«У нас сейчас трясина. Но рост всегда идет через боль». В легкой атлетике все равно появляются звезды
22-летняя Мария Кочанова – среди открытий сезона в нашей легкой атлетике.
На чемпионате России в Екатеринбурге выиграла с результатом 1,97 м – такого прыжка хватило бы для бронзы Олимпийских игр в Париже.
Кочанова победила на всех главных стартах сезона, в том числе опередив и Марию Ласицкене. А еще она не стесняется говорить о зарплате, смене гражданства и (катастрофических) условиях для тренировок.
Мы познакомились с Марией поближе.
«Сравнивать мой результат с Парижем – это глупо»
– Расскажи, как ты стала чемпионкой России?
– Соревнования сложились тяжело. На начальных высотах пошел дождь, а там покрытие – крошка. Когда она влажная, становится очень скользко и опасно прыгать. Подсознательно боишься на отталкивании поставить ногу, потому что она поедет и запросто можно травмироваться.
На начальных высотах еще получалось страховаться, а дальше нет. В какой-то момент я себя пересилила и заставила оттолкнуться в полную силу. Еще тренер помогла, на отметке 1,91 м сказала: «Маш, ты же на тренировках выше прыгала. Иди и сделай так же!» Это был как ушат холодной воды, я сразу пришла в себя.
А потом распрыгалась, стала попадать в разбег – и все пошло нормально.
– Если бы не погода, ты была готова в тот день брать 2 метра? Попытка была близкая.
– Очень хочется прыгнуть 2 метра. И как будто я даже могу. Но наверное, помимо моего желания и формы, должны совпасть все факторы: погода, судьи, конкуренция, хорошее настроение...
А тут мне не хватило совсем чуток. Скорее всего, потому что из-за погоды я слишком много сил потратила на более низких высотах.
– В Екатеринбурге ты выиграла у Марии Ласицкене. Это важно?
– Если честно, когда я в 2021-м стала соревноваться с Машей в одном секторе, то проигрывала ей эмоционально. Я только начинала выступать по взрослым, и мне казалось: где я, а где Маша! Смотрела на нее как на безоговорочную звезду.
Но за три года в моей голове многое изменилось. Устаканилась самооценка, больше нет установки «автопроигрыш», которая была раньше.
– В жизни вы с Марией общаетесь?
– Конечно. Кажется, что мировые звезды – закрытые, отдельная каста. Но с ней можно запросто поболтать о чем угодно. Машуля – замечательный, безумно простой человек!
– Ты впервые стала чемпионкой России в 2021-м, когда Ласицкене пропускала турнир ради подготовки к Играм в Токио. Сравнишь два титула?
– Тогда это был шок! Моей главной целью на сезон было выполнить норматив международника (мастер спорта международного класса, на тот момент 1,94 м – Спортс). У меня уже был такой прыжок зимой, но на молодежном первенстве – и звание мне не присвоили.
О победе на чемпионате страны я даже не думала. Жесткая конкуренция, олимпийский сезон, я еще в юниорском возрасте... А получилось все легко и почти без напряжения. В отличие от второй победы, когда я уже чего-то от себя ждала и соревнования сложились гораздо тяжелее.
– На Игры в Токио у нас могли поехать всего 10 человек. Тебе в 2021-м было 19 лет. Надежды отобраться на Олимпиаду совсем не оставалось?
– В тех условиях – конечно, нет. Олимпийского норматива у меня не было. Но если бы, как раньше, у нас была полная команда и был отбор по мировому рейтингу, на тот момент я точно входила в топ-20 в мире. И попасть в квоту в три человека от страны я могла бы.
– Ты смотрела Олимпиаду в Париже?
– Конечно, на сборах в Новогорске. В коридоре стоял большой телевизор, мы подключились к нужным каналам – и вперед.
– И ты, конечно, знаешь, что твоего результата в Екатеринбурге 1,97 м в Париже хватило бы для бронзовой медали?
– Сразу после олимпийского финала мне все начали писать в духе «жаль, что тебя там не было». Но даже в тот момент меня это не вывело на эмоции.
Если думать о том, чего у меня нет, можно потерять и то, что имею. У меня есть соревнования, где нужно показывать результаты. Остальное где-то далеко и не про меня.
