Счастье Андреа Джегер
Я уже рассказывал вам про теннисисток, выступавших на высшем уровне в женском профессиональном туре в 80-х годах прошлого века. Сегодня речь пойдёт о, пожалуй, самой необычной из них – Андреа Джегер.
Огромная благодарность Phoebe Caulfield за ряд стилистических предложений.
-----------------------------------------------------------------
«Не могу сказать, что я идеальна. У меня нет ответа на все вопросы. Я просто знаю, что люблю то, чем я занимаюсь и нахожусь в мире с этим»
Андреа Джегер
Мне кажется, что то, что написано в эпиграфе, называется простым словом – счастье.
Многим из нас приходится столкнуться в жизни с теми или иными трудностями. Допустим, что вы эти трудности преодолели. Допустим, что вы ещё при этом стали финансово богаты, ну по крайней мере обеспечили себе безбедное существование на всю оставшуюся жизнь. И тут вы оказываетесь перед выбором: что же делать дальше? Отбросим вариант когда вы не определились с тем, что делать. Сегодня я хотел бы рассказать о том выборе, который сделала Андреа Джегер.
Андреа родилась в обветшавшем районе Чикаго. Её родители, родом из Германии, Роланд и Ильзе, содержали там ресторан и бар. Девочка наблюдала как они играют в теннис и, когда немного подросла, сама взяла в руки ракетку.
«Меня никто не заставлял», рассказывает Андреа. «Я сама уговорила родителей разрешить мне играть, потому что наблюдать за ними было так скучно. Первый свой турнир я сыграла когда мне было 9 лет. Родители думали, что я ещё слишком маленькая, но я победила. В 13 лет я уже выигрывала студенческие турниры».
«Я видела как родители считают на столе мелочь от выручки на работе и подумала: ‘Я выигрываю все эти турниры, но не получаю никаких денег’. И решила перейти в профессионалы».
18 месяцев спустя Андреа стала самой юной сеянной теннисисткой в истории Уимблдона и вышла в полуфинал Открытого чемпионата США.
Но за фасадом успеха было мало радости.
Её тренировал отец, который в молодости был боксёром и воспитывался ремнём. Соответственно в такой же «строгости» он растил и Андреа. Порой он бил дочь, а как-то раз, после поражения на Открытом чемпионате США, не разрешив ей даже принять душ («в женских душевых рыскают хищники неопределённого пола» - прозрачный намёк на Рене Ричардс - http://www.sports.ru/tribuna/blogs/tennismag/217151.html, тренера Мартины Навратиловой) он засунул дочь в автомобиль и повёз за тысячу миль домой, непрерывно ругая Андреа по дороге.
«Когда тебя тренирует кто-то из родителей это очень тяжело, потому что родительское отношение уступает критическому взгляду тренера».
«Телесными наказаниями отец хотел научить меня морали и жизненным ценностям. Но мне не было это нужно, я научилась всему от Бога. Если я делала что-то не так, то у меня были неприятности с отцом. Но я его не боялась, не думаю, что я вообще когда-либо что-либо боялась».
Андреа часто приводят как пример преждевременного «выгорания» в большом теннисе. Но сама она считает по-другому. Андреа сразу возненавидела атмосферу конкуренции, царившую в профессиональном теннисе. К тому же, в таком юном возрасте непросто очутиться во взрослом мире без всякой поддержки.
«Была ли я жертвой неосведомлённости игроков и официальных лиц о ситуации с наркотиками и другими проблемами?
«Знала ли и я игроков, которые обсуждали со мной кокаин и могли дать мне его попробовать? Да. Я ни разу не воспользовалась таким предложением и сама никогда не просила».
«Говорили ли мне массажисты, что могут достать для меня стероиды с упоминанием имён игроков, которым они эти стероиды давали? Да. Брала ли я их или просила, чтобы мне их достали? Нет».
«Кроме того я хотела оттуда выбраться, а не приспособиться».
«Отец умер, не зная многих из тех трудностей, с которыми я столкнулась в туре».
«В последние несколько лет я получила два извинения от тех, кто тогда был в туре. Меня называли ‘испорченной девчонкой’, но на самом деле пострадавшей была именно я».
«Меня во многом не понимали. Я была ребёнком, которому надо было обработать уйму информации, а поделиться было не с кем».
«Я не любила атмосферу радевалок. У меня были неприятности на Уимблдоне, потому что я постоянно крутилась не в раздевалках для сеянных игроков, где мне положено было быть и где мне не нравилось, а с другими игроками».
«Казалось, что атмосфера в раздевалках для низкорейтинговых игроков была более радостной. Они не думали о полуфиналах или финале и не были сосредоточены исключительно на теннисе. Просто были рады очутиться на Уимблдоне».
