«Все в «Ф-1» – супергонщики. Там нет никого только из-за денег». Огромное интервью с российским чемпионом «Ф-3»
От редакции: вы в блоге радиостанции «Зенит», а ниже – интервью с чемпионом «Формулы-3» и действующим гонщиком «Формулы-2» Робертом Шварцманом.
– Роберт, первый вопрос простой. Как чувствует себя чемпион мира в «Формуле-3», которому совсем скоро дебютировать на ступень выше?
– Чувствую себя абсолютно спокойно. Те эмоции, которые были после чемпионства, давно прошли. Сейчас у меня новый уровень, поэтому спокойно к этому отношусь. Идем дальше. Прекрасно понимаю, что «Формула-2» – это более тяжелый чемпионат, чем «Формула-3», нужно готовиться еще сильнее. Готов завоевывать призы в «Формуле-2».
– Расскажите подробнее, чем отличаются эти два класса гонок?
– Проще привести пример – это как школа и университет. Можно сказать, что магистратура – это уже «Формула-1». То есть туда попадаешь, когда хорошо учишься, получил много знаний и идешь до конца.
– В некотором роде – знающий специалист?
– Да, школа – это молодежная «Формула»: «Формула-4», «Формула-3», а «Формула-2» – это как первые два года в университете, последняя ступень перед «Формулой-1». Многие спрашивают, как стать гонщиком? Нужно начинать с картинга, прийти на картодром, найти специалистов, тренеров и попросить, чтобы они вас учили. Дальше решаете, хотите ли этим заниматься серьезно. Если да, то едете на мировые гонки по картингу, показываете результаты, переходите в молодежные «Формулы» и двигаетесь дальше. В «Формуле-2» и «Формуле-3» машины меньше, характеристики у них хуже, чем в «Формуле-1». По сути, это монокласс, у всех машин одинаковые моторы и колеса. Это сделано для того, чтобы самые сильные пилоты попадали в «Формулу-1». Получается, что гонщик победил не за счет машины, а благодаря своим навыкам пилотирования. Мотор у машины в «Формуле-2» составляет 620 лошадиных сил, весит она 800 килограмм, у нее карбоновые тормоза. Это первая серия, у которой стоят 18-дюймовые диски и большой профиль резины. Сейчас все больше сделали для красоты.
– Большая разница?
– Есть разница в характеристиках, но она не существенная. Мы спокойно ездили на 13-дюймовых колесах. Скорее, это смена имиджа для серии. Если привыкнуть, то диски смотрятся очень красиво. Изначально диски выглядели больше, чем сама машина, но когда привыкаешь – все встает на свои места. Единственное, что у 18-дюймовых низкий профиль, поэтому в поворотах на большой скорости уменьшился предел боковой части резины. На большой скорости в повороте сносило заднюю часть машины, ее легко можно потерять. В этом плане на 13-х дисках попроще. Получается новый вызов для пилота, нужно понимать, где этот предел.
– А трассы такие же?
– Все трассы одинаковые. Только в «Формуле-1» в этом году добавится Вьетнам и Голландия – две новые трассы.
– В каком возрасте вы впервые сели за штурвал?
– В 4 года. Есть одна история, которую я сам не помню, но мне рассказывал отец. Когда мне было два годика, мы приехали в гости к моей тете. У меня есть старший двоюродный брат, и ему подарили электро-квадроцикл для детей. Он на нем 10 минут покатался и пошел дальше заниматься своими делами. И вот, приехал я. По словам отца, я забрался на квадроцикл и два часа катался, пока не сел заряд. Уже тогда отец понял, что меня тянет к машинам. Потом, в 4 года, мы приехали на картинговую трассу. Папа спросил меня, хочу ли я покататься, попробовать. Я был маленький, поэтому, конечно, согласился. Машинка – классно же! Сел в карт, но не доставал до педалей. Отец не отчаялся и прицепил веревку к моему переднему бамперу и начал таскать меня по трассе. Я кайфовал. С этого момента я понял, что получаю огромное удовольствие от машин. Когда стал чуть старше, мне купили свой карт, я начал тренироваться и участвовать в каких-то соревнованиях.
