9 мин.

Рафаэль Надаль: без дяди Тони я был бы никем

129

 

Эпиграф:

..ну, вот и всё Тони…я ухожу. Тони стоял к Рафаэлю спиной и молчал… Казалось, что он  смотрел на  древнее Средиземное море, которое  беззаботно плескалось у его ног и не слышал из-за  шума  лазурных волн последних слов своего ученика…

На самом деле Тони всё слышал. Просто он не мог ничего ответить племяннику, потому что  горло ему вдруг перекрыл  сухой ком, а по дубленой коже загорелых  щек, неудержимым потоком текли  слёзы…

Наконец Рафа понял, что происходит. Он подошёл и мягко обнял за плечи старика, прижав его к своей мощной груди… 

 

@@@

В связи с последними неудачами Рафаэля Надаля в теннисе, среди некоторых его поклонников, жаждущих бесконечного успеха своего кумира, появились рассуждения о том, что и ему также нужна смена тренера, как это уже сделали все его основные конкуренты.  

Ну да, действительно пока, что мы все наблюдаем в целом положительный эффект, такого можно сказать, вполне легального "лекарства", которое помогло сначала Энди Маррею, а затем и  Роджеру Федереру, Новаку Джоковичу и Станисласу Вавринке. Правда кому-то больше, а кому-то пока меньше.  

На вопрос - сможет ли подобное средство помочь Надалю выйти на новый уровень - трудно дать однозначный ответ, ведь Рафа это не совсем обычный пациент. Да и его дядя Тони, субъект весьма непростой, чтобы вот так просто взять и заменить его как  поизносившиеся тормозные колодки  в автомобиле. 

Для того, чтобы понять насколько важен дядя Тони для Рафы, как переплелись его отношения, чувства  и жизнь с чувствами, профессией и жизнью его племянника, я решил вспомнить о том, что написал об этом когда-то сам Надаль. Итак, начнём читать, а поговорим потом:    

«Мой дядя Тони был штатным тренером в теннисном клубе в моем родном городе Манакоре.   Клуб был таким, каким бы вы и ожидали его увидеть в городке, где едва насчитывалось сорок тысяч жителей: средних размеров, с большим рестораном, терраса которого выходила на грунтовые корты.  

Однажды, я присоединился к группе детей из шести человек, которых тренировал дядя Тони. Я тогда с ума сходил по футболу, играл на улицах вместе с друзьями каждый удобный момент, когда мне позволяли родители. Мне нравилось играть в команде, поэтому Тони сказал, что сначала теннис покажется мне скучным. Но обучение в группе помогло, и возможно поэтому последовало продолжение. Если бы я тогда занимался только с дядей Тони, это было бы слишком уж обременительно для меня. Так продолжалось примерно до 13 лет, когда я понял, что мое будущее - это теннис, и тогда дядя Тони стал заниматься со мной отдельно.  

Тони был очень жестким со мной с самого начала, гораздо более жестким, чем с другими детьми. Он очень много от меня требовал и оказывал сильное давление. Он использовал грубый язык, много кричал, запугивал меня - особенно тогда, когда рядом не было других мальчишек и мы с ним были одни. Если я приходил на тренировку и видел, что мы одни, у меня сразу же холодело в желудке.  

Мой друг Михель Анхель Мунар как-то вспомнил, как Тони, если видел, что моя голова была занята каким-то посторонними мыслями, мог очень сильно ударить по мне мячом, но не для того, чтобы сделать больно, а просто, чтобы испугать и привлечь мое внимание.   Я всегда был именно тем, кто постоянно поднимал мячи, гораздо чаще, чем это делали другие, в конце каждой тренировки; и это был я, кто чистил корты в конце дня. Тот, кто ожидал, что ко мне будут относиться как к любимчику, явно ошибался.  

Все было с точностью наоборот. Михель Анхель говорит, что Тони обращался со мной так жестко, потому что он знал, что это сойдет ему с рук, потому что я был его племянником. Моя мама помнит, что когда я был ребенком, я иногда приходил домой в слезах с тренировки. Она пыталась выяснить в чем дело, но я предпочитал отмалчиваться.

Однажды я признался ей, что у дяди Тони есть привычка называть меня "маменькиным сынком", что ее очень сильно расстроило, однако я умолял ее ничего не говорить Тони, потому что это бы сделало все гораздо хуже.   Тони не делал никаких послаблений. Как только я начал играть на соревнованиях, в возрасте семи лет, все стало еще жестче.

Однажды, в очень жаркий день я пришел на матч без бутылки воды. Я просто оставил ее дома. Он мог сходить и купить мне воды, но он не стал этого делать. Для того, чтобы я понял, что такое ответственность, как он мне сказал. Почему я не протестовал? Потому что я наслаждался теннисом, я любил его все больше, особенно после того, как я начал выигрывать и потому что я был послушным и восприимчивым ребенком. Моя мама говорит, что мною было очень легко манипулировать.  

