Стоящее прочтения. Бегун
Не знаю, открываю ли я новую рубрику в своём блоге или нет, но эта история лично меня зацепила. Читая её я несколько раз ловил себя на мысли, что это не можеть быть правдой, что наверное это сценарий какого-нибудь фильма. Впрочем судите сами.
----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Статья написана 22 февраля 2013 года
Оригинал здесь
Празднования должны были начаться сразу же по окончанию забега. И забег должен был закончиться сразу после того как Фауджа Сингх пересечёт финишную черту заняв 3851 место. Финишировав – вообще просто финишировав – Фауджа достиг бы того, что до него не смог ни один челвек. В Торонто, в присутствии огромной приветствующей его толпы зрителей, под разбухшими, но милостивыми небесами он заканчивал марафон. И ему было 100 лет.
Чувствовал ли он боль, приближаясь к финишу, всего в нескольких шагах от установления нового рекорда человеческой выносливости? Нет, это была не боль. Фауджа знал, что такое боль. Болью была смерть – вы увидите много её, прожив 100 лет. Болью были стёртые в кровь ноги и перегруженные суставы – этого тоже будет достаточно если вы будете настаивать на завершении всех забегов, в которых примете участие. Это была не боль, а изнеможение. И Фауджа мог справляться с изнеможением, потому что знал, что изнеможение предшествует эйфории. Зачастую усталость Фауджа означала скорое падение рекорда.
Он уже побил несколько рекордов. Самое быстрое время, показанное в марафоне (мужчина, старше 90 лет), самое быстрое время на дистанции 5000 метров (мужчина, старше 100 лет), самое быстрое время на дистанции 3000 метров (мужчина, старше 100 лет) и так далее и тому подобное. Но все эти рекорды не звучат как это: Самый пожилой человек пробежавший марафон (мужчина): Фауджа Сингх. Предыдущие достижения принесли ему признание на легкоатлетических вебсайтах. Этот обеспечит попадание в Книгу Рекордов Гинесса. Официальный представитель компании за несколько недель до этого связался с тренером Фауджа, Хармандером Сингхом (однофамилец Фауджа). Хармандер сказал Фауджа, что Гинесс пошлёт представителей, чтобы те наблюдали как Фауджа бежит на Марафоне на Набережной в Торонто и как только тот финиширует они дадут ему награду, которую тот заслуживает.
Итак Фауджа бежал в Торонто, помогая себе руками, в колышащемся тюрбане, с зевсоподобной бородкой длиной по грудь, развевающейся по ветру. К нему присоединились другие бегуны происхождением из индийской провинции Панджаб, одетые в традициях сикхской веры. Фауджа рысцой пробежал первые три мили пока его тренер не посоветовал ему замедлиться до бега трусцой. Скорость недолговечна, она – враг выносливисти. К шестой миле он перешёл на прогулочный шаг. После короткого перерыва на массаж и чай на восемнадцатой миле он начал просто идти.
Изнеможение накатило на него где-то в районе 20 мили, но Хармандер подбадривал Фауджа невинной ложью об оставшейся до финиша дистанции. Он говорил Фауджа, что осталось четыре мили, хотя на самом деле их было шесть, затем две когда в реальности их было три, внушая тому что он преодолел больше пути чем на самом деле, до тех пор пока Фауджа не увидел ту единственную отметку, которую мог понять сам – финишную черту.
Тишина в промежутках между шагами сменилась музыкой и приветствиями. Финишный рывок напомнил Фауджа день его свадьбы радостью, которая ждала его в конце длинного пути. Пересекая финишную черту, он приветственно помахал зрителям. А затем поднял руки вверх и принял медаль. Он финишировал за 8 часов и 25 минут. Потом были улыбки и рукопожатия и фотографии с друзьями и незнакомыми людьми, затем сумбурное официальное действо, затеянное для того чтобы Фауджа рассказал о своих чувствах по поводу рекорда. В воцарившейся поздравительной суматохе Фауджа и Хармандер не заметили отсутствие поздравлений от тех кого они ждали.
Они не обратили внимания, что нигде не было видно представителей Гинесса.
Деревня Беас Пинд расположена на северо-западе Индии неподалёку от границы с Пакистаном и вдоль дороги Джаландар Патанкот. Это тихое, ничем ни примечательное место; живут там крестьяне с семьями, жизнь их подчиняется причудам погоды и плодородию земли.