В 6 лет я уехал в Европу. Сначала в Финляндию, потом в Италию. Проехал несколько гонок и папа меня спросил: «Сын, чего ты хочешь? Учиться, стать бизнесменом? Или хочешь стать гонщиком «Формулы-1»?». Конечно, я выбрал автоспорт. Вообще тогда не понимал, насколько это будет тяжело. Но у меня просто была и есть мечта – попасть в «Формулу-1» и обязательно стать чемпионом мира. Всю карьеру иду к своей цели. С того момента я начал заниматься профессионально. Сначала картинг. У меня там были очень хорошие результаты. Но в 2013 году я проехал свою последнюю гонку в этом разряде. Это был Бахрейн, в котором, кстати, я через несколько дней проеду свою первую гонку в «Формуле-2». В 14 лет я перешел в «Формулу-4». Для них я был слишком молодым, там можно начинать кататься только с 15 лет, поэтому целый год я просто тренировался и готовился. В 15-м году я уже официально участвовал в итальянском и немецком чемпионате этой серии. Потом два года гонялся в «Формуле-Рено». Следующие два года провел в «Формуле-3». В прошлом году выиграл ее, и вот, теперь я в «Формуле-2»! Собственно, вот мой путь по карьерной лестнице. Надеюсь, он дальше будет продвигаться вперед.
– Насколько серьезная конкуренция в «Формуле-3»?
– На самом деле, борьба была очень упорная. В «Формуле-1» обычно 20 гонщиков, а у нас – 30. И машины у всех примерно одинаковые. Нет большого преимущества по технике. Только своим опытом умением и талантом ты можешь показывать превосходство над другими. В прошлом году я не ожидал, что все будет так хорошо. Для моей команды это был новый чемпионат, а значит, это смена машины, обстановки. Поэтому я не знал, где мы окажемся. Практически у всех опыта было больше. Когда мне уже в первой гонке удалось взять поул и первую победу, стало понятно, что у нас хороший уровень и нам надо быть стабильными, не делать ошибок. За весь чемпионат, как мне кажется, я сильно ошибся один раз. В Венгрии я ехал четвертым и очень хотел взять подиум. Решил рискнуть, но в итоге сломал переднее крыло и сошел с дистанции. В этот момент меня в чемпионате догоняли другие пилоты, поэтому было серьезное давление. В этот момент, как и любому другому спортсмену, мне необходимо было сохранять моральную стойкость. Тогда я пообещал себе, что больше не буду делать такую ошибку. После Венгрии оставалось еще 3 этапа. Из этих 6 гонок я выиграл 2 и еще 3 закончил на подиуме. В итоге у меня был большой отрыв в чемпионате – 54 очка. Если бы был еще один этап, то я мог бы его не ехать, потому что максимум можно набрать 48 очков за этап. Особенно приятно было взять титул дома – в Сочи. Два-три дня того этапа – это лучшие моменты моей карьеры. Никогда не чувствовал себя так круто. Теперь у меня есть цель – повторить то, что я сделал в Сочи.
– Перед этапом вы говорили, что если решающие гонки выпадут на Сочи, то вам будет тяжелее?
– Да, до квалификации мне было тяжело. Две ночи до нее я спал по два часа. Вообще не мог уснуть из-за давления. Приехал на квалификацию и думал: «Ну все! Я уставший, я не соберусь, я буду как размазня и все проиграю». Но когда я сел в машину, завел мотор, появилось ощущения, что я поменялся, выключился. За эти 20 минут квалификации я выложился полностью, взял поул-позицию. И понял, что по очкам у меня приличный отрыв, поэтому наполовину успокоился. Всякое может быть, но позиция хорошая, с нее можно спокойно проехать гонку и стать чемпионом. Я очень хотел показать всем, что могу выиграть у себя дома.
– Можно ли сказать, что психология в автогонках имеет наибольшее значение и тренировки в зале, в принципе, не нужны?
