51 мин.

Король задротов. Дэрил Мори использовал поведенческую экономику для анализа игроков НБА

219

Глава из книги Майкла Льюиса «The Undoing Project: A Friendship That Changed Our Minds». Перевод выполнен не для коммерческого использования.

Оригинальная публикация на сайте Slate.com

Майкл Льюис является финансовым журналистом и автором таких супер-бестселлеров, как «Покер лжецов», «Moneyball» («Человек, который изменил все»), «Игра на понижение». По двум последним книгам вышли фильмы. В своей новой книге Майкл Льюис рассказывает историю двух ученых, исследования которых перевернули представление о рациональности человеческого разума: Амоса Тверски и Даниела Канемана. (с)

***

Никогда не угадаешь, что такого может ляпнуть какой-нибудь юнец на интервью, что выведет тебя из полудремы и заставит слушать его внимательней. Ведь как только ты начнешь прислушиваться, то неумолимо начнешь и серьезнее взвешивать каждое сказанное им слово. Хотя, возможно, тебе бы и не стоило этого делать. Именно потому, что когда во время интервью с молодыми игроками в Национальной Баскетбольной Ассоциации происходит что-то по-настоящему необычное, то ты даже не сразу осознаешь ЧТО только что произошло. У тебя в мозгу как будто отсутствует нужный инструмент для адекватного восприятия ситуации.

Периодически в такие моменты тебе кажется, что игрок как будто специально хочет сделать так, чтобы тебе было как можно сложнее сделать некий внятный вывод о нем как об игроке и человеке. Когда на интервью с представителем клуба «Хьюстон Рокетс» игрока спросили, смог бы он пройти тест на наркотики, то у него округлились глаза, он в панике схватился за стол и удивленно спросил: «ЧТО, СЕГОДНЯ???!!!» Другого игрока обвиняли в домашнем насилии. Обвинения позже были отозваны, и агент игрока заявлял, что это было лишь нелепое недоразумение. У игрока попросили разъяснить ситуацию. Он спокойно рассказал о том, что ему «надоело нытье» его подруги, поэтому он «положил руки ей на шею и сдавил их», поскольку он «хотел, чтобы она заткнулась».

Был еще такой паренек по имени Кеннетт Фарид, мощный форвард из «Морхэд Стэйт». Перед началом интервью у него спросили: «Как к тебе обращаться – Кеннет или Кенни?». Фарид ответил: «Мэнимал. Зовите меня Мэнимал». (Manimal – прозвище Фарида, сочетание слов man – человек и animal – зверь, животное. Игрок получил такое прозвище за энергичный и бесстрашный стиль игры — Прим. пер.). И с этим ничего не поделаешь. Примерно три четверти чернокожих американских игроков, проводящих интервью с клубами НБА, никогда не знали своего отца (по крайней мере так обстоят дела с игроками, которые общались со штабом «Рокетс»). «Это обычное дело. Мы спрашиваем у игрока, кого он считает самой важной мужской фигурой в своей жизни и своим примером для подражания, то многие называют свою маму», – говорит директор игрового персонала «Рокетс» Джимми Полис. И, подумав, добавляет: «Один назвал Обаму».

Был такой парень Шон Уильямс. В 2007 году этот форвард 6 футов и 10 дюймов котировался крайне высоко перед драфтом, но он не участвовал в играх команды колледжа первые два года из трех из-за обвинений в хранении марихуаны. На второй год в университете он отыграл всего 15 игр и заблокировал 75 бросков, поэтому болельщики университетской команды называли каждую игру с его участием Блок-Шот Вечеринкой имени Шона Уильямса. Предполагалось, что Шон Уильямс станет видным игроком НБА и будет выбран в первом раунде драфта. Предположение это строилось на том, что раз уж третий год обучения в колледже прошел без скандалов с наркотиками, то значит он справился с этой проблемой и оставил «травку» в прошлом.

Перед драфтом 2007 года он прилетел в Хьюстон, поскольку его агент настоял на том, чтобы он поработал над своим навыком производить хорошее впечатление во время собеседования. Агент предоставил карт-бланш: он пообещал, что Уильямс побеседует только с «Рокетс» и больше ни с кем другим, если они поделятся своим впечатлением от игрока и честно расскажут агенту о том, как ему сделать своего клиента более привлекательной целью для других клубов.

Интервью шло довольно бодро, пока не настало время вопросов о наркотиках. «Тебя поймали на употреблении марихуаны в первый и второй год обучения в колледже. Что изменилось на третий год?», – спросил представитель «Рокетс». Уильямс покачал головой. «Меня перестали проверять. Если и вы не будете меня проверять, то я буду курить!» После этого агент Уильямса решил, что лучше не давать своему клиенту общаться с другими клубами. «Нью-Джерси Нет» все равно выбрали его в первом раунде и Уильямс даже засветился в 137 играх за клуб, пока не улетел играть в Турцию.

В НБА самая высокая средняя зарплата из всех командных видов спорта. На кону стоят миллионы долларов. Будущие успехи команды «Рокетс» стоят на кону. На каждом интервью вы вытягиваете из молодого игрока целый океан информации, который, по идее, должен помочь вам принять решение, брать ли этого игрока под свое крыло. Но зачастую получается так, что вы не знаете, что делать со всеми этими данными.

Представитель «Рокетс»: Что ты знаешь о «Хьюстон Рокетс»?

Игрок: Что вы находитесь в Хьюстоне.

****

Представитель «Рокетс»: Травму какой ноги ты получил?

Игрок: Я говорю людям, что повредил правую ногу.

***

Игрок: Я был не согласен, с решениями тренера.

Представитель «Рокетс»: Относительно чего?

Игрок: Моего игрового времени.

Представитель «Рокетс»: Что-то еще?

Игрок: Он был ниже ростом.

У Дэрила Мори, генерального менеджера «Хьюстона», за плечами 10-летний опыт общения с невероятно высокими людьми. И этот богатый опыт научил его, что нужно максимально избегать личного контакта при принятии решения. Собеседования у Мори похожи на представление фокусника. Он делает все, чтобы избавиться от субъективного восприятия всего, что происходит в комнате. Он должен избавиться от любых чувств в ходе беседы. Особенно если все представители клуба вдруг оказываются заложниками обаяния игрока. А высокие люди очень обаятельны. «Я не знаю, с чем это связано. Может быть мы рядом с ними чувствуем себя жиробасами на детской спортивной площадке. Не знаю», – говорит сам Мори.

Проблема не в обаянии игрока, а в том, что он может скрыть за пеленой своего обаяния, будь то пагубные привычки, травмы, негативные черты характера или вальяжное отношение к труду и дисциплине. Любой «большой» игрок запросто может рассказать вам трогательную историю о своей любви к игре и о тех трудностях, которые ему пришлось перешагнуть по жизни. Вы будете пускать слезу после каждой такой беседы. «У них у КАЖДОГО есть своя история, – усмехается Мори. – Я могу вам пересказать душещипательную историю каждого парня». Сложно не поверить в сказку про настойчивость и упорство, которые победили любые напасти и несчастья. Сложно не использовать одну из таких историй для создания у себя в голове образа перспективного игрока, которого ждет успех в лиге.

Если Дэрил Мори во что-то и верит, так это в статистический подход к принятию решений. И один из самых важный вопросов, на который он должен отвечать, это то, кого пускать в свою команду, а кого оставить за бортом. «Твой разум все время должен находиться в состоянии войны со всем тем дерьмом, которого пытается сбить тебя с нужного курса», – размышляет Мори. «Мы все время пытаемся отделить зерна от плевел. Понять где реальность, а где – вымысел и иллюзия». Интервью с молодыми игроками – одно из длинного списка вещей, которые пытаются сбить вас с пути. «Я хочу присутствовать на каждом таком собеседовании и вот почему: если мы его выберем игрока и окажется, что у него есть какой-то значительный недостаток, то владелец команды тут же спросит меня: «Что он говорил во время интервью по поводу возникшей проблемы?» и я отвечу ему: «Я не разу не говорил с ним перед тем, как дать ему полтора миллиона долларов», то меня тут же уволят.