Возможно, но если бы я не любил играть, то вероятно, я бы не стал мириться с моим дядей. Но я любил его, так же как и сейчас и всегда буду любить. Я ему доверял, и в глубине души знал, что он делает то, что он думает, будет лучше всего для меня.   Я настолько безоговорочно ему доверял, что когда был маленьким, я даже верил, что он обладает какой-то сверхъестественной силой. Мне было девять лет, когда я перестал верить, что он обладает магическими способностями, одной из которых было становится невидимым. Во время наших семейных посиделок мой отец и дедушка подыгрывали ему, притворяясь, что они его не видят. Таким образом, я полагал, что только я его могу видеть, а другие люди нет. Поэтому в моих отношениях с дядей Тони было много веселья, хотя на тренировках он чаще всего был холоден, как камень и суров.  

И мы добились большого успеха. Если бы он тогда не заставил меня играть без воды, если бы он не обращался со мной так жестко, когда я был в группе маленьких детей, изучавших теннис, если бы я не плакал от несправедливости и обиды, вероятно, я бы никогда не стал таким игроком, каким я являюсь сегодня.   Он всегда настаивал на важности быть выносливым: "Будь вынослив, учись преодолевать то, что встречается на твоем пути, через слабость и боль. Если ты не выучишь этот урок, ты никогда не станешь элитным спортсменом".

Он много сделал для того, что воспитать во мне бойцовский характер, о котором говорят люди, которые видят меня на корте.   Иногда дядя не выбирает выражений и это вызывает скорее обиду, нежели положительный эффект и влияет на мою игру. Обычный пример того, как это обычно происходит: мы где-нибудь в отеле и договариваемся встретиться внизу в машине, чтобы поехать к определенному времени на тренировку.

Он приходит спустя 15 минут после назначенного времени, однако, я ничего не говорю ему по этому поводу. В следующий раз, я опаздываю на 15 минут и он начинается жаловаться на то, что это совершенно недопустимо.   Другой пример. Во время матча, я слышу, как он говорит: "Играй агрессивнее!" перед приемом подачи. Я делаю это, мяч летит в аут и тогда он говорит: "Сейчас был не тот момент". Это был тот самый момент, просто я сорвал удар. И если бы мяч попал, он бы сказал: "Превосходно!"

Когда Тони находится рядом, атмосфера в нашей команде гораздо напряженнее, чем когда его нет. Однако, я никогда не упускаю из виду того, что баланс этого напряжения влияет положительным образом на мою игру.  

Пожалуй, очевидна одна вещь: если мы с ним спорим, это нужно воспринимать в контексте того доверия и взаимопонимания, которое было выстроено между нами за долгие годы совместной работы.   Все, чего я достиг в теннисе, все те возможности, которые у меня были, это все только благодаря ему. Я особенно благодарен ему за то, что он с самого начала столько уделил внимания тому, чтобы я твердо стоял на земле и никогда не стал самодовольным.

Когда Тони не дает мне положительную оценку, это только заставляет меня работать больше, чтобы стать лучше, но это также плохо влияет на меня, потому что создает неуверенность в своих силах.   Я часто себя так чувствую, особенно на ранних стадиях турниров и правда в том, что его заслуга как в том, что он очень много сделал хорошего для моей карьеры, так и его вина в моей неуверенности, которой больше, чем могло бы быть.  

Основной момент, который я извлек из уроков Тони, это стремление найти правильный баланс между подчинением и самонадеянностью. Безусловно, вы всегда должны уважать своего соперника и всегда должны рассматривать возможность того, что он может выиграть у вас, даже если он 500-ый в рейтинге, а вы находитесь на первом или втором месте.

Тони помогает мне держать это в голове очень прочно, и возможно, слишком прочно.   То, что я сейчас пытаюсь делать, это находить равновесие между большей самостоятельностью в моей жизни и пытаться более открыто дискутировать с ним. Возможно, это совпадение, но я вижу, что у Тони тоже есть свои сомнения, и он часто противоречит сам себе, что он больше не является тем всезнающим волшебником из моего детства.»

@@@

Честно говоря прочитав откровения Рафы, мне стало его жаль. Вот оказывается как из него делал бойца, дядя Тони. Но не будем о грустном и о различных не особо гуманных методах воспитания детей.

Как известно из практики тенниса, родители, тренирующие своих отпрысков, зачастую затем становятся их же деспотами. И однажды, в какой-то момент возникает конфликтная ситуация, которая в конце концов  приводит к разрыву всяких отношений.

В случае с Надалем, как я уже говорил выше, обстоятельства сложились немного иначе, и отличаются от классических, таких как, например, у Марии Шараповой или у Бернарда Томича, когда дети отправили в отставку своих чересчур амбициозных папаш.

Рафа же относится к своему дяде с огромным, можно сказать почтением, и пока сам не решается переступить порог ставшего уже тесным для него родного дома, чтобы выйти на новую дорогу ведущую к новым ощущениям, к новой взрослой жизни, хотя сам он уже далеко не ребёнок.

Трудно поверить, что дядя Тони первый решится на разрыв отношений, ради блага Рафы. Возможно, он по-стариковски думает, что из этого ничего хорошего не выйдет. Но чтобы это узнать наверняка, Рафе нужно всё таки попробовать выйти из подчинения дяди Тони. И как мне кажется, это будет тот самый правильный баланс. Детство уже давным давно закончилось и племяннику   стоит сказать об этом дяде "волшебнику" .

 

logoТони Надаль
logoРафаэль Надаль
logoРоджер Федерер
logoСтэн Вавринка
logoНовак Джокович