«Хуже всего было когда кто-то проигрывал. Мне не нравилось побеждать людей».
«Мне было 14 лет когда я сыграла во втором своём профессиональном турнире где обыграла несколько ‘сеянных’ игроков, одна из которых, Венди Тёрнбулл, достала в раздевалке бутылку вина и попросила у меня штопор».
«Я подумала: ‘Ой, она собирается выпить, потому что я её обыграла - я её расстроила – не хочу с этим постоянно сталкиваться’».
«Меня это преследовало на протяжении всей карьеры. С того момента каждый раз когда я играла против Венди, пыталась ей уступить, до такой степени мне было не по себе».
«В 1983 году на Уимблдоне Билли Джин Кинг обыграла Венди Тёрнбулл, а всех тех кто обыгрывал Венди я потом должна была обыграть, так меня это задевало».
«Когда мы выходили на Центральный Корт, чтобы сыграть полуфинальный матч, какая-то дама предложила ей полотенце и Билли Джин сказала: ‘Нет, мне не нужно. Я не буду потеть в этом матче’».
«Я подумала: “Вы не только обыграли Венди, но ещё и такое говорите, так что мне надо хорошенько постараться”».
«И я вышла и обыграла её 6-1, 6-1. И попала в финал, в котором мне предстояло сыграть с Мартиной Навратиловой, которую до этого уже побеждала».
Андреа проиграла 6-0, 6-3 и поползли слухи, что она это сделала намеренно. И никто не может сказать выиграла ли бы она его если бы постаралась. Включая саму Андреа.
Но она ни о чём не жалеет и открыто признаёт, что даже не пыталась победить.
В 1983 году Андреа было всего 18 лет (по фотографии я не дал бы ей и того!), но она настаивает, что предельно чётко осознавала, что только проиграв женщине, завоевавшей в итоге девять титулов Уимблдона, она может остаться с чистой совестью.
Слово Джегер.
«Я победила Мартину на траве в Истбурне непосредственно перед тем турниром, но в день перед финалом отец заметил у меня в комнате пакетик из под чипсов, которые мне не разрешалось есть».
«И ещё он спросил меня о том, что, как он слышал, произошло в раздевалке. Я отказалась отвечать. Если бы я ему говорила обо всём, что мне довелось испытать, то он бы кого-нибудь избил и снял бы меня с того финала. За все те годы мне не раз пришлось терпеть побои, чтобы оградить от него других игроков и обслуживающий персонал».
«Папа был настолько взбешён, что я предпочла защитить их и не отвечать на его вопрос. Подумала, что сейчас он вытащит ремень. Я извинилась, схватила лифчик и кошелёк, и выбежала из номера, понимая, что на людях отец меня не ударит».
«Я хотела заказать такси и направилась к соседнему номеру где остановилась Мартина. Меня охватила паника, я барабанила в дверь и жала на кнопку звонка пока Нэнси Либерман, тренер Мартины, не открыла дверь и не провела меня на кухню».
«Мартина сидела в гостиной. Она мельком взглянула на меня и на лице у неё было явно написано, что я помешала ей готовиться к финалу. Она осталась сидеть и больше на меня не смотрела».
«На её месте я бы так не поступила, но в то время единственной моей мыслью было: ‘Я помешала её подготовке. Теперь у меня нет права упираться в финале’».
«Мартина упустила возможность помочь соседке в беде ради того, чтобы исполнить своё желание (победить), так что мне надо было исправить положение дел. Я пожертвовала своим желанием, чтобы помочь другому человеку».
«Я вышла на корт умиротворённая, понимая, что сдать тот матч было правильным поступком. Мне ведь нужно было глядеть на себя в зеркало всю оставшуюся жизнь. И вообще, Мартине это было важнее».
«Во время матча я специально промахивалась. Я посылала мячи на ракетку Мартине и, когда она меня уничтожила в первом сете со счётом 6-0, то постаралась выглядеть расстроенной. Посмотрела на папу. Он понимал, что что-то нечисто, потому что я никогда не нервничала и всё время прекрасно начинала матчи».
«Мне нужно было сделать так, чтобы второй сет получился более упорным и это удалось, но не настолько сложным, чтобы побеспокоить Мартину. На смене сторон я старалась не смотреть на зрителей. Я чувствовала себя неловко от того, что не прикладываю все силы, в то время как зрители тепло меня принимали все эти годы, но в то же время ощущала, что если бы они знали, что происходит, то поняли бы меня».
«Когда Мартина выиграла второй сет со счётом 6-3, а с ним и весь матч, я была за неё рада. Она ходила повсюду с призом и все хотели её сфотографировать. На пресс-конференции я сказала, что она играла слишком хорошо».