Зимой 2015 года Мори и еще пять человек из его штаба заняли свои места в конференц-зале в Хьюстоне, штат Техас. Они ждут на встречу очередного гиганта. В комнате нет ничего особенно примечательного, только стол и несколько стульев. Жалюзи на окнах полностью закрыты. На столе стоит давно забытая здесь кем-то кружка с логотипом «Общества Любителей Сарказма» и слоганом «Куда ж мы без вашей поддержки».

Вошедший в комнату гигант был… в общем никто из присутствующих не знал о нем ничего, кроме того, что ему всего 19 лет и что он огромен даже по меркам профессионального баскетбола. Его якобы нашел в одной из деревень штата Пенджаб в Индии какой-то агент. Ну, так всем сказали. Тогда ему было 14 лет и уже тогда он был семи футов ростом без обуви. Хотя, может быть какая-то обувь у него на ногах и была, но башмаки были настолько рваные, что он все равно что ходил босиком.

В клубе пытались навести справки и об этих слухах. Может быть, семья этого паренька была столь бедной, что у них не было возможности купить ему нормальную обувь. Или, может быть, он рос так быстро, что в покупке обуви не было смысла. А может, это была очередная байка, которую сочинил пронырливый агент. Но ведь у вас все равно в голове создается внятная картинка – 14-летний, семифутовый босой «мальчик» на улицах Индии. Никто не знал, как этот парень выбрался из своей индийской деревни. Наверняка тот же самый агент приволок его в Штаты, где его обучили английскому языку и тому, как играть в баскетбол.

Для НБА этот игрок был загадкой. По сути, он даже игроком-то не был – не существовало видеозаписей того, как этот парень играет в баскетбол на любом уровне. Судя по всему, он никогда и не играл. В скаутском смотре, так называемом Комбайне НБА, он участия не принимал. Только в день собеседования «Рокетс» позволили измерить антропометрию этого индийского парня. У него оказался 22 размер ноги (это примерно 54 по европейским меркам — Прим. пер.), а ладонь в ширину составила 11,5 дюймов. Рук крупнее этот штаб в жизни не видел. Без кроссовок его рост составил семь футов два дюйма, а вес – 300 фунтов. Плюс, агент утверждает, что его клиент продолжает расти.

Последние пять лет он жил на юго-западе Флориды и учился играть в баскетбол. Последним местом его баскетбольного образования была спортивная академия IMG, где из перспективных любителей вытачивают профессионалов. Никто из присутствующих и их знакомых не видел этого гиганта в деле, но те, кому довелось повидать его на площадке, продолжали рассказывать об этом каждому встречному-поперечному. Тот же Роберт Апшоу. Апшоу – не столь массивный как чудо из Индии центровой ростом семь футов, которого исключили из команды университета Вашингтона и который теперь пытается пробиться в НБА. Пару дней назад в зале «Далласа» ему довелось поработать в паре с индийским монстром. Когда Апшоу услышал от людей из штаба «Рокетс», что им предстоит снова тренироваться на одной площадке, то он расплылся в довольной гримасе и произнес: «Это парень просто глыба. Людей здоровее я в жизни не видел. И он еще и издали бросает. Просто жуть».

* * *

В 2006 году, когда Дэрил Мори только-только принял предложение стать для «Хьюстона» тем, кто будет решать, кому суждено играть в форме «Рокетс, а кому нет, он был первым в своем роде. Королем повернутых на баскетболе задротов. Перед ним стояла задача – заменить один способ мышления, основанный на интуиции баскетбольных экспертов, на другой, который бы поставил анализ цифровых данных во главу стола. У самого Мори за плечами не было серьезного игрового опыта, и он не старался притвориться «своим» в баскетбольных кругах. Всю свою жизнь он предпочитал оставаться самим собой, то есть человеком, которому легче даются отношения с цифрами, чем с нутром или внутренним чутьем. Еще в детстве он воспитал в себе тягу к прогнозу событий через анализ данных, поэтому неудивительно, что в итоге это увлечение превратило в одержимость.

«Мне всегда казалось это невероятно крутым, – рассказывает Мори. – Как использовать цифры для прогнозирования будущего? Мне казалось, что тесные отношения с числами могут сделать меня лучше других людей, дадут мне некое преимущество. А мне очень хотелось быть лучше других». Он строил свои модели для прогноза разных событий аналогично тому, как другие дети собирали модельки игрушечных самолетов. «Я всегда был нацелен на прогноз спортивных событий. Не знал, где еще их можно применить. Мне что, собственные школьные оценки прогнозировать, что ли?»

Интерес к спорту и статистику привел к тому, что в возрасте 16 лет Мори в руки попала книжка Билла Джеймса «The Bill James Historical Baseball Abstract». Джеймс в то время был всецело поглощен популяризацией анализа бейсбольных матчей и действий игроков с точки зрения статистики. При помощи команды «Окленд Атлетикс» такой подход спровоцировал революцию, по итогам которой бразды управления многих, практически всех команд Главной Лиги Бейсбола перешли в руки помешанных на цифрах ботаников.

В 1988 году, когда Мори наткнулся на книгу Джеймса на полке магазинчика Barnes & Noble, у него не было никакой возможности знать наперед, что люди, вооруженные цифрами, перевернут мир спорта и изменят метод принятия всех ключевых решений. Не мог он и знать того, что баскетбол на эту статистическую революцию отреагирует довольно вяло и дождется, пока Мори повзрослеет. Ничего этого он не знал, но подозревал, что большинство специалистов знают меньше, чем принято считать.

Такое подозрение зародилось в его душе годом ранее, в 1987 году, когда журнал Sports Illustrated поместил на обложку любимый клуб Мори, «Кливленд Индианс» и заявил, что именно «Индианс» в грядущем сезоне возьмут Мировую серию. «Я был в восторге. Думал про себя: «ДА! НАКОНЕЦ-ТО! «Индианс» столько лет лажали, но теперь-то они точно выиграют титул!»

«Индианс» завершили сезон с худшим результатом в лиге.

«Как так получилось? Они же говорили, что эти ребята будут лучше всех, а они выступали из рук вон плохо. Именно тогда-то я и подумал: «Хм, может быть те, кто называют себя знатоками и экспертами не такие уж и эксперты», – делится воспоминаниями Мори.

Когда он познакомился с трудами Билла Джеймса, то решил, что пойдет по его стопам и, используя цифры, будет делать свои прогнозы. И если однажды у него получится научиться прогнозировать будущие достижения спортсменов, то он сможет собрать достойную команду. А уж если он соберет достойную команду… О большем Дэрил Мори и мечтать не смел. Он жаждал этого всю жизнь.

Один вопрос: кто разрешит ему это сделать? По ходу обучения в колледже он рассылал десятки писем в офисы профессиональных команд в надежде заполучить хоть какую-то минимальную должность. Ни одного ответа он так и не получил. «У меня не было никакой возможности попасть в мир профессионального спорта. Ни одной отрытой двери я не нашел. Поэтому я решил, что легче стать очень богатым и купить себе клуб. И управлять командой самостоятельно».

Его родители были родом со среднего запада и принадлежали к среднему классу, а сам он не знал ни одного более-менее богатого человека и оставался слабо заинтересованным в учебе студентом Северо-Западного университета. Тем не менее, он поставил перед собой цель – заработать достаточно денег, чтобы можно было купить баскетбольную команду. И он не собирался оставаться ее владельцем. Он хотел определять ее состав.

«Каждую неделю он писал на листке бумаги «Мои цели», – вспоминает тогдашняя подруга, а ныне жена Дэрила, Эллен. «Самой большой целью была надпись: «Однажды я буду владеть профессиональной спортивной командой».

«Я пошел в бизнес-школу, поскольку думал, что там меня научат, как стать богатым», – рефлексирует Мори. В 2000 году он покинул бизнес-школу и поучаствовал в нескольких собеседованиях, пока не нашел такую фирму, которая финансировалась акциями компаний, которые же и продвигала. Фирма специализировалась на Интернет-компаниях как раз во время пузыря доткомов. Тогда всем казалось, что это золотая жила. Но пузырь лопнул и все акции обесценились. «Худшее мое решение в жизни», – признается Мори.