– Это вообще не так. Все гонщики «Формулы-1» накаченные. Я каждый день тренируюсь, каждый день была подготовка физической формы. У нас очень сильная верхняя часть тела. Понятно, что ноги нам почти не нужны, но вот шея… Думаю, что у гонщиков самая мощная шея из всех спортсменов. Но любой спортсмен все равно должен быть устойчив психологически, поэтому неправильно думать, что у нас в машинках все весело и легко. Я бы даже сказал, что у нас давление больше, чем у футболистов. Конечно, у них тоже волнение, но их 11 человек в команде. Нет такого, что все смотрят на кого-то одного. Периодически смотрю теннисные матчи и понимаю, что у них такой же напряг, как у нас. Правда, у них еще дольше это продолжается. У них ведь еще гробовая тишина. У нас звуки мотора, радио, движуха. Смотрел матч Медведева и Джоковича. Как же они боролись! У меня к ним огромное уважение, потому что они не сдавались, боролись до конца.
– Вы – поклонник спорта как такового. Поскольку мы собираемся в Петербурге, и вы – уроженец города, нельзя не спросить: вы – болельщик «Зенита» и СКА?
– Да, с самого детства слежу за петербургским спортом. Сначала больше смотрел футбол, но потом, когда подрос, понял, что смотреть футбол мне нравится не так сильно, как играть. Если суперматч, то смотреть интересно, но ты никогда заранее не узнаешь, какой матч будет скучным. А с хоккеем другая ситуация. Раньше вообще не увлекался, не смотрел. Но где-то с 15 лет осознал, что мне нравится, как выглядит эта игра. Все очень динамично. Был несколько раз на матчах СКА. Вживую особенно приятно наблюдать, так как ты хотя бы шайбу видишь. Периодически смотрю баскетбол. Сейчас приостанавливают Евролигу и это, конечно, грустно. Да и вся ситуация удручающая. Всем спортсменам сейчас непросто. Мне тоже тяжело. Я гонщик, хочу соревноваться и если мне скажут, что все отменяется, то что мне делать? Дома сидеть?
– Как свободное время проводите? Тоже с автомобилями или устаете от них?
– Я люблю проводить время с автомобилями. Ездить на них и тюнинговать. Недавно купил BMW M3. Она была немного разбитой, но мы с ребятами ее восстановили, покрасили, поэтому она сейчас в идеальном состоянии. Хочу через несколько дней на ней покататься. Мне нравится процесс тюнинга. Добавлять свои краски, обвесы, улучшать характеристики мотора. Меня всегда тянет к машинам. Гоняться на них, делать для души, для себя.
– Нет ли ограничений от работодателей? Никакого экстрима, вдруг травму получишь?
– Есть по контракту обязательства: не могу кататься на горных лыжах. Если я поеду, и со мной что-то произойдет, то это расторжение контракта. Поэтому я прекрасно понимаю, что есть вещи, которые мне нельзя делать. Слава богу, меня не так сильно тянет к лыжам, как к машинам. По ним у меня никаких обязательств нет. Конечно, правила дорожного движения нарушать нельзя. Если я хочу погонять, то должен ехать на трассу.
– Что вообще происходит с гонщиком во время гонки? Что в голове происходит? Бегуны на длинные дистанции говорят, что мозг просто отключается.
– Во время гонок иногда бывают моменты, что я просто не думаю о том, как еду. Могу думать о чем-то своем. Все действия настолько отработаны, что я просто доверяюсь своим инстинктам. Они всю работу выполняют за меня. Могу думать о тактике, местоположении других пилотов, своей позиции. Тем более, в «Формуле-2» появились пит-стопы. Надо понимать состояние резины, насколько ее еще хватит. Когда понимаешь, что ей конец, нужно говорить команде. Они тебе отвечают, на какой позиции ты будешь после остановки. То есть очень много работы, которая не так связана с пилотированием. Весь пилотаж на инстинктах.
– 10 лет назад Виталий Петров представил Россию в «Формуле-1», но очень часто среди российских болельщиков есть мнение, что обычно гонщики – дети олигархов. Во-вторых, они жутко высокомерны, а в-третьих, они идут туда за развлечением. Вы часто с таким сталкиваетесь?