– А можно вообще сравнить результат в Екатеринбурге и на переполненном олимпийском стадионе Парижа? Где легче прыгать?
– Вообще нельзя сравнивать! Разная погода, разный статус соревнований... Кому-то повышенный эмоциональный фон помогает прыгать, кому-то мешает. Справилась бы я с таким волнением? Не знаю.
У меня опыт международных стартов остался в детстве. Раньше мы пару раз в год выезжали на юношеские соревнования. Видели, что это такое, крутились в мировом сообществе... Но с тех пор я выросла, а стартов больше нет.
Мне приятно, что получается, даже заочно я сейчас часть мировой элиты. Но накладывать мой результат на Париж это глупо.
Легкая атлетика – пример, как деградирует наш спорт без мировых стартов
Почему Кочанова не сменила гражданство?
– Вы ровесницы с Еленой Куличенко. Ее пример не заставил тебя тоже задуматься о смене гражданства?
– Мы с Леной не близкие подруги, но когда она выступала здесь – общались. Сейчас отмечаем друг друга в соцсетях, поздравляем, комментируем...
В целом, ее отъезд в моих планах ничего не поменял. У меня как не было мысли уехать, так и не появилось. Вся моя жизнь – не только в сфере спорта – завязана на мою страну. Да, у нас сейчас трясина. Но с другой стороны, рост ведь всегда идет через боль.
Например, когда мальчики в пубертате начинают резко расти – у них болят колени. Так и в нашей легкой атлетике: сейчас у нас тяжелый период, но если в руководстве все сделать правильно, то это приведет к заметному росту.
Мы можем создать систему национальных соревнований, которой никогда не было. Она и не была нужна, потому что все выступали заграницей. Но теперь у нас появляются новые интересные старты: в Парке Горького, «Неделя легкой атлетики» в Москве, Златоуст, прошлогодний финал серии в центре Екатеринбурга...
31 августа мы будем выступать в Прохладном, и мне кажется, для Кабардино-Балкарии это событие. Ни разу не слышала про крупные старты в этом регионе.
Понятно, что есть и огрехи. Но в целом, направление мне нравится.
– Все это правильно, но ведь каждый спортсмен думает в первую очередь о себе, а потом уже о развитии вида. Ты не опасаешься, что пройдет пара лет, и тебе захочется прыгать два метра не в условном Екатеринбурге, а в Париже? А мотивация тянуть из себя жилы в Екатеринбурге уйдет?
– У меня и сейчас есть мечта о чем-то гораздо более масштабном, чем чемпионат России. Я молодая, есть надежда, что все изменится. Но прямо сейчас, чтобы сохранять душевное равновесие, научилась: думай о том, что от тебя зависит, а от всего остального отстраняйся.
С той же Олимпиадой я все от себя зависящее сделала: вовремя выполнила норматив, подошла в лучшей форме. Но я не там, потому что есть внешние обстоятельства. Это грустно, но главное, что у меня к себе нет претензий.
Сколько получает чемпионка России? «Съемная квартира, бензин, еда – больше ни на что не хватает»
– За выполненный олимпийский норматив тебе положен приз – миллион рублей. Деньги могут мотивировать на высокий результат?
– Деньги, конечно, не главное, но они очень важны. Потому что официальная зарплата у меня совсем невысокая. Съемная квартира, бензин, питание, базовые медикаменты – больше ни на что ее не хватает.
– То есть ты получаешь тысяч сто?
– Даже чуть меньше, в общей сложности тысяч 80-90. Пока нормально, но я понимаю, что если ничего не изменится, в будущем придется крутиться в других сферах.
Мы же молодые, нам многого хочется. Например, моей машине 18 лет, досталась от родственников. А возможности купить новую до сих пор не было. Прошлогодние призовые даже задуматься о таком не позволяли. Максимум был – 300 тысяч рублей за победу в финале серии.
– Ну, на миллион тоже новую машину не купишь.
– Но это уже хоть что-то. Потому что сейчас многие ребята вынуждены подрабатывать или даже завершать карьеру, чтобы позволить себе квартиру, машину, хороший отпуск и так далее.