Но из своей непродолжительной карьеры консультанта он все же вынес нечто важное. Оказалось, что для консультанта очень важно изображать всепоглощающую уверенность в делах, относительно которых вообще нельзя быть стопроцентно уверенным. Например, в McKinsey на собеседовании ему сказали, что он недостаточно уверен в собственном мнении. «Я им сказал напрямую, что я не уверен ни в чем, что говорю. А они ответили: «Мы берем с клиентов по полмиллиона за год, так что тебе надо быть уверенным в своих словах и суждениях».

Одна консалтинговая фирма все-таки взяла Мори на работу, хотя ему и продолжали неустанно повторять, что он должен быть максимально уверен и однозначен. По мнению Мори уверенность и однозначность в таких вещах как прогнозирование – признак шарлатанства. К примеру, он занимался тем, что предсказывал цены на нефть для своих клиентов. «Мы приходили к людям и говорили им, что можем предсказывать цены на нефть. Но никто не может предсказать цены на нефть. Так что мы банально вешали им лапшу на уши». 

Мори быстро осознал, что, «предсказывая» нечто, люди зачастую лишь делают вид, что знают, как все будет, а на самом деле и понятия не имеют о том, как все в итоге получится. Люди задавали ему множество вопросов, на которые честно можно было ответить лишь фразой: «Наверняка сказать невозможно». У тебя могут спросить: «Какой будет цена на нефть через десять лет?» И у тебя не будет ответа. Но это не означает, что ты перестанешь искать этот самый ответ. Просто твой ответ будет неоднозначным и будет зависеть от множества вероятностей.

Когда много лет спустя баскетбольные скауты будут приходить к нему в поисках работы, то Мори в первую очередь будет искать людей, которые держат в голове тот факт, что ни на один вопрос они не смогут ответить однозначно. И что каждый может ошибиться. «Я всегда спрашиваю у скаута: «Какого игрока вы проглядели?», – говорит Мори. – Какую будущую суперзвезду вы списали со счетов и с каким будущим бастом вы связывали множество надежд?» И если кандидат не приводят пример и не признается в промашках, то я дальше даже не слушаю».

По счастливой случайности фирма, в которой работал Мори, получила задание предоставить финансовый прогноз для группы инвесторов, собиравшихся купить «Бостон Ред Сокс». Бейсбольный клуб у них приобрести не удалось, поэтому они перевели свой взгляд на баскетбол и купили «Бостон Селтикс». В 2001 году Мори предложили перейти работать в штаб «Селтикс», где бы ему пришлось, по их словам, «решать задачи самого сложного характера».

Мори помог обновить менеджмент клуба и установить цены на билеты. Разумеется, что однажды ему предложили поработать над вопросом, кого клуб выбрать на драфте НБА. Вопрос «Как этот девятнадцатилетний паренек проявит себя в НБА?» во многом похож на вопрос «Какой будет цена на нефть через десять лет?». Идеального ответа не существует, но статистика могла помочь вам сделать выбор, который бы был чем-то большим, нежели тычком пальцем в небо.

У Мори уже была на руках сырая статистическая модель для оценки игроков-любителей. Он написал ее самостоятельно чисто для развлечения. В 2003 году «Селтикс» предоставили ему возможность самостоятельно выбрать игрока в самом хвосте драфте, поскольку из игроков, выбранных под столь низким номером все равно редко получается нечто толковое. Таким образом, выбранный под 56 пиком никому неизвестный форвард Брэндон Хантер из университета Огайо стал первым игроком, чей выбор был осуществлен при помощи электронной модели. (И Хантер даже выходил в стартовом составе «Селтикс» в первом сезоне в лиге, но вскоре отправился играть в Европу).

Два года спустя Мори позвонили из рекрутингового агентства и сообщили, что «Хьюстон Рокетс» ищут нового генерального менеджера. «Девушка по телефону сказала, что они хотят нанять приверженца идей «манибола», – вспоминает Мори.

Владелец «Рокетс» Лесли Александер на тот момент разуверился в баскетбольных экспертах и их суждениях, основанных на интуиции и чутье. «Алгоритм принятия решений оставлял желать лучшего, – признается Александр. – В нем не было никакой точности. Но у нас был в наличии огромный поток информации и компьютеры, которые могли анализировать эти цифры. Я хотел использовать эти данные в свою пользу в прогрессивном ключе. Когда я взял Дэрила на работу, то я определенно искал человека, который не будет ограничиваться традиционным подходом. Честно говоря, я даже сомневался, что мы играем в правильный баскетбол». Зарплаты игроков росли, и каждая ошибка на рынке обходилась все дороже. Александр надеялся, что аналитический подход Мори даст ему преимущество на рынке талантов. К тому же ему было плевать на мнение общественности. «Какое мне дело до мнения других людей», – восклицает Александр. «Команда-то не им принадлежит».

Уже по ходу собеседования вера Мори в свою правоту получила подкрепления в виде бесстрашия Александра перед мнением толпы. «Я помню он спросил у меня, к какой религии я себя отношу, – вспоминает Мори. – И я точно подумал: «Я не уверен, что вы имеете право у меня это спрашивать». В итоге я ответил очень расплывчато, рассказал, что мои родители были приверженцами епископальной и лютеранской церкви, но он перебил меня и сказал: «Можешь честно мне сказать, что не веришь во всю эту чушь».

Толстокожесть Александра перед мнением общества очень пригодилась, поскольку реакция фанатов и экспертов на назначение генеральным менеджером «Хьюстон Рокетс» тридцатитрехлетнего ботаника была, мягко говоря, не особо приветливой. Короче говоря, большинство восприняло это решение враждебно. Ребята с местного радио дали Мори кличку Дип Блю. «В баскетбольных кругах повисло явное чувство того, что я для них чужой, – поясняет Мори. – Во время периодов успеха они сидят и помалкивают, но стоит им почувствовать слабость и неудачу, они тут же начинают огрызаться».

За «десятилетие перемен» с Мори у руля команды «Рокетс» имеют третье лучшее соотношение побед и поражений и уступают только «Далласу» и «Сан-Антонио». «Хьюстон» также проигрывает по количеству попаданий в плей-офф только четырем командам. Они не разу не заканчивали сезон с отрицательным балансом побед. Поэтому противника Мори не оставалось ничего, кроме как нападать на него даже в моменты его триумфа. Весной 2015 года «Рокетс», имея в активе второй лучший результат в лиге, вышли в финал Западной конференции и им предстояло играть с «Голден Стейт Уорриорз». И по ходу серии вместо анализа игры в большом перерыве одного из матчей бывшая звезда НБА и ныне аналитик на ТВ Чарльз Баркли выдал четырехминутную тираду в адрес Мори.

«Мне начхать на Дэрила Мори. Он – один из тех клоунов, что верят в аналитику. Я всегда считал, что статистика – чушь собачья. Если бы прямо сейчас зашел к нам в студию, то я бы даже не узнал его. В НБА важен только талант. У всех ребят, которые сейчас управляют клубами и болтают об аналитике есть общая черта – они никогда не выходили на площадку и не могли добиться внимания девчонок в молодости. Но они хотят быть каким-либо образом вовлечены в баскетбол».

И это не единичный случай. Незнакомые с Дэрилом Мори люди про себя делают вывод, что раз Мори пытается сделать баскетбол чуточку умнее, значит, он считает себя всезнайкой. Но его подход заключается как раз в обратном. В нем очень сильно проявляется понимание того, что нельзя знать ничего наверняка. Единственное, в чем он уверен, так это как раз в том, что ни в чем нельзя быть стопроцентно уверенным. Этим девизом он пользуется и при принятии решений. Он никогда не идет на поводу у первого впечатления. В этом смысле он похож на эволюционировавшую версию «ботаника», ибо он стал достаточно умным человеком, чтобы понимать, что своему «уму» доверять нельзя.