– Все три пилота из России, которые были в «Формуле-1» – ни один из них не сын олигарха. Я общаюсь с ними хорошо знаком, общаюсь, они спокойные, обычные парни, которых нельзя назвать мажорами. Они попали туда, потому что были достойны. Возможно, они не показали в «Формуле-1» тех результатов, которые хотели, но все равно попасть туда – очень достойно. Это лучшая лига автоспорта. Круче «Формулы-1» нет ничего. Если показывать результат, то люди замечают, появляются спонсоры или программы, которые ведут и развивают гонщика. Четыре года назад мне сильно помогла программа SMP Racing, мы работаем до сих пор. Очень благодарен, что они меня заметили, потому что я понимал, что в какой-то момент отец не сможет меня финансировать. Он помогал мне на ранних этапах карьеры, но там и цифры другие. Папа – не олигарх, но те суммы мог себе позволить. Я понимал, что если не покажу результат, меня никто не заметит, то карьера на этом закончится. Было определенное давление, но я рад, что все так сложилось. Без программ по развитию пройти дальше очень тяжело. С их помощью можно добиться успеха людям, которые не имеют больших финансов и громкой фамилии. Они могут пробиться дальше только за счет работы, побед и высоких результатов. Еще есть второй тип гонщиков, которые являются сыновьями знаменитостей. При этом они могут быть хорошими гонщиками, как их родители, но у них известное имя и их уже знают. Третий тип – это дети олигархов. В двух последних вариантов будет проще, потому что у них есть своего рода бонус. Это не отменяет того, что им нужно сильно работать, потому что в «Формулу-1» берут в основном за талант. Все пилоты «Формулы-1» – супергонщики. Там нет людей, которые попали туда только из-за денег.
– На некоторых крупных спортивных ресурсах любят склонять имена гонщиков (например, Николаса Латифи и Никита Мазепин), которые пробились за счет финансов…
– Я не люблю это обсуждать, потому что прекрасно понимаю, что гонщики проделали тяжелую работу. То, что их обсуждают, мне неприятно, даже если я не на их стороне. Зачем поливать грязью других людей просто так? Возможно, кто-то из них не достоин места в «Формуле-1», есть более талантливый паренек, но у него нет финансовой возможности. Да, есть такая несправедливость, но мир несправедлив в принципе. Надо быть к этому готовым, но постоянно обсуждать – это некрасиво.
– С кем из них вы общаетесь?
– Я знаком и с тем, и с другим. С Никитой мы общаемся еще с картинга. С Николасом я познакомился в прошлом году, когда пришел в «Формулу-3». Они нормальные ребята. Нет разницы в общении. Они не считают себя звездами или высшей расой. Они едят такую же пищу, ходят в те же самые места и занимаются любимым делом, даже если у них родители другого уровня дохода.
– А более известные люди, Даниил Квят, например, Льюис Хэмилтон? Говорят, что британец находится выше, чем все остальные.
– Я знаком с многими пилотами «Формулы-1». Например, с Нико Хюлькенбергом познакомился в Сочи, когда он решил меня подвезти. Я даже не мог представить, кто это: человек просто остановился передо мной. Нико оказался очень классным парнем. Я не ожидал этого. Также в Сочи познакомился лично с Рикьярдо, мы вместе ужинали. Я его всегда обожал, потому что он всегда смешной. У него особое чувство юмора, с ним всегда можно посмеяться. Он всегда поднимет настроение, но при этом он – серьезный соперник, не любит проигрывать и всегда рвется вперед.
– Через год-другой ждать Роберта Шварцмана в «Формуле-1» в футболке «Красного барона»?
– Мечтаю об этом, но получится ли – не знаю. Я стремлюсь к этому, поэтому надеюсь, что когда-нибудь мечта сбудется.
Фото: globallookpress.com/James Gasperotti/ZUMAPRESS.com, HOCH ZWEI; instagram.com/robertshwartzman