– Какой процент от призовых ты отдаешь тренеру и менеджеру?
– Менеджера у меня сейчас нет. Был Павел Воронков, но в нынешних условиях он не нужен. Когда выступаешь только в России, любой организатор может позвонить напрямую мне.
С тренером обязательно делюсь. На всех стартах, где нет отдельно выплаты для тренера, я отдаю 15%. Для меня это очень важно, считаю это своим долгом.
– Вы давно работаете с Еленой Попковой?
– Это мой первый и единственный тренер с детства. Елена Николаевна тренирует в паре с Кристиной Ловачевой.
Кристина Сергеевна занимается набором, в первые годы я тренировалась в основном с ней. А потом, когда начала взрослеть и стало понятно, что у меня получается, подключилась Елена Николаевна. Она раньше работала с Ирой Гордеевой, которая прыгала 2,04 м. И как раз, когда Ира была близка к завершению карьеры, у нее появилось больше свободного времени, подросла я.
Сейчас процентов 80-90 времени я с Еленой Николаевной. Честно скажу, у нас были разные времена. Мой пубертат оставил тяжелый след на наших отношениях. Я тогда ушла в протест, мы совсем не слышали друг друга. Но сейчас мы действительно очень близки. Она показывает палец – и я сходу понимаю, что имеет в виду.
Старый раздолбанный сектор и продавленная яма. Так тренируется Мария
– Ты живешь в Санкт-Петербурге. Как там с условиями для тренировок?
– Три летних месяца я провела в Новогорске – и это уже говорит о том, что с условиями для тренировок у меня не очень. Был бы выбор – с удовольствием сидела бы дома, а не платила бы за съемную квартиру, при этом живя на сборах.
Итак, что у нас есть? Был стадион «Приморец», но там постоянный ветер, плюс яма для прыжков пришла в негодность. Знаете, как бывает с подушками при долгом использовании – появляются комки и пустые места? Наши маты тоже нельзя использовать долго. Приземление идет на спину, если сектор негодный – это очень травмоопасно.
В какой-то момент я сделала прыжок на смешной высоте вроде 1,70 м и утонула в яме. После этого мы больше там не прыгали.
– Почему не купить новый сектор? Это дорого?
– Недешево, но уж точно по силам руководству стадиона. И деньги на это, по идее, выделяются. Но почему-то, когда мы с тренером просили новый сектор, нам сказали, что нет такой возможности.
– Так, с «Приморцем» разобрались. Что еще есть?
– Пока в нашем распоряжении стадион «Петровский», но он скоро закроется на реконструкцию. И в нашем случае это означает прощание, потому что новый «Петровский» больше не будет легкоатлетическим. Я видела в плане нового стадиона ледовую арену, паркинг, но ничего, имеющего отношения к легкой атлетике.
– Где ты тренируешься зимой?
– В Санкт-Петербурге три крытых манежа. Есть коммерческий манеж имени Алексеева, но он не подходит для технических тренировок. Там старый раздолбанный сектор, и больше чем с пары шагов прыгать невозможно.
Манеж «Газпром» на Крестовском острове – отличный, но там постоянно проводятся мероприятия: ГТО, триатлон, детские старты... Как-то он был закрыт для нас пять из шести рабочих дней в неделю.
Остается Зимний стадион на Манежной площади, но туда нас не пускают даже за деньги. Насколько понимаю, нужна аренда именно по линии спортшколы, а моя спортшкола его не арендует.
– И какой выход?
– Три-четыре раза в неделю тренируемся в манеже имени Алексеева, делаем там общую работу. А два раза в неделю пытаемся попасть в промежутки «Газпром-Арены», когда там нет мероприятий, чтобы попрыгать.
Считается ли это адекватной подготовкой? Можно ли при таких условиях требовать результат?
– Тебе возразят, что в вашем распоряжении шикарная база в Новогорске.
– В плане тренировочных условий в Новогорске и правда все есть. Стадион, манеж, тренажерный зал, физиотерапия – все на очень хорошем уровне. Но не могу же я там жить круглый год. Существует определенный календарь сборов, и между ними обязательно есть промежутки, когда ты в любом случае должен где-то тренироваться.