Сразу после прихода в «Хьюстон» Мори начал работу над своей статистической моделью для прогнозирования выступлений баскетболистов. Можно сказать, что эта модель была нацелена на добычу знаний о мире баскетбола. «Знание и прогноз – это практически синонимы, – отмечает Мори. – Знание – это все, что повышает твою способность спрогнозировать исход того или иного события. Во всем, что ты делаешь ты пытаешься прогнозировать, как поступить лучше. Большинство людей делают это подсознательно».

Модель позволяла исследовать, какие черты, навыки и показатели игрока-любителя могли бы помочь ему стать хорошим профессионалом. Модель также позволяла лучше понять, какие из этих черт важнее, а на какие нужно обращать меньше внимания. База данных, состоящая из информации о тысячах бывших игроков, могла помочь сформировать и проанализировать, скажем, результаты выступлений в колледже и в НБА. Основываясь на статистике можно делать об игроках определенные выводы. Но тогда возник важный вопрос.

Куда смотреть?

Вы, возможно, верите (раньше в это точно все поголовно верили), что в баскетболе нет ничего важнее набранных очков и для игрока нет ничего важнее добывать эти самые очки на площадке. Сейчас это мнение можно протестировать внутри модели и сделать вывод о том, влияет ли умение набирать много очков в играх за команду университета на будущий успех в НБА. Если коротко, то нет, не влияет.

Уже самые ранние версии модели Мори показали, что традиционная статистика, как то очки/подборы/результативные передачи может быть крайне обманчива. Игрок может набирать вагон очков и вредить своей команде, а может набирать какие-то крохи и быть очень полезным активом. «Сама по себе модель без влияния человеческого мнения заставляет задавать хорошие вопросы», – отмечает Мори. «Почему одного и то же парня скауты ценят очень высоко, а модель – очень низко? Почему скауты низко оценивают одного игрока, а в рейтинге модели он оказывается крайне высоко?»

При этом он никогда не считал, что модель выдает «правильный ответ». Он считал его, скорее, меньшим из двух зол. Он никогда не был столь наивен, чтобы считать, что модель на блюдечке сама выберет ему лучшим игроков. За моделью нужно было постоянно следить и контролировать. Во многом из-за того, что есть множество информации, которую модель обработать не сможет. Допустим, если игрок ломает себе шею за день до драфта НБА, то об этом было бы неплохо знать и это можно учесть без опоры на модель. Но тем не менее, если бы в 2006 году вы попросили Мори выбрать между своей моделью и полной комнатой баскетбольных скаутов, то он бы наверняка выбрал модель.

С 2006 года все и завертелось. Мори знал наверняка, что больше никто не использует свою модель для оценки игроков, поскольку ни одна команда не договаривалась о приобретении прав на информацию, необходимую для создания модели. Мори, в свою очередь, отправил несколько работников клуба в офис Национальной Ассоциации Студенческого Спорта (англ. NCAA) в Индианаполисе, чтобы те отсканировали и перенесли вручную в компьютер данные по каждой игре команд колледжей за последние двадцать лет. Любое предположение относительно любого игрока должно быть протестировано на базе данных из других игроков. Теперь у «Рокетс» на руках была информация об играх за двадцать лет. Их база данных позволяла сравнить любого игрока настоящего с похожими игроками прошлого и посмотреть, есть ли в этой корреляции что-то, что нельзя упускать из виду.

То, чем тогда занимались «Рокетс», сегодня кажется обыденным и очевидным, поскольку тем же принципом руководствуются трейдеры на Уолл-стрит, менеджеры президентских кампаний всех кандидатов и ребята из любой компании в интернете, пытающиеся выяснить, что вы захотите купить и какую страничку посетить. Другое дело, что в 2006 году в таком процессе не было ничего обыденного и очевидного. Все было отнюдь не так просто, как может показаться.

Например, для модели Мори требовалась информация, которой и в природе-то не существовало. Так что «Рокетс» начали собирать эти данные собственными силами. Они начали измерять те вещи, которые до них никому не приходило в голову измерить. К примеру, они считали не количество подборов игрока, а соотношение шансов взять подбор к их итоговому количеству. Они измеряли разницу между результативностью команды, когда определенный игрок находился на поле, и результативностью клуба в то время, пока он сидел на скамейке запасных.  Очки, подборы и перехваты за игру оказались не очень полезны, но очки, подборы и перехваты за минуту игрового времени давали пищу для размышлений.

Набрать 15 очков гораздо легче, если ты всю игру проводишь на площадке нежели только за половину игры. Теперь появилась возможность отвлечься от традиционной статистики и оценить, например, темп игры команд колледжа, то есть то, как часто они пересекают площадку и сколько бросков совершают. Статистика любого игрока с поправкой на темп игры его команды могла о многом рассказать. У игроков, чья команда совершает за игру 150 бросков будет кардинально отличаться от показателей тех, чья команда бросает по кольцу в два раза реже. Поправка на темп игры предоставляла гораздо более адекватную картину достижений игрока, нежели привычный взгляд.

«Рокетс» собирали ворох информации по баскетболистам, которую никто раньше не собирал, но зачастую их интересовали не только чисто баскетбольные данные. Они коллекционировали данные по разным сопутствующим моментам и искали в биографиях игроков некие шаблоны. Если игрок родился и вырос в полной семье, то даст ли ему это больше шансов на успех в НБА? Получает ли левша преимущество на площадке? Важен ли для карьеры в НБА статус университетского тренера, воспитывавшего молодого игрока? Как отразится на его потенциале наличие бывшего игрока НБА в родословной? А что, если он не учился в университете, а только в техникуме? (После окончания школы американский выпускник может пойти дальше учиться на два года в так называемый junior college – что-то вроде российского ПТУ — Прим. пер.). Как скажется на его будущем игрока то, что в колледже его команда играла зонную защиту? А то, что он играл на нескольких позициях? Имеет ли значение, какой вес игрок может выжать от груди?

«Почти ни одно из наших измерений не оказалось полезным для улучшения прогноза будущего игрока», – признается Мори. Почти, да не все. Подборы за минуту давали хорошее представление об игроке передней линии. Перехваты за минуту давали больше понять об игроке задней линии. Оказалось, что рост не важен, но важно то, до какой высоты игрок может дотянуться руками.

Впервые модель была протестирована на драфте 2007 года («Рокетс» обменяли свои пики 2006 года). Настало время сравнить безэмоциональный, лишенный сантиментов и основанный лишь на фактах и цифрах машинный подход с «чувственным» методом всей остальной части этой индустрии. На драфте того года у «Рокетс» были 26-й и 31-й выборы на драфте. Согласно расчетам модели Мори, шансы раздобыть на столь поздней стадии драфта хорошего игрока составляют 8 и 5 процентов соответственно. Шанс выбрать игрока уровня стартового состава – один к ста.

«Хьюстон» выбрал на драфте Аарона Брукса и Карла Лэндри. Оба стали игроками стартового состава в командах НБА.

Это был невероятный прорыв. «Но тот успех вскружил нам голову», – вздыхает Мори. Он знал, что модель была лишь самую малость более продвинутой версией старых традиций принятия решений. Он знал, что у него нет в наличии достаточного количества информации. «Конечно, что-то на руках у вас есть, но зачастую вы можете анализировать все год игр за колледж. На новом уровне их ждут новые тренеры, другая игра и уровень оппонентов. К тому же этим ребятам всего двадцать лет от роду! Они еще и сами-то не знают, что собой представляют. Откуда нам тогда это знать?» Он держал все эти сомнения в голове, но все же надеялся, что он на верном пути. Но настал 2008 год.

В том году «Рокетс» выбирали 25-ми на драфте и взяли себе «большого» из университета Мемфиса по имени Джоуи Дорси. На собеседовании Дорси был веселым, очаровательным и шутил, что после карьеры баскетболиста хочет попробовать себя в порно. После драфта клуб отправил Дорси в Санта-Круз на выставочную игру, в которой должны были принять участие многие только что выбранные на драфте молодые игроки. Мори поехал лично на все это взглянуть. «В первой игре он смотрелся отвратительно. «Твою мать, какого хрена?», – подумал я тогда», – вспоминает Мори.