Одним весенним утром в Беас Пинд Баго Каур родила сына. Женщины в её семье решили назвать его Фауджа, сто означает «генерал армии» или «солдат». Шёл 1911 год. По крайней мере если верить Фауджа. У нго не было свидетельства о рождении, потому что в то время в той части света не выдавали свидетельств о рождении. Великобритания управляла Индией до 1947 года и, как утверждает Мишель Эрканбрак из ancestry.com, страна не начала регистрировать рождения вплоть до 1967 года.
Но всё это не имело значения ещё порядка века. В 1911 году имело значение только то, что мальчмк был здоров, счастлив и любим. Ко второму дню рождения у родителей Фауджа появился повод для тревоги: мальчик не мог ходить. Фауджа рассказывает, что его ноги были слишком короткие и тонкие, способные двигаться, но не способные выдерживать вес тела. Ему исполнилось 3 года. Все ещё не ходит. Затем 4. Всё ещё ползает. Дети дразнили его «данда», что на Панджаби означает «палка». Члены семьи забеспокоилась, что он может остаться таким на всю жизнь и обратились к деревенскому доктору. Не знакомые с западной медициной местные доктора были склонны прописывать лекарство из трав или пить человеческую мочу при повреждениях, но в случае Фауджа они не видели ничего неправильного. Мальчик просто слабый, сказали они. Ничего нельзя поделать.
Наконец к 5 годам он достаточно окреп, чтобы передвигаться прыжками. Ходить по-настоящему он не мог до 10 лет. В Панджабе было мало школ и в них ходили только дети родителей из высшего класса, так что когда Фауджа подрос он начал помогать деревенским мужчинам. Он кормил скот. Он занимался работой по выращиванию урожая: кукурузы и пшеницы. В сезон тропических ливней дождь превращал грязь в жижу и Фауджа каждый день возвращался домой в грязной одежде, чтобы отдохнуть с горячей чашкой чая. Он перебивался на молоке и йогурте, а также на разговорах от полудня до ночи. Это была простая жизнь, монотонные удовольствия одного дня перетекали в другой.
Шли годы. Фауджа женился. У его жены Гиан Каур были три сына и три дочери. Опять прошли годы. Дети выросли. К 60-м годам они по большой части женились или вышли замуж и уехали один за другим на Запад. Один обосновался в Канаде, остальные в Англии. Один остался дома – Кулдип, пятый ребёнок и второй сын.
В 1992 году умерла его жена. Фауджа горевал, но был благодарен за свою долгую жизнь. Ему к тому времни исполнился 81 год, он конечно же сам приближался к кончине и был счастлив провести оставшиеся дни дома с Кулдипом. «Я всегда одинаково любил всех своих детей», говорит он, но здесь, в деревне, изо дня в день он мог видеть, дотрагиваться, ощущать запах одного лишь Кулдипа. По утрам они работали в поле. После обеда смеялись за чаем. По вечерам уходили в свой придорожный дом. Он говорит, что Кулдип не был его любимчиком, просто они жили одной жизнью.
В Панджабе тропические ливни начинаются в июле. Разогретый воздух поднмается вверх. Давление падает. Проливается дождь и растут всходы, а крестьяне радуются своему счастью и ищут убежища от грозных и сердитых небес. Как-то вечером 1994 года Кулдип и Фауджа вышли на улицу, чтобы починить водный канал, который пролегал рядом с их новым бизнес-проектом – придорожным рестораном. Ветер и дожль бившие по деревне, сорвали с крыши ресторана лист покорёженного металла. Это довольно типично для Панджаба где стихия зачастую побеждает инфраструктуру деревень.
Всё, что случилось потом в его жизни – рекорды, путешествия, слава – всё было следствием событий того вечера. Но когда Фауджа просят рассказать о том, что же произошло, он поручает рассказ переводчику. Он не хочет говорить как видел как лист металла летел в сторону головы его сына, как железо коснулось плоти и как голова сына отлетела от тела. Он не хочет вспоминать дождь, который лил когда Фауджа закричал, гляда на своего сына, который лежал на земле мёртвый. Обезглавленный.
Но он говорит про мысли, которые пришли сразу после этого:
«Почему, Боже? Почему он, а не я?»