«Бог знает правду. Я знала правду. Несколько лет назад я послала Мартине электронное письмо, в котором говорилось, что это не умаляет её заслуги в победе, но она мне так и не ответила. Победила ли бы я, если бы действительно старалась? У меня нет на это ответа. Но я не хочу, чтобы люди сейчас начали жаловаться и просить вернуть им деньги».
А в следующем году на Открытом чемпионате Франции в плече что-то хрустнуло...
Андреа перенесла ряд операций, но к 1987 году её карьера была закончена.
Прочитав написанное выше, вы, возможно, подумали, что Андреа пытается найти оправдания неудачно сложившейся теннисной карьере. Я вас не виню, ведь жизненный опыт приучил нас смотреть на мир с изрядной доли цинизма. И ни в чём не пытаюсь убедить, просто прошу дочитать этот текст до конца.
Давайте отмотаем ленту времени немного назад.
Как-то раз в пятнадцатилетнем возрасте Джегер вела машину по Нью-Йорку, чтобы убить время перед началом турнира. Проезжая больницу Хелен Хайес, она подумала о больных детях, которые там находились. Закупившись в игрушечном магазине, Андреа поехала в больницу.
«Я зашла в комнату для игр и увидела там мальчика без пальцев рук, девочку подсоединённую к капельнице и другую, потерявшую волосы после химиотерапии». Играющие и смеющиеся дети научили её, тому что надо радоваться сегодняшнему дню, тому, что у тебя есть в данную минуту. Но не только этому. «Одна их девочек сказала: ‘Ко мне никто уже целую неделю не приходит – боятся, что я заражу их раком”. И я решила, что, когда вырасту, стану помогать детям, которые вынуждены лечиться в больницах».
Так что по завершении теннисной карьеры Андреа Джегер знала чем она будет заниматься.
В этом мире были больные дети. И она хотела им помочь. Андреа проанализировала текущее положение дел. Существовало множество благотворительных организаций, которые собирали деньги на то, чтобы найти средства для излечения болезней. Но это на будущее. А она хотела принести детям радость сегодня. Прямо сейчас.
Андреа переехала в Аспен в 1988 году. Снежные пики и высокие деревья Аспена казались другим миром, столь отличным от больничной обстановки. Джегер решила, что это идеальное место для детей, проходивших изнурительное лечение в больницах. Андреа чувствовала, что ей нужно больше всего узнать о самих детях, их болезнях и благотворительных организациях. И она устроилась работать клерком по продаже билетов в компанию Континентал Эйрлайнз в аэропорту Аспена. Служащие авиакомпаний получают какое-то количество бесплатных билетов в год и Андреа использовала их, чтобы ездить по больницам по всей стране и работать там волонтёром. Так она узнала про детей и их болезни. Она пошла в библиотеку и прочитала все книги, которые там были на тему болезней со смертельным исходом и о том как работают благотворительные организации.
Она начала с малого. В1990 году Андреа привезла в Аспен 12 детей. Она назвала свою организацию «Детские дела» (Kids' Stuff). Позже название будет изменено, но суть останется – и остаётся по сей день – прежней: бесплатные для больных детей каникулы.
От выступлений в профессиональном женском туре у неё остались деньги: 1.4 миллиона долларов. Все эти деньги она вложила в свою новую организацию. Но Андреа понимала, что этих денег не хватит. И она придумала план. Составила список людей по всей стране, которые жертвовали деньги на благотворительность и стала сотнями рассылать письма. Поначалу результат был нулевой. «Каждую неделю я приходила на почту и говорила: ‘Извините, но вы не доставляете нашу почту’. А они отвечали: ‘Мы доставляем почту, мисс Джегер. Просто вам ничего не приходит’». Тогда Андреа решила использовать другой подход. Она поняла, что людям необходимо знать кому они дают деньги.
Когда один возможный благотворитель в Аспене попросил Джегер оставить благотворительный пакет у него в офисе, она не просто лично его туда принесла, но и сделала всё для того чтобы лично поздороваться с ним на следующее утро. «Он сказал, что придёт туда утром. Я не знала, что он понимает под ‘утром’, так что прождала его с 6 до 10:30 утра, чтобы вручить пакет лично ему в руки. Я хотела, чтобы он знал кому он собирается дать деньги».
Чтобы сэкономить деньги ей пришлось «ужаться». У неё нет автомобиля и она везде ходит пешком («У меня был Мерседес – Бенц в 17 лет. Кому нужен Мерседес – Бенц в семнадцатилетнем возрасте? Я продала его когда мне было 19, а выручку частично пожертвовала, частично использовала для покупки игрушек для детей в больницах»). Она переехала в маленькую полуподвальную комнату в старом доме.