Джоуи Дорси играл так плохо, что Дэрил Мори не мог поверить, что этот тот самый парень, которого он выбрал. Морил успокоил себя, что, может быть, Дорси не воспринимал этот матч всерьез. «Я встретился с ним. Мы почти два часа беседовали за обедом». Мори долго ездил Дорси по ушам на тему того, как важно всегда играть с максимальной отдачей, стараться произвести хорошее впечатлении и т.д. «Я думал, что в следующей игре он будет носиться как в зад ужаленный. А он и во второй игре лажал по полной программе».

Довольно быстро Мори понял, что проблема не в Джоуи Дорси. Проблема – в модели. «Джоуи Дорси в моей модели выглядел как будущая суперзвезда. Компьютер выдал мне, что мимо Дорси ни в коем случае нельзя проходить мимо. Его оценка внутри модели была заоблачной».

При этом в том же году модель полностью упустила из виду центрового-первогодку из Техасского университета A&M по имени Деандре Джордан. И не важно, что многие другие команды НБА также не обратили на него особого внимания и первым своим выбором взяли кого-то другого, поскольку Джордана выбрали только под 35-м номером. Все довольно быстро поняли, что Джоуи Дорси оказался полным провалом, но еще меньше времени потребовалось Джордану чтобы стать доминирующий центровым в НБА и зарекомендовать себя в качестве второго лучшего игрока со своего драфта после Расселла Уэстбрука.

Такие вещи происходят каждый год. Обычно большинство команд понятия не имеют, какое сокровище лежит у них прямо под носом. Или даже не большинство, а вообще все. Каждый год скауты одних игроков недооценивают, а другие, которым пели дифирамбы совсем недавно, оказываются беспомощны на новом уровне. Мори не считал свою модель панацеей, но вряд ли допускал, что она может быть настолько неправа.

Знание повышает шанс удачного прогноза. Но если вы не смогли предсказать провал по имени Джоуи Дорси или разглядеть в Деандре Джордане будущую звезду, то грош цена вашим знаниям. Всю свою жизнь Мори гнался за этой манящей идеей – использовать цифры для прогнозирования. Теперь над этой идеей повис жирный знак вопроса. «Я что-то упускал из виду, – говорит Мори. – Я понял, что недооценивал ограничения своей модели».

Он решил всерьез исследовать этот вопрос и осознал, что первой ошибкой стало недостаточное внимание к возрасту Джоуи Дорси. «Он был чудовищно стар по меркам баскетбола, – признается Мори. – На момент драфта ему было 24 года». Логично, что в колледже Дорси был на голову выше остальных, поскольку был банально старше. Получается, он издевался над «малышками» в колледже. Пара изменений в восприятие моделью возраста игрока – и Дорси тут же стал расцениваться как никудышный проспект. В дополнение к этому изменились и котировки практически всех других игроков в системе. В этом аспекте модель стала лучше, но этот случай дал понять Мори, что существует целый класс игроков колледжей, которые хорошо играли против слабых соперников и гораздо хуже – против равных себе. Эдакие баскетбольные задиры. Пришлось менять ценность игр с противниками разного уровня. Теперь игры против сильных соперников ценились гораздо выше. Модель стала еще чуточку лучше.

Мори выяснил (или ему казалось, что он это выяснил), как Джоуи Дорси удалось обмануть его модель. Но его больше заботило то, как модель прошляпила Деандре Джордана. Этот парниша провел в колледже всего год и играл за команду не ахти как. Выяснилось, что в школе он был великолепным игроком, но не поладил с университетским тренером и вообще прохладно относился к идее продолжения образования. Как модель могла разглядеть светлое будущее игрока, который намеренно играл спустя рукава? Предсказать взлет Джордана за счет анализа его показателей в играх за колледж было невозможно, а существовавшей в то время школьной статистики было недостаточно.

Выходит, что, анализируя лишь итоговую статистику, у модели не было ни единого шанса заметить большого игрока в Деандре Джордане. И единственным способом избежать такой оплошности было возвращение к старомодному взгляду баскетбольных экспертов. Иронично, что Джордан вырос в Хьюстоне и постоянно находился в поле зрения скаутов «Рокетс» и один из них даже настаивал на его выборе на драфте и аргументировал это тем, что у Джордана были потрясающие физические данные и талант. Один из скаутов увидел то, что упустила из виду модель Мори!

Мори не был бы самим собой, если бы не проанализировал решения своего штаба на наличие шаблонов. Он сам взял на работу многих из них и был уверен в их профессионализме, но так и не обнаружил ни одного доказательства того, что хоть один скаут в лиге лучше других делал прогнозы относительно того, кто же из молодняка попадет в НБА и хорошо себя в ней проявит, а кого ждет неудача. Если и существовал такой баскетбольный эксперт, который мог бы с высокой долей вероятности разглядеть в игроке серьезный талант, то он не попал в поле действия радара Мори. Сам же он явно не считал себя таковым. «Мне никогда не казалось хорошей идеей полагаться на собственное чутье», – пожимает плечами Мори. «Думаю, существует доказательство того, что полагаться на интуицию – не очень эффективно».

В итоге он пришел к выводу, что раз данные анализируются неверно, значит, надо еще больше данных. «Рокетс» начали изучать то, что раньше никто не подвергал серьезному изучению – физические характеристики. Они хотели знать не только то, как высоко игрок прыгает, но и то, как быстро он отталкивается от земли, то есть как быстро его мышцы могут поднять его в воздух. Они посчитали нужным измерять не только скорость игрока, но быстроту первых двух шагов. Они становились еще большими ботанами, нежели были. «Когда что-то идет не так, то люди поступают именно так, – поясняет Мори. – Они возвращаются к старым привычкам, которые в прошлом хорошо себя проявили и работали. Я сказал себе: «Давайте вернемся в самое начало». Если физические данные действительно так сильно влияют на потенциал, то мы должны изучить их тщательнее чем кто-либо когда-либо прежде. Заодно и понизим значимость выступлений за колледж и будем больше внимания уделять чисто физической одаренности».

Но как только начался разговор о человеческом теле и его возможностях, то оказалось, что у объективно измеряемой информации есть очень строгие границы их применения. Иными словами, для того чтобы определить, что обладатель того или иного тела сможет и чего не сможет делать на площадке в НБА, вновь потребовались эксперты. Люди с опытом могли посмотреть на имеющиеся в наличии у игрока таланты и оценить, как они будут работать в непривычной обстановке и в игре против сильных соперников. Так что оказалось, что Мори не может обойтись без скаутов, которые будут, как и во все времена, оценивать умения игроков бросать по кольцу, совершать подборы в нападении, использовать дриблинг и все прочее. Выяснилось, что без экспертов все же далеко не уедешь. И хотел Дэрил Мори того или нет, но недостатки модели вынуждали звать на помощь человеческое мышление.

С этого момента Мори взялся за одну из самых тяжелых миссий в своей жизни – объединить субъективный взгляд человека и данные компьютерной модели. Задача была не в том, чтобы улучшить модель, а в том, чтобы научиться как слушать мнение скаутов, так и учитывать данные модели. «Для этого надо было выяснить, в чем модель действительно хороша и в каких местах она оставляет желать лучшего, и в каких моментах можно полагаться на людей. Но для этого нужно было также понять, что люди дается хорошо, а что – похуже», – говорит Мори.

К примеру, у людей иногда был доступ к информации, которой у модели либо не было, либо она была не в состоянии ее учесть. Модель никак не могла знать, что Деандре Джордан никудышно играл за колледж в первый год обучения, потому что он вообще не хотел в этом все участвовать. Но люди плохо… а вот это был вопрос, который Дэрилу Мори предстояло изучить во всех деталях.

Начав изучать повадки человеческого разума, Мори не мог не заметить, как странно он работает. Как только он впускал в себя информацию, которая могла бы быть полезна для оценки молодого баскетболиста, то тут же становился уязвим для разного рода иллюзий. Тех самых иллюзий, отсутствие склонности к которым делало компьютерную модель столь ценным инструментом.