Потянулись монотонные дни, столь редкие ранее, но хлынувшие чередой под тяжестью потери. Фауджа сидел у себя дома или под деревьями около дома с каменным лицом, ожидая окончания дня. Он ввязывался в ссоры. Он терял друзей. Он бесцельно бродил по деревне в одиночестве. Подходил к тому месту где когда-то покатилась голова его сына и просто смотрел, что-то бормотал и плакал.
Жители деревни забеспокоились. Они позвонили другим детям Фауджа и сказали, что их отец сошёл с ума. Дети решили, что Фауджа должен находиться рядом с ними и предложили ему переехать в Англию. Он сел на самолёт, оставив практически все свои пожитки. Он уже бывал в Лондоне и считал его «фантастическим и другим». Но в этот раз «Я еду только для того, чтобы забыть».
Поначалу смена обстановки не помогла. Фауджа, слишком старый, чтобы работать и к тому же безграмотный, не видел цели и не чувствовал никакой ответственности. «Мой разум», говорит он, «всё ещё в Индии». Но депрессия переехала с ним в Лондон.
Стремясь выбраться из дома, Фауджа начал бегать с другими бывшими жителями Панджаба на встречах сикхов. «Мне нужно было что-то, чтобы отвлечься», говорит он. Почти 85 лет спустя после того как он был слишком слаб, чтобы ходить, он обнаружил, что находится в неплохой физической форме. Его новые друзья большую часть своей жизни провели наслаждаюсь удобствами Лондона, а Фауджа в это же время работал на ферме.
Он предлагал своим пожилым друзьям пробежать спринт. Побеждал. Когда не осталось никого кто мог бы с ним соревноваться Фауджа стал бегать один, постепенно увеличивая дистанцию. Фауджа осознал, что когда он бежит, то думает только о следующем шаге. После какого-то количества шагов его мозг отключался и, стуча ногами по тротуару, как говорит сам Фауджа, «Я чувствовал свою связъ с Богом».
Фауджа жил вместе со своим сыном Сухиндером и дети заботились о его расходах. Он, как и многие пожилые граждане Великобритании, получал правительственную пенсию, поэтому мог позволить себе одеваться по-щёгольски. Прожив всю жизнь в обычном Панджабском тряпье, он быстро стал лондонским модником. Он не знал местные язык и обычаи, его борода и тюрбан выдавали в нём иностранца, но по шею вниз Фауджа выглядел лондонцем.
Другой его слабостью было телевидение. У Фауджа не было телевизора в Индии, так что теперь он часами перещёлкивал каналы. И как-то вечером увидел массу людей на дороге одетых в майки и шорты. Заинтересованный Фауджа начал расспрашивать окружающих, что они такое делают. Вскоре он узнал, что это был организованный пробег. Марафон, как они его называли. Фауджа решил, что уж если люди в телевизоре могут бегать марафон, то он и подавно сможет.
Фауджа познакомился с Хармандером Сингхом, марафонцем-любителем, который в свободное время тренировал других, через общего знакомого.
Фауджа рассказал Хармандеру, что хочет пробежать лондонский марафон и ему нужен тренер. На дворе был февраль 2000 года. Забег должен был состояться в апреле. У Фауджа было 10 недель.
В первый день тренировок Фауджа явился энергичный, готовый к работе и одетый, как ему казалось, соответственно ситуации – в сияющий костюм-тройку. Хармандер сказал, что ему нужно переодеться. Поупрямившись вволю, Фауджа сдался, избавился от костюма и купил одежду и обувь для бега. После этого он приходил каждый день, подстраивая свой день под график тренировок. С течением недель увеличивалась дистанция, которую он пробегал. Настал день забега. Через 6 часов и 54 минуты Фауджа пересёк финишную черту, отстав от победителя на 4 часа и 48 минут. В 89 лет он стал марафонцем. Вскоре он станет звездой.
В следующем, 2001 году Фауджа снова принял участие в лодонском марафоне. На этот раз на кону стоял рекорд. Чтобы стать самым быстрым марафонцем в категории свыше 90 лет ему нужно было пробежать дистанцию быстрее чем за 7 часов 52 минуты,. Он улучшил рекорд на 57 минут.
