокам в исторической перспективе выигрывать дуэли и вытеснять с более выгодных мест своих конкурентов.
Именно миф о Уилте Чемберлене и киношность всего его образа, жизни и судьбы дает ему преимущество в соперничестве с Биллом Расселлом. Возможно, это слишком субьективное восприятие, но Билла Расселл мне кажется менее актуальным персонажем, чем Уилт. Расселл только и делал, что побеждал. Вокруг него не сложился тот овеянным туманом времени ореол, какой сопровождает каждую легенду о Чемберлене. Уилт играл так, что об этом можно нескучно рассказать – про истории юношества, про игру за «Гарлем Глобтроттерс», про 50 очков за сезон, про 100 очков за игру, про ссоры с тренерами, обмены и конфуз с АБА. Но самое главное – можно рассказать о том, как Чемберлен изменился, стал более командным игроком и именно эта трансформация принесла ему титулы чемпиона. Как тут не уронить слезу, когда в концовке карьеры Чемберлен, играя с травмой, принесет «Лейкерс» первое чемпионство в Лос-Анджелесе благодаря самоотверженной и разносторонней игре (24+29+8 блок-шотов в решающей игре).
Кобе Брайант был так похож на киногероя, что в итоге обошел Шакила О’Нила. Сначала был афроКобе в паре с Шаком, потом Кобе без Шака, потом Кобе №24 – каких только Кобе мы не видели. Плюс, можно ориентироваться хотя бы по принципу «до обвинений в изнасиловании – после». Или по главам «трипит-единальство-дубль». Брайант кстати был еще крут тем, что в концовке карьеры окончательно ушел в постмодернизм, сам выхватил у невидимого автора перо и сам сначала написал свой эпилог с преодолением травм и 60 очками в последней игре, а затем и раструбил о своей любви к баскетболу на весь мир через короткометражку. Неудивительно, что человек с невероятно кинематографичной судьбой в итоге с завидной легкостью выиграл самую узнаваемую кинематографическую награду в мире.
Ну, и куда же мы без самого-самого. Все дороги ведут в Рим, все дискуссии в интернете сводятся к Гитлеру, а все рейтинги про НБА – к Его Воздушеству.
У Майкла Джордана была не просто потрясающая карьера – у него была самая запоминающаяся арка. Сначала это был игрок, который заявил о себе еще на Олимпиаде и выиграл студенческий чемпионат, то есть его арка началась еще до начала профессиональной карьеры. Потом был выбор под третьим номером на драфте после Сэма Боуи – еще один интересный подсюжет и надлом в виде «позднего» выбора.
Получается, что Джордан, только переступив порог НБА, уже был любопытным и многообещающим персонажем. Затем были истории с запрещенными кроссовками, популярные рекламы, крышесносные данки, злодей в виде «Пистонс», философские разногласия с Филом Джексоном, эволюция в сторону более командного подхода, победа над «Пистонс», дуэль с Мэджиком, фраза Фила «Майкл, кто открыт?», пожимание плечами в финале против «Портленда», Олимпиада-92, убийство отца, уход из спорта, пресс-релиз «Я вернулся», проблемное возвращение, новые победы и второй три-пит, второе завершение карьеры, еще одно возвращение, «Уизардс», 40 очков в 40-летнем возрасте… Честное слово, материала хватило бы на несколько сезонов сериала, даже придумывать ничего не надо – страничка Майкла в Википедии сама по себе тянет на «Оскар».
Не удивлюсь, если экранизация действительно его получит.
Фото: globallookpress.com/imago sportfotodienst; commons.wikimedia.org; Gettyimages.ru/Stephen Dunn, Frazer Harrison, Jed Jacobsohn, Robert Laberge