Перед драфтом 2007 года компьютерной модели особенно пришелся по душе один игрок. Марк Газоль. Газолю было 22 года, и он при росте семь футов один дюйм играл центровым в Европе. Скауты раздобыли фотографию Газоля с голым торсом. На ней он выглядел пухляшом с детским личиком и отвисшими сиськами. Внутри штаба «Рокетс» за Газолем закрепилось прозвище «Мужесиськи». Так и повелось: «Мужесиськи» то, «Мужесиськи» се. «Это был первый мой драфт, и я был еще не очень смелым», – вздыхает Мори. Он позволил оптимистичному прогнозу модели утонуть во всеобщих насмешках над телом Марка Газоля и побоялся пойти наперекор собственному штабу. «Мемфис Гризлиз» выбрали Газоля на драфте под 48 номером. Шанс выбрать звезду под 48 пиком – меньше 1%. Так низко даже ролевого игрока-то сложно выбрать, что уж говорить о звезде.

Марк Газоль, к сожалению для «Рокетс», оказался исключением. Он уже дважды участвовал в Матче всех звезд в 2012 и 2015 годах и по данным «Хьюстона» является третьим лучшим выбором на драфте НБА за последние десять лет после Кевина Дюранта и Блэйка Гриффина. Повешенный на человека ярлык не позволил им разглядеть в нем игрока.

«После этого я ввел новое правило, – говорит Мори. – Я запретил любые клички».

* * *

Внезапно Мори оказался в том самом болоте, которое он был призван ликвидировать. Но он решил, что раз уж нет возможности избавиться от человеческого фактора в принятии решений, то нужно быть в курсе недостатков человеческого разума.

И как только он начал обращать на них внимание, то вдруг стал видеть их повсюду.

К примеру, перед драфтом «Рокетс» приглашают игрока на закрытую тренировку, чтобы еще раз оценить его возможности. Как отказать себе в любопытстве взглянуть на его игру? Только вот Мори начала осознавать, что такой подход может быть рискованным. Все, кто хочет взглянуть на потенциального игрока своей команды еще разок, могут угодить в ловушку. Хороший снайпер может промазать кучу бросков и произвести плохое впечатление. Хорошо подбирающий игрок может чувствовать себя не в своей тарелке и его будут заталкивать под кольцом. Если позволять людям наблюдать за ходом этих тренировок, то нужно также предупреждать своих скаутов, чтобы они не придавали слишком много значения тому, что видят. (С другой стороны, зачем вообще тогда смотреть?) Ведь если парень бросал штрафные в колледже с точностью 90%, то даже если на закрытой тренировке промажет шесть подряд штрафных, это ничего не значит.

Мори стал настаивать, чтобы его скауты присутствовали на тренировках, но не позволяли увиденному затмевать то, что они знали о нем до этого. Для многих людей это оказалось не так-то просто. Некоторые признавались, что следование указанию не доверять своим глазам было почти мучительным. Они были словно привязаны к мачте и вынуждены слушать песни Сирен. Однажды к Мори подошел скаут и сказал: «Дэрил, я уже давно этим занимаюсь. Я считаю, что нам пора перестать проводить эти тренировки. Пожалуйста, хватит». Мори ответил: «Просто относишь к увиденному с точки зрения того, что ты уже знаешь. Не воспринимай эти тренировки очень серьезно». На что получил ответ: «Нет, Дэрил, я так не могу». «Он был как героинщик, – говорит Мори. – Он не мог даже рядом с ним находиться без того, чтобы снова поддаться зависимости».

Вскоре Мори заметил еще кое-что. Наблюдающий за игроком скаут формировал свое впечатление об игроке очень быстро, почти с первого взгляда и всю остальную или новую информацию он подгонял под уже сложившуюся картину. Он разузнал, что это называют «склонностью к подтверждению своей точки зрения». Человеческий мозг очень плохо воспринимает вещи, которые он не ожидает увидеть, но зато хорошо усваивает информацию, которая вписывается в уже имеющееся представление о чем-то. «Эту склонность сложно побороть, потому что ты даже не осознаешь, что она имеет место быть внутри тебя», – разводит руками Мори. Скауты очень часто формируют свое мнение об игроке, а все имеющиеся данные подбивают под это самое мнение. «Классика, – усмехается Мори. – Вечный сюжет. Если тебе игрок не нравится, то ты говоришь, что у него нет четкой позиции. Если он тебе приглянулся, то скажешь, мол, он может играть сразу на нескольких позициях. Если игрок тебе нравится, то в голове ты будешь сравнивать его с хорошим игроком. Если ты подсознательно невзлюбил игрока, то и сравнивать его будешь с каким-нибудь невыдающимся игроком».

Любое свое предубеждение люди склонны охранять от чужих посягательств и в большинстве случаев они отрицают, что это предубеждение замутняет их взгляд на истинное положение вещей. Любой субъективный анализ усложнялся еще и тем, что общей слабостью всех скаутов (и Мори в том числе) является любовь к игрокам, которые напоминают им их самих.

«Моя собственный статус как игрока столь ничтожен, что вроде бы никак не должен влиять на мое видение и оценку других игроков», – размышляет Мори. «Но я все равно неровно дышу к парням, которые плюют на правила, играют жестко или даже грязно и не стесняются вломить сопернику. Ребятам типа Билла Лэймбира. Все потому, что я сам так играл».

Другими словами, вы видите кого-то, кто напоминает вас, а потом ищете причины, почему он вам нравится.

Поэтому ошибочно сравнивать успешного игрока настоящего с молодым игроком колледжа по физическому сходству. Десять лет назад мало кто обратил особое внимание на светлокожего мулата ростом шесть футов два дюйма, который играл за колледж второй руки и своими дальними бросками не производил на скаутов особого впечатления. Такого типа игроков в НБА еще не существовало. Точнее, может они и были, но не сильно на виду. Потом пришел Стефен Карри, взорвал НБА, привел «Голден Стейт» к чемпионству и стал всеобщим любимцем и примером. Как по щелчку пальцев в НБА внезапно начали рьяно стучаться толпы снайперов-мулатов, которые все под копирку утверждали, что ассоциируют себя со Стефом Карри. И их выбирали на драфте во многом именно из-за внешнего сходства.

«Мы выбрали Аарона Брукса и еще лет пять после этого огромное количество низкорослых ребят сравнивали себя с ним. Всем казалось, что недостаток роста делает их похожими на него», – рассказывает Мори.

Как Мори решил проблему? Запретил сравнение представителей одной расы.

«Мы объявили: «Если хотите сравнить двух игроков, то вы можете это сделать, только если они являются представителями разных рас». Если у скаута на примете был игрок-афроамериканец, то проводить параллели с другим игроком он мог, только если этот другой игрок был белым, азиатом, латиноамериканцем или инуитом. Кем угодно, но не афроамериканцем.

И когда людям непременным условием поставили отказ от сравнения внутри расы, то произошло нечто любопытное – они перестали проводить аналогии. «Они их просто перестали видеть», – смеется Мори. Мозг не давал им пересечь эту черту.

Во время локаута НБА 2011 года, пока владельцы и представители игроков выясняли свои экономические отношения и лига несколько месяцев не работала, Мори поступил на курс Бизнес школы Гарварда по поведенческой экономике. Он ранее уже слышал об этой дисциплине («Я же не дурак»), но глубоко этот предмет никогда не изучал.

В начале первой лекции профессор попросила у каждого сидящего в аудитории написать на листке бумаги две последние цифры своего номера телефона. Затем она попросила угадать число стран Африки в ООН и записать эту число на бумагу. Затем она собрала листочки и продемонстрировала, что те, чей номер телефона заканчивался на большее число, завышали и свой ответ о количестве стран Африки в ООН.  После этого она провела аналогичный эксперимент и предупредила, сказав напрямую: «Я сейчас сделают это снова. Вы знаете, как это работает. Попробуйте не поддаться на эту уловку еще раз». Теперь все были в курсе этого бага собственного мозга. Но и во второй раз у студентов не вышло не попасться на крючок. Даже знания о существовании таких ловушек было недостаточно, чтобы их избежать.

Эта мысль не давала Дэрилу Мори покоя.