Начались интервью, фотосессии и требования появляться на публике. Фауджа стал регулярным участником мероприятий, проводимых панджабской диаспорой, появляясь на свадьбах, торжествах, школьных праздниках, обнимаясь и пожимая руки. Фауджа продолжал бегать и его результаты продолжалои улучшаться. В 2004 году раздался звонок из Адидас. Фирма хотела включить девяностолетнего марафонца в тюрбане в свою рекламную кампанию, проходившую под лозунгом «Нет ничего невозможного». Фауджа сфотографировался вместе с Дэвидом Бэкхемом, его изображение использовалось в журнальной рекламе с подписью: 6 часов 54 минуты в 89 лет. 5 часов 40 минут в 92 года. Кенийцы, когда ему исполнится 100 лет - берегитесь.
По словам Хармандера Фауджа отдавал все полученные деньги на благотворительтность. Организаторы многих забегов оплачивали его дорожные расходы, но дома он мог прожить с помощью детей и на пенсию. Он бегал в Шотландии, Канаде и по всей Англии. «У меня появилась новая цель», говорит он. Чем больше он бегал и отдавал, тем дальше он отодвигал свою скорбь. Путешествуя, Фауджа с трудом мог сказать куда он направится на следующий день. Если бы вы спросили его про «адидас» он бы не понял о чём это вы говорите. Он знал только, что это компания, которая его спонсирует, организует фотосессии и разного рода мероприятия.
Что ему нравилось, так это внимание. Он мог жертвовать деньги, но улыбки и рукопожатия друзей и незнакомцев, объятия блондинок и вопросы журналистов - всё это предназначалось Фауджа и только ему одному. Он практически никогда не отказывался от приглашений и фотосессий, всегда был полон желания зайти в комнату где был бы центром внимания. Поэтому когда Фауджа отправился в Соединённые Штаты на нью-йоркский марафон он хотел, чтобы все взоры были прикованы к нему. Точнее к его голове.
Америка после террористических актов 11 сентября была тяжёлым местом для людей в тюрбанах. И не важно было, что сикхи, чья религия зародилась в Индии в 15 веке, по традиции носившие тюрбаны, были непричасты к атаке на башни. Сикхи носили тюрбаны. И в 2003 году тюрбаны олицетворяли зло.
По всей стране совершались преступления из ненависти к сикхам. В Фениксе в водителя грузовика–сикха дважды неспровоцированно стреляли люди из другого грузовика. В Мэриленде сикхская семья получала угрожающие письма и их дом подвёргся нападению вандалов. В Нью-Йорке полицейский-сикх уволился после того как начальство приказало ему сбрить бороду и снять тюрбан. Для сикхов тюрбан – это символ непрекращающейся ответственности. Куда бы не пошёл мужчина-сикх он носит этот знак своей религии. По определению. Это постоянное напоминание – человек представляет не только себя, но и всех своих единоверцев.
Итак, Фауджа прибыл в Нью-Йорк, горя желанием рассказать о своём тюрбане и своей вере. Если бы он смог хорошо пробежать, возможно даже побив несколько рекордов, это бы ему помогло. Но к тому моменту это был уже третий марафон Фауджа меньше чем за семь месяцев. Расстояния наложили свой отпечаток. Он пришёл на забег больной гриппом, ослабленный сменой часовых поясов и с ушибом лодыжки.
Начав бег он слышал из толпы зрителей выкрики «Осама!» и «Саддам!». Основная группа оторвалась и Фауджа остался позади, то и дело останавливаясь для отдыха и получения медицинской помощи. Появились волдыри, которые вскоре лопнули и кровь начала заливать носок Фауджа. Бег перешёл в ходьбу, ходьба сменилась хроманием. С пульсирющей ногой Фауджа крикнул всем кто его мог слышать на Панджаби: «Отрубите её!». Медицинские работники были неподалёку, но каждый раз когда они спрашивали не нужна ли ему помощь Фауджа отмахивался. Он закончит дистанцию и покажет американцам какие люди носят на голове тюрбаны.
Фауджа пересёк финишную черту через 7 часов и 34 минуты, более чем на полчаса медленнее своего худшего результата. После финиша он рухнул, отвечая на вопросы журналистов. Через считанные мгновения его окружили медработники и подняли в машину «скорой помощи». Щёлкали фотоаппараты, запечатляя медленного беспомощного старика с тюрбаном на голове, по виду бывшего при смерти, а не только что закончившего очередной марафон.
Он был уверен, что не смог продемонстрировать силу и доброту сикха. И неважно, что приветственных возгласов было больше чем проклятий и что на следующее утро газеты лишь вскользь упомянули о его травмах. По мнению Фауджа он стал символом слабости, заслуживающим жалости, а не уважения.
