3 мин.

Ричард Хаммонд о людях на обочине

151

Одну и ту же ситуацию люди обычно воспринимают совершенно по-разному. И умение при нимать чужую точку зрения - серьезная добродетель. Это мне как-то объясняли на специальных курсах. Я не очень-то слушал, мне наверняка хотелось поговорить о моем новом мотоцикле. Но примеры есть.

Вот, скажем, видим мы на обочине скромный, симпатичный хэтчбек - например, Honda Civic. И нам совершенно очевидно, что его пожилому, аккуратному водителю просто не повезло. А буквально с другой стороны мы видим ту же машину, но с поцарапанным или мятым боком и решаем, что виноват водитель - потому что, ясное дело, это какой-нибудь безбашенный юнец доездился. Не знаю, может, есть и другие примеры. Однако я прекрасно понимаю, как важна €œточка зрения в буквальном смысле.

Те, кто ехал в начале янва ря между Глостером и Росс-он-Уаем, возможно, стали свидетелями занимательного зрелища. На обочине сидел я. На корточках, под проливным дождем, возле старого мотоцикла, среди гаечных ключей, уставившись на проволочку, которую держал в руках. Плохо дело, думали все. Ну, не настолько плохо, чтобы остановиться и помочь, - и все же сочувствие, с которым на меня и на мой Sunbeam 1927 года смотрели водители проносящихся мимо машин, я чувствовал кожей.

Но в сочувствии я не нуждался. Это был отличный день и одна из лучших в моей жизни поездок на мотоцикле - хоть и самая короткая. Я отправился в соседний городок Росс-он-Уай - за целых пять с половиной километров от дома. Но оказалось, что мой 86-летний старичок-мотоцикл способен за пять с половиной километров сломаться ровно пять раз. И это была первая поломка. И я еще не успел разобраться, что чинить.

Мотоцикл умер - и все. Его смерть выглядела естественной, такой, какой желали бы все мы: просто устал жить и умер. Байк осел, обмяк, вздохнул напоследок и замер на обочине. Это было так похоже на умирание еще и потому, что, когда он работал, он казался живым, одушевленным. И я буквально из кожи лез, поддерживая в нем жизнь. На каждом подъеме и повороте выставлять зажигание в зависимости от нагрузок. Каждые шесть километров смотреть в окошко на правом картере, чтобы убедиться в том, что масло из бачка капает в картер, все смазывает, а потом вытекает на дорогу. По-другому нельзя. Забудешь проверить - и все, приехали.

Но в тот день дело было не в масле. А в чем? В электрике? Нет, у мотоцикла только один провод - высоковольтный, идущий к свече. Фара и фонарь зажигаются спичкой, поворотников нет. Значит, дело в бензине. Походного набора инструментов вполне хватило для того, чтобы разобрать мотоцикл и найти неполадку: забился топливный кра ник.

На дне старой зеленой сумки с инструментами я нашел медную проволоку длиной 15 см и задумался, на что бы она могла сгодиться. Озадаченным выражением я напоминал шимпанзе, изучающего палку, перед тем как сунуть ее в термитник. А ведь я так и делал: озаренный вспышкой вдохновения, сунул проволоку в кран, и в лицо мне ударила струя бензина. Поставив шланг на место, скатав сумку с инструментами, я завел мотоцикл и продолжил путь. Через километр остановился, потыкал проволокой, поехал дальше. И так три раза. И еще три раза по пути назад. Промыть бак, разобрать и почистить карбюратор, поплавковую камеру и топливные шланги, заменить топливный краник - я был счастлив!

Каждому свое. У меня нет хобби, у меня есть работа. Но ездить по делам на древнем мотоцикле - глупость. Значит, хобби у меня все-таки есть. Кто бы мог подумать! В 43 года у меня есть хобби - чинить технику в дороге.

Текст: Ричард Хаммонд. Перевод: TopGearRussia.ru