Когда НБА возобновила свою работу, то Мори столкнулся с еще одной неудобной правдой. Прямо перед драфтом им позвонили из штаба «Торонто» и предложили высокий пик первого раунда за запасного разыгрывающего «Рокетс» Кайла Лаури. Мори обсудил это предложение со своими помощниками и был уже на краю того, чтобы отказаться от сделки, как вдруг один менеджер «Рокетс» не заметил: «А знаете, если все было наоборот и у нас был на руках этот пик и нам бы предложили за него Лаури, то мы бы даже не рассматривали это предложение всерьез».

Поэтому «Рокетс» ударили по тормозам с отказом и внимательнее изучили ситуацию. Ценность предлагаемого выбора на драфте значительно превышала ценность игрока, с которым им предлагали расстаться. Казалось, что их отношение к этому обмену искажал сам факт наличия у них в команде Кайла Лаури. (В итоге они согласились на обмен и полученный от «Торонто» пик использовали в качестве главной приманки для того, чтобы заполучить суперзвезду Джеймса Хардена).

Они проанализировали свои решения за последние пять лет и пришли к выводу, что они систематически переоценивали имеющихся на руках игроков в сделках с другими командами. Особенно это касалось тех случаев, когда за игрока им предлагали выборы на драфте. В большинстве случаев, они отказывались от сделки. Почему? Решение они принимали бессознательно.

Таким образом Мори столкнулся с тем, что в поведенческой экономике называют «эффектом владения». И чтобы как-то бороться с этим эффектом он поручал скаутам и модели присваивать каждому игроку «Рокетс» рейтинг ценности сопоставимый с со шкалой ценности пиков на драфте.

На следующий год перед дедлайном на обмены Мори собрал свой штаб и перечислил все факторы, которые могут повлиять на суждения скаутов. Эффект владения, склонность к подтверждению собственной точки зрения и многие другие. Например, «переоценку настоящего», то есть тенденцию недооценивать будущую выгоду по отношению к настоящему. Также Мори записал на доске «ошибку хайндсайта», то есть стремление людей задним умом иначе оценивать вещи и склонять все данные к тому результату, который и был получен.

Модель должна была быть противоядием против всех недостатков человеческого мышления, но к 2012 году модель давала «Рокетс» все менее значительное преимущество перед конкурентами в деле оценки игроков. «Каждый год мы обсуждаем, что выкинуть из модели и как ее дополнить», – признается Мори. «Но каждый год заниматься этим становится все более грустно».

Выяснилось, что искусство управления баскетбольной командой на деле сильно отличается от детских представлений. Ему как будто поручили разобрать невероятно сложный по своему устройству механизм, чтобы выяснить почему он не работает, а теперь он все более отчетливо понимал, что важная деталь этого механизма, без которого ничто не будет работать, находится в его собственной голове.

* * *

Мори и его помощники на своем веку повидали множество великанов. Но зимой 2015 даже они не смогли сдержать вздох удивления от вида вошедшего в комнату индийца. Он был очень просто одет – спортивные штаны, зеленая футболка Nike, на шее – армейский жетон. Его шея – собственно, как и руки, ноги, голова и даже уши – казалась настолько необъятной, что ты ловишь себя на мысли, что ты взглядом перескакиваешь с точки тела на другую и прикидываешь, не внесена ли эта часть тела в книгу рекордов Гиннесса.

За «Рокетс» раньше играл китайский центровой Яо Мин. Он был ростом семь футов шесть дюймов и своими размерами провоцировал в людях странную реакцию. Увидевшие его частенько убегали от него в страхе или начинали хохотать. Или даже плакать. От макушки и до пяток индиец был ниже Яо на пару дюймов, но по всем остальным параметрам он был больше. Когда Мори увидел результаты антропометрических измерений, то он не поверил, что кто-то может так вырасти к девятнадцати годам от роду и поручил помощникам добыть его свидетельство о рождении.

Агент индийского гиганта оправдывался тем, что в родной деревне его клиента никаких документов не хранили. Тут Мори припомнил фразу Дикембе Мутомбо. Мутомбо был родом из Конго и ростом семь футов два дюйма и успел поиграть за «Рокетс» и еще пять других команд лиги. Так вот он говорил, что когда парень из-за океана утверждает, что он моложе, чем выглядит, то: «Надо всего лишь отрезать ему ноги и почитать кольца».

Парня из Индии зовут Сатнам Сингх. Все в нем, кроме его размеров, кричит о его юношеском возрасте. Он вполне похож на социально неловкого парня, который вдруг оказался вдали от дома. Он нервно улыбается и старается сесть на стуле так, чтобы выглядеть как можно ниже.

«У тебя все нормально?», – спрашивает представитель «Рокетс».

«Да, все хорошо. Хорошо». Это не голос, а туманный горн, какой-то. Звук настолько горловой, что слова очень сложно разобрать.

«Мы хотим узнать о тебе побольше. Расскажи нам о своем агенте, и почему ты его выбрал»

Сатнам Сингх пару минуту что-то с волнением рассказывает. Непонятно, понял ли его кто-то и сидящих в комнате. Все сошлись на том, что общий смысл сказанного таков, что за парнем присматривали с четырнадцати лет люди, которые видели в нем игрока НБА.

«Расскажи нам о своей семье и о том, откуда ты».

Его отец работал на ферме. Мать была поваром. «Я приехал сюда, я не говорил по-английски, – говорит Сингх. – Я ни с кем не мог говорить. Мне было очень сложно. Вообще не мог. Ничего. Ноль». Он с трудом рассказывает свою невероятную историю переезда из индийской деревни с населением 800 человек в Америку и своем пути до разговора с представителями «Хьюстон Рокетс». Он бегает глазами по комнате и ищет одобрения у присутствующих. Но менеджеры «Хьюстона» непроницаемы. Он не ведут себя недружелюбно, но и стараются не угождать собеседнику.

«Что тебе лучше всего дается на баскетбольной площадке? Какие у тебя сильные стороны?»

Представитель «Рокетс» зачитывает вопросы из заранее приготовленного сценария. Ответы Сингха вобьют в базу данных «Рокетс», где подвергнутся сравнению с тысячами ответов других игроков. Это сравнение, ясное дело, будет нацелено на выявление шаблонов. В клубе все еще надеются, что это поможет им как-то измерить характер или хотя бы дать некое представление о том, как этот пацан будет вести себя, когда ему дадут контракт на несколько миллионов долларов.

Будет ли он продолжать тяжело трудиться на тренировках? Будет ли слушать тренеров?

Мори пока не нашел ни одного связанного с баскетболом человека или нет, который мог бы ответить на эти вопросы, хотя целые орды психологов заявляли, что им это под силу. «Рокетс» содержали в штате уже порядочное количество таких выскочек. «Это ужасно, – качает головой Мори. – Ужасный опыт. Каждый год я говорю себе, что мы найдем-таки человека с ответами. Каждый год мы находим человеком с собственным подходом. И каждый раз это заканчивается ничем. Каждый год мы делаем это снова. Но я уже начинаю думать, что все психологи – шарлатаны».

Последний психолог, с которым работали в «Рокетс», использовал тест, основанный на типологии Майерса-Бриггса и заявлял, что может предсказывать человеческое поведение. Он же пытался убедить Мори, что его огромная заслуга заключается в предотвращении вещей, которые якобы могли произойти, но не произошли. Мори на этот счет даже анекдот вспомнил: «Парень ходит повсюду с бананом в ухе. У него спрашивают: «Зачем тебе банан в ухе?» А он и отвечает: «Это чтобы крокодилов отпугивать. Вы видите вокруг крокодилов? Ну вот!»

Индийский гигант называет своими сильными сторонами игру в «посте» и броски со средней.

«Ты нарушал какие-нибудь правила пока учился в IMG?»

Сингх растерян. Он не понял вопрос.

«Никаких проблем с полицией не было?», – спрашивает лично Мори.

«В драках не участвовал?»

Лицо великана прояснилось. «Никогда!, – воскликнул он. – Ни разу в жизни. Нет. Если бы я дрался, то кто-нибудь бы умер».

Ребята из штаба «Рокетс» не могу отвести взгляда он внешнего вида гиганта. Один не выдерживает: «Ты всегда был таким высоким?, – спрашивает он, отходя от сценария. – Или в определенном возрасте ты рос быстрее?»