«Так», подумала Андреа. «Это случится во что бы то ни стало. Пусть мне придётся мыть автомобили, давать теннисные уроки – да что угодно – я найду способ это сделать».
«Самым важным уроком, который я из этого извлекла, стало то, что вовсе не необходимо, чтобы мир в тебя верил. Достаточно того, что сам веришь в то, что делаешь». Стали поступать пожертвования, но даже тогда Джегер не успокоилась. Она удвоила свои усилия и стала убеждать людей пожертвовать что-нибудь – что угодно.
«Играя в теннис я была точно такой же. Никогда не сдавалась, бегала за всеми мячами. Думаю, что каждый может как-нибудь помочь: либо деньгами либо может у них есть лишняя одежда в шкафу. Или они знают кого-то, кто может что-нибудь бесплатно напечатать». Она убедила семью Бенедикт из Аспена пожертвовать 5 миллионов долларов, а позже бизнесмен Тед Фортсман добавил 1.7 миллионов долларов для создания ранчо, где теперь отдыхают больные дети.
Вот несколько фотографий с известными вам людьми. Андреа не «коллекционирует» знаменитых друзей, они как-то сами тянутся к ней.
С Джоном Макинроем и Тедом Форстманом. Андреа: «Многие не осознают какой Джон хороший человек. Он был первым, что заставил людей ко мне прислушаться 20 лет назад. Просто сказал: ‘Она помогает другим людям, помогите ей’”».
С Синди Кроуфорд (О, как она мне нравилась 25 лет тому назад...)
С Крис Эверт
Из интервью Уолл Стрит Джорнал:
«Вопрос: Вспоминаете ли вы с теплотой те годы, которые вы провели в профессиональном теннисе?
Ответ: В те времена в туре было великое поколение женщин – спортсменок и я думала, что мы все вместе изменим мир. И мы действительно изменили мир, добившись признания нашего вида спорта. Но я бы хотела изменить его по-другому.
Вопрос: Что бы вы хотели сделать?
Ответ: Я бы отправилась в Австралию и дала бы молодым девушкам денег на обед, чтобы им не надо было заниматься проституцией. Мы сыграли бы в Нью-Йорке в Мэдисон Сквер Гарден, а в конце я бы побеседовала со старшеклассниками школы Уайт Плэйнс о самоубийствах подростков, с которыми им пришлось столкнуться.»
...
По поводу своей духовного призвания Андреа говорит: «Я уже была в области оказания помощи другим людям, так что стать монахиней доминиканского ордена было только естественно. Сердцем я уже ощущала потребность оказывать помощь. В первую очередь я следую Богу и откликаюсь на его зов. Для меня это было сродни изучению того же предмета на более высоком уровне».
...
В жизни после тенниса у Андреа немало трудностей, но теперь она чувствует удовлетворение.
«То, чем я сейчас занимаюсь это нелёгкая работа. Раньше всё было гораздо проще: у меня был теннисный дар, я упорно тренировалась, выигрывала матчи, люди мне аплодировали и любили посещать мои матчи. Были деньги, реклама и хвалебные отзывы, но не было удовлетворения».
«Для меня ничто несравнимо с тем чувством когда ты приносишь детям радость или защищаешь их во время нужды, когда ты протягиваешь им руку и берёшь под своё крыло».
«Было бы здорово, если бы в то время когда я играла в туре кто-нибудь взял бы меня под руку и сказал: ‘Ты прекрасно освоила эту игру и ты талантлива, но я собираюсь помочь тебе научиться жизни, а не только теннису’».
А как же теннис, спросите вы?
Зимой 2014 года Андреа Джегер перебралась из Колорадо во Флориду. Почему? Потому что оттуда ей было легче возить детей, смертельно больных раком по Соединённым Штатам и всему миру (для чего же ещё?).
И там она стала играть в теннис ради удовольствия, на природе. И, что удивительно, плечо её не беспокоило.
«20 лет они упрашивают меня сыграть на Уимблдоне в соревновании Легенд и прошедшие пару месяцев принесли мне столько радости, что я, наверное, соглашусь», сказала Джегер.
И да, она сыграла на Уимблдоне 2014 года. Сыграла ради той чистой радости, которую приносит ей теннис.
...
Чего бы я хотел добиться этим текстом? Точно не знаю. Может просто «тихо встаньте, и снимите шляпы», как пел Андрей Макаревич. Не надо громких слов. Просто помолчите и задумайтесь.
Спасибо за внимание.
...
Бонус. Полистайте эти фотографии, возможно заметите знакомые лица...
Благотворительная деятельность тоже, скорее всего, является реакцией на собственное детство. Прямо скажем, не худший вариант.