Мне обидно, потому что Санкт-Петербург – крупный регион, и наша команда, несмотря ни на что, даже на последнем чемпионате России выступила отлично. У нас много призовых мест, но в общекомандном зачете остались четвертыми, потому что у нас в регионе отменили параллельный зачет. И это стало причиной ухода многих сильных спортсменов, которые приносили хорошие очки.
Плюс тяжелая зарплатная сетка: если ты не в призах чемпионата страны – остаешься с нулем. Хотя в других регионах платят за шесть или даже восемь первых мест.
– Давай про Новогорск. Ты писала про дикую историю, что там платный вход в спортивный зал, это как?
– Раньше мы приходили в зал побросать мяч, когда хотели. И если там не было тренировки, нас пускали.
А сейчас приходим – и нам говорят, что нужно записываться через федерацию. Как мне объяснил администратор, постановление выпустили буквально две недели назад, пока толком никто не понял, как это работает. Но по факту в зал больше не пускают.
– Еще в Новогорске жаловались на питание, Полина Кнороз даже показывала фото тараканов на тарелке.
– Меня тоже это напрягает. Лично я ничего такого не находила, но когда это происходит с одним человеком, вторым, третьим, становится страшно. Чаще всего я сама покупаю продукты, иду с ребятами в столовую, но ем там свою еду. Свежие овощи, фрукты, творог, как-то выкручиваюсь...
– А на утренние построения ходишь?
– Как ни странно, ни разу с ними не сталкивалась. Насколько знаю, эта ситуация была только на одних сборах, и меня на них не было. А так, за все лето на построениях никто не настаивал.
Самую быструю девушку России выгнали со сбора... за неявку на утреннее построение
«В 11 лет мечтала стать олимпийской чемпионкой и прыгнуть 2,18 м»
– У тебя в соцсетях ник – «Комар». Почему так?
– Это началось задолго до соцсетей. «Комариками» нас называл дедушка моей лучшей подруги. У нас обеих фамилии начинались на Ко-, а звали Машей. Из первых слогов фамилии и имени и получилось «комарик». Когда нужно было придумать лаконичный ник, решила, что это крутая идея.
– Правда, что у тебя в детстве был блокнотик, где ты записала, что будешь прыгать 2,18 м?
– Если помнишь, раньше были детские анкетки «для друзей». И так как друзей у меня было немного, я их регулярно заполняла сама. Теперь по ним очень прикольно отслеживать, как я росла и как менялись мои интересы.
Например, в 9 лет я еще хотела стать балериной, а в 11 уже писала про прыжок на 2,18 и мечту стать олимпийской чемпионкой. Почему именно 2,18 м, понятия не имею. Я на тот момент занималась прыжками в высоту месяцев шесть. И только начинала смотреть соревнования, узнавать про мировые рекорды, нормативы...
Насколько помню, моя логика была такая: если у мальчиков норматив мастера спорта – 2,15 м, то не могут лучшие в мире девочки быть хуже «всего лишь» рядового мастера спорта у мальчиков.
– А сейчас, как тебе кажется, могут девочки прыгать 2,18 м?
– Сложный вопрос. Но я думаю, рано или поздно мировой рекорд дойдет до такого уровня. Меняются технологии изготовления покрытия, шиповок, методики подготовки... Мы не знаем толком возможностей человеческого организма. Посмотри на Дюплантиса: кто бы еще несколько лет назад мог подумать, что мировой рекорд будет 6,25 м?
Мне, конечно, хочется, чтобы мой блокнотик реализовался. И желательно раньше, чем позже!
Фото: РИА Новости/Алексей Колчин; Gettyimages.ru/Elsa; Sergey Elagin/Business Online/Global Look Press; instagram/freedomsportrun, /komar
Смешно. Она как будто не в РФ живет.
Только какая постановка вопроса странная - по количеству автомобилей на душу населения Россия на уровне Балкан победнее (причем ниже членов ЕС типа Румынии, Болгарии и Греции, само собой), что-то вроде одного авто на 3 человека. В силу чего одинокий молодой человек 20+ лет с автомобилем должен рассматриваться как "небедный". Если еще и с новым авто, то вообще "богатый". А это никак не "нормально".