Он поклялся никогда больше не бегать.
Но проблема состояла в том, что Хармандер не хотел позволять ему бромить. «Я был в ужасе», говорит Хармандер. «Бег для него был средством выхода из депрессии после смерти сына. Что он будет делать без бега?»
Хармандер убедил Фауджа пробежать ещё в одном забеге. Он сказал, что нью-йоркский марафон был слишком трудным. Три марафона за 6.5 месяцев являются значимым достижением для 30-летнего человека. В 92 это безумство. «Передохните», сказал Хармандер Фауджа. «Дайте своему телу возможность восстановиться, а там посмотрим как вы будете себя чувствовать».
Фауджа согласился весной следующего года снова пробежать лондонский марафон. Он показал 6 часов и 7 минут - свой личный третий лучший результат. Он вернулся. И Хармандер предложил Фауджа ещё одну цель: «Вы уже побили почти что все рекорды в марафоне кроме одного: старейший марафонец в истории». В то время рекорд принадлежал Димитрону Йорданидису, который в 1976 году в Греции пробежал изначальный маршрут: из Марафона до Афин. Йорданидису было 98 лет. Фауджа тогда было 93. «Сейчас вы не сможете побить этот рекорд», сказал Хармандер. «Вы можете только ждать».
И Фауджа ждал, бегая более короткие дистанции. И в апреле 2011 года наступил его сотый день рождения и вместе с ним возможность побить рекорд. Вскоре он получил приглашение от торонтского Марафоне на Набережной где когда-то он показал своё лучшее время. Он принял приглашение.
Забег был назначен на октябрь. В сентябре Хармандер получил электронное письмо от Вин Шарма, проживающего в Лондоне Глобального Менеджнра по Талантам Гинесса. «Было бы замечательно», писал Шарма, «начать с того, чтобы присвоить Фауджа-джи (джи – это почётный суффикс, используемый в индийских языках ) звание, которое ему принадлежит по праву – «Старейшего марафонца»».
В том же письме Шарма писал: «Для проверки возраста необходимо предоставить свидетельство о рождении или паспорт». У Фауджа конечно же не было свидетельства о рождении. Но у него был паспорт. Первый свой паспорт Фауджа получил когда десятилетиями ранее навещал своих детей. В том паспорте, как и во всех последующих стояла одна и та же дата рождения – 1 апреля 1911 года.
Шарма приложил документ с официальными указаниями для рекорда. Там было сказано: «В случае отсутствия свидетельства о рождении должна быть предоставлена копия соответствующего удостоверения».
Они подали документы и через несколько недель вылетели в Торонто. Фауджа финишировал со временем 8 часов и 25 минут. По его мнению и по мнению всех присутствующих на забеге Фауджа совершил то, что до него не добивался ни один человек.
«100-летний марафонец не признанный Гинессом», гласил заголовок новостей Би-Би-Си по окончании соревнования. В интервью Би-Би-Си главный редактор Книги Рекордов Гинесса Крейг Глендэй сказал: «Мы были бы рады присудить ему рекорд. Мы были бы рады сказать, что это истинный Мировой Рекорд Гинесса, но проблема состоит в том, что у нас нет доказательств».
Под отсутствием доказательств Глендэй имеет в виду отсутствие свидетельства о рождении. «Мы можем принять только официальные докуиенты, подтверждающие факт рождения и сделанные в год рождения человека», сказал Глендэй Би-Би-Си. «Всё остальное для наших целей бесполезно». В сентябре представитель Гинесса прислал правила, из которых следовало, что паспорта было бы достаточно. Теперь же в октябре компания сказала, что годится только свидетельство о рождении. И не важно, что Фауджа получил свой первый паспорт до того как он начал бегать, тем самым исключая сколь-либо значимую возможность махинаций с целью побить рекорд. И не важно было то, в чём официальный представитель Гинесса заверил Хармандера.
“Это узаконенный расизм», сказал Хармандер, услышав новости. Ход его мысли был понятен. Гинесс постановил, что рекорды по возрасту будут утверждаться только для людей, имеющих свидетельство о рождении. Большинство таких людей в начале XX века были родом из Европы либо Северной Америки. У Фауджа не могло быть свидетельства о рождении. И, уж если на то пошло, не могло его быть у любого человека из Азии, Африки или другой части развивающегося мира.