Сингх объясняет, что в восемь лет был ростом пять футов девять дюймов, а в пятнадцать лет перешагнул семь футов. Что это у него семейное. Его бабушка была шесть футов девять дюймов…

Мори заерзал на стуле. Он просит вернуться к вопросам, которые могут быть полезны для прогноза.

«В чем ты сильнее всего прибавил за последние два года? Что ты сейчас делаешь хорошо, а еще недавно это давалось тебе с трудом?»

«Моя голова была плохой. Голова».

«Имеются в виду баскетбольные навыки. На площадке в чем прибавил?»

«Игра в «посте», – отвечает он. Произносит еще что-то, но разобрать невозможно.

«На кого ты похож в НБА? В плане стиля игры?», – спрашивает Мори.

«Йамин и Шкионии», – отвечает Сингх без размышлений.

Повисает тишина. Мори догадывается: «А, Яо Мин». Пауза. «А второй кто был?»

«Шкионии»

Кто-то вслух предполагает: «Шак?»

«Шак, да», – облегченно произносит Сингх.

«А, Шакил О’Нил», – доходит до Мори.

«Да, такое же тело и игра в «посте», – говорит Сингх. Большинство игроков сравнивают себя с кем-то, на кого они похожи внешне. Хотя как раз внешне не было ни одного игрока в истории, который был бы похож на Сатнама Сингха.

Если он попадет в лигу, то станет первых индийцем в НБА в истории.

«Что это у тебя на шее», – спрашивает Мори.

Сингх берет жетоны и подносит их к носу. «Тут мои родственники», – произносит он, теребя один жетон. Потом читает надпись на втором жетоне: «Я скучаю по своим тренерам. Я люблю баскетбол. Баскетбол – это моя жизнь».

Не очень хороший знак. Большинство больших ребят играли в баскетбол только потому, что они большие. Чаще всего это значит, что давным-давно какой-то тренер или родитель приволок его на площадку и социальное давление обязывало его оставаться на ней. Такие ребята гораздо менее охотно, нежели «малыши», работают над собой. Чаще всего они забирают твои деньги и оставляют тебя у разбитого корыта. Они делают это не специально, просто они всю жизнь были тем длинным парнем, которые играет в баскетбол ради другие, а не ради себя. Поэтому они все время говорят то, что от них хотят услышать. Это уже вошло в привычку. А как звучит их внутренний голос, они уже и забыли.

Сингх выходит из комнаты. «Ну что, есть какие-то данные? Он раньше играл в баскетбол?», – спрашивает Мори у всех присутствующих. Людям сложно контролировать свои чувства к игроку сразу же после собеседования и остается надеяться, что возвращение к цифрам поможет эти чувства заглушить. (А поможет ли?)

«Говорят только, что он играл в академии IMG во Флориде».

«Ненавижу такие ситуации», – ворчит Мори. Он наблюдает за тренировкой Сингха еще тридцать минут, но решение уже принято. По Сингху нет никакой информации. Без данных нечего анализировать. Этот индиец – новый Деандре Джордан. Он был похож на мозаику, в которой не хватает элементов. «Хьюстон Рокетс» прошли мимо Сингха на драфте и были удивлены узнать, что «Даллас Маверикс» взяли его во втором раунде драфта. Кто знает, чем это обернется.

В этом то и проблема. Никто ничего не знает. Мори уже десять лет практикует аналитический подход в своей работе. По соотношению полезности к номеру пика выбранные «Хьюстоном» игроки проявили себя лучше, чем три четверти выбранных другими командами игроков. Его подход оказался достаточно эффективен, чтобы его начали использовать и другие команды. Он даже помнит первый раз, когда почувствовал, что другие команды поступают так же, как поступил бы он. По ходу драфта 2012 года в штабе заметили, что игроков выбирают в очередности, практически полностью совпадающей с рейтингом «Рокетс». «Прямо четко по нашему списку шли, – говорит Мори. – Остальная лига смотрела на игроков так же, как мы».

Но даже Лесли Александра, человека, которому хватило духу, чтобы взять Мори на работу в 2006 году, выводит из себя его неоднозначного видение мира. «Он все время просит от меня однозначности, а я отвечаю, что не могу ему ее дать». Дэрил Мори как бы играет в казино в блэкджек и считает карты. Они играет в игру вероятностей. Своим навыком он увеличивает свои шансы на успех. Но эта аналогия не совсем справедлива в его ситуация. В отличие от умельца считать карты, он может сыграть лишь очень ограниченное число партий. Это больше похоже не на подсчет карт, а на принятие обычным человеком решения относительно собственного будущего. Мори выбирает на драфте всего парочку игроков в год. А в таком малом количестве партий произойти может все что угодно. Как бы ты ни гнул вероятности в свою сторону.

Периодически Дэрил Мори оглядывается назад, чтобы понять какие такие потаенные силы позволили ему – аутсайдеру для баскетбольного мира, который мог предложить работодателю лишь незначительно большие шансы на успех – стать генеральным менеджером баскетбольной команды. Ему ведь не пришлось ради этого становиться жутко богатым и покупать себе клуб. Обстоятельства сложились так, что ему и в себе ничего не пришлось менять. Мир сам изменился, чтобы впустить в себя Дэрила Мори. Отношение к процессу принятия решений изменилось столь значительно с тех пор как Мори был подростком, что в итоге его пригласили в профессиональный баскетбол, чтобы он ускорил его эволюцию. Низкая стоимость компьютеров, а также взлет сферы анализа электронных данных сделали этот мир более благоприятной средой для Дэрила Мори.

Изменились и люди, которые были достаточно богаты, чтобы стать владельцами спортивной команды. «Большинство владельцев заработали свое состояние именно тем, что, осознав никчемность традиционных подходов, подрывали устои и привычные уклады многих сфер жизни и бизнеса», – размышляет Мори. Такие люди очень чутко относились к любой возможности получить конкурентное преимущество, в том числе и за счет использования продвинутых информационных технологий. Но тогда возникает важный вопрос: почему большинство традиционных подходов оказались никчемными? И не только в спорте, но в обществе в целом. Почему множество сфер так и ждали, что их разберут на части и соберут по-новому? Почему так много вещей пришлось выбросить на помойку?

Ведь если так подумать, то получается есть некий парадокс в том, что столь заточенный под конкуренцию рынок, как рынок поиска лучший спортсменов, оказался столь неэффективным. Неэффективным настолько, что пришедший в него чужак со своим взглядом на оценку игроков спустя некоторое время начал диктовать свои правила для целой индустрии и повернул ее в новое русло. Странно даже подумать, что люди, задавшиеся целью измерить происходящее на баскетбольной площадке, так долго и безмятежно считали неправильные вещи.

Краеугольным камнем переворота мышления в профессиональном спорте (и не только в нем), были представления о человеческом мозге и том, как он реагирует на определенные ситуации. Эти представления и знания постепенно просачивались в нашу культуру и сегодня они витают в воздухе, которым мы дышим. Наступила эра осознания наличия этих систематический ошибок, которые люди совершают (и могут совершать целые рынки), если они не отдают себе отчет в своих действиях и суждениях.

Существуют совершенно однозначные причины того, почему баскетбольные эксперты закрывают глаза на талант Марка Газоля из-за одной его фотографии или почему никто не увидит в парне нового Шакила О’Нила, если он будет индийцем. «Мы были как рыбы, которые не осознавали, что они дышат под водой, пока им кто-то не сказал об этом», – говорит Мори об отношении людей к собственному мыслительному процессу.

Как это часто происходит, в итоге все-таки нашелся тот, кто сказал нам об этом.

Фото: Gettyimages.ru/Jeff Vinnick/Electronic Arts, Jonathan Ferrey, Bob Levey, Scott Halleran, Gray Mortimore, Spencer Platt, Ronald Martinez, Kevin C. Cox, Robert Laberge, Scott Halleran, Streeter Lecka; instagram.com/hellosatnam (12,13)

logoХьюстон
logoДэрил Мори
logoНБА