Реакция последовала незамедлительно. «Марафонец Фауджа Сингх столкнулся с расизмом», гласил заголовок консервативной лондонской газеты Дейли Телеграф. Сикхи, как в Панджабе так и за его пределами, подписали петицию и подняли бурю в интернете своими гневными комментариями. Один из блоггеров с сайта tumblr.com призвал всех «темнокожих людей» «встать за правое дело и исправить несправедливость».
Но всё было напрасно. Гинесс был непоколебим. «Паспорта могут быть использованы для идентификации, НО не как доказательства рождения...», написала представительница Гинесса Джейми Панас в электронном письме журналу ЕСПН. «... Паспорта и другие документы, созданные в течение жизни, не подкреплённые свидетельством о рождении, печально известны своей недостоверностью». Панас подчеркнула, что Гинесс никогда не гарантировал достаточность паспорта. И добавила, что Шарма, менеджер Гинесса по работе с талантами, который разговаривал с Хармандером, уже не работает в компании. С Шарма связаться не удалось. На его личном вебсайте сказано, что он покинул Гинесс в прошлом году.
Июль 2012 года. Понедельник, позднее утро. Один из тех лондонских летних дней, которые трудно назвать летними – тёмное небо, вот-вот начнётся холодный моросящий дождь. В Валентайнз-парке, что находится в окраинном районе Редбридж, люди совершают пробежки, выгуливают собак, прохаживаются с колясками мимо прудов, деревьев и полян для крикета перед тем как вернуться к себе домой.
Впереди по тропинке в жёлтом тюрбане, такого же цвета кроссовках и в чёрной адидасовской майке с жёлтой полоской идёт Фауджа Сингх. Он, Фауджа, да будет вам известно, является самым пожилым человеков в истории, пробежавшим марафон. Его не волнует мнение Гиннеса, он с трудом припоминает кто такой этот Гинесс. Они вместе с Хармандером решили не ввязываться в спор. «Они занимаются викторинами», говорит Хармандер. «Какое значение имеет появление имени Фауджа в одной книге с женщиной с самыми длинными ногтями в мире?»
Фауджа настаивает, что эта книга для него ничего не значит, но ясно, что признание имеет для него значение. «Взгляните», говорит он, показывая свои грамоты и награды. Затем он просит кого-нибудь прочитать их вслух. Хоть он и неграмотен, но понимает значимость печатного слова.
Скоро он закончит свою беговую карьеру. Его последний забег будет в Гонконге, 24 февраля, незадолго перед его 102 днём рождения. Он признаётся, что это трудно принять. Но он устал – бег и путешествия наложили свой отпечаток.
Но он будет продолжать бегпть. «День когда я перестану бегать», говрит Фауджа, «станет днём когда я умру».
То, что началось как средство забыть тот давний ненастный вечер в его деревне, стало радостью, его тропинкой к Богу.
Поэтому каждый день он приходит сюда или в какой-нибудь другой из близлежащих парков или же на маршрут, лежащий через город, зашнуровывает кроссовки и начинает разминку. Он крутит головой и руками, затем наклоняется вперёд, чтобы дотянуться до носков обуви. Спустя мгновение он уже бежит, морщинки на его лице расправляются в нечто среднее между гримасой и улыбкой. Здесь нет зрителей, нет финишной черты, нет рекордов, которые ему надо побить.
Есть только шаркающий звук его ног, одна нога становится впереди другой, а потом снова и снова и снова пока он не повернёт и не скроется из виду.
Эпилог – 24 февраля 2013 года
101-летний Фауджа Сингх, самый возрастной марафонец и уроженец Индии, завершив последний свой забег в воскресенье, закончил участвовать в соревнованиях «очень счастливым человеком».
Мистер Сингх, прозванный «Торнадо в тюрбане», закончил 10-километровый забег в Гонконге за 1 час 32 минуты и 28 секунд – на полторы минуты быстрее чем в прошлом году.
«Я очень счастлив. Когда я бежал я чувствовал себя очень хорошо, но теперь, когда я остановился, я ощущаю усталость», сказал уроженец Индии и гражданин Великобритании, который говорит только на языке Панджаби.
«Я буду помнить этот день и мне будет его не хватать, но я не перестану бегать в благотворительных мероприятиях», сказал мистер Сингх перед забегом.
